Кто может говорить власти правду в лицо? Человек, находящийся официально на вершине власти должен видеть и слышать лучше других, но в действительности он оказывается самым слепым и глухим. Особенно в таких политических конструкциях как в России. Это главнейшая причина гигантского просчета Путина с войной в принципе. Он находился в токсичном пузыре, который сам и создал.

Говорят (Washington Post), что критически говорить с Путиным может Пригожин. Почему это так? Потому что у Пригожина есть сила – его боевики. Он и сам, по сути уже warlord (независимый "полевой командир") внутри российской системы, что для нее необычно.

Это плохо для Путина. Ведь остальные с ним не говорят, потому что у них собственной независимой от Путина силы нет. А это, может быть, здравомыслящие люди. Но они молчат, продолжают получать все только от него. Отсутствие собственной силы, собственной опоры на какую-либо независимость, чем бы она ни была создана, - лишает голоса российскую так называемую элиту и общество в целом.

Понятно, что бОльшая часть людей, находящихся в так называемой элите, прекрасно осведомлены о том, что происходит, и они не живут в том самонаведенном тумане, в каком существует Путин. Но у них нет ни стимула, ни возможности, ни храбрости об этом говорить. А у Пригожина есть, поскольку у него есть сила.

Кто высказывается? Те, кто сумел построить какую-либо основу для собственной независимости. Это авторы, у которых есть книги, у которых естественная заработанная ими трибуна; это музыканты, которые сумели создать что-то, что интересно людям; это художники; это ученые с именем, люди с социальным капиталом, который они сумели заработать. Как только такой капитал есть – есть и высказывание.

В общем и целом, это свидетельство того, что Россия лишена какой-либо институциональности, возможности людям создавать свой собственный социальный капитал, помимо индивидуальных проектов. Ты можешь быть великим скрипачом – и все будет отлично. Ты можешь быть великим писателем. Но не можешь быть незавимым гражданином, не будучи волей случая талантливым художником.

Нет политических партий, общественных организаций, основываясь на которых, находясь под защитой которых можно говорить, можно доказывать свою точку зрения. Поэтому в итоге у нас нет права осуждать поведение российского общества - просто потому, что оно в огромном большинстве лишено способов защиты себя.

Собственно, на этом и основано гражданское общество. Потому что действенность гражданского общества там, где оно есть, обеспечена законом. Люди могут выходить на улицы, потому что они защищены законом. В тех местах, где они не защищены, это сразу героизм. А российское общество - как и любое западное общество - постгероическое.

Из передачи на "Эхе"

Сопротивление 2022 - через дыру в заборе. "Обвиняемый заявил командиру: "Ни в какую Украину не поеду, не буду стрелять ни в каких украинцев". Сообщил, что после этого ему угрожали расправой и уголовной ответственностью. После этого он сбежал из части через дыру в заборе".

Павел Чиков пишет о первом деле об оставлении военной части

Путин целый час или полтора говорил с телевизором - с каким-то фиктивным, придуманным для него американским или немецким или голландским телевизором. Неужели никто никогда не объяснил Путину, что все время ныть и разговаривать с телевизором - это слабая позиция. Особенно если не ссылаться на факты, а просто выплескивать эмоции. Многое из сказанного Путиным про Запад близко ближневосточным, индийским китайским политикам и интеллектуалам. Но я не знаю, насколько им это перечисление обид сейчас полезно. Они же понимают, что есть слова и есть дела. На деле Россия демонстрирует слабость. Всем, кому можно он уже продемонстрировал, какое у него слабое государство и слабая армия. При том, что есть ракеты, снаряды, пули, яды и все прочее, что нужно для убийства и мучения людей

Газовую войну Путин тоже не выигрывает, а возможно, и проигрывает. В сентябре он обещал, что Запад замерзнет ("мерзни, мерзни волчий хвост"), если Россия перекроет европейцам газ. После этого цены на газ Европе пошли не вверх, а вниз.

Цены остаются сравнительно высокими, но они сильно ниже пиковых значений конца августа. Спотовая цена в начале недели была 50 евро за мегаватт-час, что в два раза выше нормы для этого времени, пишет FT, но в августе было 300 евро (в Европе при расчетах за газ используются мегаватт-часы). Цены на газовые фьючерсы тоже перестали быть запредельными.

Цены снижаются, потому что европейцы сильно увеличили закупки сжиженного природного газа, полностью заполнили газохранилища, рекордно увеличили в этом году генерацию в солнечной и ветроэнергетике и снизили потребление газа. Промышленное потребление газа в Германии сейчас на 20-25% ниже, чем год назад, при том, что производительность даже слегка выше. Граждане стали экономить на отоплении и это тоже сказалось на ценах. Рецессия в Германии отодвинулась: в третьем квартале ВВП неожиданно вырос на 0,3%, хотя все ждали снижения.

Получилось, что все сильно возмутились шантажом, сильно испугались, но начали активно решать проблему. Оказалась, что люди и корпорации способны быстро адаптироваться. Говорят, что следующая зима может быть сложнее, но пока все идет лучше, чем ожидалось.

В перспективе лет Россия тоже проиграет. Международное энергетическое агентство (МЭА) недавно посчитало, что доля России на мировом газовом рынке упадет с 30% в 2021 году до 15% в 2030 году в базовом сценарии и до 10% в оптимистичном. Российский энергетический экспорт больше никогда не вернется на довоенный уровень.

