"Яндекс" вместе с сетью супермаркетов "Перекрёсток" запускает один из самых масштабных проектов по роботизации складской логистики в российском ритейле. Речь идёт о распределительном центре в Санкт-Петербурге и области, где более 100 автономных роботов будут собирать заказы для магазинов сети. Машины возьмут на себя до 90% задач по комплектации скоропортящихся и охлаждённых товаров, то есть почти половину всех операций внутри РЦ. Инвестиции оцениваются рынком более чем в 300 млн рублей. По сути, это попытка "Яндекса" превратить классический склад в автоматизированный конвейер, где роль человека сводится к контролю и управлению системой.

Ключевая роль здесь не у самих роботов, а у системы управления Yandex RMS. Она интегрируется с "Перекрёсток WMS" — складской системой сети, получает от неё задания и распределяет их между машинами. Одни роботы перевозят палеты между зонами, другие забирают собранные заказы и перемещают их в буферные зоны для отправки. В итоге склад превращается в управляемую цифровую экосистему: человек закреплён на месте, а товар "сам" приезжает к нему.

Эффект заметен сразу. Сегодня комплектовщик собирает около 130 коробов в час. После внедрения роботизированной системы показатель вырастет до 300. То есть заказы будут уходить в 2,5 раза быстрее. При этом без расширения площади центр сможет обслуживать дополнительно до 30 магазинов — важное преимущество в условиях дефицита складских мощностей.

Экономика проекта выглядит так: один робот с интеграцией стоит 2,8–3 млн рублей. Умножаем на 109 машин — и получаем те самые 300+ млн инвестиций. Для рынка это одна из крупнейших сделок. Сроки окупаемости зависят от загрузки склада. В среднем они составляют 5–7 лет. Но если ставить задачу "отбить" вложения за 4 года, нужно обрабатывать примерно 20 млн заказов за весь период, или около 13,7 тыс. заказов в день. При экономии 15 рублей с каждого заказа это реальная планка. Если же экономия достигает 25–30 рублей, то хватит уже 7–8 тыс. заказов в день.

Есть и социальная сторона. Роботизация вытесняет низкоквалифицированный труд — именно ту работу, где раньше были задействованы в основном мигранты: таскать палеты, сортировать коробки, перекладывать ящики. Чем больше таких операций берут на себя машины, тем меньше зависимость бизнеса от низкоквалифицированной рабочей силы. А для рынка труда это сигнал: людям нужно уходить от рутинной физической работы в сторону профессий с большей квалификацией — обслуживание техники, работа с данными, планирование логистики.

Контекст тоже важен. Россия сильно отстаёт по уровню автоматизации: у нас всего 19 роботов на 10 000 работников против среднемировых 162. Чтобы войти в топ-25 стран по плотности роботизации к 2030 году, парк машин придётся увеличить в девять раз — с 12,8 тыс. до 123 тыс. единиц. Для этого нужен среднегодовой рост почти на 40%. Такие проекты, как у "Яндекса" и Х5, — реальный шаг к этому.

Роботизация складов перестаёт быть экспериментом и превращается в капиталовложения с горизонтом окупаемости. А значит, в ближайшие два года нас ждёт волна сделок, где счёт идёт уже не на сотни миллионов, а на миллиарды рублей.

Дональд Трамп в свежем интервью выдал формулу, которая может показаться экзотикой, но на самом деле открывает окно в совершенно новую реальность: часть американского госдолга, перевалившего за $35 трлн, можно погасить "небольшим крипточком" или биткоинами. Цифры здесь говорят сами за себя: долг растёт примерно на $1 трлн каждые 6–8 месяцев, а это $5–6 млрд в день. Машина работает на пределе, и предложение Трампа звучит не как шутка, а как сигнал — ищется новый инструмент выхода из долговой ловушки.

Ключ к разгадке — рынок стейблкоинов. Совокупная капитализация USDT и USDC уже превышает $155 млрд ($120 млрд у Tether и $35 млрд у Circle). Это не просто заменители доллара для трейдеров, а полноценная параллельная система долларовой ликвидности. Причём обеспечена она в основном американскими казначейскими облигациями.

Замкнутый круг: США выпускают трежерис → Tether покупает их → выпускает USDT → эти стейблы крутятся в мировой экономике → в нужный момент их можно использовать как альтернативный доллар для решения долговых проблем.

