Telegram Web Link
Может показаться, что в 1991 году красные духи революции были изгнаны из русской судьбы. Нетопыри и злые волшебники разрушили красное царство. Зарубили топорами Красного коня. Залили своей чёрной спермой алые святыни революции. Но всё это мнимо! Новое государство Российское возникло из праха и несёт в себе багряные гроздья революции. Нынешнее государство Российское – это революция, победившая смерть. Это гнездо, в котором красная птица мировой революции снесла своё огненное яйцо.

Бессовестные богачи, которые изгрызают обманутый, изнурённый народ. Воры и стяжатели, засевшие в министерствах и вельможных палатах. Бессовестные трутни и бездари, обрекающие народ на угрюмые труды и безысходную бедность. Мытари и банкиры, остановившие ход русской истории, отказавшие современной России в развитии… Вслушаемся в гулы родной истории, отринем мишуру лживых клеветнических сериалов, тошнотворные телепрограммы Малахова и бесстыдные танцы Собчак. Их всех сдует ветер Русской Мечты.

Донбасс. Его грандиозное восстание – это первый акт революции, отрицающий тьму 1991 года, срывающий кляп, наброшенный на русские уста.
Что меня заботит, что тревожит? Опыт всех русских патриотических движений после 1991 года весьма печален. Мы — свидетели возникновения самых разных русских организаций, которые начинались съездами, декларациями, объятиями, тостами. Но эти вспышки быстро гасли, потому что не было внутренней схемы и модели самоорганизации.

Великое советское время не требовало самоорганизации. Оно имело в центре вождя, вождь транслировал свою волю партии, партия транслировала эту волю в регионы, а регионы, каждый отдельно, мобилизовали человека, и весь Советский Союз был огромной устойчивой организацией.

В наше время такой единой воли нет: советский централизм распался, а сегодняшний централизм создаётся медленно, его сотрясают противоречия, ему ставят подножки. Поэтому задача русского движения — самоорганизоваться, не ждать, что это движение будет основано и патронировано из Кремля, извне. В этом и сложность, и благодать. Может быть, впервые народ получает возможность высказывать свои представления о мире абсолютно свободно и разнообразно.
Мы сами в своей творческой огненной среде способны сделать открытия — построить двигатель, который будет сообщать движение нашей коллективной Русской Мечте. По мере того, как мы будем развиваться, к нам присоединятся другие русские земли кроме тех 20—30, что здесь уже представлены. Мы будем прирастать Западной Сибирью, Восточной Сибирью, Дальним Востоком, Камчаткой. Везде идёт творчество, и мы замахнулись на грандиозное дело — на то, чтобы огромный русский луг, многотравие охватывало всё — от тундры до астраханских песков. В этом большая задача и большая трудность — чтобы свеча, которую мы запалили, не погасла.
Мы отправились в долгое странствие от Балтики к Чёрному морю, из варяг в греки, проповедуя Русскую Мечту — учение о русском чуде, о Русской Победе, мировоззрение, собирающее всех русских творцов и мечтателей в единое животворящее поле, не пускающее тьму в русское сердце, в русские города и земли, отбивающее нашествие злокозненных русофобов.

Мы двигались по городам и весям, встречались с губернаторами, политиками, блогерами. Посещали заводы и университеты. Проповедовали Русскую Мечту властителям и молодёжи, пылким сторонникам и осторожным скептикам. И повсюду мы встречали русских мечтателей.

Из Псково-Печерского монастыря нас напутствовал владыка Тихон. Отправлял нас в поход, как старцы отправляли русскую рать на поле боя. Грохотали колокола, и звон псково-печерских колоколов слышали натовские танкисты, гонявшие свои танки по Эстонии, в трёх километрах от храма, где мы прикладывались к золотому кресту. Монастырь был населён русскими мечтателями, уповавшими на Царствие Небесное.

В Петербурге мы были на великом "Балтийском заводе", строившем грандиозный, небывалых размеров ледокол — тёмную громаду в шипящих огнях, скрежете металла, начинённую реакторами, турбинами. Люди, возводящие эту махину, были мечтатели, отправляли его в Арктику, куда во все века устремлялась Русская Мечта в поисках сказочного царства — Беловодья.