Как поучаствовать в "Возвращении имен" сегодня

Промотанное наследство. Российская Федерация получила статус великой державы по наследству. Это была репутация, а не статус как таковой. Главный символ - постоянное членство в Совете Безопасности, как и другие места во всех структурах ООН, России были просто переданы от СССР. Россия получила ядерные арсеналы всего СССР и огромную часть зарубежных материальных активов союза. Так же было получено и военно-политическое доминирование над странами, не над всеми, когда-то входившими в союз. Так же был получен весь нефтегазовый экспортный комплекс.  

Нематериальная часть наследства была не меньшей. Россия получила от СССР репутацию одной из значимых научных держав, репутацию великой спортивной державы, репутацию хранителя культурного достояния бывшей империи и рухнувшего союза. Россия смогла получить даже репутацию победителя во Второй мировой войне, хотя без жителей всех других республик, конечно же, без украинцев и без иностранных союзников этой победы не было бы. 

В наследство была получена и огромная территория неформального влияния - территория, на которой русский язык – язык межнационального и делового общения. 

Это огромное наследство. До самого недавнего времени оно еще и поддерживалось признанием со стороны. России было выдано членство в G8, с Россией торговали, с охотой и к общей выгоде помогали развивать нефтегазовый экспортный комплекс. 

Но видимо заложенная в самом начале подмена оказалась слишком большой проблемой. Государство промотало все наследство, демонтировало доставшиеся ему структуры социальной поддержки, здравоохранения и образования. Раздало самому себе - в лице приближённых в их частном качестве - все, что можно было раздать. Это материальное богатство отчасти под санкциями, отчасти тоже промотано. Как и все перечисленные выше репутации - экспортная, военная, победная, спортивная, научная, репутация влиятельного игрока в регионе. 

Получив гигантское наследство и став его номинальным хранителем, коллективный Путин и его «элита», все свои годы у власти провели, требуя еще больше контроля и признания. Но признание было выдано авансом - оно было на максимуме в самом начале его правления - и теперь утрачено.

А что осталось? Остались люди-апатриды - и те, кто уехал, и те, кто остается - и все то, что они действительно построили и создали сами, а не получили просто так. Но пока это оставшееся трудно оценить, потому что война еще продолжается и в ней сгорают не только остатки незаслуженного наследства, но и люди, и то, что они создавли

Управление поражением. Представьте себе президента, проигравшего выборы, но отказавшегося признать поражение. Пока у этого президента еще есть власть, он перетягивает на свою сторону службы безопасности и армию, запускает машину пропаганды, с помощью которой обвиняет выигравшую партию в мошенничестве, вербует сторонников своей лжи, а оппонентов назначает врагами отечества. Недавние попытки реализовать этот сценарий у всех на слуху - Трамп в США и, в мягкой форме, Больсонаро в Бразилии. У них не получилось, но это другие политические системы и даже там, в США и Бразилии, игра не окончена.

Теперь представьте, что речь не о выборах, а о войне. Эта та же ситуация, но только в сто раз опаснее. Путин проиграл войну, но отказывается это признать. Ему не нужно перетягивать на свою сторону службы безопасности и армию, машина пропаганды давно работает, обвинения оппонентов во всех мыслимых преступлениях давно прозвучали, сторонники его лжи давно завербованы, оппоненты давно назначены врагами отечества.

Путин - не болен, он осознает, что совершил один из крупнейших просчетов в истории, что его армия и структуры безопасности никуда не годятся. Он осознает, что теряет население и снижает рождаемость (упоминаю только потому, что он сам одержим этим). Его ответ - максимально уйти от ответственности, удержать, даже укрепить власть. В похожей ситуации в большинстве стран мира уже была бы смена режима.

Какие-то последствия, конечно, есть, но пока они выглядят не очень хорошо.

То, что сейчас делает Кремль - это управление поражением, невиданных прежде масштабов лихорадочная антикризисная операция, устранение последствий провала. Путин не меняет свою «философию» управления, в которой, устроив кризис или войну, он всегда захватывал больше власти и ресурсов, одновременно формируя героический образ. Последствиями кризиса - всегда управляли компетентные технократы. Поэтому российская экономика выглядит сейчас гораздо лучше, чем могла бы.

Это происходит и сейчас. Фарида Рустамова и Максим Товкайло пишут, что введение специальных режимах в нескольких регионах и создание Координационного совета по снабжению армии - это и есть перестройка госуправления прямо во время войны. Это – признание ошибок без признания ошибок публично, замечают Рустамова и Товкайло.

Теперь те компетентные технократы, на которых были вначале войны некоторые надежды в плане вразумления вождя, будут управлять войной вместо провалившихся силовиков. А силовики будут управлять остатками государства и понятно, что они стратегически будут делать – обвинять в своем воровстве и никчемности, в своем позорном поражении иноагентов, всех, кто уехал, всех, кто что-либо когда-либо высказал против войны (Линор Горалик практически о том же говорит тут). Хотел бы быть не прав

Путин и его пропагандисты годами жонглируют оправданиями своим действиям – расширением НАТО, неправильной историей Украины, борьбой с нацизмом, биолабораториями, чуждым духом Запада, родителями №1 и №2, боевыми комарами, цитатами из сериала «Друзья», сатанизмом. Представляете, сколько людей заняты работой над сочинениями такого рода и сколько записок поступает на стол вождю. Судя по тому, что этот поток не прекращается и даже становится все более интенсивным, вождь все еще в поиске. То, что оправдания и объяснения подыскиваются задним числом, говорит, во-первых, об их нехватке и, во-вторых, об их вторичности по отношению к применению силы.

