This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Харцызск, который все давно привыкли считать глубоким тылом.
Вы все знаете военного волонтера Ирину Полторацкую. Буду немногословна. Помощь нужна. Нужна, как говорят, еще вчера, но и сегодня - не поздно. Через шесть лет ремиссии проснулись множественные метастазы в костях, легких, лимфе. Самое страшное всегда - не успеть. А потом грызть локти.
Сейчас Ирочке капают химию, переносится очень тяжело. Тяжело физически, но морально наша Ира - боец. Что-то есть в ней ремарковское, подумала я, когда она спокойно сообщила мне о рецидиве и тут же о платье, которое хочет пошить. Наша с вами помощь нужна не на платье, это потянет любимый муж. Помощь нужна на оригинальные препараты для химии (там меньше побочек) и реабилитацию после лечения. Вот тут семье не справиться.
Вчера Ира, после долгих уговоров, дала мне разрешение опубликовать ее личные реквизиты для помощи. Человек, который сотни раз помогал другим, стесняется просить для себя. Верю, что мы не оставим нашу землячку. А метастазы, наоборот, оставят, отступят, увидев ее настрой и сколько народа ее поддерживает.
сбер 4279 3806 9419 3733
ПСБ 2200 0305 2588 1125
обе карты привязаны к номеру +79493270348
Сейчас Ирочке капают химию, переносится очень тяжело. Тяжело физически, но морально наша Ира - боец. Что-то есть в ней ремарковское, подумала я, когда она спокойно сообщила мне о рецидиве и тут же о платье, которое хочет пошить. Наша с вами помощь нужна не на платье, это потянет любимый муж. Помощь нужна на оригинальные препараты для химии (там меньше побочек) и реабилитацию после лечения. Вот тут семье не справиться.
Вчера Ира, после долгих уговоров, дала мне разрешение опубликовать ее личные реквизиты для помощи. Человек, который сотни раз помогал другим, стесняется просить для себя. Верю, что мы не оставим нашу землячку. А метастазы, наоборот, оставят, отступят, увидев ее настрой и сколько народа ее поддерживает.
сбер 4279 3806 9419 3733
ПСБ 2200 0305 2588 1125
обе карты привязаны к номеру +79493270348
Не слушайте тех, кто заливает, будто равнодушен к похвале и одобрению, что любит критику и спать не может, как ждет замечания. Это лгуны и лицемеры! Любому человеку приятно доброе слово, не только кошке.
А уж такая радость в жизни журналиста, как благодарные герои, вообще редкость. Поэтому ахнула, когда в гости в "Комсомолку" пожаловали клинический психолог Инна Ковалева, директор Ассоциации профессиональных участников хосписной помощи Юлия Милютина и управляющая пансионатом "100+" Кристина Повидайко. У нас в "Комсомолке" вообще часто бывает весело, но тут прямо вихрь какой-то ворвался.
Именно благодаря этим девочкам появились на свет два важных материала в "Комсомолке": Страна не помнящих себя и Тут каждый рад, что новый день наступил. Первый - про пациентов с Альцгеймера, второй - про жизнь в хосписе. Обе темы непростые, непопулярные, даже табуированные. Оба материала отмечены редакцией, как лучшие, но одно дело, когда хвалят коллеги, другое - когда твои герои.
Поэтому тем более отрадно, что мои героини позволили мне заглянуть в эти двери. Не каждый готов пустить журналиста на свою работу и при этом не строить "потемкинские деревни", как это часто делают недалекие сотрудники пресс-служб. И такое доверие - самое ценное. С каким теплом они приняли эти мои публикации! А газеты я потом привезла лично и в пансионат, и в паллиативное отделение.
И вот теперь девочки приехали уже ко мне в гости, сделав сюрприз. Привезли благодарности мне и моим руководителям: генеральному директору "КП" Олесе Носовой и редактору отдела политики Андрею Седову. Тот случай, когда и благодарственное письмо - не казенные строки, а настоящее произведение искусства, не могу оторвать взгляда от трогательного портрета обнявшихся стариков.
А самое ценное - это подарки, которые их подопечные сделали своими руками. Картины из разноцветных ниток! Вы представляете сколько это труда для старческих артритных рук?! А еще Инна подарила свои книги "Недолюбленные дети: записки психолога". Все мы в чем-то эти дети, которым всегда мало любви и понимания.
