Держать идеи при себе

Я редко рассказываю об идеях, пока не начну работать. Даже когда начинаю, не всегда говорю. Если я влюблена в идею и уверена в ней на триста процентов — тогда да.
Тогда я смогу ее защитить.

Я молчу, потому что новые идеи бьются вдребезги об оценку других людей.

Когда в голову приходит идея, первый порыв — нет, не идти и делать. Сначала надо поделиться с тем, кто оказался поблизости. Потому что, ну офигенная же идея, СКАЖИ!

В ответ слышите: ээээ, ну, наверное.

Вы ждали другого. Вы ждали восторг. Вы вздыхаете, убираете в футляр розовые очки. Думаете, что идея не такая классная, как вам показалось.

Хотя идея крутая. Просто она ваша — и вы единственный в мире человек, способный ее оценить (пока), и что-то с ней сделать.

Людям сложно увидеть то, что видите вы. Это как объяснять бабуле, как работает смартфон. Вам кажется, все очевидно и просто. Все бабули мира думают иначе.

Лучше дать идее время. Сначала докрутить ее, понять, как реализовать. И уже потом идти к близким за поддержкой, к экспертам — за советом.

Если идея пришла вам в голову, значит, только ваша голова сейчас способна ее оценить. И реализовать ее можете только вы.

Всем, кто боится публиковать.

Нам кажется, что только смелые, успешные и уверенные в себе люди пишут книги, заводят каналы и блоги.

Это не правда. Ну, в моем случае точно не правда.

Я все публикую по утрам, пока плохо соображаю. Главное — успеть нажать кнопку, иначе внутренняя дракониха начнет шипеть, что текст говно, а мнение мое никому не нужно.

У меня тонны заметок с темами, которые я боюсь превращать в текст — сначала надо изучить вопрос, диссертацию защитить, получить разрешение свыше.

Я бы забралась с головой под одеяло и забила на все, но есть проблема. Я очень люблю писать. Очень.

Если держать тексты при себе, я не пойму, куда развиваться и как писать лучше.

У меня есть три способа облегчить эти муки.

Заземление. Вспомнить, что я дома, в безопасности. Я просто нажму кнопку на экране и пойду делать дела.
Вооруженные агенты Службы ликвидации самозванцев не ворвутся в мой дом. И нет никакой Службы ликвидации самозванцев.

Ретроспектива. Вспоминаю, что написанное — это результат, к которому я шла. Я училась, набиралась опыта, тренировалась и — та-даааам!

Мы редко замечаем, как много знаем. Мы привыкаем к своим знаниям и перестаем их ценить. Можно воспользоваться моментом и снова заценить.

Поддержка. Иду к тем, кто пишет книги и посты, за поддержкой и советом. Понимаю, что у всех такая же фигня. Вздыхаем и обнимаемся.

Я бережно храню все добрые отзывы на мои посты, рассказы, книгу, и вспоминаю о них в темные времена (да, это странно — и да, это дико помогает).

Я хочу верить, что страх исчезнет. Чутье подсказывает, что нет.

Я просто постепенно привыкну к нему, и он перестанет тормозить.

Любовь со случайной строчки

Знаю, невежливо пялиться в чужие книги в метро.
Но мой телефон разрядился на холоде, а с ним умерли музыка и книга — два главных способа пережить поездку. 

Колеса поезда стучали по нервам, чья-то сумка — по ноге.  

Взгляд упал на экран парня впереди. Зацепился за фразу, пробежался по странице. 

Я очнулась на мысли «Чувак, ну перелистывай уже!». Напомнила себе, что невежливо пялиться в чужие книги в метро. 

Парень, наконец, перелистнул. Я продолжила читать. 

Я чуть не проехала свою станцию. Домой бежала, повторяя имена. Боялась забыть и никогда не узнать, что это за книга.

С порога бросилась в Гугл. Нашла. Выдохнула. 

«Дюна» Фрэнка Герберта.

Я без понятия, как выглядел тот парень (у меня слегка сдвинуты приоритеты, да). 