Насилие для них первично и объяснений не требует. Но для приличия, для общения с миром за пределами бункера какие-то объяснения нужны, поэтому «смыслы» приделываются к применению силы задним числом и могут меняться. Путин и его окружение всегда с презрением относились к необходимости объяснять свои действия. Он никогда не участвовал в дебатах с живыми оппонентами, он «спорил» всегда только с воображаемыми во время своих выступлений. Это подход, отчасти унаследованный от спецслужб, отчасти близкий таким как он в силу возраста и особенностей взросления в циничном безверии позднего СССР. Вероятно, они исходят из того, что в мире все так делается, всегда есть какой-нибудь раздел сфер влияния, а объяснения потом придумывают обученные в университетах референты. Путин, впрочем, и в циничном разделе сфер влияния только теряет, а его угрозам доверия все меньше, поскольку он демонстрирует бездарность даже в применении силы.

Так или иначе, а в войне он столкнулся с тем, что смысл и оправдание действия – реальность. Столкнулся он с этим, взявшись воевать с украинцами, у которых есть все, что дает оборонительная война, когда дома и стены помогают, когда смысл и оправдание действия содержатся в самом действии и не требуют никаких других поисков. Украинские лидеры, к тому же, моложе коллективного Путина на 20-25 лет и лишены дефектов взросления в гниющем СССР.

У россиян этого нет. Ни одно из безумных объяснений, придуманных задним числом, нельзя изобразить на флаге. Остается только сила, которой - мало. Эти поклонники насилия день ото дня демонстрируют свою слабость. Впрочем, остановиться они не могут, так что слабость - не утешение пока. «Армию» Пригожина можно рассматривать в том числе как попытку решить проблему боевого духа. Проблему пытаются решить полным контролем над бойцами - так, чтобы никакой дух был бы и не нужен. Они отправляют сражаться тех, чьи души у них, как они уверены, находятся в собственности. Получены по контракту с дьяволом, как Пригожин лично объявлял. Если зеки выживут, их возможное помилование в руках одного человека, Пригожина. Их поведение – тоже, по плану, в его руках: повернул назад, сбежал, сдался - расстрел. То есть ответ Кремля на слабость боевого духа - его окончательное изничтожение в попытке завладеть людьми, распоряжаться как собственностью. Такой вот рецепт

Два авторитаризма. Мой знакомый, Хакан Алтынай, - с недавних пор, один из политических заключенных в Турции. Хакан - замечательный человек, увлеченный исследователь гражданского общества и организатор просветительских проектов в Стамбуле. Недавно он написал для журнала The Economist колонку, отрывки из которой я тут приведу. Смотреть на то, что происходит в странах – товарищах по авторитаризму иногда не менее полезно, чем сравнивать себя с западным миром. Что похоже, а что нет – судите сами. Оговорюсь, что не знаю, насколько он свободен выражать свое мнение, думаю, что ограничения есть. Мне тут показался ценным образ Босфора с его двумя течениями, идущими в противоположных направлениях. В российском обществе течение, направленное в сторону противоположную всем хорошо видимому военно-авторитарному, загнано на гораздо большую глубину, чем в Турции. Но оно есть и в итоге сыграет в судьбе страны ключевую роль. Важно и то, что Хакан пишет о международных отношениях - когда они сводятся к сделками между автократами, они только вредят обществам, поэтому важны горизонтальные связи между всеми, кто существует не благодаря, а вопреки своим государствам. Еще важны (но тут не поместятся, это будет отдельно) его мысли о наследии ориентализма в отношении западных культур к турецкой.

Из колонки Хакана: "Я отбываю 18-летний срок заключения и пишу это от руки из тюрьмы строгого режима. Меня и еще шесть человек обвинили в организации антиправительственных протестов 2013-го года, которые начались после появления планов по сносу стамбульского парка Гези. Среди тех, кто оказался за решеткой вместе со мной - архитектор, градостроитель, несколько ученых и деятелей гражданского общества, кинопродюсер и адвокат. Amnesty International признала нас узниками совести. Европейский суд по правам человека уже постановил, что наш судебный процесс нарушил несколько положений Европейской хартии по правам человека, и что все результаты судебного процесса должны быть признаны недействительными. Тем не менее, мы по-прежнему в заключении.

Возможно, вы считаете, что знаете о Турции достаточно и понимаете, как здесь обстоят дела с правами человека и демократией. Моя история, кажется, вписывается в мрачные оценки того и другого. Но есть стороны турецкой жизни, которые нелегко вписать в рамки представлений об авторитарной Турции. Открывшаяся в сентябре Стамбульская биеннале современного искусства может привлечь более полумиллиона посетителей. В Турции работают независимые и устойчивые к давлению властей независимые медиа. По всей стране действуют экологические движения, борющиеся за сохранение лесов, оливковых рощ и рек. Существуют многочисленные гражданские инициативы. Тысячи адвокатов безвозмездно предлагают свои услуги тем, чьи права нарушены, и стремятся к тому, чтобы никто не оказался наедине с судебным преследованием.

Пролив Босфор представляет собой неплохую аналогию. Это узкий, но оживленный морской путь с крутыми поворотами, по которому капитаны ведут корабли из Черного моря в Средиземное. Видимое глазу направление течения в проливе – с севера на юг. Но, помимо поверхностного течения, здесь есть и глубинное, с более тяжелой и соленой средиземноморской водой – оно идет с юга на север. Капитан, не знакомый с обоими течениями, не сможет пройти Босфор. То же касается и отношений между Европой и Турцией. Нужно внимание и любопытство, чтобы разобраться в противоречивой динамике и установить взаимопонимание.