Пили чай, общались так, будто мы друг друга с детства знаем. А просто, когда на одной волне с такими неугомонными, искренними людьми, насколько разными, настолько и едиными, то и сам зажигаешься.
Знаете, что изумляет меня в каждой из них? Ведь работают мои героини не в сфере развлечений, не в индустрии красоты, а с дементными стариками, тяжело больными людьми в хосписе, видят ежедневно, ежеминутно угасание, смерть, а при этом в них самих столько жизни! У каждой глаза горят, столько идей спешат воплотить, стольким поделиться с этим миром. Как это им удается, признаться, я не знаю? Знаю только, что счастлива, что они есть в моей жизни - красивые, умные, добрые. Спасибо им!
А на очереди еще один непростой для меня материал - "Насилие над стариками", к которому я пока только думаю, как подступиться.
А уж такая радость в жизни журналиста, как благодарные герои, вообще редкость. Поэтому ахнула, когда в гости в "Комсомолку" пожаловали клинический психолог Инна Ковалева, директор Ассоциации профессиональных участников хосписной помощи Юлия Милютина и управляющая пансионатом "100+" Кристина Повидайко. У нас в "Комсомолке" вообще часто бывает весело, но тут прямо вихрь какой-то ворвался.
Именно благодаря этим девочкам появились на свет два важных материала в "Комсомолке": Страна не помнящих себя и Тут каждый рад, что новый день наступил. Первый - про пациентов с Альцгеймера, второй - про жизнь в хосписе. Обе темы непростые, непопулярные, даже табуированные. Оба материала отмечены редакцией, как лучшие, но одно дело, когда хвалят коллеги, другое - когда твои герои.
Поэтому тем более отрадно, что мои героини позволили мне заглянуть в эти двери. Не каждый готов пустить журналиста на свою работу и при этом не строить "потемкинские деревни", как это часто делают недалекие сотрудники пресс-служб. И такое доверие - самое ценное. С каким теплом они приняли эти мои публикации! А газеты я потом привезла лично и в пансионат, и в паллиативное отделение.
И вот теперь девочки приехали уже ко мне в гости, сделав сюрприз. Привезли благодарности мне и моим руководителям: генеральному директору "КП" Олесе Носовой и редактору отдела политики Андрею Седову. Тот случай, когда и благодарственное письмо - не казенные строки, а настоящее произведение искусства, не могу оторвать взгляда от трогательного портрета обнявшихся стариков.
А самое ценное - это подарки, которые их подопечные сделали своими руками. Картины из разноцветных ниток! Вы представляете сколько это труда для старческих артритных рук?! А еще Инна подарила свои книги "Недолюбленные дети: записки психолога". Все мы в чем-то эти дети, которым всегда мало любви и понимания.
Пили чай, общались так, будто мы друг друга с детства знаем. А просто, когда на одной волне с такими неугомонными, искренними людьми, насколько разными, настолько и едиными, то и сам зажигаешься.
Знаете, что изумляет меня в каждой из них? Ведь работают мои героини не в сфере развлечений, не в индустрии красоты, а с дементными стариками, тяжело больными людьми в хосписе, видят ежедневно, ежеминутно угасание, смерть, а при этом в них самих столько жизни! У каждой глаза горят, столько идей спешат воплотить, стольким поделиться с этим миром. Как это им удается, признаться, я не знаю? Знаю только, что счастлива, что они есть в моей жизни - красивые, умные, добрые. Спасибо им!
А на очереди еще один непростой для меня материал - "Насилие над стариками", к которому я пока только думаю, как подступиться.
Интернет ёк. Причем МТС даже не в состоянии внятно объяснить, что происходит.
