не преувеличивай своё значение в чужой жизни.
будь готов к тому,
что тебя возможно оставят,
заменят

и будут жить совершенно спокойно.

я к тебе все пути заминировал и дороги,
я прошел сотни миль, чтоб не видеть твоей тоски,
но сейчас я избитый.
стою на твоём пороге,
я не смог без тебя.
я пропал.
я дурак.

впусти.

я не помнил имён, но как ни крути,
твоё я забыть не смог.

перечитывал Кафку, Сэлинджера, Гессе, но тебя прочесть не сумел.
и на каждой из строчек обращённых письмом к тебе,
в самых главных словах я со злости чертил пробел.

я ступал по раскинутым стёклам, чтоб дойти до твоей души,
не считался с препятствием, нырял с головой в омут.
твои черти в нем время от времени гнали меня с пути,
я утопил их из ревности, спи спокойно.

Мураками писал Босё «ты спутник мой от земли»,
Маяковский всё бросил чтобы лететь за Лилей в Париж,
что если ты, — это больше чем просто абсурдное «всё»,
если ты недостающий элемент от моей души?

я бы и рад иногда положить в своём сердце тебе конец,
не писать тебе писем, сжечь стены пустых комнат,
но каждый раз когда я случайно видел как ты спишь,
моё сердце заслоняло собой горизонт небоскрёбов.

только помни.
я очень жду,
к одному возвращаясь причалу.
и молю, чтобы все печали
обходили дорогу твою.

только помни,
что я люблю.
что «люблю» — для меня не слово.
это пламя, что вмиг готово
теплым светом рассеять тьму.

только помни.
я буду рад
даже самому тихому «здравствуй».
мне всего-то и нужно для счастья
бесконечно любить и ждать.

только руку достал из кармана, чтобы руку найти там твою.
не нашел.

так погрузиться хочется в твой взгляд,
войти в него и стать его частицей,
и если что-нибудь когда-нибудь случится,
понять, что только сам во всём был виноват,
что уберечь не смог, не удержал тогда
я тихое движенье рук,
но, главное, глаза,
твои глаза...

А.Тосс «Американская история»