На первый взгляд, $155 млрд — это всего лишь 0,44% от гигантского долга. Но дело не в цифре, а в механизме. Если США официально интегрируют криптовалюты и стейблы в обслуживание долга, то они тем самым легализуют параллельный денежный контур. А это уже новая форма финансовой власти — "цифровая ФРС" в тени.

Здесь сходятся интересы Трампа и "акционеров", контролирующих крупнейшие инвестфонды и значительную часть рынка криптовалюты.

Инициатива Трампа — не популизм, а первая публичная проба почвы. Вопрос в том, кто в итоге будет контролировать эмиссию "криптодоллара" — частные компании или государство. И не станет ли это инструментом для ещё более масштабной глобальной перекачки долговых рисков на плечи всего мира.

Константин Двинский. Подписаться.

Tether вчера за 30 минут напечатал и выпустил в обращение еще $2 миллиарда долларов в USDT

С 29 сентября "АвтоВАЗ" уходит на сокращённую четырёхдневную рабочую неделю сроком до полугода. Формально решение объясняют заботой о сохранении коллектива и предотвращением массовых сокращений, но на деле это прямой индикатор кризиса: завод банально не может загрузить производственные мощности в условиях обвала спроса.

За январь–август 2025 года продажи автомобилей Lada составили 211,3 тыс. штук, что на 24,9% меньше, чем за аналогичный период прошлого года. В абсолютных цифрах это минус 70 тыс. машин. При средней цене модели в диапазоне 1,5–1,7 млн рублей "АвтоВАЗ" уже потерял около 105-120 млрд рублей выручки только за восемь месяцев. Для предприятия, которое в 2023 году выпустило свыше 400 тыс. автомобилей, нынешняя динамика означает откат к уровням 2009-2010 годов, когда завод находился в тяжёлых последствиях кризиса 2008 г.

В производственном плане ситуация выглядит ещё жёстче. Даже если завод сохранит текущие темпы, итог по 2025 году составит порядка 310–320 тыс. машин. В случае дальнейшего снижения спроса рубеж в 300 тыс. может быть пробит вниз — это будет психологически важный сигнал о том, что предприятие снова скатывается в состояние хронической недозагрузки. Для сравнения: в середине 2010-х "АвтоВАЗ" уверенно держал планку 350–370 тыс. автомобилей, а сегодня он снова балансирует на грани серьезного сокращения.

Переход на четырёхдневку — это не только производственная, но и социальная проблема. На предприятии трудится около 35 тыс. человек. Сокращение рабочей недели означает падение фонда оплаты труда примерно на 15–20%. Для среднего рабочего с зарплатой в 50–60 тыс. рублей это минус 7–10 тыс. в месяц. В масштабе города, где экономика Тольятти во многом завязана на "АвтоВАЗ", потери потребительского спроса составят до 2 млрд рублей ежемесячно. Это прямой удар по торговле, услугам и малому бизнесу города.

Руководство предприятия пытается смягчить ситуацию за счёт побочных мер — увеличения выпуска запчастей, проведения ремонтов оборудования, благоустройства территорий, переобучения сотрудников. Но всё это временные решения, которые не компенсируют падение основного конвейера. Более того, завод уже обратился к федеральным и региональным властям с просьбой выделить финансирование для организации временных работ. Это фактически повторение сценариев прошлых кризисов.

Если вспомнить 2009 год, тогда на "АвтоВАЗе" вводили трёх- и четырёхдневку, а годовой выпуск упал до 200 тыс. автомобилей. Предприятие спасли государственные программы утилизации и субсидированные автокредиты. В 2014–2015 гг. падение было мягче, около 30–35%, но также сопровождалось снижением сменности. Сейчас картина почти зеркальная: падающий рынок, урезанный график и надежды на новые бюджетные вливания. Однако сейчас, в отличие от предыдущих кризисов, в бюджете особых денег нет: дефицит серьезный.

Причины тоже вполне понятные. Автокредит под 25% годовых делает покупку даже самой дешёвой Lada Granta за 1,2 млн рублей неподъёмной для большинства семей.

В общем, переход на четырёхдневку — это не тактическая пауза, а стратегический симптом. Российский авторынок снова находится в кризисной стадии. Потеря четверти продаж за восемь месяцев означает, что спрос проваливается системно, а не временно. И если до весны 2026 года не произойдет хотя бы частичное восстановление рынка, "АвтоВАЗ" рискует столкнуться не просто с урезанной неделей, а с сокращением рабочих мест.

