#цитата

На следующий день в семь утра в мою дверь раздался звонок. Я проснулся, посмотрел на часы и сразу всё понял. Посмотрел в глазок — а там однозначные хари, человек десять: явились проводить обыск. Я набрал Максима, потом Марка, а потом ещё Сычёва. 
Максим Шевченко очень быстро пришёл, заблокировал их возле двери. Начал вешать им лапшу, рассказывать какие-то истории, байки. Стал спрашивать у следователя-ингуша, откуда у него такая дорогая машина, — выжидая, пока приедут адвокаты. 
Приехал Марк, потом Сычёв. Телефон адвоката Сычёва мне дал в своё время Орхан. Он его хвалил, но я в нём быстро разочаровался, потому что он политические дела брал платно, и его задача была не уйти из-под сачка, который на тебя набрасывала гебня, а именно зарубиться с ними: «Стреляйте, сволочи!». 
У следователей план менялся на ходу. Приехали они с намерением предъявить обвинение по оправданию терроризма в публикации на сайте Исламского комитета. Но информация об обыске пошла в СМИ, и они решили жестких мер сразу не принимать. Текст они выбрали странный, написанный неким арабом ещё в 2003 году. Я спросил, почему они мне шьют дело по дурацкой чужой статье про женщин в джихаде, вместо того чтобы заняться моей прекрасной, очень сочной статьей про Саида Бурятского в качестве новой ступени джихада на Кавказе. Они мне сказали, что нет приказа: 
-Мы изучаем только вот эту статью.
Они искали подтверждений, что я должен был одобрить эту статью. 
Я им говорю: 
-Вы понимаете, что я не читаю, не захожу в интернет и не умею работать с этой штукой. Мне распечатывают, приносят, и тогда я читаю. Они начали искать распечатку, но распечаток не было. 
Хард-диски тогда забрали и ничего не вернули. 
По моему делу свидетелями прошло около 500 человек. Я, когда шёл на очередной вызов, встречал вереницу знакомых лиц, которых уже давно забыл. Я никак не мог
сообразить, откуда у них персонажи, которых я уже и не помнил. Дело оказалось в том, что, когда в 2006 году я был арестован в Дагестане вместе с Абасом Кебедовым, они украли мой телефон. Остальным телефоны вернули, а мне нет. И в этом телефоне было около 1000 номеров, включая Зюганова, с которым я активно общался в какой-то период. 
Дальше просто по телефону косяками выдергивали народ. Многие звонили, предупреждали, что их вызывают по моему делу. Потом я понял, что это люди, найденные по моей телефонной книге. Я в своё время требовал, чтобы мне его вернули, мне тогда привозят полный мешок — выбирай любой. В мешке моего телефона не оказалось, тогда притащили ещё мешок. 
Как-то к нам с Марком на улице подошел начальник следственного управления и сказал: 
- Ну что, будем признаваться? Выходим на условный срок и с чистой совестью расходимся. После этого была ещё пара допросов. Дело сошло на нет. Но активность РПК на этом они погасили. 
Должны быть люди, готовые взять в руки что-то потяжелее пластикового совка. К этим людям и должен прийти РПК. Новый настоящий Политический комитет, без всяких крыловых и торов.

Из книги «Сады и пустоши», 2021 г.

