Сегодня Радоница - день особого поминовения усопших, праздник, идущий из глубокой древности. О нем пишет уже святитель Иоанн Златоуст. Этимологически слово «радоница» связана со словом «радость», т.е. в этот день люди должны не скорбеть об ушедших, а радоваться их рождению в жизнь вечную. «Мы, - как писал митрополит Антоний Сурожский, - с верой, надеждой и пасхальной уверенностью стоим у гроба усопших».
Нам трудно представить «радость об усопшем», но я всегда буду помнить, какое впечатление произвела на меня знакомая монахиня, искренне радовавшаяся о кончине тяжело больной дочери, которую теперь принял Господь и воздаст ей за все кротко перенесенные долгие страдания. «Ей же теперь хорошо! Ей ведь так хорошо! О Господе родилась!» И жалела она только об одном: что нельзя теперь еще хоть немного поухаживать за ней у постели.
На Радоницу христосуются с усопшими, приносят на могилы крашеные яйца, совершается поминальная трапеза. Мы приналежим к Церкви Воинствующей, они к Церкви Торжествующей, но все вместе мы члены Церкви, Тела Христова, все мы живы, поскольку Бог «не есть Бог мертвых, но живых» (Мф. 22, 32).
Все мы хорошо знаем, что в наши дни очень распространен обычай посещать кладбища на Пасху. Сразу необходимо подчеркнуть, что этот обычай не одобряется Церковью и противоречит ее уставу. Этот обычай – порождение советского времени. Он возник сразу после войны, когда почти каждая семья не дождалась кого-то из своих членов, а ходить во вторник на кладбище значило прогулять рабочий день. Начали ходить на Пасху по воскресеньям, что активно поддерживалось властями, поскольку непременным атрибутом таких поминок становится питье и еда на кладбище, оставление рюмок для покойных, что, в свою очередь, интерпретировалось атеистической литературой как дикость религиозного мировоззрения (очень живое наблюдение на эту тему есть в записных книжках епископа Варнавы (Беляева). См. "Дядя Коля" против. Записные книжки епископа Варнавы (Беляева). 1950-1960. Нижний Новгород., 2010. Сс.160-162.)
«Постараемся, сколько возможно, помогать усопшим, вместо слез, вместо рыданий, вместо пышных гробниц - нашими о них молитвами, милостынями и приношениями, дабы таким образом и им, и нам получить обетованные блага», - пишет святитель Иоанн Златоуст.
Нам трудно представить «радость об усопшем», но я всегда буду помнить, какое впечатление произвела на меня знакомая монахиня, искренне радовавшаяся о кончине тяжело больной дочери, которую теперь принял Господь и воздаст ей за все кротко перенесенные долгие страдания. «Ей же теперь хорошо! Ей ведь так хорошо! О Господе родилась!» И жалела она только об одном: что нельзя теперь еще хоть немного поухаживать за ней у постели.
На Радоницу христосуются с усопшими, приносят на могилы крашеные яйца, совершается поминальная трапеза. Мы приналежим к Церкви Воинствующей, они к Церкви Торжествующей, но все вместе мы члены Церкви, Тела Христова, все мы живы, поскольку Бог «не есть Бог мертвых, но живых» (Мф. 22, 32).
Все мы хорошо знаем, что в наши дни очень распространен обычай посещать кладбища на Пасху. Сразу необходимо подчеркнуть, что этот обычай не одобряется Церковью и противоречит ее уставу. Этот обычай – порождение советского времени. Он возник сразу после войны, когда почти каждая семья не дождалась кого-то из своих членов, а ходить во вторник на кладбище значило прогулять рабочий день. Начали ходить на Пасху по воскресеньям, что активно поддерживалось властями, поскольку непременным атрибутом таких поминок становится питье и еда на кладбище, оставление рюмок для покойных, что, в свою очередь, интерпретировалось атеистической литературой как дикость религиозного мировоззрения (очень живое наблюдение на эту тему есть в записных книжках епископа Варнавы (Беляева). См. "Дядя Коля" против. Записные книжки епископа Варнавы (Беляева). 1950-1960. Нижний Новгород., 2010. Сс.160-162.)
«Постараемся, сколько возможно, помогать усопшим, вместо слез, вместо рыданий, вместо пышных гробниц - нашими о них молитвами, милостынями и приношениями, дабы таким образом и им, и нам получить обетованные блага», - пишет святитель Иоанн Златоуст.