В Рязани мы собрались на берегу голубой Оки среди заливных лугов, по которым скакали табуны, над которыми носились птичьи стаи. На таинственной излучине стоит село Константиново, где родился Сергей Есенин, этот великий русский мечтатель. И он был среди нас как поднебесный столп света, не пускающий на Русь потоки злобы и тьмы, отбивающий нашествия русофобов.
В Новочеркасске, в этой столице донского казачества, мы встречались с выпускниками казачьего кадетского училища. В ладных мундирах и с лампасами юноши-выпускники, покидающие свой кадетский корпус, чтобы пополнить военные училища, и совсем ещё маленькие дети-пятиклашки в трогательных мундирчиках, с красными лампасиками, но с лицами серьёзными, зачарованными — мечтатели о грядущей воинской славе. Новочеркасский собор громаден, великолепен, украшен росписями великих русских мастеров. От этого собора казаки уходили на Кавказ, на Урал, в Сибирь, до Тихого океана, расширяя пределы Государства Российского. Это были очарованные русские странники — вековечные мечтатели.

В Ростове на легендарном заводе "Ростсельмаш" мы увидели множество современных комбайнов, тракторов разных конструкций — совершенные изделия, превосходящие технику Запада, способные работать в беспилотном режиме, когда на бескрайнюю хлебную ниву выходит десяток комбайнов, управляемых по радио. И они мерно, не теряя ни зёрнышка, скашивают золотое поле. Люди, сберёгшие завод от разорения в проклятые девяностые, превратившие его в чудесный завод, — это мечтатели.

В Краснодаре, в кубанской степи, мы оказались на заводе, пахнущем молоком и сливками. Здесь среди роботов, автоматов, непрерывных конвейеров выпускается мороженое, слаще и вкуснее которого нет в мире. Этим мороженым лакомятся люди во всём Государстве Российском между трёх океанов. И творцы этого завода, стоящего на кисельных берегах среди молочных рек, — одухотворённые русские мечтатели.

В Симферополе мы были в татарской мечети — строгой, аскетичной, построенной пять веков назад. Муфтий рассказывал нам о бедах своего народа и о том, как залечиваются раны прошлого. Крымско-татарский народ — драгоценное достояние, как и все остальные народы многоцветного Российского Государства. Муфтий был мечтатель, и мы подхватили его мечту.
По дороге в Севастополь нас встретили "Ночные волки" на своих грохочущих мотоциклах. Они окружили нас своей огнедышащей сталью. На каждом мотоцикле был флаг: российский триколор, андреевский с голубым перекрестием, флаг Пятой империи. Они сопровождали наш автобус до своего волчьего логова — удивительного места среди зелёных гор, где Хирург, бесподобный мечтатель, каждый год сотворяет свои байк-шоу, напоминающие религиозные мистерии. Он своей бурлящей фантазией превращает в театр под открытым небом наши изборские озарения: "Русский реактор", "Русская Мечта", "Русская Победа", "Пятая Империя", "Русский ковчег", "Русский лес". На эти представления съезжаются сотни тысяч крымчан, и среди грохота ударников, вспышек лазеров, взлетающих в небо мотоциклистов дышит русская огненная мечта.

В Севастополе к нам присоединился Александр Ходаковский — «человек войны», приехавший с поля боя. Лицо у него было спокойное, отточенное войной. Казалось, воздух вокруг его головы трепещет от свиста пуль. И это был русский воин, бесподобный русский мечтатель, победоносец.

В Севастополе, с амвона русской славы, его батарей, курганов, морских причалов, где воздух пахнет корабельной сталью и порохом, мы провозгласили "Движение Русской Мечты", призывая в свои ряды всех мечтателей, всех одухотворённых, посвящающих свои труды и думы нашему общему русскому делу — Победе.
Русская монархия триста лет обдирала лапотный народ, живший под соломенными крышами, и скопила несметные богатства: золото, бриллианты, дворцы. С падением монархии золотой запас царской империи уплыл за границу и там бесследно растаял. Деньги, добытые кровью и потом русского народа, пошли на вскармливание «цивилизации банкиров».