А тот парень без понятия, что познакомил меня с любимой фантастической вселенной. 

Теперь я привожу в порядок задротскую таблицу — словарик с именами и названиями моей фантастической вселенной.  

Я мечтаю, что слова из моей книги вот так же зацепят кого-то.

И, может, случится любовь, как у меня с «Дюной».

Как создается вселенная
⠀
С буйной фантазией приходит великая ответственность. Вы создаете мир, где живут персонажи и творится история.
⠀
Выдумать мир, чтобы другие поверили, помогает один вопрос:
⠀
На что похоже это место?
⠀
Так вы найдете параллели с реальностью, чтобы не изобретать мир с нуля.
⠀
Вы берете за основу то, что хорошо знаете, а потом меняете под себя.
⠀
Например, Средиземье. Полноценный мир с историей, языками, эльфами и магией. Но даже там привычный ландшафт — леса, реки и горы.
⠀
Да, под горой живет дракон, а у деревьев в лесах Лориэна серебряная кора. Но в основе знакомые образы, и картинку легко представить.
⠀
Хогвартс — это школа, где есть директор, домашние задания и экзамены. Да, там преподают заклинания и защиту от темных сил, а вход в кабинет директора сторожит горгулья. Но в основе английская школа-пансион.
⠀
У Брома в «Потерянных богах» чистилище похоже на государство с законами, валютой и гражданскими войнами.
⠀
В «Звёздном десанте» Хайнлайна — армия, только космическая.
⠀
Чтобы создать локацию для «Истории с кладбищем», Нил Гейман гулял по кладбищам разных городов и стран.
⠀
Вы просто тащите из реальности все, что ляжет в основу и оживит ваш мир.
⠀
Описания станут бодрее и точнее, когда вы поймете, что именно описываете.
⠀
Фантастическая вселенная — это комбинация реальности и фантазии.
⠀
Оглянитесь вокруг, Пятерочка вполне может стать рынком колдовских ингредиентов.

Мэри Поппинс возвращается

Книги, которые мы читаем, формируют нашу картину мира.

Вчера убедилась в этом, когда взяла с полки свою старенькую «Мэри Поппинс».

Книга, где на форзаце красуется «Городецкой Ольги 1а класс» моим детским почерком, побывала в гостях у маленькой двоюродной сестры и нуждалась в ремонте.

Пока я орудовала скотчем, со страниц сыпались присказки, фразы и целые конструкции из слов, которые я хорошо помню, которыми пользуюсь — которыми думаю.

В детстве я перечитала «Мэри Поппинс» тысячу раз. Вчера перечитала в тысяча первый.

Это дико сюрреалистично — узнавать, откуда в голове взялись базовые настройки, образ мыслей, привычка видеть дальше реальности.

Не будет тут умного вывода. Просто мы не сразу замечаем, как сильно книги на нас влияют. И их ценность сложно измерить. Только временем.

Показывать, а не рассказывать (и динозавр)

Я очень спокойный редактор, меня сложно вывести из себя канцеляритом и штампами — я просто оставлю коммент и пойду дальше.

Но есть один косяк, который разбивает мое редакторское сердечко. Авторы забывают про принцип «Показывать, а не рассказывать».

Мы читаем, чтобы погрузиться в историю и прожить ее, а не просто узнать, как все было.

Вот серьезный пример с динозаврами:

Убедившись, что все динозавры увлечены делом, Тираннозавр Рекс незаметно покинул вечеринку.

Вроде норм. Динозавры чем-то увлечены, Ти-Рекс ушел. Можно двигаться дальше?

Нет, скорее всего, остались вопросы: что за вечеринка, что делают динозавры, почему Ти-Рекс ушел, почему незаметно.

Ответы на эти вопросы — в деталях, которые я опустила. Я могла показать, что происходит на дино-тусовке, но я обозначила только сам ее факт. А происходящее там, возможно, объясняет, почему Ти-Рекс решил свалить.

Почему важно показывать

Когда деталей нет, читатель их сам додумает. Фантазия читателя и сюжет неизбежно разойдутся - и привет, гневный отзыв на LiveLib.

