​​Крестовоздвиженская домовая церковь Казанского университета действительно была необычной. На втором этаже главного корпуса, в самом центре здания располагался большой тёмный зал с колонами по периметру.

«Войдёшь – почти темно. Свет льётся из круглого окна наверху. Стекло жёлтое и на нём в треугольнике глаз, всевидящее Око Божие. Глаз смотрит и всё видит. Жуть пробегает по спине» – Вспоминала Зоя: «Когда открывается дверь алтаря – сноп света вливается в храм».

«Все образы здесь без риз. Это итальянские картины. Христос белокурый с крестом». Иконы для церкви нарисовал студент Академии художеств В. Чухомлин, несколько образов – художники Л.Д. Крюков и В.С. Турин. Они были выполнены в стилистике итальянского возрождения, натуралистично и эмоционально.

А всё-таки насчёт масонов. Почему мать Зои Беляевой так считала? Архитектором университетской церкви был П.Г. Пятницкий. Но за основу взяли домовую церковь князя Александра Николаевича Голицына. Он был сподвижником Александра I, возглавлял Святейший Синод и Министерство народного просвещения. Официально Голицын не был масоном. Но активно с ними общался. Масон Р.А. Кошелев был другом князя. Масона Д.П. Рунича Голицын назначил попечителем Санкт-Петербургского учебного округа.

Голицын был мистиком, читал эзотерическую европейскую литературу. Его видение христианства отличалось от традиционного православия, что вызывало негодование многих. Например, архимандрит Фотий (Спасский) писал царю, что Кошелев и Голицын хотят уничтожить православие, а потом и самодержавие. Конечно, Голицын был убежденным монархистом, а все проекты реформирования церкви готовил с ведома царя. Но в народе считали иначе.

И всё-таки можно ли назвать домовую церковь университета масонской? И да, и нет. В первой четверти XIX века многие масонские идеи проникали в среду российской элиты. Сам царь на досуге любил почитать католического мистика Эккартсгаузена.

Полумрак университетской церкви, ярко выраженный символизм, возможность наблюдать на иконах чувственные переживания святых – это очень по-европейски, в духе религиозных исканий масонов. Но не более. Такое уж было время.

В зале церкви в конце 1920-х гг. устроили спортивный зал. А в 1950-х – открыли читальный зал научной библиотеки. Сегодня здесь располагается Музей истории Казанского университета, открытый для посещения.

​​В дореволюционных мемуарах период обучения занимает важное место. О своих университетах и гимназиях вспоминал почти каждый, кто брался за перо в Российской империи. Особенно это касается тех авторов, которые после выпуска становились учителями и профессорами. Они не понаслышке знали о всех горестях и радостях русской школы. И мы хотим дать им слово.

Этим выпуском мы начинаем цикл подкастов «Учиться и учить в Российской империи». И наш первый герой – чувашский просветитель, педагог, реформатор образования Иван Яковлевич Яковлев (1848-1930). Его история почти уникальна. Сирота из маленькой деревни в Симбирской губернии стал создателем современного чувашского алфавита и изменил отношение к образованию инородцев в Казанской губернии.

Путь Ивана Яковлева к просвещению был непростым. И начался в удельном училище села Бурундуки. Именно об этом мы сегодня и расскажем.

Подкаст создан сотрудниками Научной библиотеки Казанского университета на основе книги И.Я.Яковлева «Моя жизнь».

Послушать выпуск можно
✅ Podster FM
✅ ВКонтакте
✅ Яндекс Музыка

​​Отпускной билет в Российской империи

Учёба давно началась, а мы всё никак не можем забыть про лето и каникулы. Вот нашли для вас интересный документ. Он называется «отпускной билет». Такую бумагу должен был получиться каждый студент Императорского университета, если он планировал уехать из города.

Отпускной билет подписывал инспектор студентов, следящий за порядком в университете. Он же определял срок и фиксировал конкретное место, куда молодой человек уезжал. Например, в данном случае «I-го курса, Юридического факультета Студент Николай Буковский» получил разрешение уехать из Казани в Саратовскую губернию с 18 мая по 1 августа 1848 года.