Турция и остальная Европа глубоко связаны и нам неплохо бы проявить искреннее любопытство друг к другу. Вместо транзакционных отношений между лидерами, нам нужно больше горизонтальных связей между равными: родителей с родителями на платформах, где рассматриваются проблемы и радости воспитания детей, преподавателей с преподавателями на форумах, определяющих будущее образования, художников с художниками на культурных форумах".

Ссвободу политзаключенным Турции, России и всех стран

Осторожно, исторические параллели. Вот, что немецкий историк, специалист по нацистскому периоду истории Германии Ульрих Герберт говорит о сравнениях Путина с Гитлером, российского режима с нацизмом, а войны России против Украины с войной на уничтожение. Это ценная реплика в споре про исторические параллели, потому что для немцев все эти параллели – не то же самое, что, например, для Тима Снайдера, одного из наиболее публичных сторонников параллелей с фашизмом. Коллеги из «Декодера» перевели интервью Герберта с немецкого на русский.

Цитаты: «Аналогии с нацистами уже утратили прежнюю силу. Если с Гитлером связывать и Каддафи, и Саддама, и Трампа, и Путина, то задаешься вопросом, в чем же ценность таких сравнений для понимания феномена».

На вопрос о более подходящих аналогиях:

1. «Это ужасная война, приносящая огромные страдания всем жителям страны, на которую совершено нападение. Если говорить о конфликтах сопоставимого масштаба, можно, например, вспомнить вторую войну в Ираке, начавшуюся в 2003 году и унесшую около 600 000 жизней. Ту войну никто не называл «войной на уничтожение». Хотя Саддама тоже сравнивали с Гитлером».

2. Еще пример: «Милошевич, Сербия и Югославские войны. Там есть очень заметные параллели, на которые указала историк Мари-Жанин Калик. В обоих случаях мы видим, как распадающееся посткоммунистическое государство в своей внутренней политике превращается в националистическую автократию, а во внешней политике — в агрессора. Милошевич развязал гражданскую войну, жертвами которой стали около 150 000 человек. Он следовал великосербской доктрине: где живут сербы, там и Сербия. Отсюда цель аннексировать значительную территорию соседних и уже ставших независимыми государств. Тем же оправдывается и сегодняшняя агрессия против Украины».

В ответ Тиму Снайдеру: «В книге «Кровавые земли» Снайдер убедительно продемонстрировал, что сталинский голодомор, Холокост и преследования партизан немцами затронули, в основном, Беларусь, Украину и западные территории России. Понятно, почему об этих регионах говорят, что они пострадали вдвойне: и от Гитлера, и от Сталина. Но гитлеровская война против Советского Союза была направлена против коммунизма и имела целью расистское порабощение славян. Различия между отдельными народами Советского Союза роли не играли, а Украина как государство или нация не имела никакого значения для Гитлера. Еще менее убедительно выглядит попытка Снайдера применить столь популярную сейчас в Германии антиколониальную теорию к Украине, чтобы заручиться поддержкой немцев. После 1941 года Германия в Украине была не колониальной державой, а жестокой оккупационной властью в течение трех лет».

Спасение лица Путина. Каждый новый план войны, возникающий после очередного провалившегося – это операция по спасению лица Путина. Перекладывание ответственности за мобилизацию на губернаторов, за вывод войск на генералов – спасение лица. Путин и его окружение пытаются доказать себе и остальным, что вторжение не было ошибкой. Весь ужас, который происходит - не только на совести Путина, но и на совести его окружения – непосредственного, более далекого и совсем далекого. Это они, подчищая за ним, спасают его лицо (а не страну). На одной чаше весов жизни, на другой – лицо. 

Допустим, что циничные люди вокруг Путина отказываются признавать, что гибель сотен тысяч людей в Украине и России – это плохо. Но они не могут не видеть самоубийственных решений, касающихся того, что их же кормит – торговли энергоносителями, оружием, да и экономики в целом. Для них то, что происходит – не катастрофа. Катастрофа – это «ударить в грязь лицом», признать ошибку.

Страх публичного позора – один из признаков того, что называется «культурой чести». Вызов на дуэль из-за обиды, клятва отомстить за оскорбление, «обычай» кровной мести и прочее подобное – элементы культуры чести. Она предполагает, что репутация, социально одобряемый образ – это то, что человеку дается сообществом. То есть может быть дано, а может быть отнято в случае «потери лица». «Позор» тут равняется социальной смерти. Например, министр, совершивший ошибку, признает ее, совершая харакири.

Противоположность этому – культура достоинства. Достоинство присуще человеку, это свойство, которое отнято быть не может. В этой культуре признание ошибки – шаг не позорный и даже вызывающий уважение. Признав ошибку, человек в итоге может вернуться на прерванный путь и добиться большего, чем раньше. Например, министр, совершивший ошибку, уходит в отставку, но потом может вернуться в политику. 

Для общества в целом – готовность признавать провалы уж точно признак социального здоровья, поскольку это механизм автокоррекции, позволяющий не наступать на грабли слишком часто. Подозреваю, что постепенный уход в прошлое культуры чести, которая когда-то была распространена повсюду - одна из причин экономических успехов западных обществ. 