Как найти и поправить

Как минимум, вы уже знаете, что искать. Это полдела.

Часто проблема появляется в стыках между сценами, когда одно действие уже закончилось, а к следующему надо подводить — там ищите в первую очередь.

Следите за ритмом истории. Если он неоправданно ускоряется — это симптом. Допустим, если мой Ти-Рекс играл в покер с рапторами, беседовал с диплодоком, а потом взял и вышел вон.

Подбирайте глаголы действия, четкие и конкретные.
Пусть Ти-Рекс заглянет в комнату, услышит, как динозавры ржут над «Парком Юрского периода» и отпускают гомофобные шутки. Он проберется в коридор, толкнет мордой входную дверь и придержит хвостом, чтобы не хлопнула. Втянет ноздрями свежий ночной воздух и впервые за вечер выдохнет свободно.

Когда можно оставить, как есть

Только в случае, если вы делаете это намеренно. То есть четко понимаете, зачем.

В остальных случаях лучше показать. А то мотивы динозавров читателям не всегда очевидны.

Еще немного про принцип «Показывать, а не рассказывать», но коротко и без динозавров.

Он работает на всех уровнях истории. Он может двигать сюжет, показывать характеры героев и знакомить с миром, где действие происходит.

Можно показать, как герой запинается о табуретку, которую кто-то передвинул. А значит, в доме был чужак, но кто, если герой – единственный выживший после… В общем, табуретка двинула сюжет.

Чтобы показать, что герой любит свою бабушку, напишите, как он покупает ей продукты и укрывает пледиком, когда она засыпает в кресле.

Если герой – пафосный мудак, пусть использует в речи заумные слова с приставками пост и мета.

Стеснительный персонаж может говорить быстро и мало, чтобы не привлекать к себе внимания.

Если вы придумали фантастический мир, где правила отличаются от наших, пусть герои узнают о них по ходу дела. Пусть косячат и вляпываются в неприятности разного масштаба.

Да, так писать сложнее, но я регулярно вижу разницу между «до» и «после» во второй редакции. Поверьте, оно того стоит.

Для кого мы пишем

Вопрос про целевую аудиторию книги (недописанной) ставит меня в тупик. В голове неоновые вспышки из слов: пол, возраст, семейное положение, интересы.

Набор анкетных данных пугает масштабом. Это напоминалка, что я должна угодить, а я не понимаю, кому.

Целевая аудитория — это понятие из маркетинга. Оно помогает продвигать готовое, а не писать книги.

Писать помогает другое — идеальный читатель. Тот, кому точно понравится моя история. Друг, с которым я не знакома лично (пока).

А дальше все проще.

Друзья принимают меня такой, какая есть. Значит, и для читателей я могу оставаться собой. Не нужно себя переделывать и втискиваться в стандарты.

Я не лезу к друзьям с непрошенными советом и не учу их, как жить. Читателям я рассказываю историю, а они сами решают, что возьмут из нее.

Я не стану самоутверждаться за счет друзей — значит, и выпендриваться в текстах не нужно.

Когда читатель — это друг, ради него стоит постараться и дописать уже, блин, черновик хотя бы.

(ушла думать, считает ли нас друзьями Джордж Мартин)

Как два джентльмена возрождали английскую магию

Я врываюсь к вам сегодня, чтобы воспеть книгу «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» Сюзанны Кларк.

Постараюсь воспеть связно, но я человек эмоциональный и от восторга захлебываюсь словами.

Это как будто Джейн Остин написала Гарри Поттера, вдохновляясь Игрой престолов.

Это фундаментально волшебный и очень английский роман, где шутят с каменным лицом.

Дело происходит в Англии 19 века. Благородные (то есть самовлюбленные) джентльмены возрождают утерянную английскую магию.

Вернее, тот кусок магии, который впишется в прогрессивное (напомню, 19 век) английское общество. Без всяких там эльфов, короля-ворона и прочих дикостей, которыми дышала магия прошлого.