Обратите внимание на последний абзац. Там сказано, что студент должен привести в университет отзыв о своём поведении во время каникул за подписью директора местного училища, почетного попечителя, уездного предводителя или градоначальника.

В документе упоминается 18-й параграф Инструкции Инспектора. В 5-м пункте этого параграфа дополнительно сказано, что «Если он [студент] во время отпуска явится в другом месте, или пробудет в отпуске долее дозволенного времени, то местная полиция имеет поступить с ним, как с самовольно отлучившимся». То есть студента задержат и сопроводят к месту учёбы.

Отпускные билеты и Инструкция сегодня хранятся в фондах Научной библиотеки Казанского университета. С рукописями вы можете поработать в читальном зале. А Инструкция доступна прямо на сайте по ссылке.

Смотрите, кого мы встретили рядом с главным корпусом Казанского университета.

Сейчас университет – центр города. В начале XIX в. университетский холм – это окраина. Сад за учебным корпусом сливался с рощей, где высились лиственницы, кедры и рос густой бурьян, «дичь и пустыня», по словам директора университета И.Ф. Яковкина.

По инициативе профессора Карла Фукса в 1806 г. внутренний двор университета постепенно стали облагораживать, вырубились бурьян, высадили аллеи и построили теплицы. Но, как видите, не все лесные жители нас покинули.

​​«Университет во времени» и «Волонтёры истории» в Москве!

Мы проведём лекцию о дореволюционной университетской университетской культуре. Вход свободный! Регистрация – по ссылке.

Тема: «Дарк-академия в Российской империи: эстетизация и романтизация университетской культуры».
Когда: 14 октября в 17:00
Где: Музей Истории Науки и Техники (Винзавод. 4-й Сыромятнический пер., 1/8с6)

О чём?
Dark-Academy – субкультура, возникшая в 2010-х. Она строится вокруг романтизации и эстетизации университетской культуры, её скрытых и неприглядных сторон. «Тайная история» Донны Тартт, «Девятый Дом» Ли Бардуго, «Общество мёртвых поэтов» Питера Уира, «Поттериана» – это всё дарк-академия. А ещё — особый внешний вид, чёрный кофе и нежная любовь к гуманитарным наукам.
Но это сейчас. А существовала ли русская имперская дарк-академия? Сегодня студенты романтизируют токсичную атмосферу элитарных английских колледжей. А что вдохновляло молодых людей в 1860-е годы? Обсудим. А ещё поговорим о том, стоит ли эстетизировать прошлое и, где найти референсы, если вы всё-таки решили этим заняться.

Лектор: Ротов Иван Михайлович, куратор проекта «Университет во времени», историк, аспирант кафедры социальной и политической философии КФУ.

​​Поясняем дореволюционные мемы

В 1913 г. в Казани проходил студенческий бал. Ученики к нему выпустили «маленькую весёлую газетку». О ней вспоминает в мемуарах студент Н.А.Васильев. Помимо прочего, в этой газете было такое шуточное объявление:

«Вниманию студентов-юристов! Университет находится на Воскресенской улице против магазина Брайловского».

В чём шутка?

Напротив главного корпуса университета (сегодня – улица Кремлевская, 18) в доме купца Крупенникова этот самый Брайловский в торговал перчатками. Перчатки – важный атрибут любого дореволюционного щёголя. А молодые юристы в Российской империи любили красиво одеваться и важничать. Вернее, был такой стереотип 150-200 лет назад. Мол, юрист обязательно богат, следит за внешним видом, у его мундира чистая белая подкладка, на руках перчатки, а вот с учёбой беда, и не видать их в аудиториях.

Васильев, хотя и сам студент-юрист, на шутку не обиделся и нашёл её очень меткой. Но всё-же в мемуарах он писал, что, да, «студенты-аристократы» с его отделения вовсе не посещали университет. Но они не забрасывали учёбу, а просто готовились дома по книгам.

Мемуары Н.А. Васильева сегодня хранятся в отделе редких рукописей и книг Научной библиотеки Казанского университета.

​​В 1915 году в Казани судили Хлестакова, главного героя комедии «Ревизор»

Заседание проходило в самой большой аудитории Императорского Казанского университета. Перед судом предстал Иван Александрович Хлестаков. В качестве свидетелей привлекли Городничего, Бобчинского и Добчинского, Землянику, Марию Антоновну и Анну Андреевну. Хлестакову инкриминировали мошенничество и шантаж. Зал был полон. Пришли не только студенты, но и курсистки и даже преподаватели. Процесс длился четыре часа. Вердикт вынесли присяжные-заседатели. Стоп! Что?!

Всё мероприятие организовали студенты университета из юридического и литературного кружков. Обвинительный акт составил сын профессора-юриста, студент Андрей Андреевич Пионтковский. Председателем суда был студент Васильев, прокурором Вацлав Ундревич. Роль Хлестакова взял на себя сын казанского адвоката Венецианов.

Суд не был театральной постановкой в привычном значении слова. Текст заранее никто не писал, итог не был запланирован. Заседание правильнее назвать ролевой игрой живого действия. Все участники импровизировали в логике гоголевских персонажей и согласно букве и духу российского законодательства.

Хлестакова в Казани признали виновным. Но конкретные детали приговора, увы, в воспоминаниях современников не указаны.

Мемуары юриста Васильева сегодня хранятся в отделе рукописей и редких книг Научной библиотеки Казанского университета.

​​У кого в Казани были самые точные часы?

В 1910-е годы студенты Императорского казанского университета редко заходили в здание через парадный вход. Например, студенты-юристы проходили в главные ворота университетского двора, а затем шли к боковому крыльцу в Западное крыло. И, если до начала лекции оставалось время, то они обязательно подходили к зданию Астрономической обсерватории. Зачем?

В окне обсерватории были выставлены часы, которые считались самыми точными в городе. И юноши сверяли с ними свои карманные хронометры. Так что у любого студента, который прилежно посещал занятия на университетском холме, стрелки на циферблате всегда показывали верное время.

На фото Астрономическая обсерватория Казанского университета (в центре кадра). Западное крыло главного корпуса университета (слева). 1980-е гг. Фотограф Ю.И.Фролов. Из фондов Научной библиотеки КФУ.

​​Цвета студенческого костюма

В 1860-е годы обязательное ношение студенческой униформы в Российской империи было отменено. Но многие студенты продолжали заказывать у портных форменную одежду уже по своей воле. Так как строгих правил уже не было, от случая к случаю костюм мог отличаться. Чёрно-белые фотографии не помогают изучать эту тему историкам. А вот мемуары – да.

Студент-юрист Васильев в своих мемуарах подробно описал костюм Казанского студента начала XX века. Он пишет, что многие юноши носили чёрную «тужурку». Это такая верхняя одежда длинной до середины бедра с двумя рядами пуговиц. На отложном воротнике делали тёмно-синие петлицы. Пуговицы обычно были из светлой меди. Чёрный цвет был самым популярным, но иногда тужурку шили из зелёной ткани. Этот цвет отсылал к уставной форме середины XIX века. Брюки так же были чёрные или зелёные. Причём иногда цвет тужурки и штанов отличался.

Васильев вспоминает о картине Ильи Репина «Какой простор!» (1903). На ней студент одет в серую шинель из армейского сукна. В Казани, пишет Васильев, таких совсем не было. Но из светло-серой ткани шили себе тужурки некоторые студенты. Изначально это были студенты Киевского и Санкт-Петербургского университетов, которых перевели в Казань после студенческих волнений 1908-1910 годов. И уже от них серые тужурки вошли в моду Казанского университета.

Богатые ученики кроме повседневного костюма имели парадный мундир тёмно-зелёного цвета с двумя рядами пуговиц и синим воротником-стойкой. Но для многих студентов – это было слишком аристократично. А вот зелёную фуражку с синим колышком носили все без исключения.

Получается: чёрный, тёмно-синий, тёмно-зелёный и светло-серый цвета. И ещё немного медного. Можете взять на заметку, если хотите собрать себе образ, отсылающий к культуре alma-matter.