Советский народ, начиная своё огромное красное дело, был бос и гол. В непосильных трудах он создал невиданную цивилизацию, наполнил государственную казну неисчислимыми богатствами. С крушением Советского Союза эти богатства утекли из страны, и «золото партии» стало добычей всё той же «цивилизации банкиров».

Либеральная гайдаровская Россия, отобрав у народа нефть, алмазы, железные и медные руды, превратив русские недра в свои триллионные состояния, перевела их на Запад, где они после введения санкций канули в ненасытном чреве мировых банкиров.

Трижды русский народ обдирали до нитки. Трижды самая богатая в мире страна оставляла свой народ у разбитого исторического корыта. Сегодня, после крушения ельцинского государства, Россия мучительно выбирает форму своего исторического бытия. И не станет ли эта форма очередной драгой, выгрызающей из русского народа его жизненную твердь?
«Образ будущего» – это не каприз футурологов, не прихоть поэтов, не мечта фантазёров. Этот образ должен быть создан сегодня, сейчас. Ибо здание, построенное на руинах ельцинского государства, должно исключать крушение. Новая созидаемая нами общность должна включать в себя могучую составляющую, имя которой «Государство проектов».

Именно таким государством был Советский Союз. Советское государство было способно сконцентрировать в своих руках громадные ресурсы и рывками, через великие проекты, создать невиданную индустрию, одержать победу в кромешной войне, выйти в космос и сложиться в небывалое многонациональное цветущее единство. Государство было монополистом народной жизни и исключало «поле свободы», то поле, в котором рождаются народные инициативы, новации в науке и культуре, экспромты, позволяющие заблудившемуся государству находить новые пути, окольные русла в историческом лабиринте.
Отсутствие этого «поля свободы», отсутствие творческой инициативы в народе привело к стагнации советского государства и в конечном итоге к его погибели. Победившие в 1991 году либералы отшвырнули всё советское, демонизировали государственную идею, объявили либеральную стихию, в том числе рыночную, экономическую, той средой, которая сама по себе родит социальные формы, обеспечивающие цветение и развитие. Утратив государственную идею, разбазарив накопленные государством ценности, ельцинская Россия лишилась громадного количества промышленных отраслей, научных направлений, культурных обретений. Породила узкую прослойку безнравственных миллиардеров, окунула народ в нищету, а само государство погрузилось в хаос. Поле абсолютной свободы породило аномальное неравенство, разрушило общество, сделало Россию сырьевой базой Запада, утвердило «культуру осквернения» и рассматривала народ не как творящую историческую силу, а как угрюмую ненавидящую массу, желающую вернуть себе принадлежащую ей собственность.
Каким будет теперь Государство Российское? Какой дом построит себе российский народ среди ураганов современной истории?

У новой России будет новое мощное проектное государство, способное осуществлять грандиозные проекты развития, будь то Арктика, космос, искусственный интеллект, новые источники энергии. Опыт этого уникального проектного государства, каким был Советский Союз, зафиксирован не только в научных трудах советских экономистов и управленцев, в памяти ещё живых советских стариков, управлявших великими заводами и отраслями. Он хранится как драгоценность в памяти обычных советских людей, тех, что ещё живы, кто вдохновляет своим таинственным свечением новые поколения. Именно эти новые поколения водружают красные советские знамёна на танках, штурмующих на Украине оплот нацистов.

Наряду с этим «Государством проектов», государством проектного централизма, появится «поле свободы», где каждый человек будет носителем свободы творчества, станет создавать свои фирмы и предприятия, свои художественные и интеллектуальные школы, свои развлекательные и спортивные центры, плодить свои утопические, пусть и не достижимые сегодня, фантазии. В недрах этого поля неизбежно возникнут гении, сверходарённые люди, использующие полученную свободу себе во благо. Возникнут миллиардеры, владельцы крупных частных компаний, обеспечивающих хозяевам рывок в благосостоянии и социальный успех. Этической нормой, при которой будет жить это «поле свободы», станет формула «свобода одного работает на благо всех».
Итак, образ будущего складывается из централистского «Государства проектов» и поля индивидуального творчества, а также и регулирующей их отношения государственной структуры. Но чем же такое российское государство будет отличаться от современного Китая? И не является ли оно запоздалым воплощением китайского опыта, той моделью, которую предложил Китаю великий Дэн Сяопин? Эта модель остаётся китайской, а её духовным содержанием является вся бесконечность китайской культуры, традиций, быта, уклада, поэзии, глубинных китайских кодов, неизменных во всей тысячелетней китайской истории, перетекающей из одной империи в другую, из одного царства в другое, — то глубинное наполнение, которое в сегодняшнем Китае зовётся Китайской Мечтой.

Русская Мечта одухотворяет эту триаду русского будущего, в которой все три элемента, составляющие основу этого государства, одухотворены Русской Мечтой, русской лирической традицией. Русская Мечта — это вековечное стремление русского народа к идеальному бытию, совершенству, справедливости, духовному творчеству, исключающему насилие, неравенство, осквернение. Эта мечта, в своём возвышенном воплощении именуемая Царствием Небесным, в каждом историческом периоде приобретающая свои конкретные исторические формы, эта мечта в эру современных управленческих и экономических теорий, цифровых технологий, ослепительных прозрений — как заря, по направлению к которой движется сегодняшнее Государство Российское.

Церковь с её идеалом Царствия Небесного, с её начертанными на стенах храмов божественными фресками входит в эту русскую триаду как драгоценная хранительница великих заветов, соединяет бесконечное русское прошлое с бесконечным русским будущим. Ковчег, на котором русская история движется из прошлого в будущее, и есть государство Русской Мечты.

В недрах государства Русской Мечты рождается экономика Русской Мечты, культура Русской Мечты, политика Русской Мечты, гражданин Русской Мечты, лидер Русской Мечты. У России есть такой лидер. Пусть он создаст чертёж нового Государства Российского.
Мой докрасна нагретый автомат.

Кровавый бинт, стянувший мне предплечье.

О, ты, с улыбкой мягкой дипломат,

Лукавых уст отравленные речи.
Мы русские, мы Божии сыны.

Святая Русь, спасибо за гостинец.

Бескрайними дорогами войны

Идёт усталый русский пехотинец.
Первая часть текстового варианта беседы с командиром "Востока" Александром Ходаковским @aleksandr_skif

https://zavtra.ru/blogs/prikaz_nastupat_
История — это не выстроенные во времени события, именуемые историческими. Это не последовательность царств, не череда царей, великих полководцев, не перечень побед, крушений, возведений дворцов и храмов. История — это таинственная сущность, имеющая своё глубинное, божественное, таинственное Я, которое движется промыслом, создаёт и сокрушает царства, выводит на свет великих философов, полководцев, поэтов, а также великих злодеев и палачей. Она побуждает человечество к творчеству, требует от человечества великих проектов, которые роют русла для исторического времени, рождает творцов, способных своими открытиями менять ход истории. История — это ковчег, на который поднимаются и с которого сходят великие люди, проповедники, а вместе с ними исторические эпохи, грандиозные периоды огня, железа, меди, бронзы, рунических тайн, наскальных рисунков, магических текстов, великих поэм и романов.

Можно ли управлять этим ковчегом, менять его пути? Человечеству всегда хотелось управлять историей, управлять своей судьбой. История — это человечество, управляющее своей судьбой.

Человечество воздействует на историю грандиозными проектами, которыми создаются империи, уклады, философские и религиозные школы. Россия пережила великие имперские проекты, будь то деяния великого князя Владимира Святого, московского царя Ивана Васильевича Грозного или Петра Великого. Россия пережила красный коммунистический проект, родоначальником которого был Ленин, а воплотил его в полной мере Сталин.

Россия пережила либеральный проект, который захлебнулся в эпоху Керенского, воскрес в эру Ельцина, Гайдара и Чубайса и снова скрылся в выхлопных газах русских танков под Мариуполем и Донецком.
В моей жизни был период, когда все отпущенные мне жизненные силы, вся моя воля и страсть, каждая кровяная частица были сконцентрированы в огненный луч, в котором слились две силы — ненависть и любовь. Я ненавидел тех, кто сокрушил мою великую красную державу, растоптал её святыни и флаги и попрал могилы моих героев. И я любил эту державу, я не давал ей умирать. Я верил в её воскрешение, верил в воскрешение её святынь и флагов. Тогда была написана мной "Поэма о флаге". Теперь, спустя тридцать лет, перечитывая её, я, исполненный гордыни, верю, что моя отдельная воля оказалась способной разрушить ельцинские твердыни, изгнать из Кремля нетопырей и подземных ящериц и вернуть на Родину попранный в 1991 году алый флаг Победы. Таковыми были слова, заключившие в себя луч, исходящий из моего сердца.
Александр Проханов
В моей жизни был период, когда все отпущенные мне жизненные силы, вся моя воля и страсть, каждая кровяная частица были сконцентрированы в огненный луч, в котором слились две силы — ненависть и любовь. Я ненавидел тех, кто сокрушил мою великую красную державу…
Смертелен приговор, ужасна плата.