Стараниями джентльменов Норрелла и Стренджа английская магия возрождается. Правда, не так чинно и благородно, как джентльмены планировали.

Дикая древняя магия проникает в реальность. В богатые лондонские дома врываются стаи воронов. Холодный ветер приносит запах вересковых пустошей и торфяных болот.

Дальше начинаю захлебываться словами от восторга (я предупреждала), так что повыкрикиваю с места детали и образы:

Король-ворон
Марсельское таро
Джентльмен с волосами, как пух на отцветшем чертополохе
Дерево говорит с камнем, камень говорит с водой
Шкатулка цвета сердечной боли

Со мной давно такого не было. Прочитала 800 страниц за шесть дней – рекорд, которому не рада.

Я бы хотела читать эту книгу вечно, и чтобы история никогда не заканчивалась.

По книге снят мини-сериал BBC, который я сейчас смотрю.

Книга лучше. Не потому что я зануда (хотя я зануда).

Просто сериал не расскажет о запахах земли, дождя и вереска, которые приносит с собой древнее волшебство.
И не расскажет о чувствах, которые испытывает волшебник, когда творит магию.

Школьная литература прошлого

Я не помню, когда начала писать. Для меня этот процесс настолько органичный, что я думала, все так делают: придумывают, записывают (оказалось, нет и еще я странная).

Но я не мечтала стать писательницей, когда вырасту. Мне даже мысль такая в голову не приходила.

И в этом я виню школьную программу по литературе.

Дело даже не в выборе книг, хотя вокруг этой темы тоже много дискутируют.

Дело в подходе. Мы изучаем литературу как историю: вехи, течения, имена и произведения, которые сохранились в вечности.

Там, где заканчивается школьная программа, заканчивается и литература. Для многих — навсегда.

Мы не изучаем литературу как творчество. Как процесс создания. Нам никто не говорит, что мы тоже так можем. Зачем пытаться — вот произведения, которые уже прошли проверку временем и министерством образования.

Мы не изучаем литературу как явление, которое живет и развивается. Современная литература упоминается вскользь. Возможно, потому что ее сначала прочитать надо, а потом в программу добавлять.

Мы не изучаем литературу как многообразие жанров, где каждый может найти что-то свое. Нам не показывают направления, куда можно углубиться и продолжать читать во взрослом возрасте.

Жанровая литература упоминается или плохими словами, или никак. Фантастика и фэнтези — это огромный пласт литературы, а в школьной программе только «Хоббит» и то, если повезло с учителем.

Моя учительница называла жанровую литературу ширпотребом. За Гарри Поттера она отчитала меня перед всем классом (Роулинг была ее личным проклятием).

Школьная программа по литературе несет один посыл: вот смотрите, какие раньше были великие писатели. Таких больше не будет!

Да, таких не будет, зато есть другие — здесь и сейчас. Они могут стать великими когда-нибудь.

И их будет больше, если литература перестанет быть предметом только про прошлое. Если ее задачей будет — помочь полюбить книги и попробовать себя в творчестве.

Список вопросов для создания вселенной

Если вам сложно сходу придумать полноценный мир для книги, выдыхайте.

Книжная вселенная рождается в диалогах с головой и ответах на вопросы, как там все устроено.

Я собрала основные вопросы в список, который выглядит так, будто я хочу вас доконать (но я просто хочу помочь и направить мысли).

На вопросы можно отвечать выборочно, выбрать те, что считаете важными для себя.

Спонсоры списка: мастер-класс Нила Геймана, тонна прочитанной фантастики и фэнтези и пара литров кофе.

—
География мира
Где находится мир: это страна, континент, планета, пастбище с единорогами?

Что там с погодой? В какое время года начинается история?

Есть ли у мира яркие черты: особенные здания или местность (например, как Министерства в «1984» или Стена у Дж. Мартина).

Власть и религия
Есть ли государственная система? Не обязательно разбираться в политике, если ваш сюжет повествует о семье драконьих кочевников. Достаточно знать, в чьих руках власть, и как ее используют (да, даже внутри семьи драконьих кочевников).