Forwarded from Marina Akhmedova
Все вы помните, как в Мытищах выдали жилищный сертификат на 24 млн рублей многодетной семье из Таджикистана. Глава Мытищ Купецкая сфотографировалась с семейством Тахмины Самадовой, одетой в хиджаб, и Рамазона Рахимова, который писал в соцсетях, что готов любого порвать за флаг – Таджикистана. Тем не менее, семья уже 14 лет граждане России. Самадова держит магазинчик детской одежды, объявляла в соцсетях сборы детской одежды для бедных таджикских семей, которые живут «в разы хуже, чем в Москве». Какие вещи она там продавала в своем магазине – пусть разберется следствие. Но сертификат после гнева в соцстеях у семьи забрали и завели на Самадову уголовное дело за предоставление ложных сведений о доходах и не соответствующей действительности выписки из домовой книги, в которую было вписано людей больше, чем проживало с ними в квартире. Но администрация Мытищ почему-то не заметила у них этих нарушений. Зато в отношении коренных просто лютовала.
Возьмем, к примеру, семью Петровых из Мытищ. У них в однокомнатной квартире прописано 7 человек, семья 27 лет стоит в очереди на улучшение жилищных условий. В семье четверо детей. Мать Светлана работает в местной ЦРБ, сейчас в декрете с младшим ребенком. Отец Владимир всю жизнь трудится разнорабочим в местной школе. Когда они подавали на получение статуса многодетной семьи, у них было трое детей, старшей было 16. Но многодетным признали только Владимира, Светлана была прописана в другом городе. А отчего же Светлана не была прописана в Мытищах?
Маленькая квартира, в которой они живут – муниципальная и принадлежит родителям Владимира. Прописать всех детей в ней невозможно, квадратных метров не хватает. В результате Владимира с тремя детьми смогли прописать в ней, а Светлана с одним ребенком прописана в Ивановской области. Поэтому статус многодетного родителя получил только Владимир, а Светлана многодетной по закону не является, хотя родила и воспитывает четверых детей. Прямо замкнутый круг, разомкнуть который ей в Мытищах не помогли. Светлана, конечно, обращалась за помощью в администрацию, но ее отфутболили – из-за вот этого маленького юридического изъяна. Не помогли, не подумали вместе, как решить эту абсурдную ситуацию – где отец многодетный, а мать – нет. Ее просто послали, а сертификат отдали женщине в хиджабе. Зачем напрягаться, когда таджикская диаспора подготовила документы идеально, проверять не надо. А вот у Петровых можно изъяны и поискать. Хорошо, что СК так взялся за дело Самадовых, но тут больше спрашивать надо не с семьи бывших мигрантов, а с администрации. А для Купецкой я еще поищу коренные семьи.
К слову, когда Светлана Петрова пожаловалась в канале Купецкой под фото счастливой Самадовой, ей стали приходить угрозы от мигрантов, Петрову называли нацисткой, которая не имеет права предъявлять претензии администрации за правильные решения. Правильные?
Возьмем, к примеру, семью Петровых из Мытищ. У них в однокомнатной квартире прописано 7 человек, семья 27 лет стоит в очереди на улучшение жилищных условий. В семье четверо детей. Мать Светлана работает в местной ЦРБ, сейчас в декрете с младшим ребенком. Отец Владимир всю жизнь трудится разнорабочим в местной школе. Когда они подавали на получение статуса многодетной семьи, у них было трое детей, старшей было 16. Но многодетным признали только Владимира, Светлана была прописана в другом городе. А отчего же Светлана не была прописана в Мытищах?
Маленькая квартира, в которой они живут – муниципальная и принадлежит родителям Владимира. Прописать всех детей в ней невозможно, квадратных метров не хватает. В результате Владимира с тремя детьми смогли прописать в ней, а Светлана с одним ребенком прописана в Ивановской области. Поэтому статус многодетного родителя получил только Владимир, а Светлана многодетной по закону не является, хотя родила и воспитывает четверых детей. Прямо замкнутый круг, разомкнуть который ей в Мытищах не помогли. Светлана, конечно, обращалась за помощью в администрацию, но ее отфутболили – из-за вот этого маленького юридического изъяна. Не помогли, не подумали вместе, как решить эту абсурдную ситуацию – где отец многодетный, а мать – нет. Ее просто послали, а сертификат отдали женщине в хиджабе. Зачем напрягаться, когда таджикская диаспора подготовила документы идеально, проверять не надо. А вот у Петровых можно изъяны и поискать. Хорошо, что СК так взялся за дело Самадовых, но тут больше спрашивать надо не с семьи бывших мигрантов, а с администрации. А для Купецкой я еще поищу коренные семьи.
К слову, когда Светлана Петрова пожаловалась в канале Купецкой под фото счастливой Самадовой, ей стали приходить угрозы от мигрантов, Петрову называли нацисткой, которая не имеет права предъявлять претензии администрации за правильные решения. Правильные?
Жуткий сон приснился. Экзамен математики, к которому я была совершенно не готова. И математичка. Я думала, что уже забыла ее. Но во сне даже запах ее приторных духов почувствовала.
У каждого в детстве есть то, куда не хочется возвращаться даже мысленно, даже во сне. Школу авдеевскую я ненавидела всем сердцем именно из-за нее. Она была завучем, а еще вела алгебру, геометрию и физику. Как вы понимаете, шанса не встретиться с ней хотя бы иногда практически не было.
Я смотрела на ее белую блузку, мокрую под руками от пота, строгую узкую юбку, выпачканную мелом, высокую прическу из завитых волос и ничего не понимала из того, что она говорила и писала на доске. Тройки так и сыпались. Иногда бывали четверки, но с периодичностью солнечных дней где-нибудь в Карелии.
Я не понимала математику и боялась математичку. Не знаю, что было первично - страх или непонимание и что проистекало из чего. До этого два года я училась в другой школе и там по математике у меня было стабильно "4" и "5".
А тут - трояки, статус "тупой" и лютая ненависть ко всем точным наукам, даже к виду цифр. При этом у меня всегда было "отлично" по русскому языку и литературе, а мои сочинения зачитывали вслух. Были у математички свои любимчики, отдельная каста. А с теми, кто не тянул, она не церемонилась. Одному мальчику из многодетной семьи она заявила во время урока при всем классе в 38 человек: "Была бы моя воля, я бы тебя твоей матери обратно в живот засунула". Он смолчал. А я вот до сих пор помню. Это сейчас бы ее захейтили и затаскали за унижение чести и достоинства. А тогда...
Из школы я ушла после 9 класса именно из-за нее. Не то что ушла, убежала! В 15 лет мы с сестрой успешно поступили в медучилище. Там не было математики! Виват! А когда сдавали экзамены, то преподаватели даже пригласили директора полюбоваться: "Девочки-близняшки как замечательно отвечают, послушайте".
Позже мама призналась, что в почтовом ящике после школьного выпускного обнаружила приглашение поступать нам в третьесортную местную бурсу. Списки явно предоставляла школа, где она, будучи завучем, отводила нам с сестрой вот такой уровень.
Я тогда еще не знала, что успешно окончу медучилище, отработаю 13 лет на "Скорой", будучи мамой двоих детей, с легкостью поступлю в Донецкий государственный университет на кафедру "Журналистики", буду замечена на втором курсе и приглашена в пресс-службу вуза, один из дипломов, который я защищу в Ростовском южном федеральном университете, будет красным, а работать я буду в легендарном издании страны "Комсомольской правде", сначала - Донецка, затем - Москвы, где мои материалы будут выходить разворотами.
К чему я это пишу? Не гнобите детей, даже если в школе им дали ярлык троечников. Мои одноклассники - достигаторы и отличники - многие плохо кончили, были и те, кто сторчался в 90-х. Просто тот, кто привык к постоянному одобрению, не очень готов потом бороться и противостоять реалиям нашего мира. Верьте в своих детей и пусть идут своей дорогой. Она - только их. Пушкин, к слову, тоже не был отличником. Математику я так и не полюбила никогда, хотя моих знаний "троечницы" хватало помогать дочери и сыну в школьной программе, когда это требовалось.
А от школы моей в Авдеевке остались только руины. Я в детстве порой об этом мечтала, знаете как мечтают дети "Да чтоб этой школы никогда не было!". Но даже в страшном сне не представляла, что вот так это может осуществиться.
У каждого в детстве есть то, куда не хочется возвращаться даже мысленно, даже во сне. Школу авдеевскую я ненавидела всем сердцем именно из-за нее. Она была завучем, а еще вела алгебру, геометрию и физику. Как вы понимаете, шанса не встретиться с ней хотя бы иногда практически не было.
Я смотрела на ее белую блузку, мокрую под руками от пота, строгую узкую юбку, выпачканную мелом, высокую прическу из завитых волос и ничего не понимала из того, что она говорила и писала на доске. Тройки так и сыпались. Иногда бывали четверки, но с периодичностью солнечных дней где-нибудь в Карелии.