Трагическая ирония в том, что сейчас человеческие жизни и безумные ресурсы тратятся на спасение лица одного персонажа. А это лицо все равно не может даже поехать на международную встречу (сейчас это G20), потому что с гарантией будет подвергнуто публичному остракизму. Я даже не говорю сейчас о моральной стороне дела, но экономические связи все равно придется восстанавливать, а для этого будут нужны переговоры, а для этого нужно будет признание провалов и да, признание преступлений, а для этого окружению нужно будет сдать Путина. Это «лицо» уже не спасти. Все провалы в любом случае будут на него повешены – посмертно или при жизни

Момент перехода от контракта с работодателем к контракту с дьяволом у каждого свой. В наше время мечтающему о всевластии потенциальному доктору Фаусту не нужно выходить вечером на перекресток четырех дорог, рисовать на земле круги и выкрикивать заклинания. Не нужно даже формулировать запрос к темным силам — например, обрести всезнание, благополучие и все удовольствия мира. Не нужно совершать какого-то пугающего символического поступка. Не нужно соглашаться на службу какой-то экстремистской силе, захватившей власть, — как это делали царские чиновники и военные, переходившие на сторону большевиков, как делали немецкие бюрократы, соглашавшиеся работать с нацистами, захватившими власть. В России власть никто не захватывал, она изменилась изнутри. Так что каждому достаточно было просто остаться на своем месте, за собственным рабочим столом — просто одна из сотен бумаг на этом столе была договором с дьяволом. Ее легко было не заметить. Достаточно было просто делать все то же, что всегда. Переход на службу преступной войне произошел по умолчанию.

Ничего как будто не изменилось, но вот ректор университета, сохраняя все прежние свои достоинства, отвечает уже не за качество научной работы, а за лояльность преподавателей, что требует увольнений. И вот бывший реформатор строит планы мобилизационной экономики. И вот финансист занимается уже не инвестиционными проектами, а обеспечением войны, в которой гибнут дети и мирные граждане. И вот уже показатель успеха губернатора — не протяженность дорог или объемы нового жилья, а количество отправленных под пули и снаряды.

У каждого на этом пути была промежуточная станция, на которой можно было выйти. И губернатор, и финансист, и ректор знают, что это была за точка. Для многих такой точкой могло быть само согласие занять должность, например должность губернатора, обязанного отчитываться по показателям «Единой России» и Путина на выборах. Фальсификация выборов — дело дурное, но не убийственное, просто «политическая необходимость», почему не согласиться, если ты не либерал по убеждениям? Между тем в той точке договор с чертом вполне мог быть подписан, так что к моменту появления нового KPI по отлову посылаемых на смерть открещиваться было уже поздно

Одна из линий защиты Путина и его пропагандистов в том, что - если Америке можно, то почему нам нельзя. Многие замечали сходство войны России против Украины и войны США против Вьетнама. В 1964 году Линдон Джонсон (президент с 1963 по 1969) стал инициатором мощной эскалации уже начатого до него конфликта. Но война затягивалась и военных и политических успехов не приносила.

В 1967-68 годах Джонсон попытался "ограничить" войну, в том числе снизил требования генштаба по мобилизации и сократил площадь бомбардировок вьетнамской территории. Он стремился добиться переговоров на хоть сколько-то выгодных для США условиях. Но заметных успехов и ни в войне, ни с переговорами не было. Война становилась все более непопулярной и в мире, и в самих штатах. Протесты, уклонение от службы и отказ от нее в США были массовыми.

Односторонний выход США из войны был бы для Джонсона поражением сразу на всех уровнях - от личного и внутриполитического до идеологического и геополитического (борьба с коммунизмом). Но косвенно он признал свою ошибку и отказался выставлять свою кандидатуру на выборах 1968 года.

В итоге на помощь стране - не президенту и его партии - пришел конкурент демократов на выборах, республиканец Ричард Никсон. Он, выиграв выборы и попытавшись вести войну иначе, чем она велась до него, в конце концов пошел на переговоры и вывел войска из Вьетнама. Все-таки не он начинал вторжение и прекратить его было ему политически возможно. Это не оправдание Америки, а оправдание ограничений власти. Война во Вьетнаме была преступной и кровавой, признавать ошибки ее инициаторы не хотели, но само наличие жестко соблюдаемых ограничений сроков и полномочий снизило политическую цену смены курса для страны. Даже, если сам политик не признает ошибок, система ограничений делает это за него. Коррекция курса оказывается не смертельной. Для власти, у которой, как в РФ, ограничений сроков и полномочий нет, коррекция оказывается фатальной. И за ошибки политиков платит страна - кризисами и лишениями

Сосуществование с аморальной политической системой сказывается на всех, на всех по-разному, но сказывается: "Человек с головой, конечно, пытался перехитрить систему — изобретая разные обходные маневры, вступая в сомнительные сделки с начальством, громоздя ложь на ложь, дергая ниточки семейных связей. На это уходит вся жизнь целиком. Но ты поймешь, что сплетенная тобой паутина — паутина лжи, и, несмотря на любые успехи и чувство юмора, будешь презирать себя. Это — окончательное торжество системы: перехитришь ты ее или же примкнешь к ней, совесть твоя одинаково нечиста. Народная мудрость гласит, что нет худа без добра,— справедливо, видимо, и обратное (Бродский, "Меньше единицы").