#цитата

При Пророке (САВ) сахабы [«сподвижники»] были и его джамаатом, и его уммой. Но сегодня умма насчитывает полтора миллиарда человек, а джамаат — это люди, которые знают и могут друг за друга поручиться. Они испытывают ощущение не виртуального братства со всеми мусульманами, а непосредственного конкретного братства, допустим, с тридцатью людьми, которые могут умереть друг за друга. Поэтому сегодня джамаат и умма — не синонимичные, а две отдельные категории. Джамаат собирает в себе лучших из лучших, ибо они, образовав по религиозно-политическим мотивам свое пространство, отказались отдавать соки своей души, отказались давать энергию своих сердец иерархии общества, чтобы та дальше платила ее тагуту. То есть они отказались быть эксплуатируемой частью, в то время как обычные мусульмане, хотя в пятницу и идут на намаз, в остальное время всецело поглощены злобой дня: у них семья, домашние заботы — они тоже втянуты в общество, где их заставляют платить и отчуждаться.
Однако в чем сила джамаатов и как они смогли отказаться? Дело в том, что информационный момент, т. е. смысл времени, является важнейшим элементом при отчуждении вашего времени у вас. Когда вас эксплуатируют, прежде всего присваивают ваше время. А первичная форма этого присвоения является тем, что его наделяют не подлинным, а неким фиктивным смыслом. Например, я предлагаю устроиться вам ко мне на работу секретарем или секретаршей — сидеть с 10.00 до 18.00 и отвечать на звонки. Человек сидит, полирует ногти, отвечает на звонки, когда приходит гость, приносит кофе с сэндвичем и думает, что он работает. Лучшая часть его жизни проходит растраченной впустую за какие-то 400-700 $, променянных на его внутреннее время. Он погружается в такое состояние, когда он, может, о чем-то и думает, но ясно что не книгу пишет и не стихи, и не решает уравнение Гауса, не соединяется сам с собой, не молится: он просто находится в ступоре, сидит в кресле и по звонку снимает трубку телефона. Таких людей очень много. Они при «делах». Они «работают». И, назвав это «работой», мы тут же купили время человека, совершили мошенничество, сделав невыгодный для него обмен. Мы словом «работа» придали смысл его обессмысленному нами времени, за которое ему дали очень маленькие деньги, ибо 700 $ в месяц — копейки. На них он сможет купить себе носки, поесть, а нам отдаст свою жизнь, которой больше не будет, свой единственный шанс на этой земле. Он сжигает его впустую, как если бы ребенок ради баловства сжег листочки с бесценными стихами гения. Вот какой это обман!
Система хочет исказить и похитить смысл времени. Она пытается убедить верующего, что он работает и за это получает нормальные деньги, что это просто работа такая. А он понимает, что это никакая не работа, а убийство, что его убивают. Когда на людей обрушиваются те или иные «разводки», реклама, разные виды мошенничества, они просто их уносят. А об верующего они бьются, как об скалу, ибо у него в сознании выстроена альтернатива тем наездам на смысл времени, которая осуществляет система. Поэтому он говорит ей: «Нет! Я лучше умру! Но я буду думать о том, чем я занимаюсь и для чего послан в этот мир, в чем у меня миссия перед Всевышним». И тогда система объявляет верующему войну, ибо он не соглашается на тот смысл, который она сообщает ему, и потому представляет для нее угрозу. Было бы мусульман 3-4 человека, это был бы некий казус. Но их полтора миллиарда! И если они все будут под контролем джамаатов, которые заблокируют поступления энергии времени, энергии сердец в распоряжение этого клуба господ, уже напрямую контактирующего с Даджалом и с Иблисом, то тогда вообще начнется кризис и разрушение всей системы. Поэтому это война! Здесь обязательно система объявляет войну тем, кто не отдает свое внутренне время и энергию сердца, не выплачивает ее в виде подати. Раз не выплачивают, им — война!

Гейдар Джемаль: «СИСТЕМА УБИВАЕТ СМЫСЛ ВРЕМЕНИ», 2006 г.

#цитата

Гуманизм — это повестка, некий ценностный критерий. 
Например, есть концепция финансов, представление о том, что такое финансы. Когда мы пытаемся понять, почему рубль зависит от доллара, а доллар поднимается повсюду, мы приходим к тому, что он был завязан на золото, потом был отвязан от золота, золото вообще улетело за облака, как заходящее солнце. Есть некий эквивалент ценности. Мы ищем, ищем, ищем, что же у нас твердое, что у нас неразменное. В сфере современного мира, макроматрицы, гуманизм является тем «золотом», которое обеспечивает все остальные виды валют. 
Это и есть «солнце гуманизма». Не вера в человека, не культ человека, не то, что «человек — это звучит гордо». Это определенное сведение взглядов к концепции, что «человек есть мера всех вещей». Вещи могут быть посчитаны, потому что они измеряются человеком… 
Мы с Русланом Айсиным зашли в книжный «Ходасевич», и нам на глаза попался журнал «Логос», номер, посвященный опровержению Гуссерля. Я его открываю и читаю рассуждения автора одной из статей о современном направлении, которое выражено профессором Менским в
книжке «Сознание и квантовая механика», — относительно множественности миров. 
Согласно этой концепции, человек проживает свою жизнь во множестве миров, но сознание мешает ему осознать свою множественность и сводит опыт проживания всех миров к одной точке, что он в одном мире сидит. 
Мальчик ест мороженое в этом мире. Но оказывается, что он ест мороженое во всех мирах. Просто его сознание мешает ему это увидеть, он переживает только здесь и теперь. Там дальше выход в квантовую механику, и мальчик, который ест мороженое, является этой мерой, мерой всех вещей. И его гештальт, его опыт, коррелируемость его опыта с опытом его родителей, которые ему купили это мороженое, с опытом мороженщицы, которая ему его продала, — все в сумме является физико-математическим обоснованием макро-вселенной во всех её измерениях. 
Это и есть чистый гуманизм.

Из книги «Сады и пустоши», 2021 г.

