Собственно, все. Операция была проведена, все виновные наказаны, ситуация стабилизирована. Запала у Ирана хватило на три дня роликов на одну серию ударов.

Это важное развитие событий. Самый жёсткий шаг, который может принять израильское правительство в ответ — атака по иранским ядерным объектам: такие планы кабинетом Нетаньяху обсуждались, и для Ирана это будет красной линией.

https://www.tg-me.com/rusbrief/220491

Что будет дальше между Ираном и Израилем:

Масштабы разрушений в результате ударов по Израилю пока не ясны — итоги будут зависеть от (1) одновременности попадания БПЛА и крылатых ракет, от (2) выбранных целей ударов и (3) эффективности работы ПВО Израиля.

Время запуска беспилотников и ракет, судя по всему, специально выбрано такое, чтобы урон не был катастрофическим: сначала прилетят ракеты, затем БПЛА, синхронизации (которую, например, используют российские силы) нет. Я думаю, это намеренный шаг.

Далее. За несколько дней до атаки иранцы в пропагандистских роликах указали возможные цели ударов — среди них военные и разведывательные пункты, порты и аэропорт Бен-Гурион.

Основной вопрос — погибнут ли мирные израильтяне. Израиль понимает, что ему нужно будет ответить, но он также понимает, что зачинщик всей ситуации — именно Моссад, уничтоживший иранского генерала в Сирии, и потому, если гибели мирных не будет, ответ будет по-ближневосточному показательный, но не слишком болезненный.

Массовая гибель мирных (например, в результате трагической случайности даже помимо воли Ирана) спутает все карты и может побудить Израиль ударить по иранским ядерным объектам.

Это закрутит спираль эскалации, остановить которую сможет только вмешательство внешних сил — США, России и Китая.

Не успел написать пост, сразу подтверждение:

⚡️Постпред Ирана при ООН: Вопрос исчерпан, но израильский режим может совершить еще одну ошибку, и тогда реакция Ирана будет гораздо более жесткой.

Израилю дают шанс отступить после обмена ударами. Ждём сводок о возможной гибели мирных жителей — они решат все.

Судя по отчетам с мест, прогноз оправдался: в Израиле не то что нет масштабных разрушений, их вообще практически нет. Иран провел максимально яркую и максимально безвредную акцию.

Теперь вопрос в том, удержит ли Байден израильтян от ответного удара, в первую очередь от «решительной меры» — удара по ядерным объектам Ирана.

С одной стороны, повода для такого жёсткого ответа действительно нет: с другой стороны, демонстративная слабость Ирана (который в ответ на убийство влиятельного генерала устроил буквально пиротехническое шоу) может дать Израилю соблазн решить «иранский вопрос» здесь и сейчас.

⚡ Нетаньяху отказался от ответного удара по Ирану после разговора с Байденом.

Что и требовалось доказать: большой войны не планировалось с самого начала. Ничего удивительного тут нет — чтобы анализировать события, стоит рассматривать мотивации участников.

И Израиль, и Иран довольны ситуацией статус-кво: война идёт, но идёт за кулисами, силами спецназа и прокси-группировок, что не требует мобилизации экономик и общества.

Оскорбительные эксцессы — вроде удара Израиля по иранскому консульству в Дамаске — требуют «сатисфакции» в виде картинной мести, но скорее похожей на мастерство восточного единоборства, где красота и техничность приема куда важнее нанесенного урона.

Пока на Ближнем Востоке все ждут «страшного израильского возмездия» (по факту очередного танца с саблями), давайте поговорим о кое-чем интересном — в Нью-Йорке начался первый ТОТ САМЫЙ судебный процесс над Дональдом Трампом.

По версии обвинения, в выборном 2016 году Трамп заплатил порноактрисе, чтобы та молчала об их интриге десятилетней давности. Затем он подделал финансовые отчёты, чтобы этот платеж скрыть. Всего в деле 34 пункта обвинения, каждый потенциально предусматривает до 4 лет тюрьмы.

Из интересного: Трамп сам выступать перед судом будет вряд ли, из-за ненасильственного характера преступлений срок ему вероятнее всего не дадут. Три других дела, которые «висят» на Трампе, рассмотрены до выборов не будут.

И самое главное: ни один приговор не помешает ему участвовать в выборах и править в случае победы. Так что ждём шокирующих разоблачений, которые Трамп обязательно попытается развернуть в свою пользу: пока, судя по опросам, все другие обвинения и суды лишь увеличивали его популярность, создавая ему образ жертвы несправедливого преследования.

https://www.tg-me.com/vschwrzmn/311 — тут коллега Валентина Шварцман написала чуть подробнее для тех, кому интересно.

@vneshpol

На внешнеполитические изыскания

Делаем «Внешпол» вместе! Спасибо за вашу поддержку — она правда очень много значит 💔

Интервью Павла Дурова Такеру Карлсону — интересный шаг с точки зрения позиционирования и самого Павла, и Телеграма в рамках западного информационного поля.

В последнее время на Западе постепенно складывается некий альтернативный мейнстрим — причем не маргинальный, каким он был раньше («вы знаете, кто НА САМОМ ДЕЛЕ взорвал башни- близнецы» и «Сорос пересадил себе восьмое сердце подряд»), а вполне себе уважаемый и состоятельный.

Илон Маск, Такер Карлсон, теперь вот, видимо, Павел Дуров — люди богатые, самостоятельные и показательно независимые.

Условий для формирования такого контрмейнстрима несколько. Во-первых, нарратив на западе становится все более гомогенным и авторитарным — что вполне объяснимо условиями идеологической мобилизации на фоне войны на европейском континенте.

В рамках этого информационного авторитаризма вполне невинные вопросы вызывают осуждение и попытки маргинализации. Например: «А в чем финальная цель помощи Запада Украине? Как конкретно будет выглядеть победа Киева и как к ней идти?» или «Быть может, президентство Трампа было не таким и плохим?»

Такого рода информационная гигиена выталкивает в маргиналы не безумцев вроде Алекса Джонса или отставных генералов/дипломатов, а богатых и своенравных эксцентриков вроде Илона Маска.

Во-вторых, их деньги и возможность обращаться к людям напрямую через соцсети выводят «маргинализованные» вопросы в мейнстрим и заставляют к ним прислушиваться.

В-третьих, по всему миру, в том числе и в демократических обществах, идет процесс раскола между обществом и элитами — среди простых людей мнение «они нас даже не представляют» набирает популярность. Этим же, кстати, обусловлен и рост популярности правых партий в Европейском союзе.

В общем, интервью Дурова может вполне себе добавить веса уважаемому западному контрмейнстриму и явить нам его нового героя и его «официальный» метод коммуникации — Telegram. Ждём.

Как я и предсказывал ещё осенью, Россия начала вывод миротворцев из азербайджанского Карабаха раньше предельного срока, обозначенного 2025 годом.

Решение говорит о гибкости новой российской политики и о неправоте тех, кто полагал, что Кремль мыслит устаревшими категориями «сапог на земле» и будет до последнего держаться за сам факт наличия вооруженных людей в регионе.

Для меня самого это стало пусть и ожидаемым, но все же сюрпризом, учитывая консерватизм российских управленческих кругов. Всё-таки приятно, что сигналы от экспертного сообщества доходят.

После окончательного возвращения Карабаха в состав Азербайджана Москва подчеркивала, что будет вести диалог о миротворцах исключительно с Баку — и мы видим результат этого диалога.

Пока Армения договаривается с Францией и США, Россия договаривается с Азербайджаном. В повестке дня и новые, не зависящие от Запада логистические цепочки (которые пригодятся, напомню, и в случае потепления отношений с Западом), совместные газовые проекты и теперь вот попытка не допустить в регион Южного Кавказа западное влияние.

Хорошие, в общем, новости.

США рассказали, как с их точки зрения выглядит победа Украины

Самое интересное в законопроекте о помощи Украине — не сама помощь (было понятно, что ее примут) — а неприметное положение 504 на 32 странице.

В течение 45 дней после принятия закона, главы Пентагона и Госдепартамента должны представить подобный план с конкретными, достижимыми и проверяемыми критериями американской помощи, учитывая конкретные задачи, стоящие перед Украиной, и путь, которым США могут помочь ей достичь победы.

В тексте указано, кстати, в чем эта победа состоит — в сохранении Украины в качестве демократической, независимой и суверенной страны, способной противостоять будущей агрессии. Ни слова про территории и границы 1991, 2022 и иных годов.

Бесконечной чековой книжки не будет — учитывая, что большинство республиканцев проголосовали против, нас ждут интересные времена. Как минимум, после выборов 2024 года.

Американский русист Стивен Коткин написал в Foreign Affairs довольно обстоятельную статью по поводу пяти сценариев будущего для России.

Из примечательного — довольно нехарактерное для иностранца понимание особенностей российской действительности (например, относительной этнической гомогенности России при более 80% этнически русских и декоративного статуса многих национальных республик).

Кроме того, Коткин не поддается на колченогое евразийство и справедливо отмечает, что среди стран Азии Россия никогда не будет чувствовать себя «своей», будучи культурно совершенно европейской страной. Россия — европейская, но не западная, так было всегда и это нормально — вот его ключевая мысль.

Он довольно пессимистично оценивает перспективу сближения России с Китаем, традиционно для американских экспертов отмечая, что в условиях отсутствия у Москвы внешнеполитических альтернатив, велик риск попасть в невыгодную зависимость.