Комментарий Ольги Седаковой: «Бродский видит в этой пословице огромное – его словами, пророческое – значение. «Этого рода двусмысленность, я думаю, и есть тот свет с Востока, который он (Восток), не имея ничего больше предложить, готов навязать всему прочему миру, и мир, кажется, созрел для этого». Созрел для того, чтобы наконец догадаться: ничто ни плохо, ни хорошо, но arbitrary, произвольно, капризно, то так, то сяк. Вот это и есть последняя мудрость, которую Россия несет миру». …

Каким-то образом стало очевидно (для многих, кто задумывался об этом), что один из пунктов самого резкого различия «Запада» и «Востока» составляет отношение к злу. «Западное» отношение можно назвать простым, «восточное» – очень сложным. ...

у этой лучезарной широты, способной покрыть зло – в обыденной реальности жалостью, а в духовном подвиге любовью, – есть своя тень, свой темный двойник, с которым мы хорошо знакомы. Это принципиальное, какое-то настойчивое неотличение зла, упорное настаивание на том, что ничего не следует относить к злу, ни за чем нельзя признать окончательно статус зла – и, соответственно, ни с чем нельзя внутренне порвать связь, ни от чего нельзя отречься как от несомненно дурного и губительного, ничто нельзя «осудить».

Я осмелюсь назвать эту традицию «дружбой со злом» (в том смысле «дружбы», как в легендарной фразе «Платон мне друг, но еще больший друг – истина»), имеющей как будто некое таинственное, едва ли не религиозное обоснование, как будто некое высшее и необсуждаемое nefas, запрещено. Другим названием для этого свойства могло бы быть – «небрезгливость», которая также предстает и в «святой», и в «теневой» форме

Мы живем в эпоху массовых протестных движений – это видно, если посмотреть на события в перспективе минувших 15 лет. Чаще приходится слышать, что мы живем в эпоху контрнаступления авторитаризма, но это две стороны одной медали. На фоне событий во множестве стран мира Россия практически не заметна.

С точки зрения напряженности отношений между обществами и государствами наше время можно сравнить с периодами 1830-1848 годов (эпоха национальных движений и революций в Европе), 1917-1924 годов и второй половиной 1960-х, пишут авторы большого опубликованного в этом году исследования мировых протестов World Protests A Study of Key Protest Issues in the 21st Century.

Исследователи изучили более 2800 протестов в 101 стране с 2006 по 2020 год и показали, что количество выступлений постоянно росло на протяжении всех 15 лет. Самые активные регионы – Европа и Центральная Азия, где среднее количество протестных событий в год выросло более, чем в два раза по сравнению с 2006 годом. В Азии рост есть, но не такой заметный, хотя плнятно, что эти данные не учитывают антиковидные протесты в Китае и нынешнюю волну протестов в Иране.

Если до середины 2010-х годов низовые движения были посвящены в основном конкретным, часто экономическим вопросам, то после 2016 стало резко расти число выступлений против политических систем в целом.

Самая распространенная тема протестов – требования лучшего представительства (failure of political representation and of political systems - 54% всех протестных событий). Вторая по частотности тема – гражданские права (48%) – права женщин, этнических, расовых меньшинств, ЛГБТ+, мигрантов. Протестов ПРОТИВ предоставления таких прав было около 7% от общего числа. Выступлений по патриотическим вопросам и за укрепление суверенитетов было 9%.

Протестов много и в авторитарных, и в демократических странах. США есть в списке стран с самым большим количеством арестов (это к тому, что американцы организуют все протесты в мире). Россия - далеко, далеко не самая протестная страна - как и не самая репрессивная. В Египте, Иране, Кении, Судане, Турции, Эфиопии и нескольких других странах все гораздо хуже. А Россия - такая тихая, довольная своим правительством и политсистемой страна. Между тем, Россия, пожалуй, единственная страна, власти которой ведут войну, изначально связанную с протестами в соседней стране.

В книге есть приложение, в котором авторы дополнили знаменитый список протестных тактик, составленный Джином Шарпом, который российские мастера политологии из АП много лет выдавали за некую "методичку" протестов. В общем, это просто список.

Энергетический террор - опыт США. В Корейской, Вьетнамской и Иракской (1990-91) войнах американцы прибегали к уничтожению системы электроснабжения противника. Поскольку российские политики и пропагандисты все время оглядываются на США, об этом стоит помнить. Кремль учится у тех, кого почитает и ценит.

Интересно еще и узнать, что об этом думают сами американцы. Оставляя в стороне моральную сторону вопроса, военный исследователь Томас Гриффитт проанализировал результаты этих бомбардировок с точки зрения атакующей армии. По его оценке, результат для США в первых двух войнах был минимальный, в случае Ирака – неопределенный. Рекомендация Гриффитта военным: в большинстве случаев система электроснабжения – легкая, но бессмысленная с военной точки зрения цель.

По словам Гриффитта, военные стратеги исходили из того, что лишение противной стороны электроснабжения – простая задача, не требующая больших жертв и затрат. По плану стратегов, результатом уничтожения электросети должно было быть 1) подавление воли к сопротивлению у гражданского населения; 2) принуждение правительства к переговорам; 3) снижение боеспособности армии противника ; 4) снижение возможностей оборонной промышленности.

В 1952 году американцы разбомбили все, кроме двух, электростанции Северной Кореи, лишив эту часть страны 90% электроснабжения. Блэкаут длился две недели. СССР и Китай отправили ремонтные бригады, поставили генераторы, наладили поставки электричества со своей территории, северокорейцы начали работать в три смены на тех предприятиях, где электроснабжение сохранилось. Как мы знаем, сломить сопротивление северокорейцев не удалось.