В продолжение темы:
«На Украине на фоне российского наступления в Харьковской области сменили командующего группировкой "Харьков": вместо Юрия Галушкина назначен Михаил Драпатый».
Такой точно выиграет.
«На Украине на фоне российского наступления в Харьковской области сменили командующего группировкой "Харьков": вместо Юрия Галушкина назначен Михаил Драпатый».
Такой точно выиграет.
Forwarded from ФоРГО
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Работа нового состава правительства будет направлена на развитие всех отраслей промышленности страны и повышение военного потенциала
Константин Костин в эфире телеканала Россия 1
Константин Костин в эфире телеканала Россия 1
У Вальтера Беньямина в его знаменитых «Тезисах о понятии истории» описан ангел, неподвижно стоящий с расправленными крыльями. Он не может оторвать глаз от всемирной трагедии, которая разворачивается перед ним. «Там, где нам видны лишь цепочки отдельных событий, он видит одну сплошную катастрофу, непрерывно громоздящую груды развалин и швыряющую их ему под ноги».
Ни для кого не секрет, что европейский мир переживает сегодня грандиозную катастрофу. Трудно поверить, что мы являемся свидетелями умирания Европы, чего нельзя было представить еще 20 лет назад. Древний мир умирал почти 1000 лет, Византия несколько сотен лет, Российская империя больше полувека. В силу ускорения исторического времени (у С.Капицы есть блестящая работа на эту тему) нынешняя трагедия Европы разворачивается быстро и конфликт России и Украины ускоряет процессы, вполне возможно, являясь фазой Третьей Мировой (не следует ее непременно воспринимать как ядерную войну всех против всех, заканчивающуюся Армагеддоном).
И Запад сам себя загнал в эту ситуацию реакцией на СВО и Россию. Реакцией, которая кардинально противоречила всем гуманистическим принципам, выработанным после Второй Мировой. Напомню, что после войны западные интеллектуалы, которых тогда еще слушали, вырабатывали программу нового гуманизма. Эта программа должна была помочь в преодолении нацизма и неонацизма. Над созданием подобной программы работали Сартр, Камю. Ясперс и другие, а также целый ряд писателей, поэтов, режиссеров. В рамках этой программы предлагались форматы ордолиберальной экономики которая должна была противостоять возрождению нацизма, а также почти до религиозного абсолюта была доведена идея гражданских прав. Ж.Деррида в своей речи в штаб-квартире ЮНЕСКО открыто подчеркнул, что «нет большего зла, нет худшего злодеяния, чем преступление против человечности человека и прав человека».
Все эти принципы были попраны буквально за два года, отношение к своим гражданам не как к личностям, как как к полезному предмету для реализации социально- политических стратегий, отношение, опробованное в ковид, сегодня стало главенствующим. При этом отношение ко всем, кто находится за границами Европы, стало, соответственно, еще хуже. Если греки считали варварами всех без разбора, кто живет за границами полисов, то сегодня то же самое отношение мы видим к русским, да и украинцам тоже. С варваром обращаются не словом, а насилием – этот античный постулат внезапно ожил на наших глазах. Конфликт на Украине сработал как проявитель – оказалось, что права человека и гуманистические идеалы выветрились, остались лишь формы, которые чисто по постмодернистски можно наполнить чем угодно.
Вместе с этим под вопрос поставлена теория линеарной истории Гегеля – эта история развивалась около полутысячи лет и ее отправной точкой можно считать битву при Лепанто. За это время Европа несколько раз подходила к роковой черте (Франко-Прусская, Первая и Вторая Мировые) но всякий раз удавалось избежать тотальной катастрофы, оставалось что-то, что удерживало Европу, линеарная история не была опровергнута. Теперь же этой истории нет, рухнул проект объединенной Европы, при смерти социал-демократический проект, а ведь идея социального государства (для него и готовилась неприкосновенность прав) была главной объединяющей и обнадеживающей идеей Европы более полувека.
Поэтому Европе нужна война. Тех, кто ее боялся, так как был свидетелем, больше нет, они умерли. Она перестала пугать, мало того, многие стали ее хотеть – война все спишет, в ней хороши все средства, а победителей, как известно, не судят. Причем им нужна война даже не столько против России, сколько против европейцев, которые все больше чувствуют себя обманутыми. Однажды (в Версале) 100 лет назад обманули нацию отдельной страны – итогом стала Вторая Мировая война. Сегодня обманута вся Европа. Как вы думаете, что станет итогом?
