Forwarded from Old Russia With Masha
Видели когда-нибудь таких карманных красавчиков? Знаете, что они отечественные и выпускались до революции? Вот вам мини-шок-контент. Ничто не радует меня, как вестники прогресса прошлого made in Russia. А тут, спасибо, автору канала Кенигсберг в руках @konigsberg_gid (да, Саша, пришло их время). Прислал он мне как-то фото «Гнома», и я влюбилась.
Вообще, тема электричества одна из самых интересных! Как мы знаем, уже в конце XIX века в мире уже есть электромобили и омнибусы (привет, Ипполит Романов), уже строятся заводы, производящие аккумуляторы (привет, питерским аккумуляторам АО Русских Аккумуляторных заводов "Тюдор" (про них как-нибудь отдельно). Ну а сегодня у нас крошки – сухие батарейки, которые в основном (кажется) применялись для карманных фонариков.
Первые карманные фонарики с сухими батареями появились в США в 1899 году, и быстро распространились по миру. Батарейка же сама по себе вообще была изобретена в 1886 году в Германии. В России в 1910-х было несколько заводов (судя по множеству представленных марок), но самым известным был завод Н.К. Власова, который подарил нам того самого «Гнома». Они появились в продаже в 1916 году. После революции фабрика была национализирована и стала Радио-Электро-Аккумуляторным Заводом №1.
Батарейки эти один в один по размеру и внешнему виду как советские в голубой и желтой оболочке, которые еще я застала в детстве. Дореволюционные батарейки стоили не так дорого, 5 коп. за штуку, работали до 3 часов. Самый дешевый карманный фонарик обходился в 1.5 руб.
Если не хотелось платить, всегда на помощь приходили справочники народных умельцев. Так, инструкцию по созданию не только фонаря, но и батарейки к нему можно найти в справочнике «Карманный фонари, телефон и дешевое освещение». Можете к слову попробовать спаять корпуса батарейки из цинка, добавить медную проволоку, засыпать мелкопросеянным углем, марганцевой массой и таинственной студенистой массой, которая и вызывает электрическую энергию. Интересно, что получится?
По этой теме масса ссылок, просто выложу их тут:
Picabu
VK
DZEN
CHARMING RUSSIA
Southklad
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Я всё больше прихожу к убеждению, что о Боге нельзя судить по созданному им миру: это лишь неудачный этюд.
Согласись: любя художника, не станешь очень критиковать его неудачные вещи, а просто промолчишь. Но зато имеешь право ожидать от него чего-то лучшего. Нам следовало бы посмотреть и другие произведения Творца, поскольку наш мир, совершенно очевидно, был сотворён им на скорую руку и в неудачную минуту, когда он сам не понимал, что делает, или просто потерял голову.
Правда, легенда утверждает, что этот этюд мира стоил Господу Богу бесконечного труда.
Склонен думать, что легенда не лжёт, но этюд, тем не менее, плох во многих отношениях. Разумеется, такие ошибки совершают лишь мастера — и это, пожалуй, самое лучшее утешение, так как оно даёт основание надеяться, что Творец ещё сумеет взять реванш. Следовательно, нужно принимать нашу земную, столь сильно и столь заслуженно критикуемую жизнь такой, как она есть, и утешаться надеждой на то, что мы увидим нечто лучшее в ином мире.
— Винсент Ван Гог, из переписки художника с братом, Тео Ван Гогом
Согласись: любя художника, не станешь очень критиковать его неудачные вещи, а просто промолчишь. Но зато имеешь право ожидать от него чего-то лучшего. Нам следовало бы посмотреть и другие произведения Творца, поскольку наш мир, совершенно очевидно, был сотворён им на скорую руку и в неудачную минуту, когда он сам не понимал, что делает, или просто потерял голову.
Правда, легенда утверждает, что этот этюд мира стоил Господу Богу бесконечного труда.