Я не понимала математику и боялась математичку. Не знаю, что было первично - страх или непонимание и что проистекало из чего. До этого два года я училась в другой школе и там по математике у меня было стабильно "4" и "5".
А тут - трояки, статус "тупой" и лютая ненависть ко всем точным наукам, даже к виду цифр. При этом у меня всегда было "отлично" по русскому языку и литературе, а мои сочинения зачитывали вслух. Были у математички свои любимчики, отдельная каста. А с теми, кто не тянул, она не церемонилась. Одному мальчику из многодетной семьи она заявила во время урока при всем классе в 38 человек: "Была бы моя воля, я бы тебя твоей матери обратно в живот засунула". Он смолчал. А я вот до сих пор помню. Это сейчас бы ее захейтили и затаскали за унижение чести и достоинства. А тогда...
Из школы я ушла после 9 класса именно из-за нее. Не то что ушла, убежала! В 15 лет мы с сестрой успешно поступили в медучилище. Там не было математики! Виват! А когда сдавали экзамены, то преподаватели даже пригласили директора полюбоваться: "Девочки-близняшки как замечательно отвечают, послушайте".
Позже мама призналась, что в почтовом ящике после школьного выпускного обнаружила приглашение поступать нам в третьесортную местную бурсу. Списки явно предоставляла школа, где она, будучи завучем, отводила нам с сестрой вот такой уровень.
Я тогда еще не знала, что успешно окончу медучилище, отработаю 13 лет на "Скорой", будучи мамой двоих детей, с легкостью поступлю в Донецкий государственный университет на кафедру "Журналистики", буду замечена на втором курсе и приглашена в пресс-службу вуза, один из дипломов, который я защищу в Ростовском южном федеральном университете, будет красным, а работать я буду в легендарном издании страны "Комсомольской правде", сначала - Донецка, затем - Москвы, где мои материалы будут выходить разворотами.
К чему я это пишу? Не гнобите детей, даже если в школе им дали ярлык троечников. Мои одноклассники - достигаторы и отличники - многие плохо кончили, были и те, кто сторчался в 90-х. Просто тот, кто привык к постоянному одобрению, не очень готов потом бороться и противостоять реалиям нашего мира. Верьте в своих детей и пусть идут своей дорогой. Она - только их. Пушкин, к слову, тоже не был отличником. Математику я так и не полюбила никогда, хотя моих знаний "троечницы" хватало помогать дочери и сыну в школьной программе, когда это требовалось.
А от школы моей в Авдеевке остались только руины. Я в детстве порой об этом мечтала, знаете как мечтают дети "Да чтоб этой школы никогда не было!". Но даже в страшном сне не представляла, что вот так это может осуществиться.
Вот какое письмо я получила недавно из Донецка. Публикую его без правок, как есть. И очень прошу откликнуться всех, кто может помочь человеку. Или переадресовать тому, кто может помочь.
"Юлия, сейчас прочла, что вы готовите тему "Насилие над стариками". Я много думаю об этом, потому что многое испытываю на себе. Есть насилие вольное и невольное. невольным считаю, когда соцработники, вынуждены выполнять по предписанию, в котором многое не учтено.
А особенно сейчас, когда переходят на русские законы, например, не убирают. Объясняют это тем, что ещё не дошли до них эти новые программы, а по старым они работать не хотят, потому что уже в России, где другие требования. Я из Донецка. Мне 85 лет. Я живу одна. Родственников нет. Дочка 17 лет лежит на кладбище. В этом году не могу дойти до Соловков. Попробовала, собрав все силы - шла полтора часа. Назад - такси вызывала - не было сил идти. Нормальному человеку это расстояние можно пройти за 15 минут.
Это вопрос питания. На базар соцработник не ходит. У меня проблемы с ЖКТ, надо было пить кисляк из натурального молока - не получилось. Не дополучаешь фрукты, потому что соцработник может купить только то, в магазине по пути к моему дому. Если там нет, значит нет. Так я не смогла покушать вишни в этом году.
