там, где ты болела во мне, отныне дерево - не тоска.
корни обнажены? прикрою своей рукой.
можно ли научиться жизни, ни капли не расплескав?
смерть - ты пустой или ты покой?

там, где ты болела во мне, отныне ветви касаются облаков.
хрупкие? да. но все же поближе к небу.
был ли когда с тобою так высоко?
я не был.

там, где ты болела во мне, отныне листья, а не печаль.
ничего кроме света его у солнца уже не просят.
там, где ты болела во мне, отныне дерево - как я и обещал.
только не плодоносит.
только больше не плодоносит.

мой учитель,
останься со мной - посидим.
взгляд твой острый,
спокойный
и ясный.
научи меня жить, не мешая другим,
научи меня быть беспристрастным!

выпей чаю со мной, извини за бардак;
он мои отражает тревоги.
мой учитель,
скажи,
что я делал не так?
почему я не вижу дороги?

почему я со всеми, но страшно один?
сон милее мне стал, чем реальность!
я искал путь внутри золотых середин,
но хватался за каждую крайность.

мой учитель с улыбкой мне подал рюкзак,
и сказал:
ты - подобие храма.
отнеси свое прошлое в мусорный бак;
дом твой полон ненужного хлама.
был на редкость нелегок у прошлого вес;
как жилось с этим? -
невероятно!
я тащил свою ношу в таинственный лес -
бросил там,
и вернулся обратно.

и теперь в самом центре квартиры пустой,
как строитель огромного здания,
словно кистью малярной, я крашу мечтой
безграничные
стены
сознания.

в комнате стояла тишина.
стояла тишина, стояли на полках книги, пустой стакан из под кофе
и деревянный стул тоже стояли.
в этой чертовой комнате стояло все...

а я падал.

Элис, милая Элис!
я стал здесь рабом тоски.

сны о нас слишком часто стучатся в мои виски:
в твои локоны я вставляю пшеничные колоски
и целую тебя прямо в сердце на нашем поле,
разлетаются в стороны сонные мотыльки,
и я просыпаюсь от резкой сердечной боли.

ты, наверное, там, где есть звёзды и облака,
где-то рядом с Провансом, там,
где Лазурные берега.
в твой блокнот за строкою бежит строка,
ну а ночью ты пьёшь свой любимый Бэйлис.
просто знай, ты - погибель моя.
но люблю тебя навека,
моя жизнь, моё всё.
моя дорогая Элис.

у тебя такая улыбка,
что я пропал.
да, я помню восход в Каире,
закат в Перу,
но такого сияния,
кажется, не встречал.

я ничего не видел.

ни Вильнюс, ни Бирмингем, ни Юпитер.
ни залив, ни парусник, ни маяк.
ни Велеса, ни русалок.

зато раз в неделю я видел тебя
и это меня спасало.