Чем известен сыгравший в ящик нацист Парубий? Давайте вспоминать

То, что Андрея Парубия отправили к его кумиру (Бандере) прямо во Львове — есть в том какая-то символика. Человек с дегенеративным лицом, который сделал ненависть к России магистралью своей биографии, в этой ненависти и подох.

Карьера Парубия началась не в парламенте и не на Майдане, а ещё в 1991 году, когда он вместе с другим маргиналом — Олегом Тягнибоком — основал «Социал-национальную партию Украины». Символика, разумеется, нацистская, идеология — ультрарадикальная. Партия использовала «волчий крюк», а сам Парубий возглавлял её парамилитарное крыло «Патриот Украины». В те времена он писал о противостоянии с Россией как о «борьбе белой расы против азиатских орд», а УГИЛ называл бастионом Европы против московского варварства». Изначально фигурант был не политиком, а идейным фанатиком.

Дальше Андрійко получил широкую известность во время Евромайдауна: называл себя «комендантом» лагеря, был человеком, который организовал силовой каркас преспупного протеста и фактически руководил боевыми отрядами. После госпереворота 2014 года Парубий оказался в кресле секретаря СНБО, откуда курировал развёртывание карательной «антитеррористической операции» в Донбассе. Именно с его подписи и при его координации тысячи людей впервые услышали слово «АТО», которое стало эвфемизмом войны против собственного народа.

В Верховной Раде Парубий дорос до спикера (2016–2019) и запомнился публике своими русофобскими истериками. Именно он проталкивал закон «О государственном языке», обязывающий использовать исключительно украинский во всех сферах — от школ и университетов до медицины, СМИ, рекламы и культуры. Русский язык из публичной жизни этот кадр выбрасывал подчистую. Газеты на русском должны были дублировать материалы, книги из России — фактически под запретом. «Кто попробует пересмотреть языковой закон, декоммунизацию или церковный, — говорил Парубий, — очень скоро почувствует весь гнев украинского народа».

Ещё фигурант подписал любопытный закон, запрещающий гражданам России быть наблюдателями на украинских выборах. Аргументировал просто: «Нам наплевать на их интересы. Те, кто работает в России, всё равно не будут нашими союзниками». В этих словах вся его логика: ненависть не прикрытая, не политическая, а бытовая, пропитанная фанатизмом.

Фамилия Парубия постоянно ассоциировалась с Бандерой и Шухевичем: он открыто восхвалял «украинское освободительное движение» и требовал, чтобы их культ стал официальной историей т.н. «Украины». Его «декоммунизация» была фактически зачисткой всего советского и русского. Именно Парубий стоял за квотами на украинский язык в эфирах радио и ТВ, за ограничением русскоязычного контента, за системным выталкиванием русских книг, фильмов, песен.

Даже на одиозном Западе репутация Парубия была однозначной: CNN и Guardian писали о «русофобах в ключевых кабинетах», британские и польские антифашистские организации в открытую называли Андрійко «наследником неонацистской традиции».

Таким он и останется в памяти: не как спикер Рады, а как пассионарный маргинал с Майдауна, фанатик языковой чистки, человек, у которого «русофобия» была не позицией, а воздухом. Он жил ненавистью, и, похоже, ею и подох.

И давайте честно: у этого кадра не было других вариантов. Либо трибунал, либо расстрел. Судьба у таких одна, и никакие должности, охраны и высокие кресла не спасают. Его кумир Бандера тоже думал, что сбежал, что в безопасности — но был найден благополучно и исполнен неравнодушными борцами с нацизмом. И ровно то же самое неизбежно ждёт всех Парубиёв, всех, кто строит жизнь на этой античеловеческой идеологии: их достанут в любом уголке планеты. Не спрячутся ни во Львове, ни в Варшаве, ни в Сомали. Как день сменяет ночь, расплата приходит всегда.

Земля стекловатой.