я за тобой,
забывая про все осторожности,
ища твои руки, чтоб ими согреться скорей,
упрямо, среди всех капканов,
что ты тут расставила
и, строя мосты,
ведущие лишь к тебе,
иду по следам,
твоим опьяненным запахом,

борясь сам с собой за место
в твоей судьбе.

это жизнь

я писал бы
тебе
о Ницше и Керуаке,
и о том, что забыл наушники 
в гардеробе,
о Есенине, Лорке, Рыжем
и Пастернаке,
о любви
и Боге.

я писал бы
тебе
о том, что «любовь» и «лето»
целиком состоят из пластика
и картона;
и о том, что порезав пальцы
деталью лего
лечишь
одеколоном.
я писал бы
тебе
о том, что пусты резервы,
что зелёнка и спирт
лишь
маскируют
раны.

я писал бы тебе
о Марсе,
об Атлантиде.
и как ноги обвил
зелёный противный ил.
и о том, как тебя,
конечно же, ненавидел,
если бы не любил.

я писал бы
тебе,
как по уши в ложь обутый,
на вокзале стою – 
затёк плечевой сустав.
и в ночной тишине
слушаю треск салюта,
его
глазами не отыскав.

я писал бы
тебе..

тебе бы радоваться.
тебе бы смеяться.
простое счастье тебе к лицу.

всё наладится.
мы с этим справимся,
и будем вместе встречать весну.

сколько бессонных ночей
подарила вам недосказанность слов?

главное,
держать себя в руках,
быть холодным
и
точным,
как лезвие.

может быть, самое трудное и высокое искусство жизни – не утрачивать никогда человека, который вошёл как радость в твою судьбу.., не обрывать диалог на полусчастье, на полуслове. нет больше ценности, чем ценность человеческих уз.
всё потерянное можно вернуть, не возвращаются только люди, которых мы потеряли, они не возвращаются никогда. умение сохранить человека, сохранить, несмотря ни на что – может быть, величайшее из человеческих искусств.

и пожалуйста, не потеряй себя.

ну когда уже?

меня находили,
но я остался не найденный.
нетронутый жизнью,
смятый,
бумажный
Париж.

я хотел ненавидеть тебя,
но я не злопамятный.
нет места чувствам,
когда падаешь вниз.