This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
«Веселая покойницкая», 1970
Едешь ли в поезде, в автомобиле
Или гуляешь, хлебнувши винца, —
При современном машинном обилье
Трудно по жизни пройти до конца...
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Едешь ли в поезде, в автомобиле
Или гуляешь, хлебнувши винца, —
При современном машинном обилье
Трудно по жизни пройти до конца...
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Рыцарский турнир
Сто сарацинов я убил во славу Ей, -
Прекрасной даме посвятил я сто смертей!
Но наш король — лукавый сир -
Затеял рыцарский турнир.
Я ненавижу всех известных королей...
1969 г.
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Сто сарацинов я убил во славу Ей, -
Прекрасной даме посвятил я сто смертей!
Но наш король — лукавый сир -
Затеял рыцарский турнир.
Я ненавижу всех известных королей...
1969 г.
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Была весна, весна красна.
Однажды вышел прогуляться я по саду,
Гляжу - она, гляжу - она сидить одна,
Платочек чёрный нервно комкает с досадой.
Я подошёл к ней, и сказал, и речь завёл:
"Не разрешите ль мне в пару с Вами прогуляться?"
Она в ответ сказала: "Нет, уйди нахал!
И не мешайте мне другого дожидаться!"
Вдруг - Божий страх! - стоит в кустах,
Стоит огромная здоровая детина,
Стоит, как пень, в плечах - сажень,
В руках - огромная еловая дубина!
И в тот же миг, и в тот же миг я поднял крик,
По голове меня дубиной он ударил,
Костюмчик снял, костюмчик снял - какой нахал! -
И в чём мамаша родила, меня оставил…
Не стану врать: я лёг в кровать,
И зарыдал я, как ребёнок после порки!
С тех пор, друзья, трель соловья
На нерьвы действует, как порция касторки!
А соловей - "Чирик-чик-чик!" -
Среди ветвей -
Мерзавец, трелию весёлой заливался,
Всех чаровал... Какой нахал!
Как будто тоже он касторки обожрался!
Автор текста неизвестен
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Однажды вышел прогуляться я по саду,
Гляжу - она, гляжу - она сидить одна,
Платочек чёрный нервно комкает с досадой.
Я подошёл к ней, и сказал, и речь завёл:
"Не разрешите ль мне в пару с Вами прогуляться?"
Она в ответ сказала: "Нет, уйди нахал!
И не мешайте мне другого дожидаться!"
Вдруг - Божий страх! - стоит в кустах,
Стоит огромная здоровая детина,
Стоит, как пень, в плечах - сажень,
В руках - огромная еловая дубина!
И в тот же миг, и в тот же миг я поднял крик,
По голове меня дубиной он ударил,
Костюмчик снял, костюмчик снял - какой нахал! -
И в чём мамаша родила, меня оставил…
Не стану врать: я лёг в кровать,
И зарыдал я, как ребёнок после порки!
С тех пор, друзья, трель соловья
На нерьвы действует, как порция касторки!
А соловей - "Чирик-чик-чик!" -
Среди ветвей -
Мерзавец, трелию весёлой заливался,
Всех чаровал... Какой нахал!
Как будто тоже он касторки обожрался!
Автор текста неизвестен
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Цыганская песня
Камнем грусть висит на мне, в омут меня тянет.
Отчего любое слово больно нынче ранит?
Просто где-то рядом встали табором цыгане
И тревожат душу вечерами.
И, как струны, поют тополя.
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
И звенит, как гитара, земля.
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Утоплю тоску в реке, украду хоть ночь я —
Там в степи костры горят и пламя меня манит.
Душу и рубаху — эх! — растерзаю в клочья,
Только пособите мне, цыгане!
Ты меня не дождёшься, петля!
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Лейся, песня, как дождь на поля!
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Всё уснувшее во мне струны вновь разбудят,
Всё поросшее быльём — да расцветёт цветами!
Люди добрые простят, а злые пусть осудят:
Я, цыгане, жить останусь с вами!