​​​​Пустые гробы и закопанный театр
Одна из первых легенд о Казанском Императорском университете.

Есть такая история, которую до сих пор любят пересказывать в научно-популярных видео и публикациях. Мол, попечитель Казанского учебного округа, мракобес и тиран, Михаил Магницкий в 1824 году повелел захоронить медицинские экспонаты и разрушить анатомический театр. Целую церемонию с пустыми гробами устроил! Вот только эту историю про анатомический театр называли «басней» уже в XIX в. Подлинные обстоятельства дела подробно пересказал в 1868 г. Казанский профессор Эраст Янишевский.

В 1820-х годах медикам в Казанском университете откровенно не хватало учебного материала. У них в распоряжении были: скелет младенца, скелет четвероного петуха, 2 утки и несколько человеческих костей. В Подлужной слободе (сегодня – Набережная и Парк Горького) в специальных кадушках вымачивали 3 мужских тела, 2 женских, одного медведя и одну лошадь. Только... Это продолжалось уже несколько лет. А скелеты никак не могли извлечь. То есть в черте города в открытых чанах плавали мёртвые тела. Рабочие, приставленные к этому делу, умирали один за другим от трупного яда. Магницкий приказал зарыть и тела, и чаны, и постройки прямо на том же месте. Отсюда и пошли слухи про похороны анатомического театра.

Был ли Магницкий против развития медицинской науки, как об этом иногда пишут? Нет. Он сам писал в Совет университета о необходимости человеческого скелета для занятий: «до образованія здѣсь предполагаемаго медицинскаго института, на приличнѣйшей ногѣ, поручаю особенному вниманію медицинскаго факультета, чтобы покрайней мѣрѣ для положенія необходимѣйшаго начала анатомическихъ препаратовъ былъ составленъ порядочный остовъ тѣла человѣческаго».

Нет, конечно, Михаил Магницкий был неоднозначной фигурой. И мы о нём ещё поговорим в будущем. Но конкретно эта история – просто байка и часть чёрной легенды. Но на редкость живучая.

Речь Янишевского, в которой он, в том числе, затрагивает историю с Магницким, сегодня хранится в фондах Научной библиотеки Казанского университета. Мы её оцифровали и опубликовали на нашем сайте.

​​Аспидные доски для студентов. На чём писали в начале XIX века?

Мы сейчас активно работаем с рукописным фондом библиотеки Казанского университета. И сегодня нашли интересный документ. «Предписание Правления университета инспектору студентов» от 23 ноября 1823 года. В нём сказано, что инспектору передают 45 аспидных досок большого формата. Он должен их бесплатно раздать казеннокоштным студентам (бюджетникам). А, если останутся лишние, то можно продавать их по 6 рублей за штуку студентам своекоштным. Это те, кто учатся за свой счёт. А что такое «аспидная доска»?

Это лист твёрдого чёрного сланца (аспида) толщиной в пару сантиметров. Обычно доски вставляли в деревянную раму. На аспиде можно было писать грифелем. Позднее станут использовать палочку из алюминия. Самое главное, что текст с аспидной доски можно легко стирать. Это очень удобно, когда учишь новый язык и нужно много практиковаться в начертании незнакомых букв. Ещё на аспидной доске чертили и проводили математические расчёты. Гораздо удобнее, чем тратить деньги на тетради и чернила.

P.s. Кстати, закупили эти доски в университет по 6 рублей 29 копеек. А значит, своекоштным студентам их хоть и продавали, но без наценок, в убыток университету.

​​Лучший казанский хирург... первой половины XIX века

В чём главная особенность медицинских операций в 1800-х годах? Нет двух вещей. Антисептики и анестезии. О необходимости обеззараживать хотя бы руки хирурга заговорили в середине XIX века. А популярность эта идея получила только в 1860-е благодаря Пастеру и Листеру. Поэтому многие операции, которые нам сегодня кажутся пустяковыми, в начале XIX века были рискованными и, в лучшем случае, за них брались профессионалы из университетских клиник.