#цитата

Что такое власть? Власть, если брать ее в высшем смысле, с точки зрения архетипической традиционной знати — это состояние независимости, самодостаточности, всемогущества и свободы, в котором соединены все возможные состояния воедино. То есть это цельное самодостаточное свободное бытие, которое в самом себе имеет свое основание, свой смысл и свою идею. Такова власть в представлении Платона, Сократа, такова власть и в представлении Ницше, который был, наверное, наиболее серьезным современным философом, выразившим проблемы воли и проблемы проекта сегодняшней элиты, который она намерена реализовать любой ценой.
Ницше острейший философ из тех, кто занимался экзистенциальным аспектом власти. Он считал, что самым близким к идеалу сверхчеловека, состояние которого воплощает это состояние власти, был Гете, суперфигура германской культуры. Кроме того, на сверхчеловека отчасти походил Чезаре Борджиа, на сверхчеловека был немножко похож Наполеон и, вероятно, Цезарь. Однако, все они были приблизительные, ненастоящие сверхлюди, а самым подлинным сверхчеловеком был именно Гете. Гете объединил в себе разум и чувства, поднялся над ними, создал единый личностный сплав, по отношению к которому он стал господином. Он победил свое эго. Свое низшее стихийное «я», поднялся над страстями, контролировал ход своей мысли, он все элементы своего бытия соединил и существовал в светящейся благодатной самодостаточности, как бы в безвременье. А это, по Ницше, и есть сверхчеловек.
Если мы вдумаемся в то, чьим образом является в ницшеанской философии Гете, если мы вдумаемся также в послание Гете, в то, что выражает его учение, его культура, если мы вдумаемся также в «Фауста», сильнейшую и глубочайшую вещь, написанную Гете, то мы поймем, что это состояние «Великого» (как выражались иллюминаты) или «Верховного» (термин якобинцев) существа, которое в исламской монотеистической традиции называется Иблисом. Иблис — он же Люцефер, Денница, Ормузд, Аполлон — есть, согласно монотеизму, существо, возникшее первым, сотканное из первичной праэнергии («огня»). Он находится в абсолютной оппозиции к «Богу пророков» — центру непостижимой внеантологической субъектности, внешним выражением и ставленником которого, согласно монотеистической теологии, является физический человек.
Состояние Иблиса — это идеальное состояние, которое Иблис имел, пока не был низвержен за неповиновение Всевышнему, потому что отказался поклониться Адаму. Как первое существо, соединявшее в себе свет и жар — два главных атрибута первичного огня, Иблис чувствовал себя в полной самодостаточности, соединяя в себе все возможные состояния в том совершенном равновесии, которое для традиционной метафизики и есть «свобода».
Сверхчеловек как образ высшего существа, как некий идеал, который Ницше определил как цель нового человечества или, точнее, подлинных людей, является проекцией Иблиса на землю. И это то, чем хозяева жизни, те существа, которые находятся вверху общества, в оптимальности хотят стать. Но между ними и Иблисом существует посредник, потому что Иблис — это существо сверхъестественное, Иблис — это существо, которое находится по указанию Всевышнего «спереди, сзади, справа и слева» и во много раз превосходит по своим «грубым» и «тонким» возможностям человека. Прямой контакт с ним или ориентация на него крайне затруднены, поэтому для этой цели существуют посредники — шаманы или жрецы. Все жрецы и шаманы, независимо от конфессий, независимо от способа организации посредничества, независимо от своих деклараций, ориентируются именно на Иблиса, который представляет собой универсальную посредническую точку соединения всех возможных структур и проявлений, которые только можно реализовать.

Гейдар Джемаль: ОБЩЕСТВО И ВРЕМЯ. ГЛОБАЛЬНЫЙ МЕХАНИЗМ ОТЧУЖДЕНИЯ, 2006 г.

#цитата

Повторю эту важную мысль иначе. Представьте себе чашу. Вот эта чаша есть возможность вместить всё. Но предмет лишенности – это то, что по определению не может в эту чашу войти. Значит, что бы мы ни налили в эту чашу, этой чаше плевать, потому что главное, чем бы она хотела заполниться, невозможно туда налить, потому что оно бесконечно превосходит план этой чаши. Эта чаша лишена. Она лишена, но она здесь, – мы видим ее страдательную, пассивную лишенность. И есть то, что не может быть в нее налито, – это предмет лишенности.
Повторюсь: невозможное представляется на следующем этапе сокрытия как отрицаемое, а Абсолют – как отрицающее. Невозможное как отрицаемое является как бы предтечей предмета лишенности. То есть предмет лишенности – это тоже то, что не может быть вмещено, не может быть схвачено, не может быть налито, притянуто.
И вот две чаши, которые обречены быть разбитыми, которые обречены быть пустыми, – это чаша невозможного как отрицаемого и чаша Абсолюта как отрицающего, который не допускает ничего кроме себя, – они являются полярными антагонистами, между которыми мысль растянута: в одном она вся в Абсолюте, который исключает, не допускает ничего, кроме себя, в другом – она вся в невозможном, в которое она, эта мысль, инвестировала все свои аспирации (от лат. aspiratio, «выдыхание»). Две эти взаимоисключающих точки одинаково пусты относительно предмета лишенности. То есть они, эти две чаши, отрицательно тождественны. Здесь мы приходим к обретению отрицательной тождественности, когда тождественность исчерпывает себя как принцип. Как метафизический принцип она исчерпывает себя тогда, когда она отрицательно тождественна, а отрицательно тождественна она тогда, когда две вещи тождественны через привационность, одинаковы в своей привационности, хотя они взаимно исключают друг друга – каждая в своей полноте.
И вот есть как бы две чаши – в одной чаше отрицаемое, в другой – отрицающее, – а этого предмета лишенности нет в обеих чашах, то есть эти обе чаши негативно тождественны, и это – смерть Мысли.
И в тот момент, когда Мысль умирает, то есть божественная Провиденциальная Мысль погружается в смерть, совпадая с Величием абсолютного превосходства, абсолютного Зла, которое выражается только в черном, негативном превосходстве, – в этот момент просыпается нетождество как чистая освободительная эссенция Мысли, то есть нетождество этому тотальному Всему как принципу «превосходства над превосходством», когда Чёрная ткань неутверждения преодолена, неутверждение снято, потому что есть только утверждение – утверждение трансцендентного.
Но это утверждение не позитива здесь, которое можно пощупать, не онтологическое утверждение, это – высшая математика, речь идет о чисто математическом решении. Имеется в виду соответствующая математика, – математика трансцендентного Субъекта, в которой достигается окончательное преодоление самой идеи «здесь и теперь», пребывания здесь, тождества, идеи как закрытости, так и негативной открытости, то есть негативная открытость как превосходство, которое может быть выражено только в Чёрной Бездне. А истинное трансцендентное – оно не тождественно ничему из того, что закрыто, и той Чёрной Бездне, которая превосходит всё закрытое.