Во Вьетнаме американцы уничтожили 85% электроснабжения Северного Вьетнама в 1967 году при президенте Линдоне Джонсоне, а потом еще раз в 1972 году при Ричарде Никсоне. Обе акции привели к сплочению населения, увеличению помощи со стороны (от тех же Китая и СССР), не сказались на боеспособности вьетнамских сил и крайне отрицательно повлияли на отношение к правительству США как в самой стране, так и в мире.

В Ираке (речь о 1990-1991) уничтожение электроснабжения было частью мощной волны бомбардировок. Военная часть кампании была успешной для США и их союзников, среди которых, между прочим, был СССР. Уничтожения электросетей сказалось, как всегда, прежде всего на гражданском населении. До 70 тыс. человек погибло только от болезней, связанных с загрязнением системы водоснабжения. Все это повлияло на имидж США в регионе и в итоге не позволило – при всей боевой мощи и возможностях выигрывать войны – выиграть мир на Ближнем Востоке. В 2003 году американцы относились к энергосетям Ирака осторожнее и старались лишь "временно выводить их из строя". Впрочем, опять-таки, выиграть мир им это не помогло.

Вывод автора - результат не был достигнут ни по одному из четырех пунктов (см. выше). Рекомендация: не покушаться на электроснабжение, если атакуемой стране есть, кому помогать. Поставки оружия и боеприпасов со стороны союзников только ускорятся. Политические же последствия в атакующей стране и в мире могут перевесить любую "пользу" от отключения электричества. Но - добавлю от себя - главное в том, что энергетический террор есть варварство, которое нельзя оправдать, ссылаясь на варварство других. Но видимо Путину слишком хотелось получить свою Корею и свой Вьетнам

Группа, находящаяся у власти в России, компетентна в «другом» госуправлении, не в том, которое обычно имеется в виду под этим словом. Они умеют уничтожать политические альтернативы себе. С помощью комбинации риторики и насилия они представили борьбу с политической и культурной оппозицией как войну
а) с засланными шпионами;
б) с «ненормальными» людьми.
За первое отвечает закон о людях «под влиянием» (бывшие законы об иноагентах), за второе - закон о запрете пропаганды «нетрадиционных отношений».

Эти «инструменты называния одного другим» теперь позволят ускорить переформатирование общества. Этот процесс идёт по тем же рельсам, что раньше, но быстрее. Делается это под предлогом борьбы с внешними врагами и «нетрадиционными» людьми с помощью замены любых независимых, созданных снизу структур - от политических партий до НКО и медиа - на созданные сверху и управляемые. Это замена «чужих» на «своих». В этих законах важна только растяжимость - обвинений по ним сравнительно немного, но потенциально под них может попасть кто угодно - и это всегда лишение части прав (нельзя преподавать, организовывать публичные собрания, давать деньги кандидатам на выборах и т.д.). Это делалось и в СССР, и в процессе освоения стран советского блока (Польши, Чехословакии, Болгарии и др.) в 1940-е, 1950-е и позже. Эта судьба ждала бы и Украину в случае военных успехов РФ.

Но коса нашла на камень. До 2022 года постсоветский Кремль, в отличие от советского, занимался демобилизацией, а не мобилизацией. От граждан не ожидалось участия ни в принятии политических решений, ни в их исполнении. Но теперь вдруг ожидается, а граждане не готовы, поэтому мобилизация вызывает недовольство.
Постоянно меняющиеся причины войны - хорошая иллюстрация. То «денацификация», то борьба с сатанизмом, то с «нетрадиционными» людьми, то территориальные приобретения. Ничто из этого не мобилизует, да и сама легкость, с какой причины меняются, говорит всем, что причины не важны.
По сути, речь идёт о правлении, основанном на игре словами, перетолковывании смысла вещей и событий (оппозиция - это «внутренний фронт» внешних врагов, украинцы - нацисты, вторжение - это оборона и т.д.) Но с войной и мобилизацией в дело вмешалась суровая физическая реальность. Тут не только оружие должно быть настоящим, но и слова должны иметь понятное людям значение, а люди привыкли, что слова значения не имеют, это всегда ширма. И они не понимают. Это такая странная история, когда непонимание слов ломает физическую, «обычную» реальность

Александр Коляндр написал невеселый, но умный пост в ФБ про «экономический переворот», которым Кремль дополнил политический. Нехватку идейной мотивации к войне власти восполняют деньгами, создавая слой граждан, заинтересованных в продолжении войны. Стабильно высокие военные расходы обеспечивают доходами довольно большую группу людей, которые становятся сторонниками войны, точнее ее выгодополучателями. И их число может быть сравнимым с противниками войны и теми, кто от войны только теряет. Может быть их и больше, как пишет Александр. Цифр там нет, это просто мысль. Нужно это проверить с цифрами. Хотя здесь много неизвестных - выплаты задерживаются, не все их вообще получают. Ситуация с бюджетом будет ухудшаться и т.д. Вот цитаты: «Россия сознательно или вынуждено пошла по пути "военного кейнсианства"
Выплаты добровольцам, коетрактникам и мобилизованным в разы превышают то, на что они могли б рассчитывать в мирное время… Идёт перераспределение доходов в пользу низших слоев в основном за счёт и так нелояльного городского среднего класса… Сформировался огромный слой выгодополучателей войны - от солдат и рабочих, до производителей отечественного и новых импортеров.
И их, видимо, на порядок больше, чем уехавших "на время", ностальгентов по "прекрасной России недавнего прошлого". Стало слишком, подавляюще больше россиян заинтересованных даже не идейно, а материльно в сохранении нынешнего положения вещей»

Идиотизм и безумие властей - бездонны. В России пока этап, когда во флаге Еврейской АО видится флаг ЛГБТК. Ну и книги «иноагентов» заворачивают в бумагу в магазинах. А в СССР 1930-х годов товарищи из органов находили зашифрованный антисоветский лозунг («Долой ВКП») в васнецовской иллюстрации к Лукоморью Пушкина, напечатанной на миллионах школьных тетрадок - и тетрадки тут же изымали. И в картинке на коробке спичек находили «бородку Троцкого» - и такие спички изымали. И художник мог сесть за то, что в его верноподданнической живописи кто-то мог углядеть тень скелета, расположившегося между Сталиным и Ворошиловым. Мы еще не там.