И вот как раз в Императорском Казанском университете с 1834 года служил Франц Елачич. Современники запомнили его как настоящего гения хирургии. Студент Князев писал, что в университете хранилась коллекция из более чем 3000 камней, которые Елалич извлёк из пациентов. Но вершина его карьеры – удаление раковой опухоли из матки у беременной женщины. Причём после операции она смогла родить.

А насчёт анестезии. В Поволжье Елачич был первым, кто использовал хлороформ для уменьшения болевых ощущений пациента во время операции. В этом ему помог магистр химии Грахе. Елачич, кстати, и сам интересовался химией и выписывал из-за границы научную литературу на французском, немецком и английском языках.

Елачича знали не только студенты и преподаватели. С раннего утра его дом осаждали пациенты-горожане и казанские врачи, которые просили у него помощи в постановке диагноза.

Мемуары студента Князева и других выпускников Императорского Казанского университета вошли в «Литературный сборник» (1904), который мы оцифровали и выложили на нашем сайте.

​​Ревекка Кац

Всегда радостно находить среди документов столетней давности фотографии. А фотографии студенток начала XX века, вообще, редкость. И вот у нас новая находка.

На снимке – Ревекка Мовшевна (Моисеевна) Кац. Дочь мещан, она родилась в 1900 году в Борисове (современная Белоруссия). Ревекка с отличием окончила в 1916 году Пинскую женскую гимназию и получила звание домашней учительницы. А потом поступила в Самарскую гимназию княгини Хованской, где ещё год готовилась к поступлению в университет.

Она планировала поступить на юридический факультет. Но в 1917-1918 году уже числилась студенткой медицинского факультета. Мы точно не знаем, перевелась она или изначально не смогла попасть на юридический. Известно другое. Первокурсница Кац заболела тифом, а после выздоровления её мобилизовали. Шла Гражданская война. Судя по документам Ревекка занималась не лечением, а преподавала грамоту в школе при госпитале. И только после 1920 года смогла вернуться в Казань, чтобы вновь поступить на первый курс.

Это, вообще, распространённая ситуация в начале XX века. Те, кто поступал в 1915-1918 году, не могли в положенный срок закончить учёбу. Многие бросали университет. Но Ревекка Кац всё-таки освоила программу 10-ти семестров и сдала экзамен на звание врача. Но случилось это только в 1927 году. На получение диплома у неё ушло почти десять лет вместо пяти.

Личное дело Ревекки Кац хранится сегодня в отделе рукописей и редких книг Научной библиотеки Казанского университета.

​​Медичка I-го курса товарищ Ревекка

Вчера мы рассказывали историю студентки Казанского университета Ревекки Кац и опубликовали её фотографию начала XX века. Пока разбирали её личное дело, обратили внимание на интересный документ. Памятник социалистического новояза.

Обратите внимание на феминитив «медичка». В данном случае он означает не «женщина-медик», а «студентка медицинского факультета».В Красной армии девушка занималась ликвидацией безграмотности в одной из санитарных частей.

А вот имя Ревекки составитель документа написал с ошибкой. С одной «К», вместо двух.

Личное дело студентки сегодня хранится в отделе рукописей и редких книг Научной библиотеки Казанского университета.

​​Советский союз у многих ассоциируется с бюрократией, кипами документов, канцелярской работой. Скукота… Но вы только посмотрите на оформление этой папки! Это просто одно из тысяч студенческих дел, картонка для удобства хранения свидетельств и карточек. Но это 1920-е годы. Время, когда искусство было примерно везде.

Дело из фондов отдела рукописей и редких книг Научной библиотеки Казанского университета.

Волк играет на гитаре, а душегуб поёт: как проходил вечер в Казанском университете 185 лет назад

Франц Залеский (1820-1867) учился на юридическом факультете Императорского Казанского университета в 1839-1841 годах. В это время он вёл дневник, часть которого уцелела. И самое ценное в нём – описание вечернего досуга студентов-пансионеров, которые жили в главном корпусе. Ведь мы очень мало знаем о личной жизни учеников тех лет. Во что играли? Как отдыхали? А прозвища у них были?

Читайте об этом в статье.