Даже предполагать не хочется.
Ни для кого не секрет, что европейский мир переживает сегодня грандиозную катастрофу. Трудно поверить, что мы являемся свидетелями умирания Европы, чего нельзя было представить еще 20 лет назад. Древний мир умирал почти 1000 лет, Византия несколько сотен лет, Российская империя больше полувека. В силу ускорения исторического времени (у С.Капицы есть блестящая работа на эту тему) нынешняя трагедия Европы разворачивается быстро и конфликт России и Украины ускоряет процессы, вполне возможно, являясь фазой Третьей Мировой (не следует ее непременно воспринимать как ядерную войну всех против всех, заканчивающуюся Армагеддоном).
И Запад сам себя загнал в эту ситуацию реакцией на СВО и Россию. Реакцией, которая кардинально противоречила всем гуманистическим принципам, выработанным после Второй Мировой. Напомню, что после войны западные интеллектуалы, которых тогда еще слушали, вырабатывали программу нового гуманизма. Эта программа должна была помочь в преодолении нацизма и неонацизма. Над созданием подобной программы работали Сартр, Камю. Ясперс и другие, а также целый ряд писателей, поэтов, режиссеров. В рамках этой программы предлагались форматы ордолиберальной экономики которая должна была противостоять возрождению нацизма, а также почти до религиозного абсолюта была доведена идея гражданских прав. Ж.Деррида в своей речи в штаб-квартире ЮНЕСКО открыто подчеркнул, что «нет большего зла, нет худшего злодеяния, чем преступление против человечности человека и прав человека».
Все эти принципы были попраны буквально за два года, отношение к своим гражданам не как к личностям, как как к полезному предмету для реализации социально- политических стратегий, отношение, опробованное в ковид, сегодня стало главенствующим. При этом отношение ко всем, кто находится за границами Европы, стало, соответственно, еще хуже. Если греки считали варварами всех без разбора, кто живет за границами полисов, то сегодня то же самое отношение мы видим к русским, да и украинцам тоже. С варваром обращаются не словом, а насилием – этот античный постулат внезапно ожил на наших глазах. Конфликт на Украине сработал как проявитель – оказалось, что права человека и гуманистические идеалы выветрились, остались лишь формы, которые чисто по постмодернистски можно наполнить чем угодно.
Вместе с этим под вопрос поставлена теория линеарной истории Гегеля – эта история развивалась около полутысячи лет и ее отправной точкой можно считать битву при Лепанто. За это время Европа несколько раз подходила к роковой черте (Франко-Прусская, Первая и Вторая Мировые) но всякий раз удавалось избежать тотальной катастрофы, оставалось что-то, что удерживало Европу, линеарная история не была опровергнута. Теперь же этой истории нет, рухнул проект объединенной Европы, при смерти социал-демократический проект, а ведь идея социального государства (для него и готовилась неприкосновенность прав) была главной объединяющей и обнадеживающей идеей Европы более полувека.
Поэтому Европе нужна война. Тех, кто ее боялся, так как был свидетелем, больше нет, они умерли. Она перестала пугать, мало того, многие стали ее хотеть – война все спишет, в ней хороши все средства, а победителей, как известно, не судят. Причем им нужна война даже не столько против России, сколько против европейцев, которые все больше чувствуют себя обманутыми. Однажды (в Версале) 100 лет назад обманули нацию отдельной страны – итогом стала Вторая Мировая война. Сегодня обманута вся Европа. Как вы думаете, что станет итогом?
Даже предполагать не хочется.
В России ректор РАНХиГС Комиссаров решил возрождать Царскосельский лицей. Там будут «готовить молодежь к госслужбе на основе патриотизма и традиционных ценностей».
Посыл этой затеи легко считывается. «У нас катастрофа с госслужащими, их профессиональным и идейным уровнем, - хочет сказать Комиссаров. – а вот в Царскосельском лицее их готовили хорошо, поэтому давайте возродим – и у нас тоже будут свои Пушкины, Горчаковы, Пущины, Корфы, Салтыковы-Щедрины, Матюшкины и Данилевские».
Я давно заметил, что очень многие ответственные лица в нашей стране склонны решать сложнейшие проблемы не комплексно, а путем изменения формы – с помощью переименований, переноса тех или иных структур из одного места в другое, бездумного копирования старых добрых образцов в расчете на то, что в старую проверенную форму войдет как-то само и хорошее содержание.
Помню, еще в бытность руководителем «Православного корпуса движения «Наши»» был в одном городе. Местные православные молодежные руководители настойчиво боролись за строительство «молодежного храма» на месте любимого горожанами сквера, просили помочь. Я стал расспрашивать, почему этот храм молодежный, что в нем будет происходить молодежного? Они не слышали и пытались убедить меня в том, что главное – построить храм, а потом в нем как-то само появится нечто молодежное.
Посмотрите вокруг – каждый день кто-то выскакивает на поверхность с криком: «Надо создать министерство… Управление… департамент… общество… движение… контору… отдел… потому что у нас не делается … не решается … назрело …» То есть их задача – создать структуру, а не решать проблему, ибо пока структура создастся, то что-нибудь закончится. Или проблема или силы для ее решения, растраченные на структуру, либо энтузиазм.
Это очень распространенная схема. Построим красивое здание, назовем «Царскосельским лицеем», оденем всех в мундиры, развесим портреты государей, будем читать молитвы перед началом учения - и в нем, привлеченные названием и атрибутикой, заведутся Пушкины и Данилевские, только знай выпускай. Хотя ректору РАНХиГС стоило бы понять, что атмосфера того лицея была прямым отражением атмосферы в обществе, что в лицей приходили люди из дворянского сословия (а не все подряд), с языками, знанием наук, которым отцы-офицеры привили с детства понятие чести и осознание того, что дворянин «слуга государя и Отечества».
В Лицее (и не только в нем) были блестящие педагоги, строжайшая дисциплина, высочайший уровень требований. И, что особенно важно, выходя из Лицея, человек не попадал в совершенно иную среду – все, от архитектуры до литературы, воспитывало в нем цельность, строгость, масштаб, высочайший уровень нравственных и этических норм.
Где Комиссаров сегодня собирается набрать таких педагогов? Как он собирается создать атмосферу закрытого, элитного с самом лучшем смысле клуба ярких и творческих молодых людей. Любой гогочущий гопник с миллионами просмотров, на которого в айфоне будет под партой любоваться будущая надежда Отечества, уничтожит всю комиссаровскую затею на раз-два. Как воспитать человека передового, современного – но при этом не отставшего от «трендов», не превратившегося в сектанта? Кстати, ведь миссия РАНХиГС и состоит в том, чтобы воспитывать именно таких идеальных государственных служащих. Что мешает прямо сейчас реализовать эту идею? Создать ядро будущего лицея, показать, что это работает?
Мы понимаем, что именно мешает.
Посыл этой затеи легко считывается. «У нас катастрофа с госслужащими, их профессиональным и идейным уровнем, - хочет сказать Комиссаров. – а вот в Царскосельском лицее их готовили хорошо, поэтому давайте возродим – и у нас тоже будут свои Пушкины, Горчаковы, Пущины, Корфы, Салтыковы-Щедрины, Матюшкины и Данилевские».
Я давно заметил, что очень многие ответственные лица в нашей стране склонны решать сложнейшие проблемы не комплексно, а путем изменения формы – с помощью переименований, переноса тех или иных структур из одного места в другое, бездумного копирования старых добрых образцов в расчете на то, что в старую проверенную форму войдет как-то само и хорошее содержание.
Помню, еще в бытность руководителем «Православного корпуса движения «Наши»» был в одном городе. Местные православные молодежные руководители настойчиво боролись за строительство «молодежного храма» на месте любимого горожанами сквера, просили помочь. Я стал расспрашивать, почему этот храм молодежный, что в нем будет происходить молодежного? Они не слышали и пытались убедить меня в том, что главное – построить храм, а потом в нем как-то само появится нечто молодежное.
Посмотрите вокруг – каждый день кто-то выскакивает на поверхность с криком: «Надо создать министерство… Управление… департамент… общество… движение… контору… отдел… потому что у нас не делается … не решается … назрело …» То есть их задача – создать структуру, а не решать проблему, ибо пока структура создастся, то что-нибудь закончится. Или проблема или силы для ее решения, растраченные на структуру, либо энтузиазм.
Это очень распространенная схема. Построим красивое здание, назовем «Царскосельским лицеем», оденем всех в мундиры, развесим портреты государей, будем читать молитвы перед началом учения - и в нем, привлеченные названием и атрибутикой, заведутся Пушкины и Данилевские, только знай выпускай. Хотя ректору РАНХиГС стоило бы понять, что атмосфера того лицея была прямым отражением атмосферы в обществе, что в лицей приходили люди из дворянского сословия (а не все подряд), с языками, знанием наук, которым отцы-офицеры привили с детства понятие чести и осознание того, что дворянин «слуга государя и Отечества».
В Лицее (и не только в нем) были блестящие педагоги, строжайшая дисциплина, высочайший уровень требований. И, что особенно важно, выходя из Лицея, человек не попадал в совершенно иную среду – все, от архитектуры до литературы, воспитывало в нем цельность, строгость, масштаб, высочайший уровень нравственных и этических норм.
Где Комиссаров сегодня собирается набрать таких педагогов? Как он собирается создать атмосферу закрытого, элитного с самом лучшем смысле клуба ярких и творческих молодых людей. Любой гогочущий гопник с миллионами просмотров, на которого в айфоне будет под партой любоваться будущая надежда Отечества, уничтожит всю комиссаровскую затею на раз-два. Как воспитать человека передового, современного – но при этом не отставшего от «трендов», не превратившегося в сектанта? Кстати, ведь миссия РАНХиГС и состоит в том, чтобы воспитывать именно таких идеальных государственных служащих. Что мешает прямо сейчас реализовать эту идею? Создать ядро будущего лицея, показать, что это работает?
Мы понимаем, что именно мешает.
⚡️⚡️⚡️19 лет назад в этот день на Ленинском проспекте акцией «Наша Победа Молодежное движение «НАШИ» отметило своё рождение.⚡️⚡️⚡️
В акции участвовало около 80 тысяч человек.
Движение «Идущие Вместе» (затем «Наши») выступало за Путина тогда, когда за любую его поддержку просто травили. Когда «Идущие» придумали майки с Путиным, их называли фашистами. Против них были все СМИ без исключений - они выстояли. Движение «Наши» смогло то, что не удавалось никому - оно нашло «потерянное поколение», которое выронили в 1990-х и сделало его авангардом общества. Оно работало со всеми - фанатами, скинами, радикалами, анимэшниками, интеллектуалами, православными, мусульманами... Оно выращивало настоящих, несделочных, неакцизных патриотов своей страны, готовых идти до конца.
Эти люди готовы были рисковать жизнью (и они это делали в Чечне и Сирии), они были по настоящему идейны, фантастически креативны, безумно энергичны, им казалось, что они могут все. Их единственная проблема была в том, что все было слишком уж хорошо. Ведь они готовы были бороться по настоящему, а не прикидываясь борцами. Они, а не оппозиция, своей подлинностью и размахом по настоящему напугали власть, привыкшую к бесконечной и комфортной имитации.
В «Наших» не было направления, не было социальной категории, которые не были бы востребованы. В движении состояли сотни тысяч людей по всей стране, но при движении была и громадная организация ветеранов войны, в которой было более 20 тысяч человек. Об этих людях постоянно заботились. Движение «Наши» жестко противостояло сносу «Бронзового солдата, открыло первый музей Великой Отечественной войны в Грозном, боролось с фашистами Лимонова и оппозицией, помогало нашим воинам в Осетии, ездило в Сирию налаживать культурные связи. Оно придумало формат «Бессмертного полка», выпускало книги и фильмы, открыло свой институт и делало еще очень много другого.
Сегодня члены движения «Наши» вновь на переднем крае. Мне постоянно разными путями передают приветы из - за «ленты» те, с кем мы работали в проектах, на Селигере, кого я учил. Среди тех, с кем горжусь работой в движении:
‼️Антон Смирнов (медицина и тыловое снабжение подразделения Эспаньола. Координатор гуманитарного крыла ОСН «Эспаньола». Работает на Донбассе с 2014-го, награжден почетным знаком «Волонтёр Донбасса»)
‼️Андрей Жариков. (Волонтёр Донбасса с 2014-го, награждён почетным знаком «Волонтёр Донбасса»)
‼️Роман Кирица (с первых дней возит гуманитарные грузы на Донбасс)
‼️Юлия Зимова (ведёт огромную работу по обеспечению Донбасса всем необходимым по линии ОНФ)
‼️Руслан Хвостов (с первых дней на Донбассе)
‼️Александр Толмачев (больше года занят доставкой гуманитарной помощи)
‼️Николай Кубанцев (Военкор. Работал в Сирии и на Донбассе, имеет государственные награды)
‼️Андрей Костюков (организатор и руководитель волонтёрских бригад, собирает и отправляет гуманитарную помощь).
