Редкий случай в нашей практике – книга, которую мне захотелось купить по анонсу. В издательстве «Livebook» выходит роман Софьи Ремез «Личные мотивы», детектив об убийстве в писательской резиденции (прямо теряюсь в догадках: какая же такая подмосковная писательская резиденция имелась в виду и что за здание вынесено на обложку?). Я там, конечно, мало кого узнаю, это уже другое литературное поколение, но замануха соблазнительная. Это нам надо. Продано!

В подмосковной писательской резиденции найдено тело распорядителя грантовой программы, а следователь, прибывший сюда, кажется, запутался в личных мотивах и вымыслах собравшихся под одной крышей писателей.
К тому же вездесущий запах флоксов сводит его с ума. Или дело не в запахе, а в чём-то ещё, что раздражающе маячит за всем этим хаосом? Будет ли пойман убийца?

Или жизнь устроена не по законам детективной литературы, а совершенно непредсказуемо? Ведь похоже, что за вымышленными писателями стоят вполне реальные люди, а классическая история об убийстве превращается в попытку разобраться с литературной фабрикой иллюзий.

«Всё, что вы хотели знать о закулисье литературного мира, — и даже больше! Ироничный роман, который рассмешит и точно вам запомнится».
‒ Вера Богданова, писательница

Прочитал «Камень безумия» чилийца Бенхамина Лабатута. Начинает он свое эссе с отсылок к Г. Ф. Лавкрафту и Филипу Дику, так что формально это проходит по нашему ведомству. Понял, чем он меня раздражает. Главный тезис Лабатута – мир настолько усложнился, что мы перестали его понимать. То есть раньше, когда трава была зеленее и деревья выше, понимали, а тут что-то пошло не так. «Незначительные ошибки привели к катастрофическим последствиям», пишет Лабатут. И можно подумать, что этот капитальный переворот произошел только во второй половине двадцатого века, а то и вообще – в третьем десятилетии века двадцать первого.

Нет, дорогой чилийский друг. Вся история говорит нам, что не было никогда такого понимания. Прошлое человечества – сплошной хаос, чудовищная путаница и бесконечное нагромождение ошибок. Когда стратеги германского генштаба в 1914 году принимали решение объявить войну Англии и Франции, они точно понимали, что результатом станет Мировая, падение империи, революция, Веймарская республика и все такое прочее? Когда Иван IV, за свою жестокость свою прозванный Васильевичем, вводил опричнину или ликвидировал остатки крестьянской вольницы, он планировал Смуту, голод, поляков в Кремле? Вот уж вряд ли. Это нам постфактум легко разбирать причины и следствия, а «в моменте» фиг кто что предскажет. И всегда так было, это не какая-то удивительная новость наших дней.

Мало того: наши славные предки не только не понимали мир, но и понимали, что не понимают. «For want of a naile the shoe is lost, for want of a shoe the horse is lost, for want of a horse the rider is lost» – это, как подсказывает гуголь, записано в 1640 году. Как там у Маршака: «Враг вступает в город, / Пленных не щадя, / Оттого, что в кузнице / Не было гвоздя». А сама пословица про гвоздь и подкову вообще восходит к Средним векам. Для осознания неизмеримой сложности не нужны квантовые компьютеры, нейросети и концепция постправды, можно и по старинке, собственным умом дойти.

Тут в комментариях в дружественном канале полное собрание сочинений Стругацких в 33 томах назвали изданием «для фанатов». Абсолютно солидарен. И ПСС Чехова – для фанатов, и ПСС Толстого – для фанатов, и даже ПСС Карала Марла Маркса. Хотя некоторые ключевые тезисы марксизма именно из ПСС, из опубликованного посмертно друзьями и наследниками.

Между тем польза от чтения писем, дневников, черновиков – несомненна. Не буду говорить о том, что у некоторых авторов эти тексты интереснее собственно художки – хотя на мой взгляд так и есть. Но вот, допустим, Стругацкие. Отличная повесть «Далекая Радуга» (1964). Одна из ключевых в библиографии соавторов (хотя кого я обманываю – у них практически все ключевое в том или ином смысле). Канонический пример сюжета, основанного на «принципе вагонетки». Неразрешимый этический парадокс. Что мы знаем о истории ее создания? В «Комментариях к пройденному», главном источнике по теме на который все ориентируются, Борис Стругацкий вспоминал: сходили с братом на закрытый просмотр фильма Стэнли Крамера «На последнем берегу», впечатлились, вышли из зала и начали думать, а как бы повели себя люди Полудня в ожидании неизбежной отсроченной гибели.