Эта зависимость, впрочем, компенсируется двумя факторами: во-первых, трепетным отношением к России лично Си Цзиньпина (который все же не вечен) и, во-вторых, стратегическим фактором: условная проамериканская Россия на северной границе Китая станет для Пекина стратегической катастрофой, вынудив его тасовать войска и сильно ухудшив его геополитические перспективы.

Нынешней России Коткин рисует довольно умеренные перспективы, отмечая, что она не даёт потенциальным союзникам из «глобального Юга» доступ к улучшению собственного человеческого капитала, эффективных технологий госуправления и готовых воевать, связанных договором военных союзников. Из экспорта у нее, по словам Коткина, лишь ресурсы, «политическое хулиганство» и талантливые люди.

Мрачность прогнозов понятна: в конце Коткин рассуждает, что США все равно непросто будет тягаться с Россией и Китаем, и требует от Вашингтона общественной мобилизации и реформ.

Наконец, из интересного — традиционная для Коткина параллель России и Франции. Как и в России, во Франции есть важное для национального сознания имперское прошлое, традиции авторитарного правления и мощного бюрократического аппарата, что не мешает ей иметь сегодня довольно стандартную демократию со своими особенностями. Это один из «сценариев будущего».

В этом плане Коткин отличается от некоторых довольно плоско мыслящих «русистов»: несмотря на особенности нынешней ситуации, он довольно объективно оценивает и потенциал России, и необходимость наладить с ней отношения, не пытаясь ее поменять.

Именно попытки извне поменять что Россию, что Китай, Коткин считает причинами ожесточения Москвы и Пекина и нынешней геополитической конфронтации.

Друзья, к выходным (пусть и ненастоящим!) продолжаем видеоформат. Сегодня про Эрдогана — немного про историю его жизни и попытки сочетать исламизм с проевропейскими лозунгами. Ну и про то, друг он нам или враг.

https://youtu.be/ubBDeaJXaUY?si=eEotgZIk1_UE_83_

Эклектичность российской политики памяти принято высмеивать: у вас здесь, мол, заимствованные из сталинианы «вражеские трофеи» на фоне Москвы-Сити с криптобиржами и эскортницами.

Того гляди по улицам погонят украинских пленных, мимо которых на прокатных электросамокатах будут мчаться подростки с цветными волосами и электронными сигаретами со вкусом дыни.

Все верно: для кого-то горелые танки это настоящий символ священной, последней войны с Западом, для кого-то — кургузая попытка вернуть даже не свинцовую серьезность сталинского времени, а скорее лакированное андроповское представление о ней. Для кого-то, конечно, просто развлечение.

Все эти представления верны одновременно, и слава богу: мы живём в постидеологическую эпоху, когда общество в массе своей нельзя заставить во что-то поверить всерьез и надолго. Можно вынудить принять мейнстрим, заставить говорить фразами из государственного телевизора или оппозиционного Ютуба, но всерьез поверить — нет.

Это верно по обе стороны противостояния: Макрон, рядящийся то в Наполеона, то в де Голля, мало чем отличается от Джонсона, представляющего себя новым Черчиллем, или от Медведева в военном френче, буквально зачитывающего сталинские распоряжения.

Тучи рассеются, орудия смолкнут, кители и мундиры отправятся по шкафам — и представитель какого-нибудь Renault или Siemens, выбирающий банк-корреспондент для обработок платежей в рублях, будет чрезвычайно оскорблен даже напоминанием о «невероятной угрозе с востока».

Свидетель последней войны с Западом, в свою очередь, запишется на выдачу многоразового Шенгена, а уехавший любитель порассуждать о генетическом рабстве россиян вернется в уютную бабушкину двушку в Алтуфьево.

Уже, наверное, года полтора, комментируя развитие ситуации вокруг украинского конфликта, раз за разом приходится проговаривать одну довольно очевидную мысль: правила игры, определенные в марте 2022 года, остаются в силе.

Правила такие:

1. Россия настаивает на решении ситуации с помощью переговоров с позиции силы (осенью 2022 к первоначальным политическим требованиям добавились требования территориальные);

2. Россия не будет применять ядерное оружие; помимо успокоения Запада надо понимать, что это и победы не принесет, и вызовет осуждение того самого глобального Юга;

3. Запад не участвует в конфликте напрямую (военными контингентами), хотя поставляет весь спектр вооружений от кассетных боеприпасов до дальнобойных ракет и самолетов: Москва этим фактом громко возмущается, однако не наносит ударов ни по каким западным аэродромам и пунктам базирования вне территории Украины.

В рамках этих правил и идет перетягивание каната: кто с каких позиций будет вести переговоры.

Никакие громкие слова о постановке на очередную наивысшую боеготовность ядерных сил России и рассуждения об отправке солдат НАТО на Украину не меняют решительным образом ничего: вам просто морочат голову.

Изменение этой ситуации возможно только в случае масштабного перелома ситуации с любой из сторон: например, обрушения фронта ВСУ, массовых гражданских жертв при штурме крупного украинского города или оккупации уже «канонично» российских городов.

Решение при этом будет приниматься по ходу: никто заранее не скажет «ударим тут» или «отправим войска сюда». Так что держим голову в холоде.

Washington Post в материале о «новой консервативной России» удивляет своим откровенно ориенталистским к ней отношением.

Это именно так, как на Восток смотрели его покорители: не как на нормальные, но по-своему организованные общества, а как на «таинственных» и «непонятных» дикарей, влекомых своими чудными верованиями и природной силой.

Россия — современная урбанизированная страна с высоким уровнем образования, насквозь светская, со все возрастающей ценностью личной свободы: именно свободы от государства, чтобы никакой временщик в пиджаке или религиозном одеянии не думал указывать, как жить, куда ходить и что делать.

Хочется развод — развод. Хочется аборт — аборт. Хочется быть религиозным на уровне куличей и поста в Рамадан — пожалуйста. Хотите привлекать к работе на государство или военной службе? Извольте достойные зарплаты и высокий доход. Никаким консерватизмом тут и не пахнет.

С учебниками в целом вообще смехотворно: в начале 1991 в них писали про гениального Владимира Ильича, в 1992 уже про большевистский переворот. И никто даже бровью не повел.

В общем, всерьез верить, что естественный исторический вектор общества можно фундаментально поменять административными мерами в 2024 году просто неприлично.

https://www.tg-me.com/briefsmi/21503

День Победы сегодня, конечно, умирает.

С одной стороны праздник, нарратив празднования которого сложился в позднесоветские годы, сталкивается с возрождёнными национальными мифами — и выясняется, что традиционное «все как один — и русский, и украинец, и азербайджанец, и еврей, и армянин» уже не отзывается так, как раньше, и своё, частное, нынешнее для многих становится важнее, чем общее, но уже прошлое.

С другой стороны по Дню Победы бьют те, у кого война с коммунизмом и внешней оккупацией жестоким режимом превращается в войну с людьми и человеческим подвигом.

Наконец, изнутри по Дню Победы бьют те, кто кощунственно привязывает события прошлого к событиям нынешнего, те, кто, манипулируя, говорит: «Если ты помнишь Победу, сегодня ты должен поддержать/одобрить/проголосовать». Нет, друзья, так не пойдет.

На фоне всего этого вредительства задача сохранения праздника преодоления, праздника победы жизни над буквально индустриализированным злом с планом «Ост», планом голода и научным планом истребления десятков миллионов людей — наша с вами личная задача.

Задача людей, чьи родословные наживо изрезаны и вспороты порезами гитлеровского ножа, который наши предки сломали буквально голыми руками. Сломали явно не для того, чтобы их кровью и болью сегодня кто-то или нам пенял, или прикрывался.

Политики уйдут, войны закончатся, национальные нарративы сосредоточатся на другом, а Победа останется. Дай бог и нас переживет. С праздником, друзья.

Одна из наиболее негативных черт, которую релоканты увезли с собой из России совершенно неизменной — абсолютная пакетность, неизбирательность мышления.

Навеяно комментариями к посту художника Артема Лоскутова, который, как и положено акционисту, пошел против мейнстрима и выложил картинку с критикой Израиля, столкнувшись с мощнейшим валом совершенно отвязной критики.

Понятно, что последние годы в целом, а у нас особенно вряд ли способствовали формированию какой-то живой и разнообразной общественной дискуссии — идеологическая мобилизация как раз и предполагает разделение общества на «своих» и «чужих».

Это то, что в науке называется «аффективной поляризацией», когда несогласные с вами кажутся вам не просто людьми с другим мнением, а какими-то ненормальными, дураками, предателями.

Но среди уехавших много молодых людей прогрессивных взглядов со знанием разных языков, представителей творческой интеллигенции, космополитов с доступом к широчайшему набору источников информации и, что называется, передовых общественных практик.

И вроде от этих людей можно ожидать нюансированных рассуждений вроде «да, поступки ХАМАС ужасны, но ответ Израиля выходит за пределы самообороны, да и вопрос с палестинским государством не решен...» или «не приветствуя масштабные бомбардировки как средство разрешения конфликтов, просим не забывать, с чего конфликт начался».

Но нет: как видим, в случае спора моментально включается разделение на «своих» и «чужих».

Понятно, что «релокация» для многих — вынужденный и травмирующий опыт, который не способствует спокойным рассуждениям. Также понятно, что любой международный конфликт людям свойственно примерять на себя («если Путин за создание палестинского государства, я буду против»).

Но тенденция эта все равно тяжёлая и удручающая — нам с ней жить и нам ее, конечно, выправлять. Несогласие — это норма. Вражда — нет.