Это те, кто сходу приходит в голову. На самом деле таких тысячи.
Действующих военных назвать не могу. Но «Наши» есть и среди них.
Поздравляю сегодня всех причастных.
И помните. Если сегодня кто нибудь где нибудь говорит, что «Наши» «ничего не сделали», «потратили деньги», «все провалили», то знайте - в лучшем случае это просто дегенераты. В худшем - выродки, симпатизирующие нацистам и украм. Которых надо давить ногами так же, как давили «НАШИ».
«Наши» это движение вперёд,
«Наши» - и никогда наоборот.
«Наши» - всегда за нами наш народ.
«Наши»…
(Из гимна движения)
‼️С праздником.‼️
В акции участвовало около 80 тысяч человек.
Движение «Идущие Вместе» (затем «Наши») выступало за Путина тогда, когда за любую его поддержку просто травили. Когда «Идущие» придумали майки с Путиным, их называли фашистами. Против них были все СМИ без исключений - они выстояли. Движение «Наши» смогло то, что не удавалось никому - оно нашло «потерянное поколение», которое выронили в 1990-х и сделало его авангардом общества. Оно работало со всеми - фанатами, скинами, радикалами, анимэшниками, интеллектуалами, православными, мусульманами... Оно выращивало настоящих, несделочных, неакцизных патриотов своей страны, готовых идти до конца.
Эти люди готовы были рисковать жизнью (и они это делали в Чечне и Сирии), они были по настоящему идейны, фантастически креативны, безумно энергичны, им казалось, что они могут все. Их единственная проблема была в том, что все было слишком уж хорошо. Ведь они готовы были бороться по настоящему, а не прикидываясь борцами. Они, а не оппозиция, своей подлинностью и размахом по настоящему напугали власть, привыкшую к бесконечной и комфортной имитации.
В «Наших» не было направления, не было социальной категории, которые не были бы востребованы. В движении состояли сотни тысяч людей по всей стране, но при движении была и громадная организация ветеранов войны, в которой было более 20 тысяч человек. Об этих людях постоянно заботились. Движение «Наши» жестко противостояло сносу «Бронзового солдата, открыло первый музей Великой Отечественной войны в Грозном, боролось с фашистами Лимонова и оппозицией, помогало нашим воинам в Осетии, ездило в Сирию налаживать культурные связи. Оно придумало формат «Бессмертного полка», выпускало книги и фильмы, открыло свой институт и делало еще очень много другого.
Сегодня члены движения «Наши» вновь на переднем крае. Мне постоянно разными путями передают приветы из - за «ленты» те, с кем мы работали в проектах, на Селигере, кого я учил. Среди тех, с кем горжусь работой в движении:
‼️Антон Смирнов (медицина и тыловое снабжение подразделения Эспаньола. Координатор гуманитарного крыла ОСН «Эспаньола». Работает на Донбассе с 2014-го, награжден почетным знаком «Волонтёр Донбасса»)
‼️Андрей Жариков. (Волонтёр Донбасса с 2014-го, награждён почетным знаком «Волонтёр Донбасса»)
‼️Роман Кирица (с первых дней возит гуманитарные грузы на Донбасс)
‼️Юлия Зимова (ведёт огромную работу по обеспечению Донбасса всем необходимым по линии ОНФ)
‼️Руслан Хвостов (с первых дней на Донбассе)
‼️Александр Толмачев (больше года занят доставкой гуманитарной помощи)
‼️Николай Кубанцев (Военкор. Работал в Сирии и на Донбассе, имеет государственные награды)
‼️Андрей Костюков (организатор и руководитель волонтёрских бригад, собирает и отправляет гуманитарную помощь).
Это те, кто сходу приходит в голову. На самом деле таких тысячи.
Действующих военных назвать не могу. Но «Наши» есть и среди них.
Поздравляю сегодня всех причастных.
И помните. Если сегодня кто нибудь где нибудь говорит, что «Наши» «ничего не сделали», «потратили деньги», «все провалили», то знайте - в лучшем случае это просто дегенераты. В худшем - выродки, симпатизирующие нацистам и украм. Которых надо давить ногами так же, как давили «НАШИ».
«Наши» это движение вперёд,
«Наши» - и никогда наоборот.
«Наши» - всегда за нами наш народ.
