Как вы относитесь к украшению еды цветами?

Анютины глазки в салат, настурцию на тост с яйцом, василёк на пирожное.

Увидела козий сыр, облепленный цветами, и купила.

Слушайте, ну в корову я, конечно, не превратилась, но на вопрос “зачем” ответ не найден.

Цветы безвкусны.

Ранее мне уже приходилось любоваться на гербарии во всяких модных сетах роскошных ресторанов и на свадьбах.

Розу в чай - это я понимаю, но надрать фиалок и прибить к торту - это с какой целью?

Раз уж торт сладкий, вылепить из сахара съедобный бутон - да, искусство и блаженство, все ясно.

Но насыпать живой ботаники ради мифического аромата?

Никак не могу раскусить, в чем затея.

Может быть, здесь есть профи, и они просветят нас.

https://entradas.palaumartorell.com
Выставка Фернандо Ботеро в Палау Марторелль взбаламутила столько дум, что я поделюсь лишь наименее монструозными.

1. Ботеро заявлял, что искусство должно приносить удовольствие, и что юмор его не портит.

Согласна, но подлинное удовольствие из его работ мне доставили только те, которые я считаю наделенными юмором - а это малая часть - подражания великим итальянским мастерам.

Но там, где он рисует лица из своего воображения, они все зловеще похожи.

Ощущение такое: объем лишает индивидуальности. Это вторит повестке дня - лишь тонкие доживут до 100 лет, но это ужасает. Художник говорил, что не рисует толстых, а добавляет объем в суховатую действительность.
Звучит остроумно, но на проверку кажется ханжеством - зачем же тогда всех писать с идентичными ртами, бровями и уллывающими глазами?
2. Зал под названием “Жестокость” смотреть тяжело, но важно.

Очень важно.
Мультяшные цвета и гротескные формы эффекта не умаляют.

Может, никогда не закончатся войны и не переведутся садисты, но нужно помнить о том, что насилие недопустимо ни в каком виде, и что страшное - рядом, и все, что мы можем сделать, хотя бы в своей семье и своем коллективе, для мира и для усиления радости жизни - надо делать.
Страшное - не повод жить в страхе.

Трагические события в мире не обязывают нас носить траур.

Ровно наоборот.

Будем торопиться радовать себя и других. Хихикать, хохотать и улыбаться до ушей.

3. Людям с РПП, зацикленным на вопросах веса, будет непросто переварить эту выставку.
4. На выходе с выставки в магазин музея я всегда захожу с опаской: попадаются прелестные вещи, и устоять архисложно.

Сейчас там продаются великолепные перчатки из тончайшей кожи одного старинного мадридского дома - за скромные 39 евро.
Именно такие перчатки, которые я искала и не могла найти - без фурнитуры, изящно скроенные, с мини-разрезом на запястье; они мне впору и весьма утончают мои не самые красивые руки; так что же меня остановило? Не смогла выбрать - красные или бежевые.

А еще ужасно интересно, что те натюрморты, что вызвали у нас абсолютный восторг - три вазы с цветами в разных ярких тонах - вот прямо захотелось их себе в гостиную - нелепо поблекли на постере в магазине. Чуть иная цветопередача, отсутствие фона красивой зеленой стены и точной подсветки - и всё очарование развалилось.

Надо было перчатки сфотографировать, да?

Я в последнее время успешно соблюдаю принцип no buy: пользуюсь тем, что есть, и не покупаю нового - считаю, у меня достаточно всего, и нет необходимости обладать всем, что нравится.

Раньше перчатку бросали как вызов.
Милые вещицы - вызов нашим силам воли. Однако, если бы мне достались такие восхитительные перчатки, я бы ими не раскидывалась.

#искушениеискусством #искусственноедыхание

В получасе от Барселоны, в городке Террасса, сразу два примечательных места, одно сладкое и тёплое, другое жуткое и холодное.

Впрочем, не осуждаем любителей жути и встающих дыбом волос.

Для каждого момента юности есть своя жажда.

Итак, в поисках необычного поблизости от истоптанной Барселоны, нашлись эти два шедевра.

Особняк Фрейша (Masia Freixa) - как видите, пирожное с кремом маскарпоне - в него можно запросто зайти и поесть конфет из вазочки, прильнуть к горяченной батарее - таких длинных и высоких чугунных батарей вы в Испании вряд ли еще повстречаете - и даже засесть в видавший живого Гауди туалет.

Невозмутимые офисные симпатяги занимаются перекладыванием экскурсионных буклетов.

В западном крыле - то ли концертный, то ли лекционный зал. Я бы там послушала лекцию о бакенбардах Пушкина или усах Дали - все равно, до того прелестны все эти двери и окна в форме дюн и барханов, загляденье.

А замок Лас Фонтс (Les Fonts) - винегрет с холодцом - эклектический припадок владельца, который умер месяц назад в возрасте 95 лет.

Звали его Хасинто Гарсия Мас.

Первая фамилия - самая распространенная в Испании.
Вторая - самая политическая в Каталонии.

Гарсия Мас построил это обескураживающее нечто для хранения антиквариата.

Он его скопидомил в своих хоромах, хвастался, торговал и даже парочку разков был приперт к стене за то, что вещицами владел ворованными.

Совесть не сильно жала ему на диафрагму - нервозные до старости не дотягивают - а этот не то, что не прятался, напротив, гнездовался в самом заметном строении во всей округе.

Стилей намешано - не счесть: горгульи подмигивают из бойниц как херувимы на гранитном производстве.

По воскресеньям до обеда можно зайти внутрь - в самую пыльную и затхлую антикварную катакомбу, на какую способно воображение.

Сравнить цены на громадную голову Спасителя и драные комиксы; компьютер с дискетами и японский сервиз; все покрыто пылью и пахнет подземным царством.

Хотите удивить подростков и проиллюстрировать рассказ о своих уроках информатики в 6 классе прошлого века?

Тогда для вас это просто сокровищница.

Сегодня же вечером едем смотреть выставку вот этого художника - и тоже в другой город, Вилафранка.

Сублимирую - болею, не могу заниматься спортом - и возмещаю себе моральный ущерб двойной порцией искусства.

На портрете - Рамон Касас кисти своего закадычного друга Сантьяго Русиньоля.
Автопортрет Касаса не люблю - какая-то бездушная туша. А вот этот трогательный и обаятельный.

Вы все знаете Касаса по знаменитейшему полотну, где он педалирует богемную юность на велосипеде-тандеме c Пере Ромеу.

Эта картина была написана для ресторана 4 gats (4 кота), рассадника вольнодумия и творчества, где заливались вермутом Пикассо, Гауди и Альбенис, а потом Вуди Аллен снимал кино.