Между мифом и реальностью.
🔹 В середине XX века в США среди мексикано-американцев зародилось социально-политическое движение Чикано (El Movimiento Chicano). Его члены выступали против расовой дискриминации, за гражданские права, культурное самоопределение и возврат земель, утраченных после войны 1846–1848 годов. Движение был построено вокруг мифологии Ацтлана, легендарной прародины ацтеков, которая превратилась в метафору утраченных земель и духовного центра.
🔹 В 1969 году активисты провозгласили "План Эспиритуаль де Ацтлан", объявив юго-запад США исторической территорией чикано и призвав к культурно-политическому самоопределению. Этот документ отражал не только требования вернуть земли, но и стремление создать общество, свободное от расизма и экономического неравенства.
🔹 60-70-е годы и стали временем расцвета Чикано. Во-первых, сельскохозяйственные рабочие под руководством Сезара Чавеса (на картинке) и Долорес Уэрты организовали Национальную ассоциацию сельхозрабочих (UFW) и добились запрета пестицидов и повышения зарплат. Их лозунг "Да, мы можем!" потом станет символом борьбы за права иммигрантов. Во-вторых, активно выходили на забастовки студенты, которые требовали введения билингвального образования и изучения мексиканской истории. Появилась даже организация MEChA, выступавшая за образовательные реформы. В-третьих, были созданы различные радикальные группы, такие как "Коричневые береты", вдохновленные "Чёрными пантерами", которые боролись с полицейским насилием, а их девиз "Земля и свобода" (почти что "Земля и воля") отражал связь с земельными требованиями.
🔹 Параллельно с политической борьбой развивалось искусство чикано, ставшее голосом движения. В Сан-Франциско и Лос-Анджелесе создавались фрески, на которых изображали ацтекских богов, революционеров и сцены угнетения. Эти монументальные работы не просто украшали города, они рассказывали историю сопротивления. Художники экспериментировали с формами, сочетая доколумбовы мотивы, религиозную иконографию и социальную критику. В литературе авторы вроде Рудольфо Анайи и Аны Кастильо исследовали гибридную идентичность чикано, балансирующую между мексиканскими корнями и американской реальностью.
🔹 Особое место в культуре чикано заняли татуировки. В основном это были образы Иисуса Христа, Девы Марии и кресты. Потом к ним добавились криминальные мотивы: оружие, карты, деньги, а также культовый образ из мексиканского фольклора Санта-Муэрте (Святой Смерти).
🔹 Современное наследие движения чикано противоречиво. С одной стороны, их борьба вдохновила новые поколения латиноамериканцев на отстаивание своих прав. С другой - многие исконные традиции чикано растворились в волнах новой мексиканской миграции. Однако миф об Ацтлане продолжает жить, трансформируясь в новые формы от стрит-арта до музыкальных текстов чикано-рэпа. Как писал поэт Альберто Балтасар, "Ацтлан - это не место на карте, а состояние души".
Хижина дяди Тома
🔹 В середине XX века в США среди мексикано-американцев зародилось социально-политическое движение Чикано (El Movimiento Chicano). Его члены выступали против расовой дискриминации, за гражданские права, культурное самоопределение и возврат земель, утраченных после войны 1846–1848 годов. Движение был построено вокруг мифологии Ацтлана, легендарной прародины ацтеков, которая превратилась в метафору утраченных земель и духовного центра.
🔹 В 1969 году активисты провозгласили "План Эспиритуаль де Ацтлан", объявив юго-запад США исторической территорией чикано и призвав к культурно-политическому самоопределению. Этот документ отражал не только требования вернуть земли, но и стремление создать общество, свободное от расизма и экономического неравенства.