Но доверять «Комментариям» можно с осторожностью. Вот так эта история запомнилась Борису Натановичу, да. Однако записал он ее через 40 лет после выхода «Далекой Радуги», не имея под руками всех писем и документов. Между тем из переписки следует, что еще в начале 1950-х Аркадий Стругацкий на Дальнем Востоке во время службы в армии начала работу над пьесой «Каждый умирает по-своему» ровно с тем же сюжетом. Летит метеорит, скоро все умрут, герои об этом узнают заранее, и по-разному реагируют на известие. Этот сюжет А.Н. обсуждал с братом в переписке, в ПСС опубликованы черновики пьесы, несколько версий – текст, конечно, очень так себе, в духе эпохи, совсем не «братья Аркадий и Борис Стругацкие». Но он есть, его можно прочитать. Так же, как и те самые чудом сохранившиеся письма.

Между тем из статьи в статью, из обзора в обзор кочует ошибочная версия, приведенная в «Комментариях». Хотя казалось бы – вот оно, все на виду. И куда, спрашивается, смотрят фанаты?! Приходится раз за разом разъяснять эту сову заново.

Рабочие б(л)удни.

Все-таки готовить тематический выпуск журнала в разы сложнее, чем обычный, не тематический. Помимо прочего, приходится следить, чтобы авторы статей во-первых не противоречили друг другу кардинально в трактовке одних и тех же феноменов/произведений, а во-вторых – не повторялись особо и цитаты приводили разные. Запара, однако. И это я еще до сквозной вычитки перед версткой не дошел. А делаю я ее по бумаге, по распечаткам… Все-таки проще быть автором, чем редактором: накидал что хотел и как хотел - а там уж пускай другие люди разбираются.

Наконец появился повод более-менее развернуто написать о «Заступе» Ивана Белова. На заставке – обложка первой книги цикла, но на самом деле там про оба тома сразу. Что я на «КиноПоиске» не сказал, так это что меня радуют не только тексты Белова, но и сам феномен Белова. Хопа – и буквально из ниоткуда появляется вполне готовый писатель. Остроумный, самобытный, неглупый. Умеющий увлечь, закрутить интригу. При этом более-менее успешный по нашим скудным временам: суммарный бумажный тираж первого «Заступы» давно перевалил за десять тысяч. Не Лия Арден, конечно – но зато и не Лия Арден. Большая радость, что и сейчас такое случается.

Спич в «ФантКасте» довольно печальный получился на самом деле, но что поделаешь: жиза. Нисходящий вектор. Так оно и есть на самом деле, остается только фиксировать. Будем надеяться, когда-нибудь мы достигнем дна, оттолкнемся – и уж тогда-то все понесется стремглав!.. А в «ФантКасте» попробую что-то повеселее в следующий раз завернуть. Хотя бы без траурных ноток. Но не уверен.

И снова – исторический выпуск «ФантКаста». Но в этот раз он касается истории новой, даже новейшей – событий, которые происходили в нашем тесном кругу в последние десять-пятнадцать лет.

В этом выпуске «ФантКаста» разговор пойдет о трёх китах, на которых стоит сообщество любителей фантастики (иначе говоря – фэндом): журналах, конвентах и литературных премиях. Точнее, о китах, на которых это сообщество стояло. В последние полтора десятилетия русскоязычные журналы фантастики закрываются, конвенты и премии прекращают свою работу – а на их месте не возникает ничего нового. О том, какие функции они выполняли, размышляет книжный обозреватель и постоянный ведущий нашего подкаста Василий Владимирский. А заодно пытается разобраться, что же происходит с этими институциями на постсоветском пространстве в последнее время.

Слушаем выпуск и подписываемся на «ФантКаст» на платформах:
• Telegram
• Apple Podcasts
• Яндекс.Музыка
• ВКонтакте
• Castbox
• SoundStream
• Spotify
• Podcast Addict
• Pocket Casts
• YouTube
• YouTube.Music
• ЛитРес
• MyBook
• Mave
• RSS

Реквизиты для тех, кто готов финансово поддержать Петербургскую фантастическую ассамблею и ФантКаст:
- Карта Сбербанка РФ: 2202206210159153
- ЮMoney
И подписывайтесь на нашу страничку на Boosty!

У Стругацких, конечно, потрясающее (и редкое для писателей) умение вести осмысленный диалог, прислушиваться к аргументам обеих сторон в споре, примерять (и примирять) разные позиции. Один из неразрешимых этических парадоксов, которые сильно беспокоили АБС еще в шестидесятых (и дальше – на протяжении всего творчества, вплоть до повести «Волны гасят ветер» и сольного «Поиска предназначения» С. Витицкого/Б. Стругацкого), связан с внеморальностью прогресса. Прогресс сам по себе не хорош и не плох, он просто есть – как воздух, вода, натриевая селитра или диоксид урана. Много позже в коллективном онлайн-интервью Борис Стругацкий признался:

Я могу сказать только одно: само понятие прогресса (любого) абсолютно безразлично к понятиям Добра и Зла. Прогресс всегда приносит с собою и то, и другое – причем независимо от желаний и намерений творцов этого самого прогресса. Прогресс и мораль независимы друг от друга. Не бывает аморального прогресса (хотя, наверное, бывает прогрессивная мораль).