Из книги «Логика монотеизма», 2021 г.

Ассаляму алейкум уа рахматуЛлахи уа баракятух, уважаемые подписчики!
Канал создан с целью распространения наследия выдающегося мусульманского мыслителя и политического деятеля Гейдара Джемаля, рахимахуллах. С этой целью мы публикуем видео, аудио, фото и цитаты из его работ, интервью и бесед.
Вы тоже можете помочь каналу в этой работе активно пересылая наши посты, оценивая их (👍🔥❤️‍🔥) и делясь ссылкой на наш канал. Давайте вместе поспособствуем делу популяризации наследия выдающегося мусульманского мыслителя.

#цитата

Само понятие веры в Исламе отличается от того содержания, которое вкладывается в это слово в любой другой цивилизации. Иман — это прежде всего утверждение, связанное с волевым усилием. На это указывает масса примеров. Скажем, готовность человека убрать камень, валяющийся на тропинке, относится символически к самой начальной степени в иерархии уровней веры, которые насчитывается 73. Убрать камень — это сделать усилие, вместо того, чтобы не обратить внимание и пройти мимо.
Или другой пример: согласно достоверному хадису, мусульманин должен противодействовать злу рукой, если не может, то словом, но если не способен и на это, то хотя бы противостоять злу в своём сердце (молча), но это самая слабая степень веры, заканчивается хадис.
Иными словами, уровни веры располагаются в зависимости от интенсивности усилия, готовности преодолеть инерцию, физическую и психологическую. То есть вера и воля — это одно и то же.
Понятно, что речь может идти только о просвещённой, знающей воле. Любая другая была бы слепым упрямством или проявлением самоутверждения. Однако в указанных примерах очевидно, что воля, о которой идёт речь предполагает жертвенность, переступание через себя.
Знающая и одновременно жертвенная воля — это воля интеллектуальная. Это как бы решение разума, оплодотворённого дыханием Святого Духа. Откуда это может браться в человеке? Святой Коран отвечает нам на это: «Кого пожелает Аллах вести прямо, уширяет тому грудь для Ислама, а кого пожелает сбить с пути, делает грудь его узкой, тесной, как будто бы он поднимается на небо» (6:125).
Этот аят прямо связан с концепцией сердца как вместилища интеллектуальной воли. «Расширение груди» есть экстенсивная проекция воли в плоскости этого мира, которому субъект противостоит, в то время как «сжатие сердца», то есть исчезновения воли, ассоциируется с уходом от мира и его вызовов в духовную стезю, в сферы тонкой сублимации. Путь «сжатой груди», связанный с ощущением «восхождения» — это путь клерикалов, тех, кто практикует уход от мира, отказ от опасного жертвенного усилия. Данный аят поясняется вышеприведённым хадисом, где даются три модели поведения в вере.
Первая модель — это сердце воина, которое Аллах (свят Он и велик) расширил за пределы физической грудной клетки. Воин силой противостоит злу и становится мучеником на этом пути. Вторая модель — слово, призыв, пропаганда — это путь добросовестного, честного «поителя водой». Те, кто, согласно Корану, остаются дома, чтобы поить паломников, и которые стоят степенями ниже тех, кто выступает «лёгкими и тяжёлыми» и борется «своими имуществами и душами на пути Аллаха» (Священный Коран, 9:41). Это те, кто в политической социологии называются «третьим сословием» — люди, чья подлинная сфера деятельности не история, а организация обыденной жизни, создание материальных условий. В их среде активно работает проповедь, поучения, они дисциплинированы и противостоят злу в сфере культуры, то есть в сфере высказанного намерения.
Наконец, третья модель — те, кто не согласны со злом молча в крошечном пространстве своего «сжатого сердца». Это те, кто «просят у тебя позволения..., и сердца которых сомневаются...» (Священный Коран, 9:45). Они — те, которым сказано: «Сидите с сидящими!», то есть те, которые не согласны со злом про себя, обладая лишь самой малой степенью веры.

Гейдар Джемаль: ВОЛЯ И ВЕРА, 2012 г.

Самым трудным уроком и самым очевидным в «педагогическом» плане является рассмотрение советского опыта, советской феноменологии в этом контексте: как быть мусульманину, который верит в Аллаха и действительно переживает ислам в его внутренней правде не как призыв ко всему хорошему против всего плохого, а именно как радикальное неприятие всего?
Что такое отрицание идолократии, отрицание идола? Если быть последовательным, то отрицание идола есть отрицание всего. Это отрицание Бытия, потому что Бытие — это Тагут, его последняя метафизическая тайна. Тагут — не каменный идол, который ссылается на олимпийского бога. Тагут — это и есть Бытие, одной из ипостасей которого является совершенно реальный олимпийский бог.
Если ты идёшь против Тагута, то можешь ли ты быть попутчиком ну хотя бы Коминтерна? Можешь, к примеру, поехать в 1936 или 1937 году в Испанию воевать с Франко? Или поддержать национально-освободительное движение? Ведь это же как бы параллельный путь, это облегчает борьбу. Совок же вкладывается, даёт деньги и оружие людям, которые противостоят Британской империи.
Если я теоретически понимаю, что это фальшивый путь, и потом внимательно смотрю на фактическую историю, на то, как это было, — я, к примеру, вижу историю партии Туде в Иране. Я вижу, как партию, которую создал троцкист Блюмкин, сдали и уничтожили, а потом создали партию Туде, которую тоже сдали и уничтожили.
И я вижу, как всё, что было создано Советским Союзом, создавалось для того, чтобы это сдать и уничтожить.
Я вижу, как закончили ихваны, которые долго-долго играли в партии, но в итоге их сдал и уничтожил сначала Насер, а потом его духовные последователи, включая Сиси. В Алжире тоже ведь ихваны выиграли выборы в 1991 году. Они постоянно выигрывают выборы, и их постоянно выводят из классной комнаты и зверски подвергают политическому геноциду.
Хорошее выражение — «политический геноцид». Не этногеноцид, а именно «политический», — уничтожить всех ихванов, уничтожить всех мусульман и других «фашистов».
Любые попытки встать на площадку, используя попутчиков в борьбе с Системой, обречены, потому что они метафизически фальшивы.
Всё, что есть в этом мире помимо чистого ислама, — это проекции Бытия, но частные, и выглядят они как критика частного против целого. А если ты солидаризируешься с частным, то ты заранее обрекаешь себя на потерю своей позиции-антитезы и на проигрыш целому.
Это, пожалуй, главное, что я вынес из анализа своего отношения к советскому феномену на протяжении почти 60 лет его изучения. Советского и постсоветского — это единый процесс. В 1991 году никакой серьёзной ломки или превращения одного в другое не произошло. Таков парадокс поражения в холодной войне. Парадокс в том, что когда страна проигрывает в горячей войне, то наступает слом, а когда в холодной, как СССР, то история продолжается, но уже в зеркальной, извращённой форме.

Из книги «Сады и пустоши», 2021 г.