Люди видят, что хотят. Чего очень хотят, то и видят. Кремлевские пропагандисты все время рассказывают о близком крушении западного мира и во всех новостях «видят» трещины и провалы. Внутри страны они всюду находят врагов и разные следы их присутствия. Но точно так же и те, кто хотят скорого крушения кремлевского режима, всюду видят трещины и провалы. У Кремля все плохо работает, даже армия разваливается, все ненастоящее, никто не верит их словам, все у них за деньги и т.д. Но этих предубеждений лучше избегать. Читаю книжку Александры Архиповой и Анны Кирзюк «Опасные советские вещи» - про городские легенды советского времени. Смешное и отрезвляющее чтение.

Отрывок: «Парадоксальным образом, кроме чекистов, существовала еще одна группа, для которой тоже была жизненно необходима фигура могущественного скрытого врага, борющегося с советской властью. Речь идет о той части русской эмиграции, которая отчаянно ждала переворота и была готова видеть признаки скрытых транскриптов в любом намеке из СССР — ровно таким же образом, как и советская власть. Так, в парижской газете «За новую Россию» анонимный автор, описывая историю с пушкинскими тетрадками, объясняет ее как пример скрытого сопротивления: «И там, где бумажная масса под вальцами превращалась в бумажный лист, — кто-то из того народа, который «безмолвствовал», обрел дар слова: в рыхлую массу вкладывались заранее вырезанные из газет различные слова, составленные в новом порядке; потом масса попадала под вальцы; вырезанные четырехугольнички слов вминались в толщу бумаги и довольно четко просвечивали сквозь тончайший слой бумажных волокон. Так появились на тетрадях «крамольные» лозунги «Долой партию Сталина!», «Да здравствует свобода!» и пр.»

Революционный подход к политике — то есть стремление представить оппозиционеров врагами — был широко распространен в мире в ХХ веке. Некоторые из таких режимов — коммунистические — действовали по формуле «революция минус традиция», ломая устои реального и воображаемого темного прошлого. А некоторые — фашистские — строили свою политику по формуле «революция плюс традиция» и занимались реконструкцией реального и воображаемого великого прошлого («Великий Рим», «Великая Германия» и т. д.).

Россия в ХХ веке попробовала первое. В нынешнем пробует второе. 
Смесь революционной нетерпимости с традиционализмом — в основе фашистских движений. Российские власти утверждают, что борются с революцией, но унаследовали революционные подходы к политике. Говорят, что стоят на страже традиций, но в России если какие-то традиции и укоренены, то позднесоветские, то есть совсем недавние. Они фальсифицируют все вокруг.
Из всего репертуара традиционализма (религия, семья, подчиненное положение женщины, социальный консерватизм, включая борьбу с абортами и разводами, патриотическое искусство, архитектура) путинский режим выбрал борьбу с гомосексуальностью вероятнее всего потому, что полагает, что этой темой легко манипулировать в обществе, где распространена тюремная субкультура. Впрочем, чем больше будет у нынешних властей времени, тем увереннее они будут подвешивать к своему каркасу весь остальной набор.
Автор классических работ по истории фашизма Джордж Мосс писал: «В отличие от коммунизма, фашизм строился на базе общественного согласия и вырастал из глубоко укорененных ценностей и традиций» (см. в конце текста описание книги The Fascist Revolution. Toward a General Theory of Fascism). 

И все-таки главный мотив официальной политики в России не изначально выбранная идеология, а стремление к свободе от ответственности. Насаждение представления о непогрешимости власти было первичным (тогда как страсть к истории и традициям больше похожа просто на украшение, которое, впрочем, становится все более навязчивым).

Это стремление уйти от подотчетности обществу внутри России и от необходимости отвечать перед любыми международными структурами вне РФ стало за два минувших десятилетий важнейшей сферой приложения сил Путина и его окружения. Постепенно это стремление поглотило все остальное. Оно уже привело к войне, поскольку война оказалась очередным средством удержать власть и тем самым избежать ответственности за прошлые преступления. Теперь это стремление мешает закончить войну, ведь над вождями России нависает ответственность не только за коррупцию и убийства оппонентов, но и за чудовищные преступления в соседней стране. 

Свои военные неудачи и экономические провалы вожди России в итоге спишут на «иностранных агентов» и «нетрадиционных» людей. Но на этих двух группах они не остановятся и до последнего будут придумывать врагов и виноватых, чтобы объяснять свои проблемы и поражения. Поиск могущественного врага — их насущная потребность. Они будут продолжать действовать по формуле: «Враги слабы и становятся все слабее, но они сильны и становятся все сильнее». https://meduza.io/feature/2022/12/27/v-xx-veke-rossiya-eksperimentirovala-s-kommunizmom-a-v-xxi-veke-osvaivaet-fashizm