Аптека - то же самое. Только в той покупает, что по пути. Если необходимое лекарство есть в аптеке другого района - в другой район они не ходят. Если надо отремонтировать электрический нагреватель, что-то купить из вещей - они этим не занимаются. Сейчас, когда я не хожу на большие расстояния, то есть не могу дойти до остановки маршрутки, это очень ощущается. Раньше у нас работала стирка. Примерно с 2010 года уже не стирают.
Мелкий ремонт по дому, тоже невозможно провести. Мастера не ходят по таким заказам. Я вот думаю, к какому бы депутату обратиться, чтобы пересмотрели работу социальной помощи для стариков? Не буду перечислять всё, в чём ещё ущемляется старый человек. Это тоже своего рода насилие.
Или я не права? Вы скажете: "Оформляйтесь в пансионат". Во-первых, так там то же самое. Во-вторых я писатель. Работаю поздно. Спать ложусь после 12-ти. Мне в пансионате не разрешат, а то ещё могут просто выключать свет. И потом у меня есть свой дом, в котором я родилась и выросла: я белю посеревшие стены, их касаюсь шершавой кожи, а в них трещины, словно вены, на твою, мама, плоть похожи..." Эти стены меня держат. Здесь столько любви и доброжелательности. Я люблю свой дом, свой двор, свой сад, хотя после двух пожаров и отсутствия воды во дворе, трудновато. Но, как-то обхожусь. Юля, я не жалуюсь. Это же не только обо мне. У всех одиноких стариков так.
Написала, что накипело, может вам поможет в проработке темы, может кто-то задумается переписать устав, добавить дополнительные службы. Мне помогают волонтёры и друзья - поклонники моего творчества, спасибо им огромное. Без них я бы не выжила, живя 19 лет за чертой бедности. Но это не администрация города помогает и не соц.помощь, а друзья из сети по своей личной инициативе, понимая, что я пишу полезное и меня надо поддержать.
С уважением, Лиана Мусатова. член СП ДНР, член СП России".
Моя собеседница позволила опубликовать ее номер телефона, не стоит дёргать человека из любопытства, но если можете помочь ей, то позвоните:
Ее телефон: + 7949 307 47 14
"Юлия, сейчас прочла, что вы готовите тему "Насилие над стариками". Я много думаю об этом, потому что многое испытываю на себе. Есть насилие вольное и невольное. невольным считаю, когда соцработники, вынуждены выполнять по предписанию, в котором многое не учтено.
А особенно сейчас, когда переходят на русские законы, например, не убирают. Объясняют это тем, что ещё не дошли до них эти новые программы, а по старым они работать не хотят, потому что уже в России, где другие требования. Я из Донецка. Мне 85 лет. Я живу одна. Родственников нет. Дочка 17 лет лежит на кладбище. В этом году не могу дойти до Соловков. Попробовала, собрав все силы - шла полтора часа. Назад - такси вызывала - не было сил идти. Нормальному человеку это расстояние можно пройти за 15 минут.
Это вопрос питания. На базар соцработник не ходит. У меня проблемы с ЖКТ, надо было пить кисляк из натурального молока - не получилось. Не дополучаешь фрукты, потому что соцработник может купить только то, в магазине по пути к моему дому. Если там нет, значит нет. Так я не смогла покушать вишни в этом году.
Аптека - то же самое. Только в той покупает, что по пути. Если необходимое лекарство есть в аптеке другого района - в другой район они не ходят. Если надо отремонтировать электрический нагреватель, что-то купить из вещей - они этим не занимаются. Сейчас, когда я не хожу на большие расстояния, то есть не могу дойти до остановки маршрутки, это очень ощущается. Раньше у нас работала стирка. Примерно с 2010 года уже не стирают.
Мелкий ремонт по дому, тоже невозможно провести. Мастера не ходят по таким заказам. Я вот думаю, к какому бы депутату обратиться, чтобы пересмотрели работу социальной помощи для стариков? Не буду перечислять всё, в чём ещё ущемляется старый человек. Это тоже своего рода насилие.