#цитата

Многие считают, что энергия этой веры, которая расшифровывается как интеллектуальная воля, есть энергия Любви. По крайней мере, подавляющее большинство суфиев не питают никаких сомнений по этому поводу. Но дело в том, что пассионарная энергия, которая сродни всеразрушающему внутреннему жару, оказывается двусторонней. Когда речь идёт об удалившемся от мира созерцателе, то это энергия любви, которая, возможно, даёт ощущение восхождения в небо. Казалось бы, с точки зрения «самой малой степени веры», это не может относиться к суфиям, ведь они известны своей пассионарностью, избытком веры! Многие из них искали и находили подвижническую смерть, к которой их направлял неистовый огонь любви, пылавший в их сердцах. Но ведь Аллах (свят Он и велик) нигде не говорит нам, что те, «грудь которых ужата», «теплохладны», что они равнодушны, индифферентны, что в них не горит страсть и т. д. Более того, сам опыт восхождения в небо, который переживают люди с «ужатой грудью» — это опыт спиритуальный, указывающий на высокое напряжение внутренней жизни. Но это не жизнь внутри имана, когда сердце расширяется за пределы грудной клетки, когда нет сомнений, о чём прямо сказано в Коране. У суфиев всегда было очень много сомнений, о чём говорит даже первичное знакомство с тарикатскими традициями (тот же Байязид Бистами говорил, что пройдя к Богу все миры, он обнаружил самого себя, сидящим на Его троне, причём говорил это с отчаянием).
Гораздо более очевидной формой пассионарности сегодня, когда сам путь суфийского поиска всё больше ставится под сомнение с точки зрения его адекватности духу и букве Ислама, является энергия ненависти. Надо правильно понять, речь идёт не о злобе и тому подобных скверных и деструктивных возмущениях психики, которые связаны с эго и его производными. Речь идёт об энергии ненависти, которая представляет собой, на самом деле, бескомпромиссное отрицание всего, что противостоит Аллаху (свят Он и велик) в любой форме. Энергия ненависти есть как раз та сила, которая поднимает волну идолоборчества, ведёт верующего на разрушение тагута. Разве это делает любовь? Мохиэддин ибн эль-Араби считал, что в любом идоле есть частичка правды. Так считать его заставляла как раз любовь. С таким подходом не обрушишь кувалду на глиняного Будду, не разобьёшь идолов Азера, против которых выступил его сын Ибрахим/Авраам.
Ненависть как неприятие мирового порядка, который полон гнёта и несправедливости, вот «уширение груди» для Ислама. Однако многие немусульмане, восстававшие против лжи этого мира, также испытывали это чувство «уширения груди», и если бы они в этот момент столкнулись с исламским призывом, то стали бы мусульманами. На самом деле, здесь-то сидит вся тонкость вопроса: интеллектуальная воля предполагает, что энергия отрицания зла оформлена в мысль, в развёрнутую идеологему. Тогда она преображается и становится конструктивной эсхатологической страстью.

Гейдар Джемаль: ВОЛЯ И ВЕРА, 2012 г.

#цитата

Напомню. Первый сверхъестественный контур – это жизнь. Это естественный контур – жизнь минералов, камней. Жизнь как нарушение второго начала термодинамики.
Второй контур – это социум, в котором ещё большее нарушение второго начала термодинамики.
Третий контур – это когда человек осознает драму своей вброшенности во враждебный ему социум, когда он осознаёт сюжетность, когда он осознает смыслы, обратную связь со смыслами.
Если он действительно он набирает
«критическую массу», этот «урановый» человек, то тогда Всевышний посылает, в качестве знамений, ему помощь в виде Махди, который является непосредственно ведомым от него, и Мессии Исы, – это четвертый контур. При этом личность Махди подтверждается личностью Иисуса.
А личность Иисуса неоспорима, не может быть поставлена под вопрос, потому что он является последним Адамом, он является повторением Адама. «И был Иисус как Адам», – сказано в Коране.
Иисус и Махди являются с двух разных сторон, совершают вместе намаз, они являются тандемом, который возглавит правоверных.
Тогда гарантирована победа над Даджалом. Но может быть так, что они не являются.
И в этом смысле победа над Даджалом не то что не гарантирована, её просто не будет, – как с бесконечным количеством предыдущих человечеств.
Речь идет о мощи человечества, потому что должно быть пассионарное ядро человечества, которое принесёт себя в жертву на этом пути.
И таких людей должно быть не пять и не десять – как праведников, которых у Лота требовал Господь.
«Критическая урановая масса» – это чистая пассионарность.
Итак, Всевышний «ставит печать». Он посылает Мессию, Он посылает Махди. Они вдвоём проводят победивших сначала в хилиастическое царство.
Хилиастическое царство – это ещё Ветхое Бытие, это исполнение законов справедливости до появления Новой Земли и Нового Неба. Всё было полно гнёта и несправедливости – и наполнилось справедливостью и свободой. Внутри Ветхого Бытия происходит такое преображение.
Идея хилиазма, тысячелетнего рая, продемонстрирует, что Ветхое Бытие также содержит в себе потенциал преображения. Что Бытие возможно со знаком «плюс». Внутри Бытия можно посрамить те принципы, на которых оно по своей ветхости основано. Это закрытие цикличности.

Из книги «Логика монотеизма», 2021 г.

Девять лет назад, в июле 2015 года, Надежда Кеворкова была задержана израильской военщиной, когда она в составе гуманитарной миссии «Флотилии свободы» вместе с коллегами журналистами направлялась в Палестину. Ей пришлось просидеть десять суток в израильской тюрьме.

https://youtu.be/yN9dJcoTyYY?si=KUS0s-d6bZv_cQil

#цитата

О мышлении долго спорили и говорили великие умы, и проблема мышления стала острой еще в эллинские времена. Анаксагор первый попытался характеризовать мышление. Он назвал его «нус» – мышление, мысль, разум как смыслообразующее тотальное нечто. Не просто глыба предъявленного бытия, а смысл, нус, который он понимал как субстанцию, как ткань, которая структурирована, и вообще как мировой порядок. Многие с тех пор понимали мышление как некую субстанцию, вплоть до Декарта, который указал на то, что мышление – что угодно, но не субстанция, потому что субстанцию характеризует протяженность, а мышление – это то, что противостоит протяженности. Это некий обрыв, некое нарушение гомогенности натянутого нечто вокруг нас. Это – прокол. Это – точка. «Я мыслю, следовательно, я существую», – но ведь я мыслю и существую в некой точке, вокруг которой пролегает протяженность. Декарт указал на характеристику мышления – оппозитность к реальности. Мышление противоположно, противостоит реальности. Декарт наиболее близко в своем методологическом подходе соответствовал духу Откровения, духу пророчества. Это, наверное, был первый христианский, в смысле авраамический, то есть имеющий отношение к пророческой цепи, философ после поколений платоников и аристотелианцев, которые исходили из гомогенности и непрерывности всего и слитности субъекта с объектом. Это был первый человек, который ввел радикальный дуализм, а всякий радикальный дуализм нуждается в преодолении.
Преодоление дуализма – это таухид, стремление, выход на ту единственность, которая всегда враждебна всеобщности. Всеобщность, монизм, в духе которого учили и Платон, и неоплатоники, и Аристотель, часто путают с единобожием. Но единобожие абсолютно противоположно всеобщности, которая, как тесто, заполняет все щели и является равной самой себе во всех направлениях. Единобожие – это все равно что лазерный луч, которым это тесто прожигается. Первая мысль о такой противоположности брезжила все-таки, наверное, у Декарта. Явился великий Гегель, который был шокирован Декартом и тут же попытался все это замазать, развести и сказал, что на самом деле существует метафизическое единство между мышлением и бытием – они в общем-то тотально совпадают друг с другом, потому что бытие и есть логический вариант «обналичивания» мышления. То есть логика – она же и бытие, и процессуальный внутренний код от состояния к состоянию логическому. Бытие – это мышление, по Гегелю. Этот удар закрыл лет на 150–200 всякие перспективы свежего прорыва. В результате именно гегельянство ответственно за постмодернизм, деконструкцию, потому что идея всеобщего тождества всего всему в конечном счете начинает сыпаться, плыть, как старая штукатурка. Здание монизма неизбежно разваливается, потому что бытие критично, в него введен червь, а монизм этого не учитывает.
Итак, суть мышления в том, что оно имеет цель и задачи, которые не содержатся в окружающей человека реальности. Эти цели, эти задачи являются некой альтернативой данному и положенному. Мы видим некий объект как феномен.

Гейдар Джемаль, Из книги "Новая теология".

#цитата

В завершение, скажу несколько слов о любопытных соответствиях тому, чему здесь говорилось, в метафизике многобожников. У индуистов есть теория «трёх гун»: сатва, белая гуна — это тенденция вертикального восхождения, ассоциирующаяся с чистой духовностью. Эта гуна характеризует касту брахманов, которые в других конфессиях существуют под иными названиями (клерикалы). Это то, что соответствует «сжатой груди», сомнениям и замкнутой в себе суфийской любви. Вторая гуна — раджас — красного цвета, подобна огню, и распространяется вширь. Эта гуна определяет касту кшатриев, то есть воинов. В нашем случае речь идёт о тех, кто «не спрашивает позволения», чтобы жертвовать своими жизнями и имуществами на пути Аллаха (свят Он и велик). Наконец, тамас, чёрная гуна — это вектор, направленный вниз, инерция, холод, пассивность, которые в индийской метафизике являются характеристиками шудр (пролетариата) и, в определённой мере, вайшьей, то есть торговцев, ремесленников и крестьянства. Для нас это вектор тех, кто, согласно хадису, довольствуется словом. Они как раз посередине между духовенством и муджахидами.
Понятно, что любые аналогии с неисламскими доктринами могут иметь только ограниченное относительное значение и не более чем сугубо информативную ценность. Освобождение «шухуда» от инерции глины — вот задача практикующего мусульманина, иншаАллах! И к Аллаху (свят Он и велик) мы прибегаем!

Гейдар Джемаль: ВОЛЯ И ВЕРА, 2012 г.

#цитата

В этом есть довольно любопытный момент: таким образом перебрасывается некий мостик между категорией сакрального ордена, как организации духовного пути, духовного братства с определёнными практиками и техниками, и «партией», причём с таким понятием «партия», каким оно сформировалось не в парламентской демократической Европе, на буржуазном Западе, а в России — из политической кружковщины, из политического подполья. Тесные братства единомышленников, ведущие обречённую борьбу не на жизнь, а на смерть: «Народная расправа», «Чёрный передел».
Это очень любопытная мысль, с которой я отчасти согласен, и мне самому приходило в голову соображение о некой особой аналогии между партийностью и военно-орденской организацией. Тем более, что это уже не оригинально, не свежо, Сталин говорил об ордене Меченосцев (в качестве внутреннего круга большевистской партии). Эти примеры можно распространить и на германский опыт, где НСДАП и СС прямо возводили свою духовную преемственность к балтийскому ордену Серебряного Креста и Розы.
Я согласен, что между партийностью и орденским вариантом есть аналоги. Но можно сказать, что в Коране упоминаются две партии: партия Аллаха и партия Сатаны (Хесбалла и Хесбо-шайтан). Тем самым легитимизируется партия, как политическая структура, она определяется как единственно возможный духовный орден: партия Аллаха — это орден.
В этом свете суфийские тарикаты сразу лишаются легитимности, потому что позволительно спросить, в какой степени так называемый тарикат (основных материнских тарикатов — двенадцать) является отделением, филиалом, структурой Хесбалла. Если мы такой вопрос поставим, если мы проанализируем свойство и пафос мистической и социальной активности суфиев, мы обнаружим, что они не являются Хесбалла ни в каких параметрах, а значит Коран не лигитимизирует суфийские ордена.
В целом, я считаю, что вопрос сформулирован достаточно интересно, и соображения, какого порядка партийная и орденская структура, их взаимосвязь, аналогия и преемственность (беря, конечно за скобки буржуазно-парламентские «партии» — чисто профаническую социальную групповщину по интересам, создаваемую для манипулятивных целей масонскими организациями) — такая тематика законна, интересна, и, я думаю, что в этом направлении её можно разрабатывать.

Из интервью для Арктогея,
22.04.2007 г.

Канал Мурата Темирова. Советуем всем подписаться.

#цитата

Сегодня протестному движению как воздуха не хватает цельного законченного мировоззрения, в котором бы открывалась масштабная панорама происходящего и принципиальный смысл нашей деятельности. Если хотите, смысл жизни. Понимаете, сегодня недостаточно сказать что-нибудь вроде: «Я живу во имя освобождения рабочего класса». В 19 веке этого хватало с лихвой, потому что тогдашняя эпоха была пропитана дефицитом смысла. От вульгарного материализма и ползучего эмпиризма люди сходили с ума, как, например, Ги де Мопассан. За последующее столетие ситуация изменилась. На стыке марксизма и модернизма поднялись такие сильные имена, как Лукач, Эрнст Блох, Маркузе, Сартр. Теперь, после них, после того, что они сделали с менталитетом современных интеллектуалов, протестный боец должен обладать системной интерпретацией мира. В противном случае он обязательно станет инструментом враждебных ему сил, которые просто переиграют его за счет более высокого уровня интерпретации происходящего. Причем речь не идет об истинности такой интерпретации или ее ошибочности! Парадокс в том, что достаточно обладать более сложным сознанием, интерпретирующим больший спектр факторов и т. п., чтобы находиться в более выгодной ситуации независимо от того, что, может быть, это самое сознание ошибочно. Пролетарий знает твердую истину: его эксплуатируют, от него отчуждают! Но эта истина, не будучи раскрытой и до конца понятой в контексте глобального мировидения, остается примитивной и, стало быть, неоперативной при столкновении с гораздо более сложным пониманием действительности со стороны угнетателя.
Я хочу подчеркнуть, что классовая борьба во все времена была борьбой за повышение «энергетического потенциала» сознания каждой из противоборствующих сторон. Я имею в виду буквально уровень эволюционной лестницы. Возьмите католицизм до вызова протестантских сект, крестьянских восстаний в Англии, Германии и Франции и католицизм времен Контрреформации! Столкнувшись с вызовом Лютера, Мюнцера, Кальвина, церковь мгновенно (по историческим меркам) подняла планку своего политико-теологического дискурса. Или гораздо ближе к нам: философское сознание правящих классов при царизме до проникновения марксизма и после. Сравните какого-нибудь Хомякова с Булгаковым, Бердяевым, всем этим «серебряным веком»!
Причем на каком-то уровне противостояния обнаруживается, что «классы» — это эвфемизм для обозначения сообществ, которые формируются не по признаку отношения к средствам производства и распределению прибавочной стоимости. Это принципиальные перманентные сообщества, выражающие фундаментальные человеческие типы, за которыми стоят совершенно разные версии истории, различные модели понимания того, что такое человечество, жизнь, мироздание... Проще говоря, речь идет о делении людей на кастовые архетипы. История — это борьба не экономических классов, а перманентных метафизических каст, и, соответственно, это борьба «правд», принадлежащих этим кастам. Посмотрите еще с другой стороны на это. Ни у буржуа, ни у пролетария нет самодостаточной «правды», потому что претензия эксплуатируемого и амбиция эксплуататора носят ситуативно обусловленный характер. Ни то, ни другое не описывает реальность в ее конечном смысле. Столкновение каст — это столкновение финальных истин, несовместимых друг с другом, не могущих сосуществовать в едином духовном пространстве.

Гейдар Джемаль: Любой революционер знает, что «свобода» – это религиозный факт. 04.05.2005

#видео

На пороге Третьей мировой. Комитет по встрече Даджала | ДЖЕМАЛЬ

https://youtu.be/RnIKlGf55AA