Ох, я сегодня пропьюсь до рубля!
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Пусть поёт мне цыганка, шаля.
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
1968
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Камнем грусть висит на мне, в омут меня тянет.
Отчего любое слово больно нынче ранит?
Просто где-то рядом встали табором цыгане
И тревожат душу вечерами.
И, как струны, поют тополя.
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
И звенит, как гитара, земля.
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Утоплю тоску в реке, украду хоть ночь я —
Там в степи костры горят и пламя меня манит.
Душу и рубаху — эх! — растерзаю в клочья,
Только пособите мне, цыгане!
Ты меня не дождёшься, петля!
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Лейся, песня, как дождь на поля!
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Всё уснувшее во мне струны вновь разбудят,
Всё поросшее быльём — да расцветёт цветами!
Люди добрые простят, а злые пусть осудят:
Я, цыгане, жить останусь с вами!
Ох, я сегодня пропьюсь до рубля!
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Пусть поёт мне цыганка, шаля.
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
1968
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Моя метрика где-то в архиве хранится...
Моя метрика где-то в архиве хранится,
А архив в сорок первом под Минском сгорел.
Так что, может, мне двадцать, а может быть тридцать,
Ну а месяц рожденья я выбрал апрель.
В апреле солнце припекает,
В апреле - первого - все врут.
А за апрелем май бывает,
А в мае любят, а в мае пьют.
Мать моя умерла в сорок третьем в Калуге,
Кто отец мой, быть может, не знала и мать.
Место жительства я себе выбрал на юге,
А места притыченья не нам выбирать.
В апреле солнце припекает,
В апреле - первого - все врут.
А за апрелем май бывает,
А в мае любят, а в мае пьют.
1965
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Моя метрика где-то в архиве хранится,
А архив в сорок первом под Минском сгорел.
Так что, может, мне двадцать, а может быть тридцать,
Ну а месяц рожденья я выбрал апрель.
В апреле солнце припекает,
В апреле - первого - все врут.
А за апрелем май бывает,
А в мае любят, а в мае пьют.
Мать моя умерла в сорок третьем в Калуге,
Кто отец мой, быть может, не знала и мать.
Место жительства я себе выбрал на юге,
А места притыченья не нам выбирать.
В апреле солнце припекает,
В апреле - первого - все врут.
А за апрелем май бывает,
А в мае любят, а в мае пьют.
1965
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Куда там Достоевскому
С "Записками" известными, -
Увидел бы, покойничек, как бьют об двери лбы!
И рассказать бы Гоголю
Про нашу жизнь убогую, -
Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы.
«Песня о сумасшедшем доме», 1965/66
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
С "Записками" известными, -
Увидел бы, покойничек, как бьют об двери лбы!
И рассказать бы Гоголю
Про нашу жизнь убогую, -
Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы.
«Песня о сумасшедшем доме», 1965/66
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Она на двор, он со двора
Она на двор — он со двора:
Такая уж любовь у них.
А он работает с утра,
Всегда с утра работает.
Её и знать никто не знал,
А он считал пропащею,
А он носился и страдал
Идеею навязчивой,
Что, мол, у ней отец — полковником,
А у него — пожарником,
Он, в общем, ей не ровня был,
Но вёл себя охальником.
Роман случился просто так,
Роман так странно начался:
Он предложил ей четвертак —
Она давай артачиться…
А чёрный дым всё шёл и шёл,
А чёрный дым взвивался вверх…
И так им было хорошо —
Любить её он клялся век.
А клёны длинные росли —
Считались колокольнями,
А люди шли, а люди шли,
Путями шли окольными…
Какие странные дела
У нас в России лепятся!
А как она ему дала,
Расскажут — не поверится…
А после дела тёмного,
А после дела крупного
Искал места укромные,
Искал места уютные.
И если б наша власть была
Для нас для всех понятная,
То счастие б она нашла.
А нынче жизнь — проклятая!..
1965 г.
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Она на двор — он со двора:
Такая уж любовь у них.