«Наши»…
(Из гимна движения)
‼️С праздником.‼️
YouTube
Документальный фильм о молодёжном движении «Наши». 2005.
Молодёжное движение «Наши» - самый масштабный и успешный молодёжный проект постсоветского времени. Движение «Наши» фактически создало современную политику. Н...
К.С.Льюис о молитве очень точно и глубоко.
«Будем, наконец, чистосердечны. Молиться скучно. Извинения, чтобы не молиться, найти легко. Когда кончаешь молиться, испытываешь облегчение и чувство праздника на целый день. Начинать неохота, заканчивать приятно. Во время молитвы может отвлечь любой пустяк, чего не скажешь о чтении романов и разгадывании кроссвордов. И ведь мы не одиноки. Недаром молитвы постоянно налагают в качестве епитимьи. Странно, что эта неохота молиться не привязана к периодам засухи. Вчерашние молитвы могли быть легки и возвышенны, а сегодня они бремя.
Плохо даже не то, что нам жалко уделить долгу молитвы побольше времени. Плохо то, что мы вообще считаем ее долгом. Мы верим, что созданы, «чтобы всегда славить Бога и радоваться Ему». Но если немногие, совсем немногие минуты общения с Богом для нас не наслаждение, а бремя, что тогда? Будь я кальвинистом, я бы отчаялся. Что делать с розовым кустом, которому не нравится приносить розы? Наверное, ему лучше хотеть? Любой учитель нам объяснит, что наши неудачи в молитве во многом обязаны грехам, погруженности в дела мира сего и недостаточной внутренней дисциплине. А еще — худшему варианту «страха Божьего». Мы сторонимся очень близкого общения с Богом, ибо боимся ясно Его услышать. Как сказал один старый автор, многие христиане молятся мало, «чтобы Бог, чего доброго, их и в самом деле не услышал». Но грехи, во всяком случае — настоящие личные грехи, вероятно, не единственная причина.
Наш мозг так устроен (сейчас, а не при сотворении Адама), что ему трудно сосредоточиться на том, что не материально (как картошка) и не абстрактно (как числа). Чтобы не терять из виду то, что конкретно, но нематериально, нужны тяжелые усилия. Некоторые скажут: «Это просто потому, что таких вещей не бывает». Но остальной наш опыт подобного объяснения не примет. И мы сами, и то, что нам ближе всего, — «конкретно (то есть индивидуально), но нематериально». Если реальность состоит из одних физических объектов и абстрактных понятий, то ей в общем–то нам сказать нечего. Мы в неправильном мире: человек — развит тише, и все тут. А сведения о предположительно существующей вселенной мы черпаем из нашего чувственного опыта.
Будь мы совершенны, молитва была бы не долгом, а радостью. И, слава Богу, однажды ею будет, как и многие другие занятия, которые теперь кажутся долгом. Люби я ближних как самого себя, почти все то, что сейчас составляет мой нравственный долг, из меня бы лилось, как песня жаворонка или аромат цветка. Почему этого пока нет? Нам это известно. Аристотель учит нас, что наслаждение — «цветение» деятельности, не встречающей помех. Но действия, для которых мы созданы, сейчас встречают множество помех — со стороны зла в нас самих или со стороны других людей. Уклоняться от них — значит забывать в себе человека. Делать их легко и радостно пока невозможно. Отсюда возникает категория долга, которая целиком есть область нравственности.
Меня не очень тревожит, что сейчас молитва — это долг, причем нудный. Это унизительно. Это ужасная трата времени — чем хуже молишься, тем дольше. Но мы еще только учимся или, как Донн, настраиваем свой инструмент у порога. Но даже теперь — как тут умалить слова, чтобы совсем ничего не преувеличить? — у нас бывают яркие мгновения. Возможно, чаще всего — в кратких, но добровольных излияниях, «которых не искали, о которых не просили, которые, приходя, дарят блаженство».
Молитвы, которые мы считаем худшими, в очах Божьих, быть может, лучшие. Я имею в виду молитвы, которым меньше всего сопутствует восторженность, которые не идут гладко. Ведь они — почти целиком наша воля, они идут из большей глубины, чем чувства. В чувствах много не нашего — от погоды, от самочувствия или последней прочитанной книги. Одно кажется несомненным: не стоит специально искать яркие мгновения. Бог порой говорит с нами доверительней всего, когда застает нас врасплох. Наши приготовления к Его приходу нередко имеют противоположный эффект. Чарльз Уильямс где–то говорит, что «жертвенник часто нужно строить в одном месте, чтобы огонь с неба сошел в каком–нибудь другом».
«Будем, наконец, чистосердечны. Молиться скучно. Извинения, чтобы не молиться, найти легко. Когда кончаешь молиться, испытываешь облегчение и чувство праздника на целый день. Начинать неохота, заканчивать приятно. Во время молитвы может отвлечь любой пустяк, чего не скажешь о чтении романов и разгадывании кроссвордов. И ведь мы не одиноки. Недаром молитвы постоянно налагают в качестве епитимьи. Странно, что эта неохота молиться не привязана к периодам засухи. Вчерашние молитвы могли быть легки и возвышенны, а сегодня они бремя.
Плохо даже не то, что нам жалко уделить долгу молитвы побольше времени. Плохо то, что мы вообще считаем ее долгом. Мы верим, что созданы, «чтобы всегда славить Бога и радоваться Ему». Но если немногие, совсем немногие минуты общения с Богом для нас не наслаждение, а бремя, что тогда? Будь я кальвинистом, я бы отчаялся. Что делать с розовым кустом, которому не нравится приносить розы? Наверное, ему лучше хотеть? Любой учитель нам объяснит, что наши неудачи в молитве во многом обязаны грехам, погруженности в дела мира сего и недостаточной внутренней дисциплине. А еще — худшему варианту «страха Божьего». Мы сторонимся очень близкого общения с Богом, ибо боимся ясно Его услышать. Как сказал один старый автор, многие христиане молятся мало, «чтобы Бог, чего доброго, их и в самом деле не услышал». Но грехи, во всяком случае — настоящие личные грехи, вероятно, не единственная причина.
Наш мозг так устроен (сейчас, а не при сотворении Адама), что ему трудно сосредоточиться на том, что не материально (как картошка) и не абстрактно (как числа). Чтобы не терять из виду то, что конкретно, но нематериально, нужны тяжелые усилия. Некоторые скажут: «Это просто потому, что таких вещей не бывает». Но остальной наш опыт подобного объяснения не примет. И мы сами, и то, что нам ближе всего, — «конкретно (то есть индивидуально), но нематериально». Если реальность состоит из одних физических объектов и абстрактных понятий, то ей в общем–то нам сказать нечего. Мы в неправильном мире: человек — развит тише, и все тут. А сведения о предположительно существующей вселенной мы черпаем из нашего чувственного опыта.
Будь мы совершенны, молитва была бы не долгом, а радостью. И, слава Богу, однажды ею будет, как и многие другие занятия, которые теперь кажутся долгом. Люби я ближних как самого себя, почти все то, что сейчас составляет мой нравственный долг, из меня бы лилось, как песня жаворонка или аромат цветка. Почему этого пока нет? Нам это известно. Аристотель учит нас, что наслаждение — «цветение» деятельности, не встречающей помех. Но действия, для которых мы созданы, сейчас встречают множество помех — со стороны зла в нас самих или со стороны других людей. Уклоняться от них — значит забывать в себе человека. Делать их легко и радостно пока невозможно. Отсюда возникает категория долга, которая целиком есть область нравственности.
Меня не очень тревожит, что сейчас молитва — это долг, причем нудный. Это унизительно. Это ужасная трата времени — чем хуже молишься, тем дольше. Но мы еще только учимся или, как Донн, настраиваем свой инструмент у порога. Но даже теперь — как тут умалить слова, чтобы совсем ничего не преувеличить? — у нас бывают яркие мгновения. Возможно, чаще всего — в кратких, но добровольных излияниях, «которых не искали, о которых не просили, которые, приходя, дарят блаженство».
Молитвы, которые мы считаем худшими, в очах Божьих, быть может, лучшие. Я имею в виду молитвы, которым меньше всего сопутствует восторженность, которые не идут гладко. Ведь они — почти целиком наша воля, они идут из большей глубины, чем чувства. В чувствах много не нашего — от погоды, от самочувствия или последней прочитанной книги. Одно кажется несомненным: не стоит специально искать яркие мгновения. Бог порой говорит с нами доверительней всего, когда застает нас врасплох. Наши приготовления к Его приходу нередко имеют противоположный эффект. Чарльз Уильямс где–то говорит, что «жертвенник часто нужно строить в одном месте, чтобы огонь с неба сошел в каком–нибудь другом».