можно писать стихи,
слетать на Гоа,
книги читать,
фильмы смотреть и прочь.
только тут нужно помнить,
что память – враг.
который приходит,

каждую
чёртову
ночь.

я объявлял войну
каждому городу,
что между нами,
и снова проигрывал.

я перечитывал
каждый твой взгляд,
но не сумел
уловить нить.

ты -
целый мир,
который
я для себя выдумал,

но так
и не научился
в нём жить.

это истина, от которой хочется
зарыдать, рассмеяться и запереться.
это то, от чего дрожат руки
и вены пульсируют у виска —
чем сильней прижимаешь человека к сердцу,
тем болезненней и сложней его отпускать.
повторять себе:
«только бы не сломаться, ведь я же воин»,
«только бы не скучать,
только бы не сойти с ума».
не привыкай —
и никто не сможет задеть тебя за живое.
никого не люби —
и никто не сможет тебя сломать.
не привыкай,
если не хочешь заработать себе невроз,
если не хочешь давиться
болью прощальных фраз.
удаляй из друзей,
из жизни,
из сердца
каждого, чтоб не врос,
не привыкай,
ты же помнишь,
чем это кончилось
в прошлый раз.
стоит ли это озноба по коже,
дрожащих пальцев?
боль в груди — это все,
что останется в результате.
научись уже безболезненно
и без горести расставаться,
а иначе надолго точно тебя не хватит.
самые нужные всегда уходят,
уезжают от нас в столицы,
оставляя в холодном городе,
где отключили тепло и свет.
это лажа, стёб, до слез смешная истина —
в ад тебя отправляет тот,
с кем когда-то достиг рая.
научись уже держать всех
на расстоянии выстрела.
не привязывайся —
и точно никого не потеряешь.
знаешь, как напрочь лишают покоя,
сбивают с ног
встречи с теми,
с кем раньше до утра пили кофе.
можно локти кусать,
зaреванными глазами пялиться в потолок,
только не приползать к тем,
кто однажды от нас отказался.
самые нужные остаются в груди
навечно ранами,
исчезают не вовремя,
оставляя биться в истерике и бреду.
боже мой,
нeyжели люди не могут сказать заранее:
«не привыкай ко мне.
я же ведь
все равно
уйду».

разобраться в себе или вымести просто так?
сколько счастья во мне еще выместит пустота?
сколько искренней радости мне уже не спасти,
не сгрести, не взрастить, не прожечь, не зажать в горсти?

не вместить бесконечности.
кружится голова
оттого, что во мне консервируются слова.
если вдруг я являюсь отрезком, а не лучом,
говорить мне о чем?
что важнее - молчать о чем?

помолчи со мной, господи. большего не прошу.
разобраться в себе? я и так себя потрошу,
и, когда наконец я сотру себя в порошок,
сделай вид, что так было задумано,

хорошо?

прости, что звонила снова,
забыла про день рождения,
не как у людей - поздравить,
а что поздравлять нельзя.
хотела сказать два слова,
и нет, не просить прощения,
но ты не поднимешь трубку,
такие, увы, дела.
не виделись пусть три года,
забыла как пахнет свитер,
какой ты плохой кондитер
и как хорошо поешь,
нам каждому дай свободы,
ты помнишь наш общий Питер?
хотела сказать спасибо,
спросить, как ты там живешь.
недавно проснулась ночью,
мне снилось, что ты сорвался:
с горы, моста, кодировки-
не важно, бегу спасать!
и вот подскочив спросонья,
почти нацепив кроссовки,
тряхнуло как будто током:
меня не желаешь знать.
любовь удалил из сердца,
души и всего, что может
напомнить ну хоть немножко,
сказали, что свёл тату,
не знаю ты с ней серьезно,
позлить или понарошку,
себе ведь признаться сложно,
надеюсь, ты выбрал ту.
со мной все будет прекрасно,
я сильная, ты ведь знаешь,
уже почти научилась,
практически зажила,
понять бы только зачем ты,
и как ты там поживаешь,
ты помнишь наш общий Питер?
и как у тебя дела.

звонок дверной разорвался,
проснулась опять, кошмары?
а вдруг чего приключилось,
да что у них там стряслось?
мне снилось, что ты сорвался,
с горы, моста или шмары,
но вот, стоишь на пороге,
случилось кажись, сбылось.

- я помню наш общий Питер,
дела у меня такие,
ты снилась мне снова ночью,
и я пришёл за тобой.
принёс твой любимый свитер,
три года совсем пустые,
тату, как видишь, на месте,
а я без тебя -
ни ногой.

полюбуйся,
как я далеко без тебя дожил, и ответь,
почему я при этом всё так же глуп.

я тебя в себе вытравил,
выжег и погасил, и пусть это
останется главной из всех заслуг.
пусть все органы в теле
разом дадут отбой, шестерёнками
ржавыми крутятся лишь на треть.
я смирился с глазами,
в которых я не герой.
тебе в этих руках
не заснуть и не умереть.

тут декабрь раскидал
по дворам своих декабрят:
холод беснуется марту в противовес.
я пытался укрыться в лесах, но леса горят, да и костный мозг не похож на деликатес.
я старался сберечь уверенность
и запал, сохранить ориентиры,
выплыть, не обнищать.
я себя ещё никому здесь не обещал, оттого, наверно, что нечего обещать.

дым рассеется,
тьма уйдёт и остынет пыл,
и ничто уже не заставит болеть нутро.
полюбуйся, в какую я даль за тобой доплыл и пошёл на дно.

Важное напоминание!

зима – это время, когда утонуть
хочется жутко в горячем чае,
когда от сомнений труднее заснуть,
зато легче поддаться печали.

и зимой, когда стены приелись,
серой краской за двери маня,
собери всю свою смелость
и жди меня на краю февраля.

я приду.
я приду, если хочешь.
ведь достаточно пролито слёз.
нас запомнят продрогшие ночи
под безмолвным мерцанием звёзд,

что тревожат душевный покой
мягким голосом, голосом свыше:
я спасу тебя.
я спасу тебя вновь.
я спасу тебя вновь,
слышишь?

для бесстрашия – смелость,
для вечности – долгий путь.
но давай хоть немного поверим,
что мы – те люди,
что друг друга
не ранят,
однажды
не предадут.