🔹 60-70-е годы и стали временем расцвета Чикано. Во-первых, сельскохозяйственные рабочие под руководством Сезара Чавеса (на картинке) и Долорес Уэрты организовали Национальную ассоциацию сельхозрабочих (UFW) и добились запрета пестицидов и повышения зарплат. Их лозунг "Да, мы можем!" потом станет символом борьбы за права иммигрантов. Во-вторых, активно выходили на забастовки студенты, которые требовали введения билингвального образования и изучения мексиканской истории. Появилась даже организация MEChA, выступавшая за образовательные реформы. В-третьих, были созданы различные радикальные группы, такие как "Коричневые береты", вдохновленные "Чёрными пантерами", которые боролись с полицейским насилием, а их девиз "Земля и свобода" (почти что "Земля и воля") отражал связь с земельными требованиями.
🔹 Параллельно с политической борьбой развивалось искусство чикано, ставшее голосом движения. В Сан-Франциско и Лос-Анджелесе создавались фрески, на которых изображали ацтекских богов, революционеров и сцены угнетения. Эти монументальные работы не просто украшали города, они рассказывали историю сопротивления. Художники экспериментировали с формами, сочетая доколумбовы мотивы, религиозную иконографию и социальную критику. В литературе авторы вроде Рудольфо Анайи и Аны Кастильо исследовали гибридную идентичность чикано, балансирующую между мексиканскими корнями и американской реальностью.
🔹 Особое место в культуре чикано заняли татуировки. В основном это были образы Иисуса Христа, Девы Марии и кресты. Потом к ним добавились криминальные мотивы: оружие, карты, деньги, а также культовый образ из мексиканского фольклора Санта-Муэрте (Святой Смерти).
🔹 Современное наследие движения чикано противоречиво. С одной стороны, их борьба вдохновила новые поколения латиноамериканцев на отстаивание своих прав. С другой - многие исконные традиции чикано растворились в волнах новой мексиканской миграции. Однако миф об Ацтлане продолжает жить, трансформируясь в новые формы от стрит-арта до музыкальных текстов чикано-рэпа. Как писал поэт Альберто Балтасар, "Ацтлан - это не место на карте, а состояние души".
Хижина дяди Тома
Forwarded from Калачев-пост
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
После развода родителей Илон Маск решил жить с отцом.
В своих интервью он признавал, что это решение было ошибкой.
«Отец оказался жестоким человеком, он постоянно издевался надо мной, унижал меня, — рассказывал взрослый Илон: Он говорил, что я никчемен и никогда не добьюсь успеха. Постоянно насмехался надо мной».
Судя по всему, не обходилось без шлепков и подзатыльников.
Успешным Илон Маск таки стал, а вот счастливым явно нет.
Зато, благодаря успеху сына,
Эролл Маск теперь учит россиянам, как растить гениев.
Рецепт прост и незатейлив — много шлепков, и всё.
В своих интервью он признавал, что это решение было ошибкой.
«Отец оказался жестоким человеком, он постоянно издевался надо мной, унижал меня, — рассказывал взрослый Илон: Он говорил, что я никчемен и никогда не добьюсь успеха. Постоянно насмехался надо мной».
Судя по всему, не обходилось без шлепков и подзатыльников.
Успешным Илон Маск таки стал, а вот счастливым явно нет.
Зато, благодаря успеху сына,
Эролл Маск теперь учит россиянам, как растить гениев.
Рецепт прост и незатейлив — много шлепков, и всё.
Американская мечта Джефферсона.
🔹 Томас Джефферсон и его единомышленники мечтали создать общество, принципиально отличное от европейского. В их представлении США должны были оставаться страной независимых фермеров, где каждый свободный человек владеет землей, трудится на ней и не зависит от капризов рынка или милости хозяина завода. Эта идея была не просто экономической программой Джефферсона, она стала настоящей философией, которая противопоставляла американскую свободу европейскому "упадку".