А он работает с утра,
Всегда с утра работает.
Её и знать никто не знал,
А он считал пропащею,
А он носился и страдал
Идеею навязчивой,
Что, мол, у ней отец — полковником,
А у него — пожарником,
Он, в общем, ей не ровня был,
Но вёл себя охальником.
Роман случился просто так,
Роман так странно начался:
Он предложил ей четвертак —
Она давай артачиться…
А чёрный дым всё шёл и шёл,
А чёрный дым взвивался вверх…
И так им было хорошо —
Любить её он клялся век.
А клёны длинные росли —
Считались колокольнями,
А люди шли, а люди шли,
Путями шли окольными…
Какие странные дела
У нас в России лепятся!
А как она ему дала,
Расскажут — не поверится…
А после дела тёмного,
А после дела крупного
Искал места укромные,
Искал места уютные.
И если б наша власть была
Для нас для всех понятная,
То счастие б она нашла.
А нынче жизнь — проклятая!..
1965 г.
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Киоск звукозаписи
Бок о бок с шашлычной,
шипящей так сочно,
киоск звукозаписи
около Сочи.
И голос знакомый
с хрипинкой несется,
и наглая надпись:
«В продаже — Высоцкий».
Володя,
ах, как тебя вдруг полюбили
Со стереомагами
автомобили!
Толкнут
прошашлыченным пальцем кассету,
И пой,
даже если тебя уже нету.
Торгаш тебя ставит
в игрушечке-«Ладе»
Со шлюхой,
измазанной в шоколаде,
и цедит,
чтоб не задремать за рулем:
«А ну-ка Высоцкого мы крутанем!»
Володя,
как страшно
меж адом и раем
крутиться для тех,
кого мы презираем!
Но, к нашему счастью,
магнитофоны
Не выкрадут
наши предсмертные стоны.
Ты пел для студентов Москвы
и Нью-Йорка,
Для части планеты,
чье имя — «галерка».
И ты к приискателям
на вертолете
Спускался и пел у костров на болоте.
Ты был полу-Гамлет и полу-Челкаш.
Тебя торгаши не отнимут.
Ты наш…
Тебя хоронили, как будто ты гений.
Кто — гений эпохи. Кто — гений мгновений.
Ты — бедный наш гений семидесятых
И бедными гениями небогатых.
Для нас Окуджава
был Чехов с гитарой.
Ты — Зощенко песни
с есенинкой ярой,
И в песнях твоих,
раздирающих душу,
Есть что-то
от сиплого хрипа Хлопуши!
…Киоск звукозаписи
около пляжа.
Жизнь кончилась.
И началась распродажа.
Евгений Евтушенко
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Бок о бок с шашлычной,
шипящей так сочно,
киоск звукозаписи
около Сочи.
И голос знакомый
с хрипинкой несется,
и наглая надпись:
«В продаже — Высоцкий».
Володя,
ах, как тебя вдруг полюбили
Со стереомагами
автомобили!
Толкнут
прошашлыченным пальцем кассету,
И пой,
даже если тебя уже нету.
Торгаш тебя ставит
в игрушечке-«Ладе»
Со шлюхой,
измазанной в шоколаде,
и цедит,
чтоб не задремать за рулем:
«А ну-ка Высоцкого мы крутанем!»
Володя,
как страшно
меж адом и раем
крутиться для тех,
кого мы презираем!
Но, к нашему счастью,
магнитофоны
Не выкрадут
наши предсмертные стоны.
Ты пел для студентов Москвы
и Нью-Йорка,
Для части планеты,
чье имя — «галерка».
И ты к приискателям
на вертолете
Спускался и пел у костров на болоте.
Ты был полу-Гамлет и полу-Челкаш.
Тебя торгаши не отнимут.
Ты наш…
Тебя хоронили, как будто ты гений.
Кто — гений эпохи. Кто — гений мгновений.
Ты — бедный наш гений семидесятых
И бедными гениями небогатых.
Для нас Окуджава
был Чехов с гитарой.
Ты — Зощенко песни
с есенинкой ярой,
И в песнях твоих,
раздирающих душу,
Есть что-то
от сиплого хрипа Хлопуши!
…Киоск звукозаписи
около пляжа.
Жизнь кончилась.
И началась распродажа.
Евгений Евтушенко
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Кинопроба Высоцкого на роль Степана к фильму И. Шешукова «Вторая попытка Виктора Крохина», 1976
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
При всякой погоде…
При всякой погоде -
Раз надо, так надо -
Мы в море уходим
Не на день, не на два.
А на суше — ромашка и клевер,
А на суше — поля залило, -
Но и птицы летят на Север,
Если им надоест тепло.
Не заходим мы в порты -
Раз надо, так надо, -
Не увидишь Босфор ты,
Не увидишь Канады.
Море бурное режет наш сейнер,
И подчас без земли тяжело, -
Но и птицы летят на Север,
Если им надоест тепло.
По дому скучаешь -
Не надо, не надо, -
Зачем уплываешь
Не на день, не на два!
Ведь на суше — ромашка и клевер,
Ведь на суше — поля залило…
Но и птицы летят на Север,
Если им надоест тепло.
1966 г.
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
При всякой погоде -
Раз надо, так надо -
Мы в море уходим
Не на день, не на два.
А на суше — ромашка и клевер,
А на суше — поля залило, -
Но и птицы летят на Север,
Если им надоест тепло.
Не заходим мы в порты -
Раз надо, так надо, -
Не увидишь Босфор ты,
Не увидишь Канады.
Море бурное режет наш сейнер,
И подчас без земли тяжело, -
Но и птицы летят на Север,
Если им надоест тепло.
По дому скучаешь -
Не надо, не надо, -
Зачем уплываешь
Не на день, не на два!
Ведь на суше — ромашка и клевер,
Ведь на суше — поля залило…
Но и птицы летят на Север,
Если им надоест тепло.
1966 г.
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Forwarded from Умное&Красивое
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Эх, сейчас бы супчику горяченького, да с потрошками! А, Шарапов? Не отказался бы ты от супчика горяченького, да с потрошками?
Владимир Высоцкий и Владимир Конкин в фильме "МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ", 1978
#международный день супа (5 апреля)
Умное&Красивое
Владимир Высоцкий и Владимир Конкин в фильме "МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ", 1978
#международный день супа (5 апреля)
Умное&Красивое
Forwarded from ВЕНИЧКИ
Наводчица
— Сегодня я с большой охотою
Распоряжусь своей субботою,
И если Нинка не капризная,
Распоряжусь своею жизнью я!
— Постой, чудак, она ж наводчица!
Зачем?
— Да так, уж очень хочется!
— Постой, чудак, у нас — компания,
Пойдём в кабак, зальём желание!
— Сегодня вы меня не пачкайте,
Сегодня пьянка мне — до лампочки:
Сегодня Нинка соглашается,
Сегодня жисть моя решается!
— Ну и дела же с этой Нинкою!
Она жила со всей Ордынкою!
И с нею спать ну кто захочет сам!..
— А мне плевать — мне очень хочется!
Сказала: любит! Всё, замётано!
— Отвечу: рупь за сто, что врёт она!
Она ж того…
Ко всем ведь просится…
— А мне чего — мне очень хочется!
— Она ж хрипит, она же грязная,
И глаз подбит, и ноги разные,
Всегда одета как уборщица…
— Плевать на это — очень хочется!
Все говорят, что не красавица.
А мне такие больше нравятся.
Ну что ж такого, что наводчица?
А мне ещё сильнее хочется!
ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ
Венички
— Сегодня я с большой охотою
Распоряжусь своей субботою,
И если Нинка не капризная,
Распоряжусь своею жизнью я!
— Постой, чудак, она ж наводчица!
Зачем?
— Да так, уж очень хочется!
— Постой, чудак, у нас — компания,
Пойдём в кабак, зальём желание!
— Сегодня вы меня не пачкайте,
Сегодня пьянка мне — до лампочки:
Сегодня Нинка соглашается,
Сегодня жисть моя решается!
— Ну и дела же с этой Нинкою!
Она жила со всей Ордынкою!
И с нею спать ну кто захочет сам!..
— А мне плевать — мне очень хочется!
Сказала: любит! Всё, замётано!
— Отвечу: рупь за сто, что врёт она!
Она ж того…
Ко всем ведь просится…
— А мне чего — мне очень хочется!
— Она ж хрипит, она же грязная,
И глаз подбит, и ноги разные,
Всегда одета как уборщица…
— Плевать на это — очень хочется!
Все говорят, что не красавица.
А мне такие больше нравятся.
Ну что ж такого, что наводчица?
А мне ещё сильнее хочется!
ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ
Венички
Сегодня - международный день цыган
Цыгане пели нам про шаль
И скрипками качали -
Вливали в нас тоску-печаль,-
По горло в нас печали.
«Французские бесы», 1978
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Цыгане пели нам про шаль
И скрипками качали -
Вливали в нас тоску-печаль,-
По горло в нас печали.
«Французские бесы», 1978
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Белла Ахмадулина:
«Свирепей дружбы в мире нет любви…»
— Доброе утро, Белла. Не разбудил?..
— Володенька, ну что ты?! Рада тебя слышать. Я еще и не ложилась, всю ночь провела в сборах. У нас же сегодня поезд… Помнишь, как у Миши Жванецкого — «мне в Париж, по делу, срочно!»? Вот теперь и мы, благодаря тебе и Марине… Забыл, что ли?
— Вот черт! Забыл, конечно. А во сколько поезд?..
— Да что случилось-то, Володя?
— Ничего особенного, так, ерунда. Но вполне может случиться. Просто мне твой совет нужен.
— Спрашивай.
— Это не по телефону… Давай-ка так: я к тебе прямо на Белорусский подскочу. Договорились?.. Тогда до встречи!
На перрон Высоцкий ворвался стремительно и ловко, как слаломист, лавируя меж вокзальным людом, через мгновение предстал перед Беллой, приобнял, расцеловал и уверенно увлек ее с Борисом за собой в какой-то особый спецбуфет, притаившийся в загадочно-вожделенном депутатском зале, где две холеные женщины в парадной железнодорожной форме встретили его как родного; и уже там за чашечкой кофе и рюмкой коньяку Владимир попытался максимально лаконично объяснить суть проблемы:
— Представляешь, моей «Алисе», кажется, кранты. Вчера на коллегии Министерства культуры раздолбали фирму «Мелодия», которая собиралась выпускать альбом по этой сказке. Визжали, что даже профессиональные поэты и композиторы ни черта не могут разобраться в том, что вы там с Кэрроллом и Высоцким насочиняли. И при этом хотите, чтобы наши дети это поняли?! А Сац (ну да, та самая, Наталья Ильинична, наш самый главный спец по детской культуре) вообще в раж вошла, как масла в костер плеснула, потребовала (мне продиктовали, цитирую): «оградить наших детей от чудовищных песен Высоцкого, которые развращают неокрепшие души». Еще один деятель вцепился в строчку «Много неясного в странной стране…» и у Владимирского (это директор «Мелодии») ехидно так спрашивал: «Вы какую, уважаемый, страну имели в виду?» Потом говорит: «А это что за пассаж: «Нет-нет, у народа нетрудная роль: упасть на колени
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
«Свирепей дружбы в мире нет любви…»
— Доброе утро, Белла. Не разбудил?..
— Володенька, ну что ты?! Рада тебя слышать. Я еще и не ложилась, всю ночь провела в сборах. У нас же сегодня поезд… Помнишь, как у Миши Жванецкого — «мне в Париж, по делу, срочно!»? Вот теперь и мы, благодаря тебе и Марине… Забыл, что ли?
— Вот черт! Забыл, конечно. А во сколько поезд?..
— Да что случилось-то, Володя?
— Ничего особенного, так, ерунда. Но вполне может случиться. Просто мне твой совет нужен.
— Спрашивай.
— Это не по телефону… Давай-ка так: я к тебе прямо на Белорусский подскочу. Договорились?.. Тогда до встречи!
На перрон Высоцкий ворвался стремительно и ловко, как слаломист, лавируя меж вокзальным людом, через мгновение предстал перед Беллой, приобнял, расцеловал и уверенно увлек ее с Борисом за собой в какой-то особый спецбуфет, притаившийся в загадочно-вожделенном депутатском зале, где две холеные женщины в парадной железнодорожной форме встретили его как родного; и уже там за чашечкой кофе и рюмкой коньяку Владимир попытался максимально лаконично объяснить суть проблемы:
— Представляешь, моей «Алисе», кажется, кранты. Вчера на коллегии Министерства культуры раздолбали фирму «Мелодия», которая собиралась выпускать альбом по этой сказке. Визжали, что даже профессиональные поэты и композиторы ни черта не могут разобраться в том, что вы там с Кэрроллом и Высоцким насочиняли. И при этом хотите, чтобы наши дети это поняли?! А Сац (ну да, та самая, Наталья Ильинична, наш самый главный спец по детской культуре) вообще в раж вошла, как масла в костер плеснула, потребовала (мне продиктовали, цитирую): «оградить наших детей от чудовищных песен Высоцкого, которые развращают неокрепшие души». Еще один деятель вцепился в строчку «Много неясного в странной стране…» и у Владимирского (это директор «Мелодии») ехидно так спрашивал: «Вы какую, уважаемый, страну имели в виду?» Потом говорит: «А это что за пассаж: «Нет-нет, у народа нетрудная роль: упасть на колени
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Поэма о космонавте.
Космонавту Ю. Гагарину
Я первый смерил жизнь обратным счётом,
Я буду беспристрастен и правдив:
Сначала кожа выстрелила потом
И задымилась, поры разрядив.
Я затаился и затих. И замер.
Мне показалось – я вернулся вдруг
В бездушье безвоздушных барокамер
И в замкнутые петли центрифуг.
Сейчас я стану недвижим и грузен,
И погружён в молчанье. А пока
Меха и горны всех газетных кузен
Раздуют это дело на века.
Хлестнула память, как кнутом, по нервам,
В ней каждый образ был неповторим:
Вот мой дублёр, который мог быть первым,
Который смог впервые стать вторым.
Пока что на него не тратят шрифта:
Запас заглавных букв – на одного.
Мы вместе с ним прошли весь путь до лифта,
Но дальше я поднялся без него.
Вот тот, который прочертил орбиту,
При мне его в лицо не знал никто.
Всё мыслимое было им открыто
И брошено горстями в решето.
И словно из-за дымовой завесы,
Друзей явились лица и семьи.
Они все скоро на страницах прессы
Расскажут биографии свои.
Их всех, с кем вёл я доброе соседство,
Свидетелями выведут на суд.
Обычное моё босое детство
Обуют и в скрижали занесут.
Чудное слово «Пуск!» – подобье вопля –
Возникло и нависло надо мной.
Недобро, глухо заворчали сопла
И сплюнули расплавленной слюной.
И пламя мыслей вихрем чувств задуло,
И я не смел или забыл дышать.
Планета напоследок притянула,
Прижала, не желая отпускать.
И килограммы превратились в тонны,
Глаза, казалось, вышли из орбит,
И правый глаз впервые удивлённо
Взглянул на левый, веком не прикрыт.
Мне рот заткнул – не помню – крик ли? Кляп ли?
Я рос из кресла, как с корнями пень.
Вот сожрала всё топливо до капли
И отвалилась первая ступень.
Там надо мной сирены голосили
Не знаю – хороня или храня.
А здесь надсадно двигатели взвыли
И из объятий вырвали меня.
Приборы на земле угомонились,
Вновь чередом своим пошла весна.
Глаза мои на место возвратились,
Исчезли перегрузки. Тишина.
Эксперимент вошёл в другую фазу, –
Пульс начал реже в датчики стучать.
Я в ночь влетел, минуя вечер, сразу –
И получил команду отдыхать.
Я шлем скафандра положил на локоть,
Изрек про самочувствие своё.
Пришла такая приторная лёгкость,
Что даже затошнило от неё.
Шнур микрофона словно в петли свился,
Стучались в рёбра лёгкие, звеня.
Я на мгновенье сердцем подавился, –
Оно застряло в горле у меня.
Я отдал рапорт весело, на совесть,
Разборчиво и очень делово.
Я думал: вот она и невесомость,
Я вешу нуль – так мало, ничего!..
И стало тесно голосам в эфире,
Но Левитан ворвался, как в спортзал,
И я узнал, что я впервые в мире
В Историю «поехали!» сказал.
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ
Космонавту Ю. Гагарину
Я первый смерил жизнь обратным счётом,
Я буду беспристрастен и правдив:
Сначала кожа выстрелила потом
И задымилась, поры разрядив.
Я затаился и затих. И замер.
Мне показалось – я вернулся вдруг
В бездушье безвоздушных барокамер
И в замкнутые петли центрифуг.
Сейчас я стану недвижим и грузен,
И погружён в молчанье. А пока
Меха и горны всех газетных кузен
Раздуют это дело на века.
Хлестнула память, как кнутом, по нервам,
В ней каждый образ был неповторим:
Вот мой дублёр, который мог быть первым,
Который смог впервые стать вторым.
Пока что на него не тратят шрифта:
Запас заглавных букв – на одного.
Мы вместе с ним прошли весь путь до лифта,
Но дальше я поднялся без него.
Вот тот, который прочертил орбиту,
При мне его в лицо не знал никто.
Всё мыслимое было им открыто
И брошено горстями в решето.
И словно из-за дымовой завесы,
Друзей явились лица и семьи.
Они все скоро на страницах прессы
Расскажут биографии свои.
Их всех, с кем вёл я доброе соседство,
Свидетелями выведут на суд.
Обычное моё босое детство
Обуют и в скрижали занесут.
Чудное слово «Пуск!» – подобье вопля –
Возникло и нависло надо мной.
Недобро, глухо заворчали сопла
И сплюнули расплавленной слюной.
И пламя мыслей вихрем чувств задуло,
И я не смел или забыл дышать.
Планета напоследок притянула,
Прижала, не желая отпускать.
И килограммы превратились в тонны,
Глаза, казалось, вышли из орбит,
И правый глаз впервые удивлённо
Взглянул на левый, веком не прикрыт.
Мне рот заткнул – не помню – крик ли? Кляп ли?
Я рос из кресла, как с корнями пень.
Вот сожрала всё топливо до капли
И отвалилась первая ступень.
Там надо мной сирены голосили
Не знаю – хороня или храня.
А здесь надсадно двигатели взвыли
И из объятий вырвали меня.
Приборы на земле угомонились,
Вновь чередом своим пошла весна.
Глаза мои на место возвратились,
Исчезли перегрузки. Тишина.
Эксперимент вошёл в другую фазу, –
Пульс начал реже в датчики стучать.
Я в ночь влетел, минуя вечер, сразу –
И получил команду отдыхать.
Я шлем скафандра положил на локоть,
Изрек про самочувствие своё.
Пришла такая приторная лёгкость,
Что даже затошнило от неё.
Шнур микрофона словно в петли свился,
Стучались в рёбра лёгкие, звеня.
Я на мгновенье сердцем подавился, –
Оно застряло в горле у меня.
Я отдал рапорт весело, на совесть,
Разборчиво и очень делово.
Я думал: вот она и невесомость,
Я вешу нуль – так мало, ничего!..
И стало тесно голосам в эфире,
Но Левитан ворвался, как в спортзал,
И я узнал, что я впервые в мире
В Историю «поехали!» сказал.
Весь✍️ВЫСОЦКИЙ