Вы вряд ли помните название группы, что исполняла хит конца 90-х Your Woman, который до сих пор весьма популярен на стримингах. Но если даже и помните, то точно не знаете, как выглядит исполнитель, андрогинным голосом поющий «I could never be your woman».

Пракаш Мистра родился в Индии, а когда ему было три года, семья переехала в Англию. В детстве он подвергался травле из-за своего происхождения со стороны одноклассников и. даже учителей; уже в 7 лет он впервые задумался о самоубийстве. Этот опыт стал определяющим для его мировоззрения, и свой главный проект - музыкальную группу - он назвал именно White Town, то есть «Белый город».

Мистра рано стал убеждённым марксистом (это нашло отражение в его творчестве, упоминаются «Marxist ways» и в тексте Your Woman). С 12 лет он начал играть на клавишах, а с 16 - придерживаться философии straight edge. Бренд White Town возник в конце 80-х, и довольно быстро обществу других музыкантов Мистра предпочёл работу с лупами и музыкальными коллажами. Песни он писал дома с помощью дешёвого сэмплера, кассетного рекордера и компьютера Atari ST с бесплатным софтом. Именно так был создан хит, у которого более 200 миллионов прослушиваний на Spotify.

Однажды Пракаш наткнулся на песню 1932 года My Woman Лу Стоуна и The Monseigneur Band. Изначально она звучала в сериале, который он помнил из детства - ностальгия заставила купить CD с саундтреком и вслушаться. Ухо зацепилось за партию трубы - идеальный семпл! - но текст был мизогинным: в оригинале «woman» рифмуется с «not human». Поэтому его Мистра переписал, сделав чем-то вроде «I Will Survive» на новый лад. Он взял джазовую трубу из 30‑х, наложил синт‑поп‑мелодию из 80‑х, пустил в подложку бит, характерный для 90‑х – и получил совершенно вневременное звучание, но с мощным феминистским посылом в тексте.

Убеждённый в успехе, Пракаш забомбил радиодиджеев и лейблы письмами – не сразу, но это сработало. В январе 1997 песня стала №1 в Англии и Испании и вошла в топ‑10 ещё в дюжине стран. MTV активно крутило клип, снятый в родном городке Мистры – том самом «белом городе». Десятки интервью, огромное внимание к его персоне, истории, взглядам… Из-за двусмысленности текста (всё-таки «I could never be your woman» в ней пел мужчина), он получал тонны писем от геев, признававшихся ему в любви. В общем, это был успех.

Успех, которого Мистра не вынес. Он неделями не выходил из дома, сильно поправился, «заедая» стресс, и отказался от выступления на главном британском музыкальном ТВ-шоу Top of the Pops. Жёлтая пресса следила за ним, и сопровождала фотографии музыканта слухами, что он записал песню в спальне потому, что «был слишком толст, чтобы пролезть в дверь».

После успеха Your Woman лейбл EMI требовал ещё один хит. Его предсказуемо не случилось, ведь альбом Women in Technology, на котором вышла Your Woman - это в основном тихие и исповедальные песни, настоящий DIY-инди. Так или иначе, лейбл расторг контракт — и для Мистры это стало спасением. Отказ от анонимности обернулся для него кошмаром, и он был крайне рад, что о нём забыли.

Пракаш до сих пор выпускает музыку на собственном лейбле. Он наслаждается свободой творчества, экспериментируя с разными стилями, от синт‑попа до «воображаемых ТВ‑саундтреков». Так, трек These Are the MPs с альбома Don’t Mention the War (2006) - это аудиоколлаж-перечисление имён депутатов, проголосовавших за вторжение в Ирак, альбом Polyamory (2019) - сборник инди-баллад о полиамории, а последний на данный момент EP White Town называется Marx, Engels, Lenin, Trotsky. На нём четыре инструментальных трека - причём Lenin в интерпретации Пракаша похож на Placebo, а Trotsky – на Nine Inch Nails.

«У меня была тяжёлая депрессия. Я был знаменит две недели - на две недели больше, чем нужно» - говорит Пракаш в редком интервью Billboard, - «Я не понимаю, почему люди выбирают это». Сейчас про White Town часто и очень упрощённо говорят так: «нищий музыкант создал хит у себя в спальне, но повторить успех не смог». Но кажется, это всё-таки история человека, который получил всё, и нашёл в себе силы отказаться от этого.

Я наиграла часов десять в Vtm: Bloodlines 2, и если вы попросите меня описать парой слов, то это игра, где нужно очень много ходить. Туда-сюда, туда-сюда по заснеженному городу. Сначала это было неплохо, т.к. снега я не видела уже давно, но на третьем часу этого перестало хватать. При этом в городе нет ничего кроме набора ключевых локаций, где вот буквально MVP Иваныч. В них не происходит ничего вне базового сюжета, а населен город дженерик-бомжами (их огромное количество, чтобы герой-вампир мог подкрепиться, шлюхами (их называют секс-работники), злыми дядьками, пинающими банкоматы, и редкими бизнесменами, которые почему-то в метель идут по сугробам, а не едут в машине. Можно побегать по крышам, что на часок занимает, но и там нельзя сказать, чтобы происходило что-то поразительное.

Помните разочаровывающие ощущение от первого прохождения Киберпанка, когда понимал, что НИКУДА нельзя зайти, ничто не живет по своим законам? Я бы не сказала, что в исходной игре VtM локаций было завались, но там была жирная чувственная, что ли, атмосфера, в которой ты не обращал на это внимания. Ты ощущал какое-то превосходство. Все дышало богемным сексом. Все обещало. Ты стал вампиром, это было противно и отлично одновременно. Здесь же ты просто бегаешь туда-сюда, еще и двери приходится открывать, плюс валишь толпы однообразных анархов, в промежутках соблазняя бомжей ради крови. Мне так надоело, что я снизила сложность довольно быстро, чтобы время не тратить на однообразное месилово, потому что навыки... ну, не то, чтобы они прямо создают мегаразнообразие в бою.

Буду дальше играть, пока выглядит как такая третьесортная детективная стори. По-моему, даже Coteries of New York давали большее погружение. Скучно. #игры