Как происходит суд? Как наказывают преступников? Что из себя представляют стражи порядка?

Есть ли в мире религиозный институт? Как устроена религия? Насколько сильно верят? Если религий в мире много, чем они отличаются?

История мира
Какие события сформировали мир таким, каким он появляется в книге? Масштаб любой: революция, катаклизм, открытие параллельных миров, развод родителей.

Места, где происходят сцены книги – есть ли у них предыстория? Допустим, герой заходит в бар и вспоминает, что в его детстве здесь была кондитерская, куда он ходил с мамой. Или возвращается в город, ищет знакомую улицу, а ее переименовали давно.

Социальные сферы
Что там с медициной? Кто занимается лечением? Какие болезни можно вылечить, а какие приведут к смерти?

Какие виды неравенства есть в вашем мире? Тут хорошо подумать не только про богатых и бедных, а про виды дискриминации – расизм, сексизм, эйджизм, гомофобию.

Какой уровень образования? Кто может его получить? Чему учат?

Культура и образ жизни
На каком языке говорит народ? Сколько вообще языков во вселенной?

Есть ли в мире традиции, ритуалы, обряды – по аналогии с крещением, свадьбой, Бар-мицва или присягой Ночного дозора.

Что модно и как одеваются люди?

Как народ развлекается? Какая там музыка, литература, театр, танцы? Есть ли кино?

Можно подумать над мифами, легендами, сказками — это все истории, которые люди знают с детства, они формируют их мировоззрение.

Можно выдумать пословицы, поговорки, присказки — вспомните о них, когда захотите написать «Какого черта!» в мире, где про чертей никто не слышал.

—
Последний совет, и я унимаюсь.

Попробуйте отвечать письменно. Когда вы выпишете все, что уже знаете, мозг начнет вас удивлять — и случится магия.

Изгои и антигерои

Если персонаж — изгой, его автоматом записывают в антигерои. Но нет, это не совсем верно.

Изгой — персонаж, отвергнутый обществом. Например, из-за внешности, магических способностей, родословной и другой нелепой фигни. Общество всегда найдет причину докопаться.

Изгой ничего не может поделать с тем, что он изгой. Причина не в нем, а в обществе.

Антигероя отвергают и осуждают из-за его же поступков. Он делает херню, потому всех бесит. Причина в нем самом и его действиях.

Антигерой сам делает этот выбор. Сознательно или бессознательно — это уже как прописать.

Изгой будет спасать мир вопреки тому, что мир с ним хреново обошелся. Ему важно доказать, что его зря отвергли.

Антигерой же спасет мир, просто потому что сам в нем живет.

Это две разных арки, не путайте!

О способах писать и погоне за идеалом

Я всегда мечтала найти идеальный способ писать тексты. Универсальный алгоритм, который избавит меня от трудностей, блоков и ощущения, что я сейчас выдала некоторое дерьмо.

Такого способа просто нет. Все тексты разные, и к каждому нужен свой подход.

Для одних текстов я должна разозлиться. Для других — искренне любить тему.
Одним текстам нужны дедлайны. Другим достаточно желания их написать.
Иногда нужны исследования. Иногда в голове уже есть все, что нужно.

Одни тексты требуют саундтрека, другие — тишины. Какие-то рождаются в заметках в телефоне, другим нужен ноутбук.

Для одних нужно десять минут, на другие я трачу по три-четыре часа, а в итоге все равно хрень какая-то.

Одни требуют плана с пунктами, другие сами складываются в логичную структуру.

Некоторые приходится сшивать по кускам, как монстра Франкенштейна (если честно, у меня на канале живет целая коммуна Франкенштейнов).

Я очень хотела найти идеальный способ писать тексты. А получается, что работают все. Просто для разных текстов подходят разные.

Лучший способ писать тексты — это, ну, короче, писать тексты.

Хочу поделиться радостью!

Я теперь веду писательскую рубрику на моем любимом канале о русском языке @zapiski_redaktorki.

Канал ведет прекрасная Полина Шубина, которая тоже любит смешные примеры для сложных правил, и хочет, чтобы все писали красиво и грамотно.

Первый пост я написала про канцелярит, который пролез даже в фэнтези (шутейки там тоже есть).

Почитать можно по ссылке: www.tg-me.com/zapiski_redaktorki/1248

Почему я люблю антигероев

Я безумно люблю антигероев. Не героев с отрицательными чертами и слабостями, а именно антигероев. Они балансируют на грани, и до конца непонятно, мудак он или все же норм. 

Антигероев сложнее писать. У них ярко выражены отрицательные качества, и им сложнее завоевать симпатии читателей. 

У героя есть совесть, которая не позволяет ему поступать плохо. Если герой ошибется, его никто не осудит. Он старался, просто не вышло. В следующий раз получится. 

Совесть антигероя включается, когда он уже поступил плохо (или прямо в процессе). Если он ошибается, он как будто простреливает дно лодки, в которой одиноко плывет по болоту. Ему на помощь никто не придет, спасательной бригады не будет. 

Антигероя разрывают сильные негативные эмоции — вина, злость, стыд, жажда мести. Антигерой — это выражение теневой стороны личности. Она есть у каждого, просто мы ее скрываем, а они свободно выражают. 

Чтобы читатели сопереживали антигерою, «спасения котика» (то есть одного хорошего поступка) будет недостаточно.

Антигерою нужна жесткая предыстория, которая объяснит его поведение, цель и мотивы. Например, Сандора Клигана в детстве изувечил родной брат. Северуса Снейпа травили наши горячо любимые мародеры. Джессика Джонс провела год в плену у маньяка, который лишил ее воли. 

Антигерою нужна харизма и образ. Это могут быть циничные шутки, сарказм, самоирония. Это обеспечило симпатии Хану Соло (40 лет назад антигерою всего-то нужно было круто выглядеть, грубить и делать все ради собственной выгоды). 

Антигерою нужны персонажи, которые раскроют в нем хорошее. Вспомните Пса и Сансу Старк.

История влияет на антигероя иначе, чем на героя. Ему сложно стать лучшей версией себя, потому что с ним произошло слишком много плохого.

История смягчает его, облегчает внутренние страдания, помогает найти то, ради чего стоит жить. Или спокойно уйти, добившись своей цели. 

Да, многие антигерои плохо заканчивают. Но мое сердце всегда болит за них.

Антигерои напоминают о том, что в мире есть место для ошибок, неверных решений и неидеальных людей.

Пять книжных фэнтези-вселенных

Вдруг вы не знаете, что почитать из фэнтези, а тут я такая: хоп-хей-ла-ла-лей — царьпанк, плавучий пиратский город, чистилище и лесная хтонь.

В списке, в основном, однотомники (и одна дилогия).

«Потерянные боги» Джеральд Бром 
Тёмное фэнтези

У Брома Чистилище – это царство, где есть небо, земля, города, законы, деньги. Мертвые могут умереть. Хель и Велес борются за души смертных. Лету пьют, чтобы забыться (а штамп «кануть в Лету» ни разу не использован).

Атмосферная книга, которую сравнивают с «Американскими богами» Нила Геймана. Общего у них только мифологическая основа, и Бром сильно мрачнее.   

«Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» Сюзанна Кларк  
Альтернативная история

Когда-то в Англии была магия, которая ушла вместе с Королем-вороном. Двое волшебников (в честь которых книга названа) занимаются ее возрождением, а заодно участвуют в войне с Наполеоном.

Читаешь книгу и веришь, что это реальная история Англии, и магия — это ее часть, и она всегда там была. У меня есть отдельный пост про нее: www.tg-me.com/writingwithdinosaurs/56 

«Чаща» Наоми Новик 
Cлавянское/романтическое фэнтези 

«Чаща» — это пушистый пледик, который укутает волшебством и исцелит душу. Хотя сама Чаща — хтонический лес, который насылает порчу, похищает людей и поглощает деревни. 

В книге потрясающий мелодичный язык: слова текучие, будто заклинания, которые произносят главные герои. Здесь темы любви и дружбы, дома и принадлежности к чему-то большему.

Но душа книги в живой и непосредственной Агнешке, главной героине, которая рассказывает эту историю. 

«Шестерка воронов» и «Продажное королевство» Ли Бардуго
Young-adult фэнтези

Шестерка воронов — это «Одиннадцать друзей Оушена», но в фэнтези-вселенной Grishaverse. Вселенная похожа на царскую Россию, из-за чего ее окрестили царьпанком. 

Здесь невозможное ограбление и команда антигероев, в которой гениальный вор, шпионка, стрелок-картежник, бывший заключенный, беглец из знатной семьи и девушка со сверхспособностями.

По этой вселенной у Ли Бардуго несколько циклов, и этот самый короткий, так что с него классно начинать. Netflix в конце года выпустит по вселенной сериал. Читайте, чтобы потом ворчать, что книги лучше. 

«Шрам» Чайна Мьевиль
Стимпанк (или weird fiction, как говорит сам Мьевиль)

Действие «Шрама» происходит в плавучем пиратском городе Армада, куда попадает в плен главная героиня. Этот город — самое крутое выдуманное место, которое я когда-либо представляла в своей голове. Слышен и запах соли и то, как море плещется о деревянные мостки.

Роман входит в цикл о Бас-Лаге — мире, где есть магия, технологии, а также люди-кактусы и креи (наполовину люди, наполовину омары, ну, как кентавры, только омары...). Сюжет ровно на одну книгу.

Приятного чтения! 🖤

Что делать, когда кажется, что я плохо пишу?

Что делать, когда опускаются руки, ничего не получается, и кажется, что все бесполезно?

Да ничего. Это нормально. Просто продолжать писать.

Иногда внутри просыпается голос, который говорит мерзкие вещи. Вещает он убедительно. Как будто возвращает в реальность, показывает объективную картинку, как со стороны выглядят мои мечты и будущие книги.

Он спрашивает, с чего я взяла, что у меня что-то получится.

Раньше я к нему прислушивалась, и он умел меня останавливать. Правда, как только он затыкался, довольный, что миссия выполнена, я снова возвращалась к письменному столу.

Я бы кучу времени сэкономила, если бы перестала воспринимать его слова близко к сердцу.

Да, не получается. Да, бестолочь. Да, таланта с рождения не отсыпали. Да-да, ты прав, злобный внутренний демон.

Но я все равно напишу. А потом придумаю, как все поправить и довести до ума.

Я не думаю, что самооценку можно поднять и оставить в одном положении навсегда. Всегда будут моменты, когда теряешь равновесие, ошибаешься и чувствуешь себя главной тупицей в галактике.

Я не верю, что можно уничтожить злобных внутренних демонов. Я даже не уверена, что можно научиться их игнорировать.

Но можно работать, даже когда они говорят гадости. Они ведь не главные и ничего не решают.

Можно воспринимать их как мерзкую фоновую музыку в кафе. Бесит, но не отвлекает.

Как (не) писать от первого лица

Повествование от первого лица кажется простым. Вроде проживаешь историю как персонаж и по ходу записываешь.

На самом деле, когда вы пишете от первого лица (я/мы), вы одновременно:
видите сцену со стороны,
наблюдаете за вашим рассказчиком,
забираетесь в его голову,
описываете из нее.

И вот, повествование от первого лица уже не кажется простым.

Есть три кроличьи норы, куда может провалиться текст от первого лица.

Голова персонажа

В голове персонажа только реакция. Не забывайте, что действие идет до реакции. Мы сначала видим птеродактиля, а уже потом офигеваем.

Если вы застрянете в голове героя, в тексте будут реакции, чувства, мысли, эмоции, но исчезнут действие и картинка. Получится эмоционирующий в вакууме персонаж.

Я думала, я чувствовала, мне казалось – все это можно отсекать.

Легким нажатием на клавишу Delete «Я почувствовала, что меня схватил птеродактиль» превращается в «Меня схватил птеродактиль». И смысл не меняется.

Монотонность и повторы

Я залезла на птеродактиля и похлопала его по шее. Я грустно вздохнула и прошептала: «Очередной пример с динозавром!».

Если все предложения начинать с Я, появится монотонность. Не забывайте смотреть на сцену со стороны и показывать детали.

Окружающие предметы, звуки, запахи, действия других героев помогут разбавить и оживить текст.

Голова автора

Иногда мозг путает голос героя и ваш собственный.

В итоге, герой меняется в зависимости от вашего настроения.

Если замечаете, что это происходит, напомните себе про характер, принципы и историю вашего героя.

Почаще напоминайте себе, что вы всемогущий наблюдатель, знаете героя и что его ждет.

Повествование от первого лица не отменяет того, что вы в нем автор.

Самоцензура и авторский стиль

Авторский стиль — это ачивка в игре, которую получаешь после победы над главным боссом — самоцензурой.

Из-за самоцензуры мы недооцениваем свои мысли, шутки, сравнения, сюжетные ходы. Из-за нее персонажи получаются слабыми и искусственными.

Самоцензура блокирует оригинальность. И мы пишем, чтобы понравиться другим, а не потому что нам важно что-то рассказать.

Самоцензура ни разу не «само». Это все еще цензура других людей, просто их голоса звучат в вашей голове, а не извне.

Голоса с вами так давно, что вы сроднились. Вы забыли, что они не ваши.

Это голоса одноклассников, которые издевались над вами за чтение Гарри Поттера и панк-рок (пример из личного опыта).

Это голоса родственников, которые твердили, что нормальные люди так не делают, а также нетленное «что подумают соседи».

Слишком странно. Неприлично. Никто не поймет. Очень эмоционально. Чересчур жестко. Сопливо. Просто перебор.

Если вам приходят в голову такие мысли, когда вы пишете, я вас обнимаю. А еще безумно радуюсь и горжусь!

Эти мысли — знак, что вы добрались до вашего уникального, живого, оригинального стиля.

Всем вы нравиться не будете, это нереально. Даже Гарри Поттер не всем нравится (мои одноклассники тому доказательство).

Зато вас найдут те, кому будет ценно ваше творчество.
Тех, кому помогут именно ваши слова и ваши истории.

Это случится, когда вы разрешите себе быть собой. Со всеми вашими «слишком» и «чересчур».

Как не соответствовать образу писателя (и не переживать об этом)

Не люблю говорить далеким знакомым и родственникам, что я писательница. Они смотрят на меня недоверчиво, мол, не похожа ты, Оля, на писателя. Сомнительно как-то.

Думать, что писатель должен соответствовать мифическому образу — это примерно как считать, что место женщины на кухне.

Место женщины там, где она хочет быть. А писателями становятся те, кто хочет писать (очень сильно).

Писатели — разные люди со своими причинами и мотивами заниматься этим делом.

Если бы писатели были одинаковыми, книги тоже были бы одинаковыми.

Это быстро бы всех достало, и лавочку с вывеской «Художественная литература» давно бы прикрыли.

Мы интересны именно тем, что отличаемся друг от друга.

Одни писатели влюблены в мир и знают слова, которые опишут его красоту. Другие знают боль и помогают другим ее залечить с помощью своих историй.

Одни создают сказочные королевства и волшебных существ, другие — маньяков-абьюзеров и монстров с бензопилами.

Кого-то тянет к берегам Сены, а меня в космос. Одни пишут ранним утром, а мне нравится по ночам.

Кто-то пишет интуитивно, а я люблю выстраивать структуру и причинно-следственные связи.

Одни игнорируют теорию, а мне нравится в ней разбираться (и вести канал о писательстве).

Одни напишут о том, о чем не смогут другие. Каждый принесет что-то новое, что-то свое — и все благодаря нашим различиям.

Да, глядя на меня, кто-то решит, что я не настоящий писатель, потому что не похожа на образ в чужой голове.

А кто-то поймет, что слишком мало знает о работе писателя, и попросит рассказать подробнее.

Последнее, к счастью, происходит все чаще.