🔹 Однако среди лидеров Democratic-Republican Party не было единства по этому вопросу. Если на Юге, где плантационное хозяйство диктовало свои условия, концепция находила горячую поддержку, то на Севере многие, мягко говоря, сомневались. К этому времени там уже зарождалась торгово-промышленная элита, которая видела своё будущее в развитии городов, мануфактур и морской торговли. Но Джефферсон и его ближайшие соратники, такие как Джеймс Мэдисон, всё равно упорно держались за аграрный идеал. Они верили, что США в отличие от Европы, может избежать "порочного круга" индустриализации - роста городов, обнищания рабочих, социального расслоения и политической коррупции.
🔹 Джефферсон в своих трудах, особенно в "Заметках о штате Виргиния", развивал мысль о том, что промышленность развращает народ. Он писал, что в Англии и Франции фабрики возникли из-за того, что крестьянам не хватило земли, и они были вынуждены наниматься на мануфактуры. В Америке же, с её бескрайними просторами, каждый мог стать хозяином собственного надела: "Пусть наши граждане обрабатывают землю, а не гнут спины на фабриках. Пусть Европа тонет в роскоши и нищете, мы построим иное общество".
🔹 К началу XIX века казалось, что аграрный идеал побеждает. США оставались сельской страной, города росли медленно, а промышленность была в зачаточном состоянии. Однако Джефферсон, став президентом, столкнулся с суровой реальностью: страна не могла вечно зависеть от европейских товаров, а угроза британского морского господства заставляла задуматься о собственной промышленности. Уже в 1807 году, после нападения британского корабля на американский фрегат "Чесапик", он подписал Акт об эмбарго, который навредил не Англии, как планировалось, американским фермерам, лишившимся рынков сбыта. Из-за отсутствия импорта американцы были вынуждены развивать собственное производство. Процесс был запущен, а затем Гражданская война окончательно похоронила аграрный идеал Юга.
Хижина дяди Тома
🔹 Томас Джефферсон и его единомышленники мечтали создать общество, принципиально отличное от европейского. В их представлении США должны были оставаться страной независимых фермеров, где каждый свободный человек владеет землей, трудится на ней и не зависит от капризов рынка или милости хозяина завода. Эта идея была не просто экономической программой Джефферсона, она стала настоящей философией, которая противопоставляла американскую свободу европейскому "упадку".
🔹 Однако среди лидеров Democratic-Republican Party не было единства по этому вопросу. Если на Юге, где плантационное хозяйство диктовало свои условия, концепция находила горячую поддержку, то на Севере многие, мягко говоря, сомневались. К этому времени там уже зарождалась торгово-промышленная элита, которая видела своё будущее в развитии городов, мануфактур и морской торговли. Но Джефферсон и его ближайшие соратники, такие как Джеймс Мэдисон, всё равно упорно держались за аграрный идеал. Они верили, что США в отличие от Европы, может избежать "порочного круга" индустриализации - роста городов, обнищания рабочих, социального расслоения и политической коррупции.
🔹 Джефферсон в своих трудах, особенно в "Заметках о штате Виргиния", развивал мысль о том, что промышленность развращает народ. Он писал, что в Англии и Франции фабрики возникли из-за того, что крестьянам не хватило земли, и они были вынуждены наниматься на мануфактуры. В Америке же, с её бескрайними просторами, каждый мог стать хозяином собственного надела: "Пусть наши граждане обрабатывают землю, а не гнут спины на фабриках. Пусть Европа тонет в роскоши и нищете, мы построим иное общество".
🔹 К началу XIX века казалось, что аграрный идеал побеждает. США оставались сельской страной, города росли медленно, а промышленность была в зачаточном состоянии. Однако Джефферсон, став президентом, столкнулся с суровой реальностью: страна не могла вечно зависеть от европейских товаров, а угроза британского морского господства заставляла задуматься о собственной промышленности. Уже в 1807 году, после нападения британского корабля на американский фрегат "Чесапик", он подписал Акт об эмбарго, который навредил не Англии, как планировалось, американским фермерам, лишившимся рынков сбыта. Из-за отсутствия импорта американцы были вынуждены развивать собственное производство. Процесс был запущен, а затем Гражданская война окончательно похоронила аграрный идеал Юга.
Хижина дяди Тома