Или я не права? Вы скажете: "Оформляйтесь в пансионат". Во-первых, так там то же самое. Во-вторых я писатель. Работаю поздно. Спать ложусь после 12-ти. Мне в пансионате не разрешат, а то ещё могут просто выключать свет. И потом у меня есть свой дом, в котором я родилась и выросла: я белю посеревшие стены, их касаюсь шершавой кожи, а в них трещины, словно вены, на твою, мама, плоть похожи..." Эти стены меня держат. Здесь столько любви и доброжелательности. Я люблю свой дом, свой двор, свой сад, хотя после двух пожаров и отсутствия воды во дворе, трудновато. Но, как-то обхожусь. Юля, я не жалуюсь. Это же не только обо мне. У всех одиноких стариков так.
Написала, что накипело, может вам поможет в проработке темы, может кто-то задумается переписать устав, добавить дополнительные службы. Мне помогают волонтёры и друзья - поклонники моего творчества, спасибо им огромное. Без них я бы не выжила, живя 19 лет за чертой бедности. Но это не администрация города помогает и не соц.помощь, а друзья из сети по своей личной инициативе, понимая, что я пишу полезное и меня надо поддержать.
С уважением, Лиана Мусатова. член СП ДНР, член СП России".
Моя собеседница позволила опубликовать ее номер телефона, не стоит дёргать человека из любопытства, но если можете помочь ей, то позвоните:
Ее телефон: + 7949 307 47 14
11 лет назад наши ушли из Славянска. До сих пор помню голос своей подруги, которая там жила: "Объясни, что происходит? Нас оставляют Украине? Мы же все ходили голосовать за ДНР, Юля!"
В ее голосе было столько боли, обиды, упрека и непонимания, что я так и не нашлась, что ей ответить. Да и не было у меня никакого внятного ответа. Это ж не политическое шоу, где убедительно расскажут о целесообразности и необходимости. А разговор с живым человеком. Я еще тогда не знала, что вскоре такая же судьба постигнет мою Авдеевку, где тогда стояло ополчение ДНР.
В ее голосе было столько боли, обиды, упрека и непонимания, что я так и не нашлась, что ей ответить. Да и не было у меня никакого внятного ответа. Это ж не политическое шоу, где убедительно расскажут о целесообразности и необходимости. А разговор с живым человеком. Я еще тогда не знала, что вскоре такая же судьба постигнет мою Авдеевку, где тогда стояло ополчение ДНР.
Forwarded from Свое время - Свои люди!
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Этот термин я впервые услышала от боевой подруги, журналистки Юлии Андриенко, еще в 2023 году.
За последние годы СВО термины «вахтовики войны», «гастролеры, туристы войны» становятся актуальными и могут быть триггером: свой-чужой.
Кто-то из вахтовиков приезжает в Донецк, Мелитополь, Мариуполь с распирающим чувством: «…И я там был». Как правило, «туристы» дальше центра города не выезжают.
Донецк-Луганск-Мариуполь 2024 года — это разные вселенные 2014 года, другой мир начала СВО и АТО (кто в теме, тот помнит значение АТО).
Мое любимое выражение: «Москва и Питер — это не вся Россия», так и центр городов ЛДНР — это не вся республика.
Бытует мнение, что центральные города республик зажирели от гуманитарки и шефской помощи российских городов, коррупции местных властей, прочих прелестей переходного периода мирной жизни и СВО.
Не раз посвящала целую «Оду воде», бутылки с питьевой, нескончаемые бутылки: дождевая вода для технических нужд, слив из стиральной машинки в бочку для технических нужд, а старикам воду надо поднять в свое жилище в домах без лифта, а полить огороды? Круговорот воды в природе!
Да что там говорить! В столицах республик две жизни: жизнь в центре города с «шариками-фонариками» и реалии обычных трудяг, пострадавших.
Отдельное внимание — разбитые храмы, приходы. Такие «места силы» притягивают попавших в сложную ситуацию, и везем туда, везем, везем.
Артисты-медаленосцы — это отдельная каста «вахтовиков войны». На Большой Земле артисты-вахтовики обвешаны медалями с ног до головы, только у раненных парней нет наград, появляются херои — «штурмовики», за 2,5 месяца непонятно где воевавшие, уже получившие удостоверения участника СВО, счастливцы.
Надеемся, а точнее, мы уверены, что время рассудит и расставит все на свои места!
А мы… Восстановим силы и здоровье, отоспимся и вперед, нам нельзя откатываться назад… Мы будем созидать во имя Победы, во имя пострадавших, во имя реальных и настоящих пацанов!
#Ольга_Крыгина
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM