Читаем книгу по истории Казанского сельскохозяйственного училища. Это такая экспериментальная ферма с пансионом, где агрономов и ветеринаров готовили. Обратили внимание на рацион учеников в 1915 году. В то же время студенты Императорского университета за свои деньги по кухмистерским кашу с горчицей уныло жевали. А в училище:

После утренней молитвы — чай с белым хлебом из училищной пекарни

Завтрак
Кружка молока с белым хлебом / Кружка чая и пирог с мясом / Немного какао, котлета и картофельное пюре или макароны

Обед
1-е блюдо
Щи / Суп из картофеля и риса / Лапша мясная или молочная / окрошка
«Во щи и суп прибавляются овощи свежие и сушеные собственной сушилки» + 340 грамм говядины на человека.
2-е блюдо
Каша гречневая или пшеничная с маслом или молоко / жареный картофель / поджаренные макароны со сметаной

Ужин
В будние дни дают только чай с белым хлебом. В праздничные дни повторяют суп + чай и белый хлеб.

«Чёрный хлеб в течение дня выдается в количестве, сколько съедят». Весь год ученики получают много кислой капусты и огурцов, которые заготавливают они сами.

В воскресенье и праздничные дни к утреннему чаю добавляют молоко, к обеду добавляют ещё 100 грамм говядины. В эти дни на обед добавляют суп с кореньями и пироги или ватрушки.

Интересно, что в правилах 1915 года сказано, что постные блюда готовят только для тех учеников, которые сами высказали желание соблюдать религиозные ограничения!

Объяснение такого изобилия очень простое. В училище было очень мало учеников — 173 человека в 1913/14 учебном году. За полный пансион они платили 210 рублей в год, что очень много. Это две трети годового оклада приказчика. Но была возможность лопать говядину за казенный счёт. Правда, потом ученик обязан был работать на государство несколько лет.

В любом случае, интересно. Казанским студентам таких условий никак обеспечить не могли. Их в 1915 году было больше тысячи человек. И даже казенные стипендиаты искали жильё и еду сами. В общем, средне-специальное образование в империи иногда было отличным вариантом. Даже дворяне (очень редко) в это училище поступали.

Библиотека во льдах

Для работы библиотеки важна температура. В хранилищах она одна, в читальных залах другая. Библиотекари круглый год следят за влажностью и правильной вентиляцией. Но как сохраняли книги в годы Великой Отечественной войны?

Разберём на примере библиотеки Казанского университета. В нормальных условиях для обогрева здания требовалось 66 кубометров дров в месяц. В 1942 году старые запасы топлива кончились. В 1943 году Академия наук начала помогать, на месяц давали 3 кубометра дров. Что-то удавалось добыть сотрудникам. Например, за помощь в разгрузке барж на Волге.

Конечно, температура в помещениях была ниже нормы. Библиотекарь Клавдия Трубникова писала, что в читальном зале в часы работы поддерживали +2 градуса. В книгохранилищах — -7 градусов. Холоднее всего было в отделе рукописей и редких книг — -10.

Из-за сырости книги начали плесневеть. Поэтому время от времени сотрудники выносили их на свежий воздух, просушивали на солнце и протирали страницы формалином. Книги читателям выдавались медленно, ведь освещение не работало. Но библиотека не закрылась! А кто работал с книгами в холодном читальном зале мы расскажем в следующей публикации.

Иллюстрации:
— книгохранилище Научной библиотеки Казанского государственного университета в 1950-е годы.
— фрагмент из рукописных мемуаров Клавдии Ивановны Трубниковой.

Сколько человек нужно, чтобы создать по-настоящему хорошую выставку?

В годы Великой Отечественной войны библиотека Казанского университета была местом публичных лекций и выставок. Самой интересной и важной современники называли выставку «Ленинград» в мае–сентябре 1943 года. Она была посвящена 240-летию города. А мы обратили внимание на кураторскую группу, которая этой выставкой занималась.

Выставка проходила в читальном зале Научной библиотеки Казанского университета. А создали её:

Пётр Дульский (1879-1956). Казанский искусствовед, издатель, первый председатель Союза Художников ТАСС. Дульский был центральной фигурой в художественном мире Казани первой половины XX века. Он объединял людей, реформировал музейное дело и помогал молодым художникам.

Елена Верейская (1886-1966). Эта детская писательница, выпускница Санкт-Петербургских Высших женских курсов, была очень популярна в Советском Союзе. Её рассказы о революционерах переиздавались десятки раз.

Владимир Курбатов (1878-1956). Ленинградский профессор-химик. Но не удивительно, что его привлекли к работе. Первая докторская степень у него была по химии, а вот вторая по истории. На тот момент Курбатов был одним из главных знатоков истории Санкт-Петербурга. И сделал свой вклад в его спасения. В годы войны памятники в Ленинграде обрабатывали специальным составом по рецепту Курбатова и зарывали в землю, чтобы спрятать от бомбёжек и грабителей.

И это не вся команда, которая создавала «Ленинград». В воспоминаниях упоминаются профессор-медик Соломон Глауберзон, геоботаник Анастасия Семёнова-Тян-Шанская, биолог Семён Дионесов. Кто-то передал на выставку экспонаты, кто-то участвовал в оформлении витрин. Всё для того, чтобы поддержать эвакуированных в Казань жителей Ленинграда. А идея выставки принадлежала Георгию Скопину — краеведу, заведующему научно-библиографическим отделом библиотеки Казанского университета.

Главная «картина» в Казанском театре

В 1919 году в Казани сгорел Городской театр. Тогда погибли многие ценные костюмы и декорации. А ещё — занавес, который предварял постановки больше сорока лет. Его автор — знаменитый художник императорских театров. Вот где теперь искать информацию о нём? И картинку охота посмотреть!

Нам повезло. В Казани в 1920 году начал выходить первый в стране журнал по музееведению — «Музейный вестник». В номере 3-4 статью занавесу посвятил искусствовед, художник и педагог Пётр Дульский.

Здание Казанского театра открыли в 1875 году. Главный занавес заказали Михаилу Ильичу Бочарову (1831-1895). К тому времени он уже был известен на всю империю. Бочаров сам работал декоратором, а главное, создал русскую школу театральной живописи. Именно его ученики вытеснили итальянский и немецких мастеров из этой сферы.

За два месяца работы Бочаров получил огромную сумму в 1620 рублей. Это больше, чем годовое жалование казанского вице-губернатора в те годы. Но возникла сложность. Длинна свёрнутого занавеса — 12 аршин (почти 9 метров). В железнодорожном ведомстве отказали вести такой груз и потребовали сложить его пополам. Бочаров понимал, что картина из-за этого пострадает. Поэтому сразу решил ехать в Казань из Санкт-Петербурга, чтобы исправить все дефекты.

Изображение на занавесе иллюстрировало строфы из произведений Александра Пушкина «Лукоморье» и «Руслан и Людмила»: зелёный дуб с русалками, Кощей над златом, Баба-яга, учёный кот, витязи из моря.

В 1890-х и в 1914 годах занавес реставрировали. Вероятно, в этот период и была сделана чёрно-белая фотография, которую в статье приводит Дульский. Чтобы вы могли лучше представить стиль Бочарова, мы добавим его картину «Горный пейзаж» (1854).

«Музейный вестник», вообще, интересное издание. Для него писали профессора Казанского университета Бруно Адлер, Константин Сотонин и другие. Так что мы не последний раз обращаемся к его номерам.