Это история не только про завод в Тольятти. Это лакмус для всей отрасли: российский автопром, на который возлагались надежды после ухода иностранных компаний в 2022 году, показывает, что без достаточного спроса он не вытянет и не достигнет поставленных задач.Ближайшие полгода станут критическими для ответа на главный вопрос — способен ли автопром удержаться на плаву в новых реалиях, или нас ждёт окончательная капитуляция перед "китайцами", которые уже начинают локализовывать здесь производство?

Константин Двинский. Подписаться.

Российская нефтегазохимия заслуживает самой высокой оценки: именно здесь за последние годы удалось совершить настоящий прорыв, превратить отрасль из второстепенного сегмента в стратегическое направление, способное частично заменить экспорт нефти и газа. Если раньше мы были нетто-импортерами полимеров, то теперь — нетт-экспортеры.

"Газпром" с Амурским ГПЗ и газохимическим комбинатом в Усть-Луге, а также СИБУР с гигантскими проектами вроде ЗапСибНефтехима и Амурского ГХК продемонстрировали, что ставка на глубокую переработку сырья — это не теория, а реальность, приносящая стране новые высококвалифицированные рабочие места, технологии и экспортую выручку.

А ведь в середине 2010-х всё могло сорваться. Тогда бухгалтерский Минфин решил сэкономить на перспективной отрасли: ради десятков миллиардов рублей бюджетных поступлений отказали в льготах на переработку углеводородов. В результате крупные проекты получили отсрочку в реализации.

Ежегодные льготы обсуждались в размере всего 30–40 млрд. Для бюджета это капля, но для инвестора — критичный тормоз в операционной деятельности. Без поддержки сроки окупаемости растягивались на 30-40 лет, с льготами падали до 10-12. Разница существенная. Именно столько времени фактически "съел" консерватизм (в плохом смысле) Минфина.

Тем не менее, отрасль прорвалась. Уже сейчас Россия экспортирует порядка 2 млн тонн крупнотоннажных полимеров в год, а к 2030 этот показатель может превысить 7 млн тонн. Если исходить из текущих цен полиэтилена и полипропилена (135–139 тыс. рублей за тонну), только экспорт к 2030 году способен приносить почти 1 трлн рублей выручки ежегодно. При этом внутреннее потребление полимеров также вырастет — с 6,4 млн тонн в 2023-м до 10,5 млн к 2050-му.

Нефтегазохимия — это уже не "вторичная химия", а стратегический актив. Это частичная замена экспорту сырой нефти и газа, продукция глубокой переработки с высокой добавленной стоимостью. И сегодня можно сказать уверенно: ставка на переработку — одно из самых правильных решений последних лет.

Константин Двинский. Подписаться.

Приехал - заработал - уехал

В правительстве России происходят тектонические сдвиги в миграционной политике. То, что ещё недавно обсуждалось на уровне экспертных сообществ и медиа, теперь становится официальной линией кабинета министров.

Министр труда Антон Котяков ещё совсем недавно поднимал тему организованного набора, то есть привлечения иностранной рабочей силы не стихийно, а по организованным каналам, когда работник приезжает в страну сразу под конкретного работодателя и на определённый срок. Это означало начало выстраивания системы, где мигрант приезжает не искать, а исполнять заранее определённый контракт.

Сегодня этот курс закрепляется и усиливается. Министр экономического развития Максим Решетников заявил, что Россия окончательно переходит к принципу "приехал — заработал — уехал":

Все по-честному – люди приезжают из других стран, зарабатывают деньги, получают деньги, уезжают. Нам здесь не нужны объективно ни семьи, учить мы не обязаны не граждан своей страны и так далее. Этот процесс выстраивается. На миграцию, я думаю, никто всерьез полагаться долгосрочно не готов

Ранее Решетников, наоборот, выступал за максимально возможное привлечение мигрантов, не говоря при этом об оргнаборе, семьях и других вещах. Если об этом сейчас заявляет даже глава Минэка, то это означает, что общий вектор действительно поменялся.

По сути, речь идёт о формировании российской версии арабской системы кафала, где иностранный работник привязан к работодателю, не имеет права на получение РВП, ВНЖ, гражданства, не привозит в страну семью и находится в стране только ради выполнения конкретной трудовой функции.

Для России это означает переход к управляемой миграции: упорядоченной, максимально контролируемой и по-настоящему нужной. Въезд по оргнабору, отсутствие права на привоз семьи и близких, отсутствие долговременных социальных обязательств — так выстраивается новый фундамент.

Здесь важно отметить, что ещё два с половиной года назад первым активно поднимать тему ограничения миграции в формате организованного набора стало Общество Царьград во главе с Константином Малофеевым. Причем делалось это не только через информационную работу, но и через различные GR-инициативы, направленные на то, чтобы донести до власти необходимость смены курса. Тогда это выглядело как идеологический спор, но в итоге усилия привели к результату: сегодня о принципе "приехал — заработал — уехал" говорят уже на уровне министерств, а сама идея ложится в основание новой государственной политики в области миграции.

Вектор задан, и он несомненно позитивен.

Константин Двинский. Подписаться.

По денежно-кредитной политике если два позитивных момента

Во-первых, инфляция на неделе с 9 по 15 сентября составила 0,04% против 0,1% неделей ранее. В годовом выражении показатель снизился до 8,1%. Были опасения, что в начале сентября может начаться разгон. Пока в целом такого не видим, несмотря на рост цен на бензин.

Во-вторых, до 12,6% снизились пресловутые инфляционные ожидания. Абсолютно необъективный и нерепрезентативный показатель. Но в лучших традициях американских методичек Центробанк смотрит на него чуть ли не в первую очередь при принятии решения по ключевой ставке.

До конца года ожидаю два снижения подряд. Минимум — до 15%. В самом оптимистичном сценарии — до 13%.

Основные заявления на пленарной сессии Московского финансового форума так или иначе концентрировались вокруг параметров бюджета на остаток 2025 и 2026 гг. Именно это, по мнению представителей Минфина и ЦБ, станет ключевым в будущих решениях регулятора по денежно-кредитной политике.

Так, Антон Силуанов заявил следующее:

▪️Бюджет России на 2026-2028 годы должен помочь смягчению денежно-кредитной политики.

▪️Если ставка ЦБ будет снижаться, у экономики РФ будет больше возможностей "дышать".

Эльвира Набиуллина отметила:

▪️Взаимная предсказуемость ДКП и бюджетной политики очень важна, чтобы инфляция не ускорилась.

▪️Прогноз по ключевой ставке может уточняться в зависимости от сбалансированности бюджета.

Итак, что из этого следует? Похоже, у нас начинается новое помешательство. Если раньше оно крутилось вокруг так называемого "перегрева" экономики (с которым "справились" путем вхождения в стагнацию), то теперь ЦБ выдвигает новую "проблему": дефицит бюджета.

По степени абсурдности это примерно то же самое, что и "перегрев". Какая основная причина текущего (и будущего) дефицита, который не является управляемым? Ответ очевидный: политика ЦБ.

1. Каждый 1% снижения ключевой ставки — минус 280 млрд рублей бюджетных расходов по двум статьям: обслуживание госдолга и субсидирования по льготным программам. Средняя ключевая ставка на этот год прогнозируется в 19,2%.

Если бы "ключ" сохранялся хотя бы на уровне 10%, то дефицит бы уменьшился более чем на 2,5 трлн рублей. Это огромное значение. К тому же, сейчас Минфин размещает новые ОФЗ под 14,5% доходность. То есть, проблема будет растянута на многие годы вперед.

2. Укрепление рубля. Изначально средний курс прогнозировался в 95 рублей за доллар. Однако, ЦБ посчитал, что его необходимо укреплять для борьбы с инфляцией. Цель была достигнута. Но тогда это решение нужно было согласовывать с Минфином, чтобы изначально не закладывался нереалистичный курс. Укрепление национальной валюты отняло у казны еще чуть более 1 трлн рублей.

Итого, минус 3,5 трлн благодаря действиям Центробанка. И теперь Набиуллина заявляет, что дефицит бюджета является проинфляционным фактором и поэтому регулятор будет внимательно за ним следить при принятии дальнейших решений по ключевой ставке.

Других же вариантов, кроме дальнейшего наращивания госдолга, нет. Расходы на экономику и так существенно порезаны. Статьи по ВПК и социалке, очевидно, неприкосновенны. Высокая ключевая ставка продолжает отнимать у казны огромные ресурсы.

И, главное, правительство ничего не может сделать с такой политикой ЦБ. Инструментов влияния у ведомства Набиуллиной в разы больше, чем у кабмина.

Константин Двинский. Подписаться.

Решение миграционной проблемы все ближе. Владимир Путин сделал ряд заявлений по данному вопросу:

▪️Власть и на федеральном уровне, и на муниципальном уровне не должна делать вид, что проблемы не существует. Эти вопросы надо решать, а не оставлять в поле зрения

▪️Необходимо подумать над отменой патентной системы для мигрантов

Отмена патентной системы - важный шаг. Если его озвучил Президент России, то, значит, решение либо уже принято, либо будет принято в скором времени (ход за правительством).

Что такое патентная система? На самом деле это не инструмент регулирования миграции, а огромная лазейка, которая открыла двери для массового притока приезжих. Нам её представляли как "цивилизованный механизм легализации труда мигрантов", но на деле это оказалось простым и удобным способом закрепиться в стране любому, кто готов заплатить совсем небольшие деньги. В 2024 году было выдано более 2 млн патентов. Купил бумажку — и ты уже не нелегал, а "законный работник".

Эта схема изначально продавливалась не только внутренними лоббистами миграции. В её продвижении участвовали и "международные" структуры, такие как Международная организация по миграции (МОМ). Подробнее о её деятельности писал здесь.

Под красивыми лозунгами о "защите прав мигрантов", "гуманизации миграционной политики" и "передовом опыте" российскому обществу подсунули механизм, выгодный вовсе не гражданам, а лишь определенным группам во власти и бизнесе.

Результат очевиден: вместо точечного привлечения действительно нужных специалистов мы получили массовое оседание мигрантов. Сегодня в стране находится более 10 млн гастарбайтеров, и значительная часть из них живёт здесь годами. Это привело к разрастанию анклавов, формированию этнических ОПГ и диаспор, перегрузке социальной и транспортной инфраструктуры, теневому рынку жилья, где в одной квартире могут жить по 10–15 человек. Но самое главное — миграция приобрела замещающий характер, меняя этнокультурный облик целых районов и, даже, регионов.

Патент, по сути, стал автоматическим пропуском в страну, который не требует ни особых усилий, ни реальной необходимости для экономики. Это не про регулирование — это про легализацию хаоса. И за этот хаос платят (в широком смысле) коренные жители России.

Отмена системы патентов — промежуточный шаг. А цель — переход к системе организованного набора. Государство само должно определять, сколько, каких и куда нужно работников. Только под конкретные проекты и компании, только по контракту, только на ограниченный срок, без семьи и прочих близких. Без права свободного оседания и превращения патента в билет на постоянное проживание.

Именно к этому Россия всё равно придёт в конце концов — потому что нынешняя миграционная политика не защищает интересы нашего общества, а лишь усугубляет проблемы. И сейчас это стало очевидно всем.

Константин Двинский. Подписаться.

Дипломатия Путина дает результат. Трамп окончательно сдал назад.

Вчера президент США Дональд Трамп заявил, что сейчас "не время просить Путина о прекращении огня". Ранее же он настаивал, что сначала необходимо приостановить боевые действия, а уже потом садиться за стол переговоров. Но принципиальная позиция Кремля не оставила шансов такому варианту развития событий.

Однако дело даже не в этом. С момента переизбрания Трампа на должность президента США я последовательно писал, что Путину предстоит сложнейшая дипломатическая работа. Таких тяжелых переговоров не было со времен Холодной войны. Задача-минимум — тянуть время, чтобы Украине доставалось как можно меньше американской военной и финансовой поддержки. От этого напрямую зависит снижение потерь нашей армии и увеличение потерь армии противника.

Задача-максимум — вывести США из украинского конфликта. К настоящему моменту можно констатировать, что задача-минимум решена. Если поставки киевскому режиму со стороны Вашингтона и осуществляются, то их объем в десятки раз меньше, чем при Байдене. И идут они только за европейские деньги.

Но мы близки и к достижению задачи-максимум. Трамп окончательно понял, что остановить боевые действия не удастся и война может закончиться только одним из двух исходов: либо полным уничтожением украинской государственности, либо мировой ядерной войной. И это уже не страшилки, а реальный факт.

Причем Трамп не просто отстраняется от поддержки киевского режима, но и не хочет идти на дальнейшее обострение отношений с Россией, вводя новые санкции. В ходе визита в Британию американский президент заявил: "Если Британия введет санкции против Китая, украинский конфликт, возможно, закончится". Ранее то же самое он говорил в отношении Европы.

Подобное является форменным издевательством над ЕС и Британией. Последние требуют от Вашингтона жестких санкций и усиления давления на Россию. Трамп отвечает: без проблем, только давайте вместе вводить вторичные санкции против Китая и Индии. ЕС на это пойти не может, поскольку импортные пошлины в отношении китайских товаров вызовут острейший кризис и обвал потребительского рынка. А это революционный сценарий, когда на улицах будут не просто беспорядки сотен тысяч, а хаос и переворот со стороны десятков миллионов недовольных.

И, наконец, обращу внимание на заявление Лаврова. Глава российского МИД отметил, что США хотели бы восстановить полномасштабные отношения с Россией, но украинский вопрос этому мешает. Позиция Вашингтона передана довольно точно: пока есть Украина — сотрудничества между Россией и США не будет. Но нам оно, собственно, не особо и нужно. Главное — добить Украину. А без американской поддержки киевского режима сделать это будет легче.

Константин Двинский. Подписаться.

Утренний эфир на @radio_sputnik

▪️Проблемы денежной эмиссии
▪️Путин отменяет патентную систему для мигрантов
▪️Необходимость перехода к организованному набору по примеру арабских стран
▪️ Новые санкции против России

Константин Двинский. Подписаться.

Вечерний эфир на @SolovievLive

Причины и последствия возможного повышения НДС до 22%

P.S. Надеюсь, что все же вбросы и НДС не повысят. Позже подробнее распишу суть.

Константин Двинский. Подписаться.

НДС повышать нельзя

Сегодня слухи о повышении НДС с 20% до 22% стали множиться. Первая информация появилась еще пару дней назад в британском издании Reuters. Обычно вбросы западных изданий по России являются откровенными фейками. Однако когда речь идет о финансовой сфере, то здесь зачастую информация оказывается правдивой.

Такого доступа к инсайдам, как у Bloomberg, Reuters или FT, нет ни у одного российского СМИ. Это не удивительно, поскольку для значительного количества чиновников финансово-экономического блока "деловые" западные СМИ до сих пор пользуются авторитетом. На этих изданиях они выросли, мечтали давать им комментарии и интервью, с придыханием общались с журналистами. И даже сейчас связей остается много. В том числе через уехавших иноагентов, когда-то стоявших у руля "Ведомостей", "Коммерсанта" и РБК. Отсюда все эти сливы и вбросы.

Но вернемся к НДС. Вариантов здесь может быть несколько.

1. НДС действительно собираются повышать до 22%. Опубликованная информация — в чистом виде слив (возможно, даже бесплатный) со стороны какого-либо знающего чиновника.

2. Информационная атака западных структур. Учитывая стагнацию экономики, вызванную политикой ЦБ, предприятия реального сектора и так слабо понимают, что происходит, и не могут ответить, почему их душат во имя монетаристских хотелок. Вброс про рост НДС — новый психологический удар, имеющий внешнюю природу.

3. В СМИ была целенаправленно запущена информация про рост НДС в качестве отвлекающего маневра. На самом же деле Минфин собирается поднять другой менее значимый налог или ввести новый сбор. После этого широкая аудитория вздохнет с облегчением и поблагодарит за то, что хотя бы НДС не подняли.

Какой из вариантов окажется верным — узнаем максимум 29 сентября. Но, возможно, и раньше.

Теперь о том, почему нельзя поднимать НДС.

Во-первых, это моментальный разгон инфляции. Причем цены начинают расти даже заранее, поскольку идет подготовка к новым реалиям. Это очень хорошо видно на примере 2018 года (с 1.01.19 вырос с 18% до 20%). Тогда уже в четвертом квартале инфляция составила 1,69%, хотя годом ранее — 0,77%, а годом позже — 0,84%. В первом квартале 2019 года инфляция была 1,77% против 0,81% годом ранее (с 2020 годом сравнивать некорректно из-за ковида).

Получается, что у ЦБ опять будет 100500 аргументов против хотя бы умеренного снижения ключевой ставки. А без этого рецессия в экономике обеспечена.

Во-вторых, НДС — "налог на инвестиции". Самое ценное в выпуске товаров и услуг — та самая добавленная стоимость. Чем больше её объем, тем больше у реального сектора ресурсов для капитальных вложений. Хоть НДС окончательно платит только конечный потребитель, отчислять его обязаны предприятия, по всей цепочке производства. И только потом осуществлять возврат (как правило, в течение 1-3 месяцев). Соответственно, у компаний хоть временно, но изымается финансовый ресурс, который они могли бы направлять на другие цели. А если они перекрывают разрыв краткосрочным кредитом — то и вовсе уходят в минус.

НДС вообще необходимо отменять и вводить вместо него налог с оборота, который перечисляется лишь на заключительном этапе. В текущей конфигурации он бы составил 7,5% вместо 20% НДС.

В-третьих, повышение НДС до 22% принесет казне всего лишь 1,5 трлн рублей. Это около 4% от всей расходной части. В это же время каждый процент снижения ключевой ставки экономит 280 млрд рублей расходов бюджета. Следовательно, достаточно просто снизить ставку хотя бы до 11,7%. Все равно толку в борьбе с инфляцией от неё ноль, зато можно не повышать налог.

В общем, вывода не будет. Все и так предельно очевидно.

Константин Двинский. Подписаться.

Россия стоит на пороге технологического вызова. Уже сегодня рост спроса на электроэнергию в сфере дата-центров, искусственного интеллекта и вычислительных мощностей — не просто красивое будущее, а реальность с конкретными цифрами. Уже к 2030 году мировое потребление электроэнергии со стороны ЦОДов удвоится и достигнет примерно 945 млрд кВт·ч.

В России же коммерческие ЦОДы за период с 2020 по 2024 год увеличили мощность с 448,4 МВт до 841,5 МВт — это рост почти на 88%. А совокупная мощность энергоёмких вычислений вместе с майнингом уже превышает 3,5 ГВт.

При этом тормоза видны ясно. Москва и Санкт-Петербург — ключевые агломерации, где сосредоточено до 80% коммерческих ЦОДов, одновременно являются зонами прогнозируемого энергодефицита. Срок технологического присоединения к сетям в ряде случаев достигает трёх лет. Всё это бьёт по тем, кто готов инвестировать и строить, но упирается в физическое отсутствие мощностей. Спрос на новые вычислительные ресурсы растёт на 30–35% в год, а предложение энергомощностей прибавляет лишь 2–4%.

Вывод прост и очевиден: без значительного прироста генерации никакой технологический прорыв невозможен. Если мы хотим строить новые дата-центры, внедрять передовые цифровые технологии и развивать индустрию искусственного интеллекта, нам необходимо масштабное расширение энергетической базы.

У России есть все ресурсы для этого. Нужно ускоренно строить атомные электростанции, включая малые АЭС, которые способны дать стабильный базовый объём. Газовая генерация обеспечит гибкость и скорость запуска. Гидроэнергетика, особенно в регионах с высоким гидрологическим потенциалом, может стать ещё одним прочным и дешевым источником электроэнергии.

И наконец, нельзя отказываться от угольной генерации: современные технологии позволяют сделать её экологически безопасной, а за счёт роста внутреннего потребления угля мы сможем оживить угольную отрасль, которая сегодня переживает глубочайший кризис.

В общем, если мы хотим остаться в числе технологически конкурентных стран, то должны инвестировать в энергетику прямо сейчас. Это не вопрос дискуссий или бюрократических согласований. Это вопрос выживания в новой технологической и экономической реальности.

Константин Двинский. Подписаться.

Семьи мигрантов не должны приезжать в Россию

Спикер Государственной думы Вячеслав Володин поддержал позицию Министерства экономического развития о постепенном внедрении системы организованного набора.

Решение, судя по всему, принято. Теперь главное — не затягивать, как можно быстрее провести соответствующие законодательные изменения и, что важнее всего, реализовать их на практике.

Год назад Государственная дума уже готова была принять законопроект о запрете мигрантам привозить свои семьи в Россию. Однако не получилось. Один из вице-спикеров ГД мне лично рассказывал, как люди в правительстве, курирующие миграционный вопрос, устроили итальянскую забастовку, отправив законопроект "на доработку". В результате он увяз в бюрократических согласованиях.

Но нет худа без добра. Теперь речь идет не только о запрете привозить с собой семьи и прочих близких, а о полноценном внедрении системы организованного набора. По ней родственники мигрантов не могут приезжать априори. А к самому гастарбайтеру предъявляются жесткие, но справедливые требования.

"Приехал - заработал - уехал" — отличный девиз российской системы оргнабора. И за креатив спасибо Максиму Решетникову (на удивление).

Константин Двинский. Подписаться.

Сбер долгое время пытался построить пользовательскую экосистему с широкой линейкой сервисов — от такси и ритейла до онлайн-аптек и подписочных моделей. По масштабу компания могла себе это позволить: бренд и охват у Сбера такие, что почти каждый гражданин России держит у себя карту банка и хотя бы раз в день пользуется его сервисами. Но на практике оказалось, что эффективность экосистемы сильно уступала конкурентам, прежде всего Яндексу.

У последнего изначально имелось технологическое ядро — поиск, реклама, контент, транспорт и маркетплейс, где синергия между сервисами очевидна. У Сбера же всё держалось на вливаниях денег и бренде, а не на сетевых эффектах. Люди пользовались приложением ради перевода денег или оплаты ЖКХ, но гораздо реже воспринимали это как единый цифровой мир, где удобно жить каждый день.

Неудивительно, что через несколько лет экспериментов Сбер начал постепенно сворачивать это направление. Характерный пример — нынешний выход из "Еаптеки", где у банка было 45% доли: сделка закрыта и актив продан. Это лишь один штрих в более широкой стратегии: отказаться от непрофильных активов, зафиксировать прибыль и сосредоточиться на том, что действительно может принести технологический рывок. Логика проста: Сбер остаётся крупнейшим банком страны, но экосистема "всё обо всём" ему не нужна — это не его ДНК.

Фокус теперь смещается в сторону новых технологий, и здесь у Сбера уже есть заметные успехи. Искусственный интеллект, большие языковые модели, роботизация бэк-офиса и продуктов — всё это не просто красивые пресс-релизы, а вполне рабочие решения, которые внедряются в реальный бизнес.

Сбер активно инвестирует в собственные дата-центры, развивает вычислительные мощности и создает команды, которые могут конкурировать с глобальными игроками. Если получится совершить некоторые приобретения — например, выкупить "Элемент", занимающийся не только микроэлектроникой, но и робототехникой, — это даст банку прочный фундамент для будущего.

Здесь стоит пожелать успехов: направление выбрано правильное, и пока получается неплохо. Россия объективно нуждается в сильных технологических игроках с длинными инвестиционными деньгами, и Сбер с его ресурсами и масштабом может закрыть эту нишу. Главное — сосредоточиться на том, где действительно есть потенциал и компетенции, а не пытаться копировать чужие бизнес-модели. Тогда результат не заставит себя ждать.

Константин Двинский. Подписаться.

На форуме "Микроэлектроника-2025" в "Сириусе" Михаил Мишустин озвучил важную цифру: в ближайшие три года на развитие отечественной микроэлектроники будет направлено более 250 млрд рублей. И это — не пустые слова. С 2020 года, когда Мишустин возглавил правительство, отрасль, которая долгие годы находилась в состоянии стагнации и хронической зависимости от импорта, наконец-то начала ускоренно развиваться.

Результаты говорят сами за себя. За пять лет объём производства микроэлектронной продукции в России удвоился и превысил 3,4 трлн рублей. До 2020 года темпы были минимальными, рынок буксовал, а системной стратегии просто не существовало. Сегодня же поставлена чёткая цель — к концу ближайших шести лет увеличить выпуск до 6,3 трлн рублей в реальном выражении. Только за предыдущую трёхлетку в отрасль было вложено свыше 300 млрд рублей, а в текущем году объём поддержки превысил 100 млрд.

Системность этой работы — заслуга именно команды Мишустина. Государство перестало действовать "от случая к случаю", появились программы, федеральные проекты, долгосрочные стратегии. Например, "Микрон" в Зеленограде не только сохранил производство, но и запустил новую линию корпусирования мощностью до 18 миллионов микросхем в год. Центр "ЗНТЦ" развивает фотонные интегральные схемы и сенсоры, превращая отечественные лаборатории в полноценные коммерческие площадки. Под эгидой Минпромторга ведётся более 500 проектов, сотня из них уже выходит на рынок.

Стратегия до 2030 года предполагает инвестиции почти в 3,2 трлн рублей в развитие электроники, из которых 420 млрд будут направлены на расширение и запуск производств по техпроцессам 90 и 28 нанометров. Это шаги, которые ещё пять лет назад казались фантастикой, а сегодня становятся планом с конкретными сроками и ресурсами.

Да, отставание всё ещё заметное, но принципиально изменилось главное: электроника больше не рассматривается как проблемная, никому не нужная отрасль. Она стала зоной стратегического внимания и драйвером будущего роста. И этот разворот произошёл именно тогда, когда Мишустин пришёл в Белый дом. Он превратил электронику из хронического аутсайдера в сферу возможностей.

Сегодня задача очевидна: главное — не сбавлять темп. Другого пути нет. Правительство Мишустина доказало, что может переводить слова в реальные проекты и цифры, а значит, у российской электроники есть шанс наконец занять достойное место в мировой технологической цепочке.

Константин Двинский. Подписаться.