Склонен думать, что легенда не лжёт, но этюд, тем не менее, плох во многих отношениях. Разумеется, такие ошибки совершают лишь мастера — и это, пожалуй, самое лучшее утешение, так как оно даёт основание надеяться, что Творец ещё сумеет взять реванш. Следовательно, нужно принимать нашу земную, столь сильно и столь заслуженно критикуемую жизнь такой, как она есть, и утешаться надеждой на то, что мы увидим нечто лучшее в ином мире.
— Винсент Ван Гог, из переписки художника с братом, Тео Ван Гогом
Forwarded from Исторические сражения
104 год. Мост Траяна через Дунай
Художник: Enrico Marini.
Источник: https://www.tg-me.com/isbattlez
В 103-105 годах н.э. на границах Римской империи произошло событие, потрясшее современников — по приказу императора Траяна через бурные воды Дуная был перекинут самый длинный мост античного мира. Это грандиозное сооружение протяженностью 1135 метров, шириной 20 метров и высотой 45 метров стало не просто инженерным чудом, но и мощным политическим заявлением.
За проектирование взялся гениальный Аполлодор Дамасский — "главный архитектор" империи, создатель форума Траяна и других знаменитых сооружений. Мост возводился в стратегически важном месте — около современного города Дробета-Турну-Северин на румынско-сербской границе — и должен был обеспечить надежное сообщение с только что завоеванной Дакией.
Уникальность Траянова моста заключалась в его гибридной конструкции: каменные опоры (всего их было 20) поддерживали деревянную арочную конструкцию проезжей части. Современные исследования показывают, что каждая опора представляла собой сложное гидротехническое сооружение — для их возведения римским инженерам пришлось впервые в истории применить кессонный метод строительства в таких масштабах. Легионеры VII Клавдиева легиона, выполнявшие основные строительные работы, создали временные перемычки, осушили участки речного дна и возвели массивные каменные пилоны, способные выдерживать не только вес конструкции, но и мощное течение Дуная. Деревянные арки, соединявшие опоры, представляли собой шедевр инженерной мысли — их расчет требовал точных математических выкладок, которыми в совершенстве владел Аполлодор.
Интересно, что военная необходимость этого колоссального проекта вызывает споры среди историков до сих пор. Некоторые исследователи утверждают, что мост был стратегически бесполезен — римляне прекрасно справлялись с переправой через Дунай и без него, используя понтонные мосты, как это было во время первой Дакийской кампании 101-102 годов. Действительно, осадные орудия можно было строить на месте из богатых дакийских лесов, а снабжение армии осуществлялось традиционными методами. Однако более глубокий анализ показывает, что Траян мыслил масштабно — мост должен был стать постоянной "дверью" в новую провинцию, символом необратимости римского завоевания и демонстрацией мощи империи перед соседними народами.
Летом 105 года, когда строительство было завершено, Траян лично осмотрел мост. Церемония открытия превратилась в грандиозное политическое шоу — на ней присутствовали посольства от даков (включая представителей царя Децебала), германских племен, греческих городов и даже далекой Индии. Современники отмечали, что вид этого сооружения производил ошеломляющее впечатление на "варварские" народы. Римский историк Дион Кассий, видевший мост уже после частичного демонтажа, писал, что он был построен "чтобы доказать, что не существует ничего, чего не дано совершить человеческой природе".
Но судьба этого инженерного чуда оказалась трагичной и загадочной. Вопреки распространенному мнению, что мост простоял до эвакуации Дакии при Аврелиане в 270 году, тогда он и был разрушен. Официальной причиной называлась "защита провинции Мезия от варварских вторжений" — оставленный мост действительно мог стать удобным путем для набегов.
Остатки моста продолжали впечатлять даже после его разрушения. В 1856 году, когда Дунай пережил небывалое обмеление, обнажились все 20 опор, позволив ученым впервые детально изучить конструкцию. К сожалению, в XX веке две опоры были взорваны как помеха судоходству, а до наших дней сохранились лишь восемь. Рядом можно увидеть высеченную в скале "Таблицу Траяна" — памятную надпись длиной 4 метра, сообщающую о завершении строительства военной дороги и моста.
Художник: Enrico Marini.
Источник: https://www.tg-me.com/isbattlez
В 103-105 годах н.э. на границах Римской империи произошло событие, потрясшее современников — по приказу императора Траяна через бурные воды Дуная был перекинут самый длинный мост античного мира. Это грандиозное сооружение протяженностью 1135 метров, шириной 20 метров и высотой 45 метров стало не просто инженерным чудом, но и мощным политическим заявлением.
За проектирование взялся гениальный Аполлодор Дамасский — "главный архитектор" империи, создатель форума Траяна и других знаменитых сооружений. Мост возводился в стратегически важном месте — около современного города Дробета-Турну-Северин на румынско-сербской границе — и должен был обеспечить надежное сообщение с только что завоеванной Дакией.
Уникальность Траянова моста заключалась в его гибридной конструкции: каменные опоры (всего их было 20) поддерживали деревянную арочную конструкцию проезжей части. Современные исследования показывают, что каждая опора представляла собой сложное гидротехническое сооружение — для их возведения римским инженерам пришлось впервые в истории применить кессонный метод строительства в таких масштабах. Легионеры VII Клавдиева легиона, выполнявшие основные строительные работы, создали временные перемычки, осушили участки речного дна и возвели массивные каменные пилоны, способные выдерживать не только вес конструкции, но и мощное течение Дуная. Деревянные арки, соединявшие опоры, представляли собой шедевр инженерной мысли — их расчет требовал точных математических выкладок, которыми в совершенстве владел Аполлодор.
Интересно, что военная необходимость этого колоссального проекта вызывает споры среди историков до сих пор. Некоторые исследователи утверждают, что мост был стратегически бесполезен — римляне прекрасно справлялись с переправой через Дунай и без него, используя понтонные мосты, как это было во время первой Дакийской кампании 101-102 годов. Действительно, осадные орудия можно было строить на месте из богатых дакийских лесов, а снабжение армии осуществлялось традиционными методами. Однако более глубокий анализ показывает, что Траян мыслил масштабно — мост должен был стать постоянной "дверью" в новую провинцию, символом необратимости римского завоевания и демонстрацией мощи империи перед соседними народами.
Летом 105 года, когда строительство было завершено, Траян лично осмотрел мост. Церемония открытия превратилась в грандиозное политическое шоу — на ней присутствовали посольства от даков (включая представителей царя Децебала), германских племен, греческих городов и даже далекой Индии. Современники отмечали, что вид этого сооружения производил ошеломляющее впечатление на "варварские" народы. Римский историк Дион Кассий, видевший мост уже после частичного демонтажа, писал, что он был построен "чтобы доказать, что не существует ничего, чего не дано совершить человеческой природе".
Но судьба этого инженерного чуда оказалась трагичной и загадочной. Вопреки распространенному мнению, что мост простоял до эвакуации Дакии при Аврелиане в 270 году, тогда он и был разрушен. Официальной причиной называлась "защита провинции Мезия от варварских вторжений" — оставленный мост действительно мог стать удобным путем для набегов.
Остатки моста продолжали впечатлять даже после его разрушения. В 1856 году, когда Дунай пережил небывалое обмеление, обнажились все 20 опор, позволив ученым впервые детально изучить конструкцию. К сожалению, в XX веке две опоры были взорваны как помеха судоходству, а до наших дней сохранились лишь восемь. Рядом можно увидеть высеченную в скале "Таблицу Траяна" — памятную надпись длиной 4 метра, сообщающую о завершении строительства военной дороги и моста.
Настоящая новость:
#неновость
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Тем временем новости из Петербурга: по плацу Военно-морского инженерного института в Пушкине на церемонии выпуска молодых офицеров прошлись маршем выпускники при полном параде — будущий командный состав ВС Мали и Гвинейской Республики 🇬🇳 🇲🇱
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
330 лет назад в ходе своего первого военного похода против Османской империи Пётр I осадил Азов🇷🇺
Войны с турками и союзными им крымскими татарами, как и набеги на приграничные земли, были для Русского государства обыденностью в XVII веке. Крепкая и богатая империя, обладавшая современной армией, долгое время держала Европу в страхе, осуществляя экспансию по самым разным направлениям, и в 1683 году турки даже решились на попытку захватить Вену, сердце Габсбургской державы. Лишь создание военного союза и совместные усилия европейских держав позволили христианам победить в битве, и на протяжении многих лет они вели войну со значительно ослабевшей, но всё ещё крепкой Портой. В 1686 году Русское царство присоединилось к походу и даже организовало два крупных военных походов вглубь Крыма во главе с князем Голицыным. Увы, крупное русское войско в условиях жаркой степи и без необходимого сообщения, поддержки с тыла, страдало от болезней и партизанской войны со стороны врага, не имея даже возможности настигнуть татарскую конницу и вступить в полноценный бой. В итоге, совершенно изнурённые и преследуемые врагом, оба раза царские силы отступили из Крыма без особых успехов.
Пётр Алексеевич приступил к южному походу, учтя предыдущие ошибки и использовав множество новшеств. Лично возглавляя войско, разделённое натрое (по 7-13 тысяч солдат вели Патрик Гордон, Франц Лефорт и Автоном Головин) и имевшее при себе множество мортир (артиллерией командовал лично царь), Пётр I заранее обзавёлся и морским транспортом для перевозки необходимых грузов, а целью для удара выбрал не Крым, где успеха никто в ту пору не ждал, а крепость Азов, служившая ключом к Чёрному морю. На Днепре же против войск крымских татар действовала армия опытного воеводы Бориса Шереметева, поддержанная казацким войском запорожского гетмана Ивана Мазепы. 2 июля 1695 года, окружив Азовскую крепость с семитысячным турецким гарнизоном внутри с разных сторон, русские войска приступили к осаде. В августе и сентябре они штурмовали Азов, но безуспешно, и после перегруппировки вражеских сил в октябре царские войска отступили, оставив до 2 000 солдат оборонять Азовские каланчи (башни, железная цепь из которых блокировала проход в Азовское море) — их захват стал единственным успехом похода в данном направлении. Отдельно от остальных же сил воевода Шереметев с казаками Мазепы и собственным корпусом захватил на Таванском острове крепости Кази-кермен, Мустрит-кермен, Аслан-кермен и Муберек-кермен. Фактически это была неудача: Без крепкого военного флота взятие Азова оказалось невозможным.
Здесь впервые показала себя в хорошем смысле упёртость Петра Алексеевича: дисциплинированный и способный принять прежние ошибки, он приступил весной 1696 года к новому походу, имея небольшой приготовленный за зиму флот (галеас, 4 брандера и 23 галеры), а также 75 000 солдат, включавших и гвардейцев, преображенцев и семёновцев, и калмыцкую конницу, и специально подготовленную морскую команду. Начав выдвижение из Выхино 15 марта, основные силы добрались до Азова и зажали неприятеля в крепости 28 мая.Турки же допустили грубую ошибку, не сочтя нужным уничтожать русские укрепления, сооружённые годом ранее, и потому осада крепости шла быстрее. С самого начала работы в траншеях осаждавших были поведены с таким успехом, что уже на четвёртый день осады войска подошли к крепости на ружейный выстрел. В этот раз жизнь кипела здесь, как могла: осаждённые несколько раз безуспешно пытались выбить штурмующих с занятых позиций, на помощь к ним подплывало турецкое судно, так и не решившееся высадить десант, царь лично метал гранаты в турок и руководил абсолютно всем, чем только мог, а в итоге русские войска начали просто закапывать вражий ров. 19 июля гарнизон из 3 700 солдат на таком фоне сдался, получив возможность прохода в родные земли.
Азов был взят и всё Русское царство ликовало, хоть и эта победа вовсе не давала ни выхода к Чёрному морю, ни особых выгод. Но что точно можно сказать про походы, так то, что Пётр I блистательно показал себя как волевой организатор и военачальник, готовый вести войско в бой.
Войны с турками и союзными им крымскими татарами, как и набеги на приграничные земли, были для Русского государства обыденностью в XVII веке. Крепкая и богатая империя, обладавшая современной армией, долгое время держала Европу в страхе, осуществляя экспансию по самым разным направлениям, и в 1683 году турки даже решились на попытку захватить Вену, сердце Габсбургской державы. Лишь создание военного союза и совместные усилия европейских держав позволили христианам победить в битве, и на протяжении многих лет они вели войну со значительно ослабевшей, но всё ещё крепкой Портой. В 1686 году Русское царство присоединилось к походу и даже организовало два крупных военных походов вглубь Крыма во главе с князем Голицыным. Увы, крупное русское войско в условиях жаркой степи и без необходимого сообщения, поддержки с тыла, страдало от болезней и партизанской войны со стороны врага, не имея даже возможности настигнуть татарскую конницу и вступить в полноценный бой. В итоге, совершенно изнурённые и преследуемые врагом, оба раза царские силы отступили из Крыма без особых успехов.
Пётр Алексеевич приступил к южному походу, учтя предыдущие ошибки и использовав множество новшеств. Лично возглавляя войско, разделённое натрое (по 7-13 тысяч солдат вели Патрик Гордон, Франц Лефорт и Автоном Головин) и имевшее при себе множество мортир (артиллерией командовал лично царь), Пётр I заранее обзавёлся и морским транспортом для перевозки необходимых грузов, а целью для удара выбрал не Крым, где успеха никто в ту пору не ждал, а крепость Азов, служившая ключом к Чёрному морю. На Днепре же против войск крымских татар действовала армия опытного воеводы Бориса Шереметева, поддержанная казацким войском запорожского гетмана Ивана Мазепы. 2 июля 1695 года, окружив Азовскую крепость с семитысячным турецким гарнизоном внутри с разных сторон, русские войска приступили к осаде. В августе и сентябре они штурмовали Азов, но безуспешно, и после перегруппировки вражеских сил в октябре царские войска отступили, оставив до 2 000 солдат оборонять Азовские каланчи (башни, железная цепь из которых блокировала проход в Азовское море) — их захват стал единственным успехом похода в данном направлении. Отдельно от остальных же сил воевода Шереметев с казаками Мазепы и собственным корпусом захватил на Таванском острове крепости Кази-кермен, Мустрит-кермен, Аслан-кермен и Муберек-кермен. Фактически это была неудача: Без крепкого военного флота взятие Азова оказалось невозможным.
Здесь впервые показала себя в хорошем смысле упёртость Петра Алексеевича: дисциплинированный и способный принять прежние ошибки, он приступил весной 1696 года к новому походу, имея небольшой приготовленный за зиму флот (галеас, 4 брандера и 23 галеры), а также 75 000 солдат, включавших и гвардейцев, преображенцев и семёновцев, и калмыцкую конницу, и специально подготовленную морскую команду. Начав выдвижение из Выхино 15 марта, основные силы добрались до Азова и зажали неприятеля в крепости 28 мая.Турки же допустили грубую ошибку, не сочтя нужным уничтожать русские укрепления, сооружённые годом ранее, и потому осада крепости шла быстрее. С самого начала работы в траншеях осаждавших были поведены с таким успехом, что уже на четвёртый день осады войска подошли к крепости на ружейный выстрел. В этот раз жизнь кипела здесь, как могла: осаждённые несколько раз безуспешно пытались выбить штурмующих с занятых позиций, на помощь к ним подплывало турецкое судно, так и не решившееся высадить десант, царь лично метал гранаты в турок и руководил абсолютно всем, чем только мог, а в итоге русские войска начали просто закапывать вражий ров. 19 июля гарнизон из 3 700 солдат на таком фоне сдался, получив возможность прохода в родные земли.
Азов был взят и всё Русское царство ликовало, хоть и эта победа вовсе не давала ни выхода к Чёрному морю, ни особых выгод. Но что точно можно сказать про походы, так то, что Пётр I блистательно показал себя как волевой организатор и военачальник, готовый вести войско в бой.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
357 лет назад царские войска начали 7-летнюю осаду Соловецкого монастыря, отказавшегося принимать церковную реформу.
В 1666 году патриарх Никон, чьи реформы по унификации русского православия с греческим обернулись расколом церкви, был извержен из священства и осуждён. Однако, начатый им курс фактически продолжился (Большой Московский собор анафематствовал древние богослужебные чины и всех тех, кто их держится), вызвав большое негодование у противников никоновских преобразований.
Соловецкий монастырь тоже совсем не радовался нововведениям, и потому назначение царскими властями настоятелем отца Иосифа, сторонника Никона, который должен был привести местные порядки в соответствие с проводимой реформой, было встречено в штыки. На общем соборе монахи отказались принять его в качестве настоятеля, таковым избрав архимандрита Никанора. Москва расценила это как открытый бунт, в мае 1668 года отправив в сторону Соловецких островов отряд стрельцов со стряпчим Игнатия Волохова.
1 июля (22 июня по старому стилю) стрельцы подошли к Соловкам, однако монахи ответили, что «по новым книгам петь и служить отнюдь не хотят», а в стряпчего выстрелили из пушек, когда он имел неаккуратность приблизиться к монастырю. Дело в том, что монастырь сам по себе был достаточно укреплён, в войне со шведами (1657-1658) использовался, как полноценная крепость, а почти все монахи и послушники (более 400 человек) обладали воинскими навыками или даже сами некогда служили в войске. Поэтому к неповиновению Соловки подошли со всей готовностью, а Волохов со своими ограниченными силами начал осаду. Стряпчий не знал ещё одного сюрприза: монахи были настолько готовы ко всему, что запасов хватило на несколько лет осады.
Сначала власти надеялись, что всё получится урегулировать мирно, но со временем терпение лопнуло: осенью стряпчего сменил воевода Мещеринов с подкреплением, получивший разрешение стрелять пушками по стенам. К 1674 году число стрельцов перевалило за тысячу, но каждую зиму монахи получали передышку: войско уходило на зимовку.
До конца 1674 года монахи, оставшиеся в монастыре, продолжали молиться за царя Алексея Михайловича. 7 января 1675 года на сходке участников восстания было принято решение перестать молиться за царя — «ирода», допустившего обстрел из пушек монастыря. Весь 1675 год воевода вёл осаду по законам войны, оградив монастырь 13 земляными городками (батареями) вокруг стен, приказывая рыть подкопы под башни, а также отказавшись от зимовки и добившись подкрепления из ещё 800 стрельцов. Приступы же каждый раз отбивались, пальба с укреплений приводила к потерям среди царских войск, а подкопы оборонявшиеся умудрились завалить при вылазке.
Взять монастырь помог перебежчик, чернец Феоктист, в январе 1676 года сообщивший воеводе про ров Онуфриевой церкви, через который можно проникнуть внутрь и и ввести стрельцов через окно, расположенное под сушилом у Белой башни и заложенное кирпичами. В ночь на 1 февраля полсотни стрельцов прошли в монастырь и открыли ворота остальным силам, пробившись через сонных защитников.
После взятия монастыря обнаружилось, что к тому времени в нём почти не осталось монахов. Большая часть иноков, не считая возможным для себя участвовать в бунте, давно ушли из монастыря или были из него изгнаны руководителями восстания. Нескольких монахов стрельцы обнаружили заточёнными в монастырскую тюрьму за несогласие с мятежниками. Они были сразу же освобождены. Архимандрит Никанор с активными организаторами восстания были казнены, а остальных разослали по острогам.
В 1666 году патриарх Никон, чьи реформы по унификации русского православия с греческим обернулись расколом церкви, был извержен из священства и осуждён. Однако, начатый им курс фактически продолжился (Большой Московский собор анафематствовал древние богослужебные чины и всех тех, кто их держится), вызвав большое негодование у противников никоновских преобразований.
Соловецкий монастырь тоже совсем не радовался нововведениям, и потому назначение царскими властями настоятелем отца Иосифа, сторонника Никона, который должен был привести местные порядки в соответствие с проводимой реформой, было встречено в штыки. На общем соборе монахи отказались принять его в качестве настоятеля, таковым избрав архимандрита Никанора. Москва расценила это как открытый бунт, в мае 1668 года отправив в сторону Соловецких островов отряд стрельцов со стряпчим Игнатия Волохова.
1 июля (22 июня по старому стилю) стрельцы подошли к Соловкам, однако монахи ответили, что «по новым книгам петь и служить отнюдь не хотят», а в стряпчего выстрелили из пушек, когда он имел неаккуратность приблизиться к монастырю. Дело в том, что монастырь сам по себе был достаточно укреплён, в войне со шведами (1657-1658) использовался, как полноценная крепость, а почти все монахи и послушники (более 400 человек) обладали воинскими навыками или даже сами некогда служили в войске. Поэтому к неповиновению Соловки подошли со всей готовностью, а Волохов со своими ограниченными силами начал осаду. Стряпчий не знал ещё одного сюрприза: монахи были настолько готовы ко всему, что запасов хватило на несколько лет осады.
Сначала власти надеялись, что всё получится урегулировать мирно, но со временем терпение лопнуло: осенью стряпчего сменил воевода Мещеринов с подкреплением, получивший разрешение стрелять пушками по стенам. К 1674 году число стрельцов перевалило за тысячу, но каждую зиму монахи получали передышку: войско уходило на зимовку.
До конца 1674 года монахи, оставшиеся в монастыре, продолжали молиться за царя Алексея Михайловича. 7 января 1675 года на сходке участников восстания было принято решение перестать молиться за царя — «ирода», допустившего обстрел из пушек монастыря. Весь 1675 год воевода вёл осаду по законам войны, оградив монастырь 13 земляными городками (батареями) вокруг стен, приказывая рыть подкопы под башни, а также отказавшись от зимовки и добившись подкрепления из ещё 800 стрельцов. Приступы же каждый раз отбивались, пальба с укреплений приводила к потерям среди царских войск, а подкопы оборонявшиеся умудрились завалить при вылазке.
Взять монастырь помог перебежчик, чернец Феоктист, в январе 1676 года сообщивший воеводе про ров Онуфриевой церкви, через который можно проникнуть внутрь и и ввести стрельцов через окно, расположенное под сушилом у Белой башни и заложенное кирпичами. В ночь на 1 февраля полсотни стрельцов прошли в монастырь и открыли ворота остальным силам, пробившись через сонных защитников.
После взятия монастыря обнаружилось, что к тому времени в нём почти не осталось монахов. Большая часть иноков, не считая возможным для себя участвовать в бунте, давно ушли из монастыря или были из него изгнаны руководителями восстания. Нескольких монахов стрельцы обнаружили заточёнными в монастырскую тюрьму за несогласие с мятежниками. Они были сразу же освобождены. Архимандрит Никанор с активными организаторами восстания были казнены, а остальных разослали по острогам.