Книга посвящена уникальному явлению в истории человечества — карнавалу, а также религиозной и площадной сцене немецкоговорящих стран. Рассматривая историю мистерии и карнавала, автор реконструирует разнообразные формы театральности Средневековья, которые в этих странах частично дожили до наших дней.

В главах о религиозных играх и мистерии рассматривается вопрос взаимоотношения литургии и театра, описывается симультанный тип сцены, реконструируются Франкфуртская, Донауэшингенская, Люцернская и другие мистерии. Во второй части книги дается системный анализ карнавала, его этапов, типажей и масок, местных разновидностей карнавальной традиции (франкфуртский , кё льнский , базельский , нюрнбергский , швабско- алеманский ). В качестве переходного мостика между площадной сценой и театром рассмотрен фастнахтшпиль. Книга богато иллюстрирована.

Для историков, практиков и любителей театра, для студентов гуманитарных вузов, а также всех тех, кто хочет окунуться в богатейшую историю мировой смеховой культуры.

1620р

Вскочил в 6 часов. Морозно. Голова не болит. Михайлов зовет к 2 часам. Отправ<ился> вместе с Юр. Я все не могу поверить, что это осуществится. Была там Венгерова. Ничего утешительного она мне не сказала. Ответ через 3 дня. В «Аргусе» тоже мало чего вышло. Есть хотели ужасно. Потом звонили к Переплетникам. Горничная зазывала, но потом оказалось, что Ел<ена> Ад<ольфовна> больна. Юр. поехал к Юрьеву, я к Брикам. Там были Ховины. Разговоры о Москве, газетах, театрах и местах меня как-то печалят. Я все время ни при чем. Хорошо ли это, не знаю. Голоден был. Свет погасили. Юр. не загрустил бы.

Дневник Михаила Кузмина.

Февраль 1918. 18 (понедельник)

Драматичный финал

Сборник включает документы и материалы (статьи, протоколы заседаний, выдержки из книг, доклады и т.д.), относящиеся к клубному строительству в Москве в годы первой пятилетки - эпоху расцвета советского конструктивизма. Среди рассматриваемых проектов - постройки архитекторов Мельникова, Голосова, Корнфельда, братьев Весниных и многих других. Многочисленные иллюстрации - фотографии, планы, таблицы, чертежи, схемы, рисунки известнейших сооружений - наглядно дополняют материалы книги.

2000р

30.01.

Летом мы с Аленкой хоронили жуков и червяков. Каждому сделали могилу и поставили памятник из камушка.

Но потом не нашли мертвых. И тогда я убила парочку новых жуков и тоже прикопала. Решила – пусть кладбище будет пышнее. Дура!

Но и это еще не все. Когда я проведывала дедушку в больнице, то сделала один очень плохой поступок. Я обманула его. Обманула. Как это плохо! И Бог покарал меня. К нам пришла война.

«Анти-Эдип» стал символом тотального переустройства психоаналитической теории, переосмыслением главной фрейдистской концепции — эдипова комплекса. Жиль Делёз и Феликс Гваттари начинают деконструкцию фрейдизма с критики представлений о «семейном треугольнике» как об основной структуре бессознательного, ведь в таком качестве он превращается в инструмент подавления. Более того, «эдиповские» психоаналитики, чувствуя за собой поддержку полиции и санитаров, зачастую сами готовы подвергать людей репрессиям — за отказ от «эдипизации». Авторы показывают, что по ту сторону псевдооппозиции «семья — общество» лежит отношение между бессознательным желанием и общественным производством. Шизофрения — это внешний предел капиталистической системы, вблизи которого декодированные потоки желания сметают все на своем пути. Капитализм постоянно стремится к этому пределу — и постоянно его отодвигает. Шизик — одновременно и герой, и враг капитализма, поскольку выдает его главную тайну.

«Тысяча плато» — это проект нового «антиподавляемого» мира. Жиль Делёз и Феликс Гваттари декларируют отказ от идеи жесткой (древесной») структуры, основанной на бинарных оппозициях, а также от идеи строгого детерминизма. Глобальная метафора современного общества и современной мысли — это перекати-поле или кочевник («номад»), который движется в неограниченном пространстве, не имея ни начальной точки, ни конечной. Ризома воплощает в себе структуру, где все элементы равны в своей автономии. Подобно тому как маргинальные («контркультурные») группы второй половины XX века, противопоставляя себя остальному обществу, бросают вызов репрессивному аппарату цивилизации, «кочевая» (номадическая) философия, «раскрытая вширь», противостоит вертикальной иерархии «дерева», которое через отношение «семя — плод» постоянно возвращается к самому себе и воспроизводит само себя.

2900

Купить!

Исследования Дж. Дж. Фрэзера, посвященные магии и эволюции религиозных верований, внесли огромный вклад в развитие фольклористики и социальной антропологии. Магия, религия и наука — три стадии развития человеческого мышления и мировоззрения; магия характерна для архаических первобытных обществ, на более поздней стадии общественного развития ее сменяет религия, и наконец, религиозное мировоззрение вытесняется научным. Данная концепция легла в основу современной Фрэзеру науки и стала своего рода базисом для исследований социальных антропологов всего мира. Автор собрал некоторые наиболее важные и общие выводы, сделанные им в ходе проведенных исследований древнего общества и религии. Книга является своего рода итогом научно-исследовательской деятельности Дж. Дж. Фрэзера. Данное издание — первый перевод на русский язык труда «Человек, Бог и бессмертие».
Купить!