На трон в Кремле предатели воссели.

Вселились в Грановитую палату

И там своё справляют новоселье.

Они мою страну колесовали.

Ужасной казни жуткое виденье.

Кровавые обрубки разбросали

Воронам и собакам на съеденье.

Попрятались в чуланы командиры.

Былых вождей испуганные лица.

Потухших глаз бессмысленные дыры.
Сквозь брызги хладного осеннего дождя,

Я видел на трибуне Мавзолея

Лицо победоносного Вождя.

Так я с любимой площадью прощался.

Прощаясь, пистолет я сжал в кулак.

И в чёрном небе ветряно плескался

Разгромленной державы красный флаг.

Вдруг я увидел на дворцовой кровле

Людей, их лица в радостном оскале.

Они мой флаг священный, цвета крови,

С весёлым гоготом со шпиля опускали.

Он вырывался, пламенный и алый.

Он был живой, из света и огня.

Терзанье флага мне напоминало

В ночи убийство красного коня.

Они его кромсали и срывали.

Они его тащили под уздцы.

Я слышал, как в могилах зарыдали

Убитые в сражениях отцы.

Флаг унесли. Мне было тошно, больно.

Я был за этот флаг один в ответе.
Когда клубки лягушек и тритонов,

Комки химер и жужелиц ужасных

Лежали ниц, не издавая стонов,

Я отряхнул от них мой флаг прекрасный.

Я целовал его священный шёлк.

Я обмотал его вкруг тела, под рубахой.

И на меня Дух Божий снизошёл.

Я вышел из Кремля, не зная страха.

Я флаг сберёг. Он жив, мой флаг священный.

Он в моём сердце верящем полощет.

Я знаю, будет день благословенный,

Когда я вместе с ним приду на площадь.

И он опять вернётся в небеса.

Его никто и никогда не снимет.

А я уйду за горы и леса,

Туда, где меня матушка обнимет.
Всё, что случается сегодня на планете, связано с Донбассом. Дымящиеся, в развалинах города и селенья. Горящие танки и падающие самолёты. Работающие днём и ночью военные заводы России. Американские гаубицы, прибывающие на донецкий фронт. Встречи министров Европы и бушующий американский конгресс. Лютая охватившая мир русофобия. Тайные заседания мировых мудрецов, тёмных волшебников, скрытных магов. Сражения в небе, на земле и на море, в человеческих душах, в потаённых катакомбах мировой истории — всё это Донбасс, его роковая грозная мощь, сдвинувшая мировые платформы. Донбасс — сокровенный центр мира, накопивший за миллионы лет гигантскую энергию от тех тропических лесов, что превратились в каменный уголь, сгорают в мировых топках, питая волшебную металлургию мировой истории.

Через донецкие степи проходило столько народу, двигалось столько идей, мировых культур, поднебесных энергий! В земле Донбасса среди окаменелых рыб и каменноугольных папоротников, в забытых курганах лежат останки царей, волхвов и пророков, их дремлющие кости украшены бронзой и золотом. Энергии Донбасса то просыпались, разбуженные ударом небесных лучей, то вновь погружались в сон. И вот теперь, после спячки, в которой пребывали народы покорённого, в глубоком обмороке, обессиленного русского народа, Донбасс проснулся. Словно в висок мертвецу ударяет космическая частица, и покойник вскакивает, стряхивает с плеч могильную землю, берёт винтовку, идёт в сражение, посылает пулю в губителей Родины.
2025/07/06 11:30:03
Back to Top
HTML Embed Code: