"...вальс с кавалером я исполнила неожиданно на одном из спектаклей, заменив Карсавину, повредившую ногу в предыдущих актах "Жизели"

"Мне, не избалованной судьбой на сцене, улыбнулось большое счастье. Моя "дерзость" понравилась, успех был большой. Но мне редко приходилось этот вальс исполнять, так как затем все были здоровы"

«Весной, за две недели до отчётного концерта, Алла сама подошла к Агриппине Яковлевне: «Что мне танцевать на концерте?».
– Тебе?.. Учи «Одиннадцатый вальс», – как бы ни задумываясь, обронила Ваганова. Гердт говорила, что для Шелест не существуют трудности. Посмотрим. Предлагая ученице седьмого класса труднейшую хореографию Фокина, она уверена, что та либо откажется, либо не справится…
Расчёт был точен. Талант Шелест – талант широкого масштаба, он подходил более к монументальной, скульптурной пластике, её тянуло к волевым характерам, сильным страстям. «Одиннадцатый вальс» – полная противоположность: капризный, «невесомый», он соткан из мелких пробежек, неустойчивых остановок, лёгких взлетов. Вся школа знала, что Алла репетирует самостоятельно, кто переживал, а кто злорадствовал. В разгар работы она случайно встретила критика Слонимского. Юрий Иосифович с возмущением к ней: «Как Вы можете брать “Шопениану”? Ведь это тончайшая стилистика!». Будто пятнадцатилетняя ученица вольна выбирать! Во всяком случае, маститый критик искусствоведчески точно определил то, к чему Алла стремилась интуитивно. Она добивалась слияния музыки и движения, как учила Агриппина Яковлевна, искала точных и чётких положений и переходов, как учила Елизавета Павловна, в конце концов, сама понимала, что должна стать безмятежной, иначе незачем танцевать «Вальс»! К тому же обнаружила массу нюансов, как в хореографии, так и в музыке, их тоже надо подчеркнуть!»

АЛЛА ШЕЛЕСТ. НЕЗАБВЕННАЯ. Сборник статей и воспоминаний

Все отрочество, развитие и становление Одри пришло на ужасные годы Второй Мировой войны, которая только в Голландии, где жила тогда семья актрисы, унесла больше 20 тысяч жизней. У юной Одри Хепберн не было ни вечеринок, ни романтики, ни свиданий, ни кино или девчачьих посиделок. Ее отдушиной в столь страшное время был балет. Ее любимым танцовщицами были Анна Павлова и Айседора Дункан.
В начале войны Одри записали на балетные курсы в класс Виньи Маровой, которая вспоминала о своей ученице: «Одри была прилежной, поскольку все ее мысли были заняты балетом. Она бы все бросила ради него. У нее был очень тонкий музыкальный слух»
После окончания войны юная Хепберн была полна решимости стать балериной. И она поступила в Амстердаме в класс к строгому педагогу – русской танцовщице Ольге Тарасовой. Одри делала большие успехи, занималась по несколько часов в день.

Затем они с матерью переехали в Лондон, где Хепберн поступила в школу «Сэдлерс-Уэллс балле» в класс к мадам Рамбер. Но здесь молодую танцовщицу встретило разочарование. Она видела, что очень сильно отстает от своих одноклассниц. Сама Хепберн вспоминала об этом времени: «Моя техника не шла ни в какое сравнение с подготовкой девочек, которые пять лет занимались в „Сэдлерс-Уэллс балле“ за счет своих семей, всегда могли как следует питаться и не бояться бомбежек. Еще у меня было такое чувство, что я слишком высокая».

Молодой девушке и ее матери просто необходимы были деньги для жизни. И после учебы у Рамбер Одри Хепберн мчалась на различные кастинги и подработки.

В 20 лет Одри Хепберн ушла от Мадам Рамбер, навсегда распрощавшись с карьерой балерины, но участвовала в мюзиклах, позировала фотографам, посещала курсы актерского мастерства и вскоре начала танцевать в мюзиклах. Там ее и заметили.

Балет «Баядерка» на музыку Людвига Минкуса Мариус Петипа поставил в 1877 году, чтобы отметить бенефис — сольное выступление балерины Екатерины Вазем. Действие этого балета происходит в Индии. Впервые постановку о храмовой танцовщице, ставшую жертвой ревности, увидели зрители петербургского Большого, или Каменного, театра — в наши дни это сцена Консерватории.
Вскоре Большой театр по причине ветхости был закрыт, и в сезоне 1885-86 года петербургский балет переехал через Театральную площадь, напротив, в Мариинский театр. На эту сцену «Баядерка» была бережно перенесена самим Петипа для прима-балерины Матильды Кшесинской в 1900 году. Сцена здесь была меньше, поэтому все спектакли требовали коррекции. Так, в «картине теней» кордебалет уменьшился вдвое — 32, вместо прежних 64 участниц.