Чего в принципе добивается глобальный Юг и стилизующаяся под него сегодня Россия?  Если снять все словесные украшения, то выяснится, что в голом виде они требуют вполне конкретной и простой вещи – чтобы Запад убрал ценностный подход из процесса глобализации.
 
Иными словами, они хотят, чтобы с их шеи сняли сапог западного мессианства (изначально христианского, позднее сублимировавшего в либеральное) и перестали мерить их посконную (понятийную) азиатскую и африканскую (и Россия туда же) действительность своим иудо-христианским (западным) аршином – сантиметрами прав человека и метрами правового государства.
 
В принципе, если говорить о России, то с XVI века мало что поменялось. Вынужденно взаимодействующий с Западом «русский мир» по-прежнему требует от Запада, чтобы тот перестал продвигать так нужные этому миру западные товары и технологии в одном комплекте с теми западными идеями, благодаря которым эти товары и технологии появились на свет.
 
Остальные ушли недалеко. Антизападничество Юга весьма избирательно. Продукция современного капитализма, инвестиции, ноу-хау,  –  highly welcome, идеи современного капитализма, особенно политические, оставьте при себе (тут как в анекдоте про поросёнка с хреном: хрен отрежьте, пожалуйста). В общем, капиталистические котлеты (экономические достижения) - отдельно, а капиталистические мухи и особенно тараканы - (идеи) отдельно.
 
Если посмотреть правде в глаза, то до сих пор глобализация (а она идет своим чередом) на самом деле носила ярко выраженный ценностный характер. Ее связывающим воедино все остальные детали элементом являлся концепт «свободы», в том числе свободы перемещения товаров, капиталов, людей, информации и, конечно, идей. Это был по сути все тот же крестовый поход, но в профиль - не с копьем и щитом, а с айфоном и фейсбуком наперевес.
 
Теперь же глобальный Юг очень хочет получить это «железо» (и поэтому совсем не против глобализации как таковой), но без западного «культурного софта», то есть без коннотаций и отсылок к «нехорошим (либеральным) принципам», которые могут поколебать устои новых, как раз и поднявшихся на первой волне глобализации, восточных и южных автократий. Речь идет об альтернативной глобализации, то есть такой, из которой «вырезаны» ценностный аспект и либеральная философия.
 
Это не столько передел сфер влияния, как кажется на первый взгляд, сколько «передел принципов», установление новых правил конкуренции: в Тулу – пожалуйста, но теперь без своего «либерального самовара». Китай, Россия, да и много кто еще хотят «чистой любви» (конкуренции), из которой исключена торговля «образом жизни», более привлекательным, чем тот, который они сами могут предложить на рынок своих обществ.
 
Вы хотите с нами торговать? Мы не против, но не надо нас спрашивать, почему мы «ковыряем в носу»: без суда сажаем все, что стоит, и отнимаем все, что движется. То есть Восток предлагает Западу отказаться от либерального (с ярко выраженным христианским подтекстом) миссионерства и выстроить взамен этого  «нейтральную глобализацию» без упора на ценности.
 
Проблема в том, что не доказано в принципе, что глобализация без ценностей возможна. Скорее всего, если вытащить из нее привлекательность свободы, то вся конструкция рассыплется на отдельные «миры»: русский, китайский, индийский, англо-саксонский и так далее. Лидеры, продвигающие идею альтернативной глобализации, похоже, осознают, что отсутствие ценностей – это ахиллесова пята их амбициозного замысла, и поэтому стремятся замаскировать ценностный вакуум фиговым листком «традиционных ценностей», который они контрабандой вывезли все с того же «проклятого Запада».

По следам очередной серии разборок внутри российской оппозиции.

Классик русской литературы учил нас, что “быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей”. Кажется, существенная часть населения России в этом не убеждена до сих пор, но хотя бы оставшиеся получили возможность ссылаться на классика в оправдание своего поведения.

Теперь, когда каждый очередной скандал внутри российской оппозиции рождает потоки комментариев о том, что серьезные люди, озабоченные судьбой родины, не могут опускаться до таких разборок, хочется и для обвиняемых в этих грехах найти оправдание в русской классике. А так же для тех, кого обвиняют в нездоровом инетересе к этим разборкам.

Итак, Москва, 1857 год. На заседании Московского Художественного Общества внебрачный (конечно) внук Екатерины Второй граф Бобриков читает речь о варварстве крепостного права и политике Николая I. В полемику с ним вступает Степан Шевырев (автор словосочетания “Загнивающий Запад”). Далее - цитата из письма Тургенева Герцену:

“… возникли споры (как это водится в Москве) о славянофильстве, о статье Аксакова о богатырях, а наконец и о речи Роберта Пиля, за которую упомянутый граф вздумал заступаться. — «После этого Вы не патриот», — заметил профессор. На эти слова граф с изумительной находчивостью и совершенным à propos возразил: «А ты, сукин сын, женат на выблядке!» [Шевырев был женат на внебрачной дочери князя Голицина - БП] — «А ты сам происходишь от выблядка», — в свою очередь заметил профессор и бац графа в рожу…”

Как видим, традиция переводить оппозиционные споры в мордобой является русской исконной. А широко освещать такие споры - занятие, достойное Тургенева, так что чего уж нам-то, простым смертным, стесняться.

Путин ставит Трампа в очень сложное положение. Массовый дронопад в Польше трудно замести под ковер. Если это не сознательная провокация Путина с целью унизить Трампа, то тогда это феерическое фиаско только что награжденного Герасимова. И я даже не знаю, какая из этих двух версий является более устрашающей.

 
Небольшое предисловие к очередной «Пастуховской кухне».
 
Мы не знаем, НАСКОЛЬКО откровенным был разговор Путина и Трампа на Аляске. При поверхностном беглом взгляде на то, как развиваются события после Аляски, создается впечатление, что Путин Трампа там слегка «кинул». Сформулировав общее согласие на прекращение войны на условиях «мирного договора», он «вшил» в ткань предполагаемого соглашения ампулу с ядом – неисполнимое в принципе (для Зеленского) требование о добровольной уступке НЕЗАВОЕВАННЫХ территорий. Сейчас эта ампула треснула, и яд разливается по ткани, дополняя одно неисполнимое требование другим, таким же неисполнимым, – встречей с Зеленским в Москве, рассуждениями о принципиальной невозможности достичь согласия в связи с мнимой нелегитимностью Зеленского.
 
Все это вместе создаёт устойчивое впечатление, что одна цель для Путина остается неизменной – смена политического режима в Украине. Подчеркну – не завоевание Украины, не ее уничтожение (хотя на разных этапах войны и это появлялось в меню), а именно «смена режима». Чтоб было как в Беларуси или, в крайнем случае, как в Грузии или Казахстане. Как там у Путина? Любить не обязательно, достаточно терпеть. Интересно, что со временем это стало чуть ли не «самоцелью» войны. Если раньше для Москвы все-таки имело значение, на кого именно менять Зеленского (какой-нибудь Медведчук), то сейчас, похоже, это уже не имеет принципиального значения. На кого угодно, лишь бы это был не Зеленский – ненавистный символ украинского сопротивления.
 
Есть две версии того, как был выстроен диалог на Аляске. По одной Путин обозначил готовность прекратить войну на определенных условиях, но умолчал о «деталях», которые теперь начинают всплывать как мины, оставленные в фарватере какой-нибудь прошлой войной. Но по другой – он мог положить все карты на стол и прямо обозначить, что Зеленский для него неприемлем, и он будет любыми способами (в том числе путем выдвижения абсолютно неприемлемых и невыполнимых для Зеленского требований) добиваться его смещения. В дополнение к этому Путин мог предупредить Трампа, что готов воевать до тех пор, пока в любом случае не возьмет весь Донбасс силой, и именно поэтому не готов прекращать огонь по текущей линии фронта.
 
Если имел место второй сценарий, то мы не знаем, какой на самом деле является реакция Трампа. Он может быть возмущен (так многие полагают), он может быть безразличен (так некоторые полагают), но он может и в глубине души поддерживать притязания Путина, но стесняться об этом сказать. Есть основания полагать, что Зеленского Трамп сильно не любит еще со времен своей первой каденции, и для него, как и для Путина, любой другой будет лучше. Что касается территории Донбасса, то он вообще вряд ли понимает, о чем базар, простите - речь. Он же дал ясно понять, что если это не у моря, то для него как риэлтора это ничего не стоит.
 
То, что сейчас происходит, - нормальное маятниковое движение в обратную сторону от Аляски. Парни договорились на 90%, а на 10% не сошлись. Эти 10% не дали маятнику войны зацепиться, и он пошел в обратную сторону с нарастающим ускорением. Теперь он либо выскочит в несколько месяцев (а то и лет) неуправляемого военного конфликта, либо опять затормозит в какой-то предельной позиции и пойдет в направлении Аляски 2.0.
 
https://youtu.be/ZrzGfg70Q3E?si=e-p7vaTllmgUSYTh
 

Я обычно не напоминаю в ТГ-канале о выпусках ЧКП с Дмитрием Еловским, так как они носят регулярный характер и формат там давно сложился. Но в этом выпуске я успел сформулировать концептуальное видение ситуации с российскими дронами, атакующими Европу, а вот вывод созрел лишь после того, как эфир завершился. Поэтому придется связать концы и соединить «разбор полетов» (неожиданно в прямом смысле слова) и «общую оценку», которая, прямо как Путин, слегка запоздала.
 
После того, как несколько замешкавшийся Трамп сообщил миру, что «прилеты» российских дронов в Польшу (а теперь и в Румынию) могут быть ошибкой, нам всем надо определиться в отношении этого высказывания по шкале «верю – не верю». Я отношусь к тем, кто скорее не верит (конечно, с оговоркой, что любые окончательные выводы делать рано).
 
Была ли это случайность? Не думаю. Причин моего неверия несколько:
Во-первых, дронов было слишком много (говорят, около двадцати), для случайного сбоя чересчур.
Во-вторых, налет вписывается в общий контекст усиления напряженности: три подряд крупнейших бомбардировки Украины + белорусские учения.
В-третьих, при случайных инцидентах принято извинятся или, по крайней мере, объясняться. Кремль молчит, как будто в рот воды набрал.
 
Если это не случайность, то зачем было сделано?
Во-первых, это была демонстрация самим себе и окружающим собственной решимости (из серии «косят зайцы траву, трын-траву на поляне, и от страха все быстрее песенку поют»).
Во-вторых, это демонстрация уязвимости Запада: мы это можем, а вам ответить нечем.
В-третьих, это акт унижения Европы, в каком-то смысле «ответка» за 90-е.
 
Если акция носит не просто неслучайный, но и преднамеренный, глубоко продуманный характер, то не может не возникать вопрос о том, в чем состоит стратегический замысел в целом? Здесь у меня есть только предположения:
Во-первых, удаленная цель – вывести из игры Европу как главное препятствие для реализации плана Трампа-Путина и заключения мира на условиях Путина.
Во-вторых, попытка подтолкнуть Европу к поддержке планов Трампа по завершению войны за счет уступок со стороны Украины.
В-третьих, это, безусловно, попытка изменить баланс сил в Европе и сдвинуть ее резко вправо (гармонизировать с Америкой и в этом смысле).
 
И теперь главное – что все это значит в целом? А значит это то, что Россия начинает, наконец, масштабную гибридную войну с Европой. Опыт Донбасса бесценен…
 
https://youtu.be/tCkiK6MZCc0?si=R2F5b7y1NKbdtnCh
 
 

После года почти непрерывных левых пропалестинских маршей Лондон содрогнулся от многотысячной «правой волны». Неожиданно выяснилось, что в Британии есть достаточно много людей, которых в первую очередь волнуют «родные Палестины».
 
Правый марш подтвердил очевидную истину. Правое движение сегодня в Европе и Америке – это антимигрантское движение. Да, оно не сводится только к борьбе с мигрантами, но эта борьба является сегодня интегрирующим компонентом правой идеологии. Не надо быть выдающимся аналитиком-компаративистом, чтобы увидеть, что схожие процессы развиваются во всем западном мире.
 
Что еще более интересно, аналогичные процессы развертываются и в России, что заставляет меня думать, что замышленный Кремлем «побег из Европы» в Азию является очередной русской утопией, так как по своему культурному типу, по своим «привязкам» русское общество по-прежнему остается родственным европейскому и, соответственно, по-чаадаевски болеет всеми болезнями последнего, не подпитываясь, однако, его здоровьем.
 
Нынешний всплеск антимигрантской политики в России, в высшей мере синхронизированный с аналогичным всплеском антимигрантских настроений на Западе, не является, на мой взгляд, случайным. Более того, несмотря на то, что на поверхности явлений кажется, будто этот всплеск инспирирован искусственно из Кремля с целью поддержания в обществе атмосферы нетерпимости к «чужим», столь необходимой в условиях войны, на этот раз власти скорее догоняют общественные настроения, чем формируют их.
 
В чем же глубинная причина столь мощного симметричного запроса на вытеснение мигрантов (заметим – без которых ни большинство европейских стран, ни Россия выжить не могут вследствие хронического демографического кризиса в столь вроде бы разных и даже враждующих друг с другом обществах? Ведь если что-то проявляет себя массово в разном, то у него должен быть какой-то общий корень (угроза), на которую социумы реагируют одинаково.
 
Рискну предположить, что такой угрозой является не миграция сама по себе, а неизбежно связанная с ней и возникающая из нее многоукладность современных обществ – в данном случае европейского типа. Столь масштабная и эмоциональная реакция на миграцию не может быть объяснена исключительно социальными причинами – конкуренцией за ресурсы (тем более что ее в целом не так много, так как в значительной степени мигранты либо закрывают демографические «дыры», либо десятилетиями остаются в позиции прекариата). Антимигрантское движение подпитывается, в первую очередь, опасениями культурного характера, связанными с размыванием «естественных» (традиционных) основ существования обществ европейского типа.
 
Проблема состоит в том, что при дальнейшем количественном увеличении миграции она приводит к качественным изменениям внутри европейских обществ. Мигранты создают саморегулируемые «лакуны» (анклавы) внутри этих обществ, которые обрастают своим неписанным сводом правил поведения и даже законами. Уже сегодня юридические фирмы лондонского Сити вынуждены формировать подразделения специалистов по шариатскому праву, поскольку значимая часть сделок, осуществляемых в столице Великобритании, не может быть заключена, если она соответствует только английскому праву. Требуется еще и одобрение шариатского суда. Возникает реальная культурная, социальная и экономическая многоукладность, которая и воспринимается как опасность.
 
В целом, если говорить о Европе и Америке (в меньшей степени о России), то антимигрантские настроения являются следствием наложения негативной реакции на самих мигрантов на негативную реакцию на политику мультикультурализма, проводившуюся левыми западными элитами в предшествующие десятилетия. Но даже и для России основной угрозой, на которую реагирует общество, является не посягательство на «дефицитные» ресурсы, а «расшатывание устоев». А это значит, что проблема не рассосется сама собой, и мы имеем дело с устойчивым трендом, траекторию которого еще только предстоит определить.

Конечно, история направляется в основном объективными и долгосрочными факторами. Но то обстоятельство, что судьбы  лидеров как минимум трех государств, играющих существенную роль в формировании политического климата на планете, напрямую зависят от продолжения войны, не делает нашу жизнь легче. Если этот клуб расширится до пяти, избежать мировой войны будет очень непросто. В целом, оказываясь перед выбором «революция или война», мало кто выбирает революцию. Другое дело, что очень часто выбравшие войну получают и то, и другое: сначала войну, а потом еще и революцию в придачу. Но этому мало кто успевает порадоваться.

Хороший, на мой взгляд, вопрос: если один народ (в той степени, конечно, в которой об одной группе людей можно говорить как о едином целом, потому что степень эта никогда не равна ста процентам) живет мыслью, надеждой и стремлением уничтожить другой народ (причины вынесем за скобки – они могут быть надуманными, а могут и вполне вескими), означает ли это, что другой народ в целях «самообороны» может «превентивно» уничтожить тех, кто хочет уничтожить его?
 
Есть еще один не менее интересный и вытекающий из первого вопрос о пределах такой превентивной «самообороны». Должен ли ответ на намерение уничтожить тебя быть строго вымеренным, взвешенным на аптекарских весах справедливости и разумной достаточности, где прежде, чем выдать лекарство по старинному рецепту  «око за око», оба «ока» должны быть тщательно взвешены, или все-таки в «превентивных» и, тем более, в «ответно-проучительных»  целях можно бить до «искр из глаз», невзирая на принцип пропорциональности, лежащий в основании юридического концепта «необходимой обороны»?
 
И уж совсем сбоку по-прежнему стоит традиционный для смутных времен вопрос о коллективной ответственности «стада» за преступления свихнувшегося «пастуха», который и свое собственное стадо гонит на убой, и чужое пускает под нож? Меняет ли ситуацию то обстоятельство, что «стадо» бежит за «пастухом-маньяком» с радостным блеянием, ржанием или хрюканьем? Значит ли это, что война с «пастухом-маньяком» делает все стадо легитимной целью для уничтожения и заложником несчастливых обстоятельств?
 
Есть и совсем другие вопросы. Например, такой: является ли «террорферштейн» теперь новой политической нормой? Не совсем новой, конечно, если вспомнить разлом XIX и XX веков, когда «бомбистов-социалистов» интеллектуалы Европы чествовали как героев (эссе Бориса Акунина про Гершуни как-то очень своевременным оказалось).
 
Значит ли это, что теперь любая жестокость, вплоть до патологического садизма, может быть не только объяснена, но даже оправдана проблемами исторической памяти или необходимостью восстановления исторической (социальной, экономической или какой-либо иной) справедливости?
 
И, кстати, чтобы, как пишет Шендерович, два раза не вставать, хотелось бы спросить: а существуют ли сроки восстановления исторической справедливости, которые делают легитимным террор или войну как средства для ее восстановления? И если да, то какие – 80 лет, 800 или 8000?
 
Это общие вопросы. Они не привязаны, увы, к какой-то конкретной ситуации или к какой-то конкретной войне. Они привязаны к нашему безумному времени, запутавшемуся в нравственных парадигмах.

Встреча Стармера с Трампом, если вдуматься, событие эпическое. Трамп – про Израиль и про уничтожение Хамас. Стармер - про осуждение Израиля и признание Палестины. Трамп – де-факто за раздел Украины и поощрение России. Стармер – за продолжение войны и поражение России. Трамп - за свободу (преимущественно своего) слова и против миграции. Стармер - за политкорректность и мультикультурализм. Но есть нюансы: после Брекзита отрезавшая себя от Европы Британия должна пристать хоть к какому-то берегу. Значит, надо договариваться, несмотря на все «партийные» разногласия. В такой ситуации без короля (а также дам и бубнового валета) в рукаве точно не обойтись…

Бесконечное количество прямых и непрямых ассоциаций, связывающих движение МАГА и представляющего его в политическом и медийном пространстве Трампа с крайне непопулярными доктринами и движениями из прошедшего, но, как оказалось, никуда не ушедшего прошлого века не лишены оснований. Тем не менее, справедливости ради надо заметить, что стреляют пока все-таки с противоположной стороны баррикад. Это заставляет задуматься о том, что если процесс будет развиваться по стандартной схеме маятникового движения справа налево, то линейка наших будущих ассоциаций пробьет дно XХ века и упрется в каких-нибудь Богом забытых якобинцев. Цитируя популярную песенку столь экстравагантно вернувшейся в «большой паблик» Аллы Пугачевой, «То ли еще будет, ой-ой-ой…»

По понятным причинам нынешняя «Пастуховская кухня» вращалась вокруг тем, всплывших на полях второго государственного визита Трампа в Великобританию. Я, возможно, был более скептичен, чем Борис, поскольку не имел возможности наблюдать процесс в динамике. Наверное, Борис прав, и то, что мы видели, была на самом деле «белая полоса».
 
Как по мне, визит Трампа в Лондон выявил жесткую асимметрию в понимании целей войны в Украине, преследуемых Европой, выступающей в этом конфликте, выражаясь юридическим языком, «третьим лицом с самостоятельными требованиями» , и США, которые, похоже, выражаясь тем же языком, являются в нем «третьим лицом без самостоятельных требований».
 
При этом следует учитывать то обстоятельство, что Великобритания является более репрезентативным представителем европейского подхода, чем любая другая страна континентальной Европы. В случае Великобритании на общую озабоченность европейцев «русской угрозой» накладывается длящееся столетиями состязание двух достаточно изолированных и стоящих особняком (пусть и по разным причинам) частей Европы за влияние на ее «материнскую плату».
 
В чем выражается эта асимметрия?
 
Цель Европы состоит в нанесении России поражения в этой войне и в наказании России как государства-агрессора с целью недопущения в дальнейшем прецедента «силового» разрешения территориальных споров и в целом блокирования «внешнего» вмешательства со стороны России во «внутриевропейские» дела. В связи с этим Европа в значительной своей части заинтересована в продолжении войны вплоть до достижения этого результата или просто – в продолжении войны настолько, насколько возможно.
 
Соединенные Штаты в течение длительного времени не только придерживались аналогичных взглядов на цели в этой войны, но и находились на лидирующих позициях среди тех, кто вкладывался в их достижение. Но с приходом в Белый дом администрации Трампа произошла переоценка ценностей, и в первую очередь изменились представления США о главном стратегическом противнике и в некоторой мере – о стратегическом союзнике. Россия перестала быть главным врагом, а Европа – главным другом. Соответствующим образом поменялись и представления о целях войны в Украине.
 
У США исчезла (или существенно ослабла) необходимость добиваться стратегического ослабления России (поскольку они перестали считать ее главным конкурентом), и одновременно исчезла (или существенно ослабла) потребность в способствовать благополучию Европы, в том числе обеспечивая ее безопасность. Это открыло путь концепции в духе «real politics», предусматривающей возможность пусть и временного, но раздела зон влияния в Европе между США и Россией, видимой частью которой должен был бы стать (по аляскинскому сценарию) раздел Украины.
 
Иными словами, если раньше Европа стремилась достичь своих целей войны за счет США, то теперь США стремятся достичь своих целей за счет Европы. Трампу не нужно поражение России как самоцель, и тем более он не собирается это делать в интересах Европы. Более того, у меня есть подозрение, что Трамп был бы в принципе не против, если бы Путин растормошил Европу, – парадоксальным образом оба они в принципе предпочли бы вести диалог не со Стармером, а с Фараджем или Робинсоном.
 
Но здесь я согласен с Борисом – вовсе не обязательно, что конечный результат ему на самом деле понравится.
 
https://youtu.be/Qg5ajWWvem0?si=rW3tyAWVOLxHH2-f
 
 
 

Послушал выступление Вайдель в Бундестаге («Альтернатива для Германии», которую так любил Маск). Тоже ничего. "Альтернатива" в Германии, похоже, безальтернативна. Если так пойдет дальше, то через пару лет вся Европа будет в Трампе.

Эстонский «казус белли» интересен разве что тем, что никаким «казусом» никакой «белли» не является, в чем, собственно, никто и не сомневался, и в первую очередь - в Кремле.
 
Представить, что должно быть дальше, не так уж и сложно. Будет асимметричный ответ. Оружие Украине – МИГи и дроны в небе Европы. Хаос в московских аэропортах после атаки украинских дронов – хаос в европейских аэропортах после атаки русских хакеров. Ракетный обстрел российских НПЗ – диверсии на европейскихх НПЗ и трубопроводах. Великая Гибридная Война (ВГВ) на подходе. Гораздо сложнее представить, что с этим всем делать?
 
Понятно, что ассоциацией «первого клика» у всех был «казус Эрдогана»: взлетел, увидел, истребил. Но справедливости ради надо сказать, что времена были другие и ставки были пожиже. Так что полной уверенности в том, что сегодня быстрый Эрдоган был бы проворнее небыстрых эстонцев, у меня нет.
 
Вопрос в другом: а что, лучшего ответа, чем тот, который реализовали вежливые итальянцы (кто бы сомневался), не существует? Встретили как родных и проводили под ручку до дверей, помахав на прощанье крылом. Если не заниматься голой риторикой и не соревноваться в том, кто скажет жестче и краше, то быстро выяснится, что найти лучший ответ не так-то и просто, по крайней мере «в моменте».
 
Парадоксально, но, скорее всего, реакцией на «асимметричный ответ» станет «симметричный ответ» - так сказать, «гибрид на гибрид никого удивит». На «нас там нет» ответом будет «мы туда не залетали». А на каждый МИГ найдется свой F-16, на  хакера - хакер, на диверсанта - диверсант. Я не то чтобы «вангую» (точнее было бы – «кассандрю»), но другого ответа в теории нет. Поэтому впереди (если чуда не случится) нас ждет не жизнь, а именины сердца.
 
А что касается русских МИГов, то они как Карлсон (не Такер!) – улетели, но обещали вернуться…

Глядя на то, как разворачиваются события в США, начинаю думать о том, что в истории каждой страны должно быть своё «убийство Кирова». Мы, кстати, так и не знаем достоверно, зачем Николаев убил Кирова и вообще он ли его убивал. Было ли это импульсивное решение мужа, оскорбленного изменой жены, или измена была лишь поводом скрыть какие-то другие мотивы. А может, оно было проявлением годами копившейся ненависти к «мировому злу». Проблема в том, что все это не имеет никакого значения, а единственное, что имеет значение, - лишь то, что Сталин решил воспользоваться этим убийством, чтобы развернуть политическую ситуацию и разгромить любую оппозицию установлению его личной диктатуры в партии и в государстве. В общем, не так уж и важно, почему Тайлер Робинсон убил Чарли Кирка и вообще он ли это сделал. А важно лишь то, что Трамп теперь политически выжмет из этого убийства. Думаю, немало.

Зетник-иноагент – это приблизительно такой же оксюморон, как и пропалестинский квир-активист. Но предмет дискуссии не выбирают - артефакт остается артефактом, и его надо теперь объяснять. И хотя объяснения этакой диковинки приобрели в течение последних нескольких суток лавинообразный характер, рискну вставить свои «пять копеек», не претендуя, впрочем, на исключительность.
 
Лично мне ситуация более всего напоминает «чистку партии», которую ранние большевики практиковали довольно часто, практически на регулярной основе. Приходящее к власти движение, даже искусственно созданное, неизбежно обрастает массой «попутчиков», видящих в этом движении прежде всего «возможности».
 
Суть дела не меняется от того, что движение вроде путинского изначально только для того («возможностей») и замышлялось. Во-первых, это ж когда было! – сейчас все уже стало серьезно, и подчинено целям передачи власти грядущим поколениям тех, кто уже успел воспользоваться «возможностями» (МММ власти больше не  будет выплачивать дивиденды неорганизованным вкладчикам). А, во-вторых, изначально «возможности» были зарезервированы «для своих».
 
От тех, кто этого не понял, движение будет избавляться. Сейчас такой момент, что партии власти не нужны «патриотические присоски». Она их будет стричь, оставляя в рядах только дистиллированный лояльный контингент, колеблющийся вместе с ее линией не сознательно, а подсознательно (ну, ведь так уже было, и не раз).
 
Несчастный «зетник», севший на иноагентский электрический стул, судя по его биографии, не был ни убежденным «ватником», ни «гением лояльности». Обыкновенный смышленый провинциал, открывший для себя «золотую жилу» на ниве патриотического хайпа.
 
Таких много, но мало кто из них долго удерживается на орбите. Вляпываются, как правило, в конфликты с местной властью или того хуже – с силовиками, и получают по шапке. Обыкновенная история, которая теперь будет масштабироваться изо дня в день. Так что скоро иноагентское сообщество начнет делиться на фракции как общество каких-нибудь «старых большевиков».
 
Конечно, все задаются вопросом, почему именно «иноагент»? Разве нельзя было «уконтрапупить» каким-нибудь другим способом (вроде как иноагентство уже стало аристократической привилегией, скоро будет писаться с фамилией через апостроф)? А почему никто не задается вопросом, каково было Бухарину, Зиновьеву или Каменеву быть японскими (немецкими, английскими, американскими и прочими) шпионами? Тоже ведь был тот еще «цирк с конями».
 
Ответ простой: в осажденной крепости любой внутренний враг является всего лишь деривативом внешнего врага. Так что траектория эта будет одна для всех. И Стрелков, если выйдет из колонии и продолжит писать, тоже станет иноагентом, точнее - голландским агентом. Там и доказательства есть: приговорен судом Нидерландов к пожизненному заключению, - значит, потенциальный резидент…

Любимая мною рубрика «ТАСС уполномочен заявить», но на этот раз цитата из РИА «Новости».

Заместитель Министра обороны РФ Анна Цивилева, отметив, что СВО способствовала развитию дела протезирования (конечностей) в России, сказала:

«Мы сейчас, наверное, лидируем в этом направлении. Ни Китай, ни страны АТР, ни страны Европы, не оказывают такую комплексную [медвежью – примечание автора] услугу».

Что здесь можно сказать, кроме того, чтобы сослаться на бессмертные слова технолога Петухова – зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области ПРОТЕЗА мы впереди планеты всей…
 
Для молодых поколений, не знакомых с технологом Петуховым, ниже ссылка – Юрий Визбор никому не повредит.
 
https://youtu.be/deeXxE5l9Js?si=GrA32i81JkLAyeRT
 

Пресс конференция Трампа после встречи с Зеленским породила массу вопросов о том, с чем связан такой резкий разворот в его отношении к украинской войне и к Путину, и насколько долго этот разворот продлится. Хотелось бы верить, что это правильные вопросы, но меня заботят акценты, кажется, не замеченные теми быстро «отписавшимися» по теме аналитиками, которые ищут в словах Трампа признаки смены курса.
 

Вот один из переводов его фразы:
 

«Я считаю, что Украина при поддержке ЕC способна бороться и победить, вернув всю Украину в ее первоначальный вид. Удачи всем», — Трамп

 

Заметьте, Трамп не сказал про поддержку США (позже вскользь прозвучало что-то про НАТО), он сказал про поддержку Украины ЕС и пожелал всем удачи.

 

Как по мне, звучит не столько как смена позиции, сколько как «умывание» рук: «Я сделал все, что мог, а дальше вот - вместе с Европой, разбирайтесь сами, удачи Вам».

 

В принципе, если при этом он позволит европейцам нарастить закупки оружия для Украины, это уже прогресс, но пока больше новостей про отказ поставлять уже заказанное оружие самой Европе…

 

Если Трамп и умеет что-то делать мастерски, так это напускать тумана, оставляя себе возможность и дальше говорить «я всегда был прав», независимо от хода событий.

 

 Специально или случайно - это уже вопрос интерпретации.

Трамп вчера зажигал весь день. Теперь месяц будем тушить всем миром. Начну с позиции по Украине.

В действительности ничего принципиально нового он не сказал, но объяснить это людям, ищущим спасения в словах, непросто. Главное - найти правильную метафору. Но тут помог Жванецкий.
 
Помните знаменитую фразу о тяжелом положении начальника телефонной станции, к которому пришли два совершенно одинаковых инвалида и просят-таки установить телефон, но один к тому же дает пятьсот рублей?
 
Теперь представьте тяжелое положение Трампа, к которому приходят Путин и Зеленский, и оба обещают выиграть эту войну, но с одним приходит Евросоюз и предлагает заплатить 50 миллиардов евро.
 
Что делает Трамп? То же, что сделал бы и начальник телефонной станции: говорит обоим, что он их просьбу поддерживает, берет 500 рублей и тянет резину. То есть ждет, пока все само собой образуется: пока один сам не «отвалится», а второму, так и быть, достанется «телефон».
 
Америка не будет платить (хорошо для Путина), Америка не будет мешать платить Европе (хорошо для Зеленского), «500 рублей» все равно так или иначе достанутся Трампу (хорошо для Америки).

О том, какому инвалиду достанется «телефон», Трамп обещает поговорить через месяц-другой.
 

В перестроечные времена была популярная серия анекдотов про мировых лидеров. Один из них был выстроен вокруг фразы «но не знает кто». Ну что-то вроде того, что у Ширака три любовницы, одна ему изменяет, но он не знает какая. Или у Рейгана пять генералов, один из них шпион, но он не знает кто. Про Горбачева помню точно: у него было десять экономических советников, один говорил что-то умное, но он не знал кто…
 
Применительно к нашим реальностям я бы сказал, что в казино, которое принадлежит Трампу, за столом в карты играют трое: Россия, Украина и Европа. Кто-то один из них взял лишнюю карту, но кто именно, он не знает. Этим непониманием того, кто же все-таки вытащил из колоды удачи карту «не по чину», и объясняются сегодняшние колебания Трампа.
 
Еще два месяца назад (в период подготовки и проведения встречи на Аляске) Путин практически убедил Трампа, что лишнего хватил Зеленский, и что он, Путин, имеет «твердые» гарантии от господа Бога на «весь Донбасс». А при «твердых гарантиях от самого Бога» на уступки в сделках с людьми не идут.
 
Но то ли Бог решил пошутить, то ли то был вовсе не Бог, но пятьдесят дней (а они всплывали недаром) прошли, а воз (русская армия) и ныне там (на окраинах Покровска). И теперь настала очередь Зеленского убеждать Трампа в том, что он с помощью дронов и ракет «закошмарит» российкую энергетику и достанет саму Москву. И вот Трамп снова дает очередных тридцать дней – мол, покажи, на что способен.
 
Не секрет, что в окружении Трампа никогда не было единства взглядов на то, что делать с Россией. В целом любителей Путина, как и любителей России вообще, там не так много, как это иногда кажется со стороны. Справедливости ради надо сказать, что в этой администрации собрались настоящие «интернационалисты», которые никого не любят (Европу и Украину в том числе), так что не стоит думать, что Россия у них на особом счету.
 
По сути, спор между этими «интернационалистами» шел всегда только о том, что на самом деле для них выгоднее: продолжать за достаточно небольшие для Америки деньги «стравливать» жир из «русского медведя», заставляя его в буквальном смысле истекать кровью в ресурсной войне, или выделить медведю небольшую резервацию, в которой он будет «развлекаться», теребя соседей, а в обмен получить возможность время от времени пугать им заморского дракона.
 
Первоначально Трамп однозначно склонялся ко второму варианту, причем главным мотивом для него было то, что к первому склонялся Байден. Но были и другие мотивы. Трамп искренне не верил в то, что озвученные Украиной цели войны в принципе достижимы, и поэтому, когда говорил об отсутствии карт на руках у Зеленского, не кривил душой.
 
В представлении Трампа при таких картах Путин давно должен был решить свои проблемы на Донбассе. И то, что Россия оказалась не в состоянии  это сделать, заставляет его сегодня задуматься над тем, что байденовский подход был не так уж и плох (за исключением того, что он был байденовский).
 
После того, как Трамп сумел переложить основное бремя поддержки Украины на плечи европейцев (разведланные не в счет – их и так, и так собирают для себя), руки у Трампа оказались развязаны и в политическом, и в пиаровском плане. Во-первых, все претензии активистов МАГА он парирует тем, что Америка не тратит на эту войну ни копейки и не посылает туда своих солдат. А во-вторых, теперь этот подход можно назвать не байденовским, а трамповским, а то, что хрен редьки для Путина не слаще, так это мало кого в Америке волнует.
 
Трамп будет с тем, кто сильнее. Так что если Зеленский вытащил лишнюю карту, в его политической карьере это мало что меняет – он в положении «пан или пропал». А вот Путин рискует проиграть с таким трудом выстроенную партию «размена» и обнулить все инвестиции в войну. А может быть, и себя.

Не вовремя Шалва Чигиринский потревожил память Юрия Лужкова (кстати, замечательное интервью). Вот читаю в новостях, на этот раз на «Эхе», не все же ТАСС: «YouTube согласился выплатить 24,5 млн долларов президенту США Дональду Трампу и ряду других лиц, чьи аккаунты были временно заблокированы на фоне штурма Капитолия в начале 2021 года. По условиям сделки, 22 млн направят организации, которая отвечает за строительство бального зала в Белом доме». Как это знакомо. Ну нет ничего нового под луной в отношениях бизнеса и власти. Просто кто-то собирал на Храм Христа, а кто-то собирает на Бальный зал. Такие вот у них нравы. Вполне понятные нам понятия…