Старое отмирает, новое нарастает, это естественный процесс, его не остановить. Но вот с этим старым, отмирающим как быть – паче того, если оно не особо горит желанием отмирать? На этот вопрос АБС давали в разных текстах прямо противоположные ответы, вставали на диаметрально противоположные позиции. Причем иногда – практически одновременно.

В повести «Хищные вещи века» (написана в 1964 году, опубликована в 1965-м) Иван Жилин, эмиссар коммунистического Мира Полудня, прибывает в Страну Дураков и с недоумением глядит на ее обитателей, закосневших в ереси и не жалеющих двигаться по столбовой дороге развития. Вместо того, чтобы исследовать луны Юпитера, играют на рулетке, придумывают какую-то упадническую философию, не слушают Высоцкого и Визбора про лыжи у печки, как все прогрессивные люди, а вместо этого устраивают кислотные рейв-вечеринки... Да еще слег этот! Влажные мечты Жилина: въехать на танке, схватить за ухо и затащить на столбовую дорогу прогресса. И это, стоит отметить, герой безусловно-положительный.

А вот в повести «Беспокойство» (написана в 1965 году, опубликована в 1991-м, переработана в повесть «Улитка на склоне») все с точностью до наоборот. Атос Сидоров, человек из того же коммунистического Мира Полудня, целиком и полностью на стороне старого, неэффективного, обреченного на отмирание:

Обреченные. Несчастные обреченные. Правда, они не знают, что они несчастные. Они не знают, что сильные этой планеты считают их лишними, жалкой ошибкой. Они не знают, что сильные, занятые своей непонятной всепланетной деятельностью, уже нацелились в них тучами управляемых вирусов, колоннами роботов, стенами леса. Они не знают, что все для них уже предопределено, что будущее человечество на этой планете — это партеногенез и рай в теплых озерах и, что самое страшное, историческая правда на этой планете не на их стороне, что они являются реликтами, осужденными на гибель объективными законами, и что помогать им — означает на этой планете — идти против прогресса, задерживать прогресс, на каком-то крошечном участке его фронта… Но только меня не это интересует, подумал Атос. Какое мне дело до их прогресса, это не мой прогресс, я и прогрессом-то его называю только потому, что нет другого слова для обозначения объективного направления истории. Здесь выбирает не голова, здесь выбирает сердце. Может быть, хотя теперь я вижу, что это невозможно, но предположим… Если бы подруги подобрали меня, вылечили и обласкали, приняли бы меня как своего, пожалели бы — может быть, тогда я сломал бы себя и объединил бы сердце с головой, встал бы на сторону этого прогресса, и Колченог был бы для меня просто досадной ошибкой, с которой слишком уж долго возятся… Но меня спас, выходил и обласкал Колченог, и деревня стала моей деревней, и ее беды стали моими бедами, и ее ужасы стали моими ужасами… И мне плевать, что она досадный камешек в жерновах прогресса, и сделаю все, чтобы на этом камешке жернова затормозили, и если я доберусь до Базы, я сделаю все, чтобы эти жернова остановились, а если мне это не удастся, — а мне почти наверняка не удастся уговорить их, — тогда я вернусь сюда один и уже не со скальпелем… И тогда мы посмотрим.

Что интересно, на этом они не остановились: братьев и дальше продолжало из стороны в сторону мотать. В повести «За миллиард лет до конца света» (1977) соавторы очевидно сочувствуют ученым и изобретателям, чьи труды рано или поздно необратимо изменят вселенную непредсказуемым образом, то есть послужат тому самому внеморальному прогрессу. А в ВГВ (1985) наоборот – скорее на стороне обычных, понятных коммунаров, остающихся на Земле, а отнюдь не люденов, вырвавшихся из плоскости обыденных решений.

Ну и «Поиск предназначения» как финальный аккорд в этой симфонии – но тут уже решение Бориса Натановича сольно, к творчеству АБС в полной мере не отнесешь.

Опубликовали еще вчера, но я решил не перегружать ленту. В общем, вышел выпуск подкаста «Мира фантастики», в котором мы с Романом и Жанной бодренько обсуждаем Дэна нашего Симмонса. И осуждаем, конечно, но по-разному и за разное.

https://www.tg-me.com/mirf_ru/47297

Вчера вывесили на официальном сайте шорт-лист всероссийской литературно-критической премии «Неистовый Виссарион» из 17 позиций. Я вошел, а вот мой кандидат (Ася Шевченко, помимо прочего – автор Тг-канала «Заметки панк-редактора») – увы, нет. Штош. Кисмет. Надеюсь, Ася не очень расстроится.

Жду результатов, что называется, с замиранием сердца.

Короткий список «Неистового Виссариона-2025»:

Антон Азаренков
Анна Аликевич
Татьяна Веретенова
Василий Владимирский
Ольга Девш
Никита Елисеев
Владимир Козлов
Алексей Колобродов
Константин Комаров
Александр Марков
Андрей Мягков
Антон Осанов
Елена Погорелая
Александр Чанцев
Константин Шакарян
Данил Швед
Кирилл Ямщиков