Когда открываешь биографию писательницы Моны Авад, в глаза сразу бросается ее происхождение. «Ее отец, египетский мусульманин, иммигрировал в Канаду в 1970-х годах. Ее мать — франкоканадская католичка с сербскими и ирландскими корнями». Звучит невероятно. Ну, правда – какое смешение, какое пересечение дорог. Наглядный пример того, каким удивительным может быть открытый мир. И кто знает, как долго будут еще возможны такие истории, с учетом обратного тренда.
Впрочем, это другой разговор. Сейчас речь о книге Моны Авад «Все хорошо» (Inspiria), которая моментально ловит внимание читателя. Это роман с элементами боди-хоррора, черной комедии и фантастики. Его главная героиня – Миранда. Ей ближе к сорока, в прошлом она была красоткой и довольно успешной театральной актрисой с приятными планами на жизнь и симпатичным парнем. Ну а потом ей не повезло, и однажды она рухнула со сцены, повредив бедро и спину. Операции не дали желаемого результата, так что ее жизнь стала проходить под постоянный аккомпанемент боли. Это, как можно догадаться, не сделало ее более веселой – отношения с парнем расстроились, играть на сцене она больше не могла. Чтобы было, на что жить, она устроилась работать в колледж – рассказывать о театре и ставить со студентами спектакли. Собственно, в этот момент мы и застаем Миранду в начале романа: она лежит на полу кабинета, старается справиться с болью перед репетицией и обдумывает шекспировскую пьесу «Все хорошо, что хорошо кончается», хотя все хотят играть «Макбета».
(Дальше будет немного спойлеров, простите).
Роман можно разделить на три части. В первой мы видим Миранду под властью болезни. Во второй – с помощью щепотки магии и жестокости – дела ее значительно улучшаются, жизнь расцветает. Ну а в финале, по логике вещей, должна наступить расплата за краткий миг земного счастья.
Лучшая часть – первая. Мона Авад так точно – и с таким отменным чувством черного юмора – описывает жизнь человека с болью (или, шире, с плохим здоровьем), что это сразу захватывает внимание любого, кто был или находится в такой ситуации. Все эти эмоции пациента, которому уже даже стыдно перед врачами за то, что их лечение ему не помогает; все эти безуспешные попытки объяснить другому, что ты на самом деле не можешь делать какие-то базовые простые вещи, которые могут делать все; вся эта неловкость, которую испытываешь, когда тебе пытаются поднять настроение, а ты искренне не можешь хоть немного развеселиться, потому что тебе плохо – все это описано пугающе правдоподобно. Однако начало романа – не просто список жалоб. При всем сочувствии, Авад ужасно смешно рассказывает об этих муках, позволяя хоть немного над ними приподняться: я, честно говоря, буквально до слез смеялся над одной из глав, и даже зачитывал ее вслух Сереже, хотя вообще текстом меня очень сложно рассмешить.
Вторую и третью часть Авад использует для того, чтобы с помощью магии избавить нашу героиню от страданий, и показать, каким же человеком она окажется без боли. Жестоким, сострадательным, злым, отзывчивым? Хотя идея понятна и логична, в этом месте у текста, на мой взгляд, есть некоторые проблемы: Миранда становится настолько всесильной и неуязвимой благодаря «чуду», что теряется интрига – ее положению счастливицы ничто не угрожает, и потому читательский интерес постепенно иссякает, ведь все так хорошо. Несколько смазанным из-за этого оказывается и финал, где, как и полагается, наступает примирение героини со своим травмирующим опытом тяжелой болезни.
Впрочем, даже несмотря на это, «Все хорошо» я горячо рекомендую – в первую очередь, всем, кто проживает сложный период в отношениях со своим здоровьем. Во вторую, всем, кто любят классный черный юмор. Это одна из лучших книг, которую я читал за долгое время.
#книги
Впрочем, это другой разговор. Сейчас речь о книге Моны Авад «Все хорошо» (Inspiria), которая моментально ловит внимание читателя. Это роман с элементами боди-хоррора, черной комедии и фантастики. Его главная героиня – Миранда. Ей ближе к сорока, в прошлом она была красоткой и довольно успешной театральной актрисой с приятными планами на жизнь и симпатичным парнем. Ну а потом ей не повезло, и однажды она рухнула со сцены, повредив бедро и спину. Операции не дали желаемого результата, так что ее жизнь стала проходить под постоянный аккомпанемент боли. Это, как можно догадаться, не сделало ее более веселой – отношения с парнем расстроились, играть на сцене она больше не могла. Чтобы было, на что жить, она устроилась работать в колледж – рассказывать о театре и ставить со студентами спектакли. Собственно, в этот момент мы и застаем Миранду в начале романа: она лежит на полу кабинета, старается справиться с болью перед репетицией и обдумывает шекспировскую пьесу «Все хорошо, что хорошо кончается», хотя все хотят играть «Макбета».
(Дальше будет немного спойлеров, простите).
Роман можно разделить на три части. В первой мы видим Миранду под властью болезни. Во второй – с помощью щепотки магии и жестокости – дела ее значительно улучшаются, жизнь расцветает. Ну а в финале, по логике вещей, должна наступить расплата за краткий миг земного счастья.
Лучшая часть – первая. Мона Авад так точно – и с таким отменным чувством черного юмора – описывает жизнь человека с болью (или, шире, с плохим здоровьем), что это сразу захватывает внимание любого, кто был или находится в такой ситуации. Все эти эмоции пациента, которому уже даже стыдно перед врачами за то, что их лечение ему не помогает; все эти безуспешные попытки объяснить другому, что ты на самом деле не можешь делать какие-то базовые простые вещи, которые могут делать все; вся эта неловкость, которую испытываешь, когда тебе пытаются поднять настроение, а ты искренне не можешь хоть немного развеселиться, потому что тебе плохо – все это описано пугающе правдоподобно. Однако начало романа – не просто список жалоб. При всем сочувствии, Авад ужасно смешно рассказывает об этих муках, позволяя хоть немного над ними приподняться: я, честно говоря, буквально до слез смеялся над одной из глав, и даже зачитывал ее вслух Сереже, хотя вообще текстом меня очень сложно рассмешить.
Вторую и третью часть Авад использует для того, чтобы с помощью магии избавить нашу героиню от страданий, и показать, каким же человеком она окажется без боли. Жестоким, сострадательным, злым, отзывчивым? Хотя идея понятна и логична, в этом месте у текста, на мой взгляд, есть некоторые проблемы: Миранда становится настолько всесильной и неуязвимой благодаря «чуду», что теряется интрига – ее положению счастливицы ничто не угрожает, и потому читательский интерес постепенно иссякает, ведь все так хорошо. Несколько смазанным из-за этого оказывается и финал, где, как и полагается, наступает примирение героини со своим травмирующим опытом тяжелой болезни.
Впрочем, даже несмотря на это, «Все хорошо» я горячо рекомендую – в первую очередь, всем, кто проживает сложный период в отношениях со своим здоровьем. Во вторую, всем, кто любят классный черный юмор. Это одна из лучших книг, которую я читал за долгое время.
#книги
А вот здесь, кстати, можно послушать разговор Моны Авад с милейшей Маргарет Этвуд – энджой, как говорится ;)
Так, друзья, как бы мне ни хотелось избежать этого, но все же должен обратиться к вам за помощью. Как вы хорошо знаете, не то чтобы это время было приятным (или хотя бы простым) для меня, но вообще я неплохо справлялся. Однако в прошлую среду мне пришлось делать очередную срочную операцию – то есть четвертую по счету за этот период, и вторую на конкретно левый глаз – и я понял, что пора снова писать этот пост, так как если сложить все затраты на лечение, то сумма уже равна 40 000 долларов.
(Да-да, я тоже стараюсь не думать об этих цифрах! Ах, денежки мои денежки, я бы мог на вас так красиво попутешествовать! Но нет, но нет).
Не буду вдаваться во все подробности лечения, меня самого укачивает от пересказа, да и вряд ли кто удержит в голове весь этот сюжет кроме пациента, то есть меня. Скажу коротко: правый мой глаз, где была полная отслойка сетчатки в прошлом году, мы стабилизировали (слава богу) после двух трудных операций, и с июля вообще его не трогали. Этого сценария (с двумя трудными операциями, помещением силиконового масла, его выкачкой и так далее) мы хотели избежать в случае с левым глазом. Просто потому, что подобные вмешательства рискованны не только в моменте, но и и в перспективе – в будущем могут появиться разные нежелательные осложнения. Поэтому к витректомии прибегают в самом крайнем случае, а до этого применяют все другие виды (пыток) лечения и операций, как и было сделано со мной.
(Здесь скажу, что общался с парой врачей и в Аргентине, и в России, и все подтвердили, что схема лечения правильная, а операции на правом глазе прошли даже лучше, чем можно было ожидать в моей ситуации, и это очень хорошие новости).
В общем, я отношусь к тем нескольким процентам населения земли, в случае которых только вот эта двухэтапная операция и может помочь. В каком-то смысле, кстати, со мной даже произошло маленькое пасхальное чудо, так как я повторил ту самую присказку: утром в куплете, вечером в газете. То есть, вернее, утром в среду я был в скорой офтальмологической помощи, мне диагностировали начало отслойки сетчатки, а уже к вечеру мой героический (и, к сожалению, такой дорогой) хирург вернулся из своего отпуска в Буэнос-Айрес, чтобы сделать мне операцию.
Короче говоря, сейчас ситуация нормальная, на сколько она такой может быть после всего, и следующая операция ожидается через полгода. Она будет плановой, так что моя нерасторопная страховая даже обещается ее оплатить. Но до этого еще надо дожить (хо-хо).
Поэтому – буду очень рад и признателен за любую помощь. В прошлый раз были переводы и по 100, и по 500 рублей, и это тоже было очень важно для меня.
Всем спасибо!!
Т-Банк
Райффайзен Банк
(Да-да, я тоже стараюсь не думать об этих цифрах! Ах, денежки мои денежки, я бы мог на вас так красиво попутешествовать! Но нет, но нет).
Не буду вдаваться во все подробности лечения, меня самого укачивает от пересказа, да и вряд ли кто удержит в голове весь этот сюжет кроме пациента, то есть меня. Скажу коротко: правый мой глаз, где была полная отслойка сетчатки в прошлом году, мы стабилизировали (слава богу) после двух трудных операций, и с июля вообще его не трогали. Этого сценария (с двумя трудными операциями, помещением силиконового масла, его выкачкой и так далее) мы хотели избежать в случае с левым глазом. Просто потому, что подобные вмешательства рискованны не только в моменте, но и и в перспективе – в будущем могут появиться разные нежелательные осложнения. Поэтому к витректомии прибегают в самом крайнем случае, а до этого применяют все другие виды (пыток) лечения и операций, как и было сделано со мной.
(Здесь скажу, что общался с парой врачей и в Аргентине, и в России, и все подтвердили, что схема лечения правильная, а операции на правом глазе прошли даже лучше, чем можно было ожидать в моей ситуации, и это очень хорошие новости).
В общем, я отношусь к тем нескольким процентам населения земли, в случае которых только вот эта двухэтапная операция и может помочь. В каком-то смысле, кстати, со мной даже произошло маленькое пасхальное чудо, так как я повторил ту самую присказку: утром в куплете, вечером в газете. То есть, вернее, утром в среду я был в скорой офтальмологической помощи, мне диагностировали начало отслойки сетчатки, а уже к вечеру мой героический (и, к сожалению, такой дорогой) хирург вернулся из своего отпуска в Буэнос-Айрес, чтобы сделать мне операцию.
Короче говоря, сейчас ситуация нормальная, на сколько она такой может быть после всего, и следующая операция ожидается через полгода. Она будет плановой, так что моя нерасторопная страховая даже обещается ее оплатить. Но до этого еще надо дожить (хо-хо).
Поэтому – буду очень рад и признателен за любую помощь. В прошлый раз были переводы и по 100, и по 500 рублей, и это тоже было очень важно для меня.
Всем спасибо!!
Т-Банк
5536 9141 4389 7654
Райффайзен Банк
2200 3001 0366 0229
Не знаю, будет ли эта информация полезна кому-нибудь кроме меня (а я ведь опять для души должен чаще слушать, чем читать), но тем не менее – я нашел, наконец, очень симпатичный аргентинский подкаст, где ребята обсуждают книжки и кино, и делают это осмысленно и толково. В одном выпуске они могут смешать совсем разных героев и темы, скажем, Урсулу Ле Гуин (с ее «Левой рукой тьмы») и «Субстанцию». Мостик от одного к другому они перекинули через то, что и в книжке, и в фильме тема «телесного» играет не последнюю роль. Или вот в последнем эпизоде они обсуждают Булгакова и Хан Ган, и делают это не банально (что сложно, согласитесь).
К слову, оказывается, на испанский «Вегетерианку» перевели раньше, чем на английский, причем первый перевод сделала кореянка Сунме Йун (Sunme Yoon), получившая образование в Аргентине – сперва в государственной школе, а затем в Университете Буэнос-Айреса. (На это особенно обращают внимание ведущие подкаста, что понятно, с учетом того, что проект выходит на канале «Левой газеты». И правильно делают, что напоминают о достижениях бесплатного образования!). По случаю награждения Хан Ган Нобелевской премией по литературе в одном из изданий выходило интервью с переводчицей – кому интересно, его можно почитать здесь.
В общем, если вы учите испанский (особенно аргентинский испанский) и ищите, что бы такое послушать о культуре, чтобы не заснуть, то вот – горячо рекомендую подкаст Fuera del algoritmo.
К слову, оказывается, на испанский «Вегетерианку» перевели раньше, чем на английский, причем первый перевод сделала кореянка Сунме Йун (Sunme Yoon), получившая образование в Аргентине – сперва в государственной школе, а затем в Университете Буэнос-Айреса. (На это особенно обращают внимание ведущие подкаста, что понятно, с учетом того, что проект выходит на канале «Левой газеты». И правильно делают, что напоминают о достижениях бесплатного образования!). По случаю награждения Хан Ган Нобелевской премией по литературе в одном из изданий выходило интервью с переводчицей – кому интересно, его можно почитать здесь.
В общем, если вы учите испанский (особенно аргентинский испанский) и ищите, что бы такое послушать о культуре, чтобы не заснуть, то вот – горячо рекомендую подкаст Fuera del algoritmo.
Да уж, да уж, страшно не то, что ты умрешь, а то, что потом тебя оживят ради курсов креативного письма))
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Сейчас в Аргентине «Этернавту» обсуждают повсюду: блогеры выпускают ролики о комиксе, журналисты делают репортажи, газеты публикуют статьи литературоведов, а на книжной ярмарке устраивают специальные круглые столы. Повод понятен – на Нетфликсе вышла экранизация этой культовой историеты (historieta – так здесь называют комиксы), сериал получает очень хорошие отзывы, и вот уже анонсирован запуск работы над вторым сезоном проекта. Кажется, только всеобщий интерес к «Этернавте» (ну, помимо футбола, конечно) ненадолго объединил аргентинцев на фоне абсолютного раскола, который переживает общество: одинаково хорошо пишут о сериале и правые, и левые, и вообще все. Такое воодушевление связано во многом с тем, что этот проект – едва ли не первый крупный фантастический сериал, снятый в Южной Америке. И то, как его примут в мире, может повлиять и на образ страны, и на перспективы местной киноиндустрии.
Огромным событием в свое время был выход самого графического романа. «Этернавту» – историю о том, как в Буэнос-Айресе выпадает смертоносный снег и высаживается неизвестный враг – начали печатать в 1957 году, и это был первый местный комикс, добившийся невероятной популярности. По словам исследователей, работа Эктора Оэстерхельда, автора романа, во многом была революционной для своего времени. Во-первых, действие истории разворачивается не в каком-нибудь «центре силы» вроде США или Европы, а в Буэнос-Айресе. Это было неожиданно: оказывается, героическое приключение может начаться буквально за углом твоего дома, у какой-нибудь районной булочной, где продают любимые фактуры с заварным кремом.
(В самой первой серии, когда только начинает идти снег, один из героев, глядя в окно, говорит: Боже, что это? Это последствия атомной бомбы? И ему отвечает другой: да какая атомная бомба! Кому может придти в голову вообще нас бомбить!)
Во-вторых, в отличие от комиксов из США, для Эктора Оэстерхельда было важно не создавать для своей истории никакого супергероя. Все персонажи романа – это вполне типичные представители среднего аргентинского класса, которых каждый видит на улице ежедневно. Только коллектив, в каком-то смысле, может обладать «суперсилой» – и суперсила эта заключается во взаимопомощи.
(Хотя в сериале, конечно, внимание все же перетягивает на себя Хуан Сальво, которого играет главная звезда аргентинского кино Рикардо Дарин).
Важно, при этом, что, несмотря на политический раскол в стране, ни одно издание не забывает рассказать о жизни самого Оэстерхельда, о которой вы, возможно, знаете. У создателя «Этернавты» было четыре дочери, в какой-то момент они стали политическими активистками (что в 1970-е в Аргентине было занятием смертельно опасным), и он, как отец, решил быть со своими детьми в этом деле. В итоге во время правления военной хунты Оэстерхельд вместе с дочерьми был похищен тайной полицией, и вскоре все они были убиты. До сих пор неизвестно, где находятся их тела. Жена писателя взяла на воспитание внуков, вырастила их, и один из них, кстати, участвовал в работе над этой экранизацией.
Я, честно сказать, графический роман (в России он выходил в издательстве «Питер») не читал – не мой жанр – но сериал смотрю с большим интересом, и очень рекомендую. А в качестве короткого ликбеза о комиксе советую еще посмотреть ролик о нем от издательского дома Clarin.
#книги
#кино
Огромным событием в свое время был выход самого графического романа. «Этернавту» – историю о том, как в Буэнос-Айресе выпадает смертоносный снег и высаживается неизвестный враг – начали печатать в 1957 году, и это был первый местный комикс, добившийся невероятной популярности. По словам исследователей, работа Эктора Оэстерхельда, автора романа, во многом была революционной для своего времени. Во-первых, действие истории разворачивается не в каком-нибудь «центре силы» вроде США или Европы, а в Буэнос-Айресе. Это было неожиданно: оказывается, героическое приключение может начаться буквально за углом твоего дома, у какой-нибудь районной булочной, где продают любимые фактуры с заварным кремом.
(В самой первой серии, когда только начинает идти снег, один из героев, глядя в окно, говорит: Боже, что это? Это последствия атомной бомбы? И ему отвечает другой: да какая атомная бомба! Кому может придти в голову вообще нас бомбить!)
Во-вторых, в отличие от комиксов из США, для Эктора Оэстерхельда было важно не создавать для своей истории никакого супергероя. Все персонажи романа – это вполне типичные представители среднего аргентинского класса, которых каждый видит на улице ежедневно. Только коллектив, в каком-то смысле, может обладать «суперсилой» – и суперсила эта заключается во взаимопомощи.
(Хотя в сериале, конечно, внимание все же перетягивает на себя Хуан Сальво, которого играет главная звезда аргентинского кино Рикардо Дарин).
Важно, при этом, что, несмотря на политический раскол в стране, ни одно издание не забывает рассказать о жизни самого Оэстерхельда, о которой вы, возможно, знаете. У создателя «Этернавты» было четыре дочери, в какой-то момент они стали политическими активистками (что в 1970-е в Аргентине было занятием смертельно опасным), и он, как отец, решил быть со своими детьми в этом деле. В итоге во время правления военной хунты Оэстерхельд вместе с дочерьми был похищен тайной полицией, и вскоре все они были убиты. До сих пор неизвестно, где находятся их тела. Жена писателя взяла на воспитание внуков, вырастила их, и один из них, кстати, участвовал в работе над этой экранизацией.
Я, честно сказать, графический роман (в России он выходил в издательстве «Питер») не читал – не мой жанр – но сериал смотрю с большим интересом, и очень рекомендую. А в качестве короткого ликбеза о комиксе советую еще посмотреть ролик о нем от издательского дома Clarin.
#книги
#кино
Так как я вновь лишен возможности плавать в бассейне и крутить педали в спортзале, а умирать от неподвижной жизни пока не хочется, я просто гуляю по осеннему Буэнос-Айресу. Все же удивительно красивое время года и удивительно красивый город.
#аргентина
#аргентина
«Время ураганов» (Inspiria) мексиканки Фернанды Мельчор – книга, которую, по меткому замечанию обозревателя The Guardian, вряд ли будет рекомендовать Опра Уинфри, но которая точно достойна внимания. И это верно, трудно с этим не согласиться.
Роман, попавший в шорт-лист Международного Букера в 2020 году, может стать для многих не то что некомфортным, а попросту неприемлемым чтением. Это история о жизни в захолустном мексиканском городке, где однажды в местной речушке дети обнаружили изуродованный труп. Оказалось, это почти обезглавленное тело, закутанное в черные одежды, принадлежало Ведьме – а про Ведьму много чего говорили.
Она жила в ветхом запущенном доме, ее боялись и ненавидели, но при этом, конечно, к ней приходили разные женщины, молодые и старые, которым нужна была помощь – как бы унять разбушевавшегося мужа, как бы разобраться с любовником, как бы что сделать с этой не пришедшейся кстати беременностью. А еще говорили, к Ведьме ходили местные юноши, будущие (или настоящие) бандиты, и она то ли совращала их, то ли вела с ними какой-то незаконный бизнес.
В общем, о ней много чего говорили, но все сходились в одном – что где-то в глубине ее дома есть дверь, за которой таятся сокровища. А о прошлом Ведьмы, кажется, никто особо и не вспоминал – откуда она взялась? Об этом есть лишь слухи, и только.
О том, как из желания одной женщины помочь другой выросла целая кровавая драма, мы узнаем во «Времени ураганов» от разных героев: каждая глава рассказывает историю от лица нового персонажа, замешанного в случившемся. Хронология событий при этом не совпадает с порядком глав, что, впрочем, не делает книгу хуже, так как, все же, это не детектив, хоть поиски убийцы и служат дополнительным крючком для читателя. Однако главное, что привлекает в романе – сама тема, ткань повествования, то, каким языком эта история рассказана.
Мельчор говорит о мире, в котором люди совсем мало похожи на людей. В тексте так много жестокости, так много ультранасилия, что в какой-то момент кажется, будто читаешь роман на основе сводок из российской тюрьмы. Здесь как бы заранее известно, что спасения нет (по крайней мере, в этой жизни), и единственное, о чем можно мечтать – это что страдания будут хоть сколько-то для человека выносимыми. Мельчор показывает реальность глазами преступников, разных мастей и возрастов, стараясь понять, как устроена их жизнь, из чего она вообще состоит. Из любви, неотличимой от насилия, из желания доминировать, скрывающего страх быть униженным.
Важно, при этом, отметить, что писательский стиль Мельчор близок к манере, в которой работают авторы магического реализма, так что действительность на наших глазах то и дело стремится стать мифом, а миф – действительностью. Это производит особенно сильный эффект благодаря тому, что речь писательница ведет примерно о нашем времени, где есть телефоны, есть современная правозащитная повестка, есть все то, что никаким образом не повлияло на ужасы, происходящие в разных уголках света.
А еще посреди всего этого отчаяния, где никого и никому не жаль, Мельчор порой удается словно бы на мгновение поставить на паузу происходящий кошмар, и заставить читателя разглядеть в персонажах – людей, и вызвать к ним (даже к ним) сочувствие. А это не самое вредное упражнение для человека.
P.S. Отдельно хочу отметить впечатляющую работу переводчика Александра Богдановского. Могу только представить, как трудно было работать с этим текстом. И просто очень любопытно узнать, как на испанском звучит выражение, которое на русском превратилось в «злодолбучую дверь»!
#книги
Роман, попавший в шорт-лист Международного Букера в 2020 году, может стать для многих не то что некомфортным, а попросту неприемлемым чтением. Это история о жизни в захолустном мексиканском городке, где однажды в местной речушке дети обнаружили изуродованный труп. Оказалось, это почти обезглавленное тело, закутанное в черные одежды, принадлежало Ведьме – а про Ведьму много чего говорили.
Она жила в ветхом запущенном доме, ее боялись и ненавидели, но при этом, конечно, к ней приходили разные женщины, молодые и старые, которым нужна была помощь – как бы унять разбушевавшегося мужа, как бы разобраться с любовником, как бы что сделать с этой не пришедшейся кстати беременностью. А еще говорили, к Ведьме ходили местные юноши, будущие (или настоящие) бандиты, и она то ли совращала их, то ли вела с ними какой-то незаконный бизнес.
В общем, о ней много чего говорили, но все сходились в одном – что где-то в глубине ее дома есть дверь, за которой таятся сокровища. А о прошлом Ведьмы, кажется, никто особо и не вспоминал – откуда она взялась? Об этом есть лишь слухи, и только.
О том, как из желания одной женщины помочь другой выросла целая кровавая драма, мы узнаем во «Времени ураганов» от разных героев: каждая глава рассказывает историю от лица нового персонажа, замешанного в случившемся. Хронология событий при этом не совпадает с порядком глав, что, впрочем, не делает книгу хуже, так как, все же, это не детектив, хоть поиски убийцы и служат дополнительным крючком для читателя. Однако главное, что привлекает в романе – сама тема, ткань повествования, то, каким языком эта история рассказана.
Мельчор говорит о мире, в котором люди совсем мало похожи на людей. В тексте так много жестокости, так много ультранасилия, что в какой-то момент кажется, будто читаешь роман на основе сводок из российской тюрьмы. Здесь как бы заранее известно, что спасения нет (по крайней мере, в этой жизни), и единственное, о чем можно мечтать – это что страдания будут хоть сколько-то для человека выносимыми. Мельчор показывает реальность глазами преступников, разных мастей и возрастов, стараясь понять, как устроена их жизнь, из чего она вообще состоит. Из любви, неотличимой от насилия, из желания доминировать, скрывающего страх быть униженным.
Важно, при этом, отметить, что писательский стиль Мельчор близок к манере, в которой работают авторы магического реализма, так что действительность на наших глазах то и дело стремится стать мифом, а миф – действительностью. Это производит особенно сильный эффект благодаря тому, что речь писательница ведет примерно о нашем времени, где есть телефоны, есть современная правозащитная повестка, есть все то, что никаким образом не повлияло на ужасы, происходящие в разных уголках света.
А еще посреди всего этого отчаяния, где никого и никому не жаль, Мельчор порой удается словно бы на мгновение поставить на паузу происходящий кошмар, и заставить читателя разглядеть в персонажах – людей, и вызвать к ним (даже к ним) сочувствие. А это не самое вредное упражнение для человека.
P.S. Отдельно хочу отметить впечатляющую работу переводчика Александра Богдановского. Могу только представить, как трудно было работать с этим текстом. И просто очень любопытно узнать, как на испанском звучит выражение, которое на русском превратилось в «злодолбучую дверь»!
#книги