А сегодня - пасмурный город и гром гремит.

СВИНЦОВЫЙ КАРНАВАЛ.
Тогда у меня жены не было. С первой развелся, вторую не завел: нужен был перерыв, чтобы все обдумать.

Я занимался на тот момент музыкой и выборами. Это - нестабильные источники дохода.

И вот иду я грустно по Красному, думаю что-то о судьбах мира. И знакомлюсь с двумя миловидными блондинками. Слово за слово, они приглашают меня:

- Поехали завтра на теплоходе кататься.
- Идея хорошая, - говорю я. - Но я на нуле.
- Нет, все хорошо, у нас деньги есть, - говорят милые блондинки.
.....
Ладно, на следующий день мы встречаемся у метро Речной вокзал. Спускаемся вниз, к Оби. Садимся на теплоход.

- А куда он плывет? - спрашиваю я.
- На какой-то остров, мы не в курсе, - пожимают плечами блондинки. - Какая разница? Мы все хотим повеселиться, поэтому и плывем туда. Речь не про цель, а про путь.

Я смотрю - а все вокруг уже пьяные. "Пьяный корабль", вспоминается мне стихотворение.

Блондинки пока трезвые, но постепенно начинают напиваться коктейлями.

Теплоход отчаливает и вдруг на всю мощность начинает играть Верка Сердючка. Тынс-тынс, балканский драйв с примесью Севера.

Люди пляшут. Я курю, смотрю на обские воды.

Блондинки спрашивают:
- Тебе не весело? Сдвинь точку сборки.

Окей, я сдвинул - и пару часов мы повеселились.

Вышли на остров. Песок, ивы.

Я говорю:
- Мой приятель Коля, гитарист Черного Лукича, придумал как из таких бесполезных островов делать бизнес.

- Как же? - искренне удивились блондинки.

- Весной запустить сюда кроликов. За лето они размножатся, а осенью привозить клиентов, чтоб они на кролов охотились, с луком и стрелами.

- А зимой что? - поинтересовались блондинки.
- Зимой кролики умрут. Замерзнут в нашем климате.
....
И вот потом я просыпаюсь, а у меня в голове готовая песня, "Свинцовый карнавал":

- Свинцовый карнавал приглашает вас.
Свирель уже погасла где-то внутри.
Свинцовое веселье теперь в самый раз,
Свинцовой акварелью расписаны дни.

Ах, свинцовый карнавал...
Эх, сибирская душа распелась...
Милая моя, куда ж ты делась?

Свинцовый карнавал - это "наше все",
Свинцовой акварели родная гладь.
Свинцовое веселье - это наше " йоо!",
Ах, Господи помилуй... Пойдем плясать!

Ах, свинцовый карнавал...

А на Речном вокзале ты пил вино.
В Первомайском сквере ты пил коньяк.
Вот и подошло к концу бабло,
Но послезавтра снова все ништяк.

Ах, свинцовый карнавал!
Эх, сибирская душа распелась...
Милая моя, куда ж ты делась?

Песню с Горного Алтая скинули. Нагорный сделал и поет.

БЕССТОЧНАЯ КОТЛОВИНА.
На армейской попутке мы подъехали к заставе. Дальше вниз, уже за границей, простиралась котловина озера Урэнур.

Это то, что в научной литературе называется "бессточные котловины Центральной Азии". Реки текут туда, и либо впадают в большие озера - либо просто теряются в песках. Ни одна из рек не может пробиться к морю: ни к Ледовитому океану, ни к Индийскому, ни к Тихому.

По идее, Волга тоже несет свои воды к подобной котловине.

- Раньше это озеро было нашим. А потом границу провели несправедливо, - говорит мой спутник Херел (если брать русский аналог - Кирилл, имя персидского происхождения, переводится как Луч).

Мы зашли на заставу. Попили чай с контрразведчиком Ваграмом. Поиграли с солдатами на гитаре, а затем двинулись к нужной нам юрте, где жили наши знакомые.

Был сентябрь. Летняя жара не могла обмануть, ведь лавролистые тополя стояли ярко-желтыми, словно на них навесили множество пластинок из чистого золота.

Мы с трудом перебрались через реку, прыгая с камня на камень. И тут нас встретили собаки - массивные овчарки местной породы, похожие на страшных тибетских псов, только с примесью каких-то завезенных из далекого города дворняг. (До ближайшего города было километров пятьсот).

- Не переживай, - сказал Кирилл. - Я знаю, как общаться с пастушескими собаками.

Мы стояли на самом берегу, а собаки злобно лаяли и загоняли нас обратно за речку. В конце концов они начали тихонько кусать Кирилла. Ну как тихонько: джинсы прокусили, ткань потемнела от крови.

Меня они не кусали, однако мне было весьма страшно. Весной у этой семьи были другие собаки. Они ушли, на смену им пришли эти, незнакомые.

- В каждом месте в горах свои собаки. Ты ставишь юрту, собаки приходят к тебе работать. Они все знают, как управлять стадом, как защищать юрту от красных волков или от лихих людей. Потом мы уезжаем, собаки уходят по своим делам. На их место приходят новые, - так мне объясняли хозяева юрты.

Короче, конкретно эти собаки меня совсем не знали.

- Надо отступить за речку, а то собаки нас съедят, - говорю я, достаю нож.
- Да, - соглашается Кирилл.

И тут сквозь прибрежные заросли - треск. Мы понимаем, что это кто-то из хозяев.

Ангыр выходит из зарослей, держа карабин наизготовку. Видит меня, улыбается. Собаки уходят к юрте, мы по тропинке двигаемся туда же.

- Почему Кирилла собаки кусали, а меня нет? - спрашиваю я.

- Ну это понятно, почему. Потому что ты русский. Собаки думали, что ты пограничник, - отвечает Ангыр.

ДРУЗЬЯ.
Я тогда жил в кыштаге, на зимнике у друзей. На склонах Серебряной Тайги, можно сказать - в гостях у Хозяйки Горы.

Зима кончилась, наступила весна. Юрта стояла на берегу небольшого горного озера. По озеру плавали красивые ярко-красные утки.

- Ты же охотник, - говорю я Ангыру. - Почему на этих уток не охотишься?

- Ты что! - удивился он. - Во-первых, это утки Хозяйки Тайги. А во-вторых - это наши друзья. Разве ты охотишься на своих друзей?!

Я подумал и честно ответил:

- Нет.

ОХОТА.
Ближе к весне главный вопрос в Серебряной Тайге:

- Как ты думашь, когда же сурки выйдут из норок?

В те годы жир сурков был здесь основной валютой, вроде доллара.

Старший брат Ангыра весной учил меня ставить капканы:

- Сурок умный, примерно как человек. Если он увидит, что возле норки хоть один камешек сдвинут - он больше не пойдет через этот выход. Все поймет - и прокопает другой выход. Пэтому смотри: все камни мы должны потом поставить точно так, как они были. Иначе наш капкан бесполезен. Это честная игра: мы пытаемся обхитрить сурка, а он нас.

Мы ставим капканы, возвращаемся в юрту.

В юрте нет гитары, а мне хотелось заниматься музыкой. Поэтому я из стеклянных бутылок с водой разного уровня соорудил свой музыкальный инструмент. Куча бутылок подвешена на веревочках на палке. По ним бьешь зажатым в руке камешком - получается нота. И можно любые песни играть, даже классику или шансон. Но классику я совсем почти не умел играть, да и шансон - только местный. "Лишь из-за твоих пустых улыбок я и попал в это страшное место".

Мы разговариваем о сурках и младшая сестра просит:

- А давайте споем Бетховена, песню про сурка.

Кстати, из Бетховена я больше и не могу ничего играть, только "И мой сурок со мною".

Я играю камешками на бутылочках. Мы нестройными голосами поем:

- По белу свету я хожу - и мой сурок со мною.

Младшая сестра:
- А в соседней юрте живет сурок. Он как человек разворачивает обертки от конфет и ест конфеты, ему нравится.

- Карамель?

- Да.

И тут я слышу автоматные очереди.

- Это что? - напрягаюсь я.

- Это милиция из города, охотятся на сурков.

- А это нормально?

- Нет, это беспредел. Но что ты поделаешь?

ГАШИШ.
Слева от входа в юрту небрежно валяются шматки гашиша. Килограмма три, навскидку.

- Зачем вам столько? спрашиваю я среднего брата.
- Из города приезжают, у нас баранов и яков покупают. А денег у них нет. Дают план.

- И куда вам столько?
- Потом бензин для перекочевки купим. Крупу. Рожки. Сигареты.

- А почему женщинам нельзя курить гашиш вместе с мужчинами?

- Как почему? - удивляется средний брат. - Это же не прилично!

Гашиш, примечание.
Шаманка Ай-Чурек Оюн заясняла мне:

- Если человек занимается шаманизмом, ему нельзя употреблять гашиш.
- Алкоголь можно?
- Нежелательно, но допустимо. Алкоголь просто открывает тебя для общения с духами. А вот гашиш - он приманивает к тебе нехороших духов. Ты будешь в иллюзиях и никакой правды про клиента не увидишь. А ты замечал, что страшные преступления люди творят, когда у них смесь алкоголя и гашиша?
- Да.
- Смотри, алкоголь открывает тебя. А гашиш в твое сознание напихивает демонов. И представь, ты открыт, и заходят в тебя демоны Нижнего мира, да даже хоть из Среднего мира, демоны-бомжи какие-нибудь. Что ты сможешь противопоставить?
- Наверное, ничего.
- Никогда не делай камланий под травой.
- Так я и не делал.
- Вот и не делай.

Кому нравятся эти очерки про Серебряную Тайгу и про шаманизм, донаты приветствуются на Тинькофф, привязан к нумеру +79039369384

АРБУЗЫ И ЗАБУХАТОРЫ.
Мы с Ай-Чурек делали семинары для новосибирских психологов. Не важно, веришь ли ты в духов. Если ты психолог, тебе следует знать архетипический бэкграунд, ведь этими архетипами мозг homo прошит насквозь, издавна. Куда ты их денешь, а?

Сняли дом на Обском море. Лекция, семинар - потом купайся. Мы с женой взяли и кошку нашу, Джессику. Джессика тусовалась вокруг дома, уходить не собиралась. В то время Джессика по характеру напоминала скорее собаку, нежели кошку.

Когда все закончилось, мы поехали домой на Заельцовскую, в курдско- армянский райончик, где в магазинах продавали маринованные виноградные листья.

Ай-Чурек:
- Вроде нормально отработали. Эти психологи хоть чо-нибудь поняли?

- Они были очень довольны, - говорю я.
- Довольны... Я же не про их довольство, а про понимание... Я за сигаретами схожу.

- Вот же Мальборо есть.
- Не, я Парламент легкий возьму.
- Пойдем, провожу.
- Нет, мне надо самой пройтись по вашему району.

Она ушла, а примерно через час (когда мы с женой уже беспокоились) к нам постучали соседи:

- Азиатская женщина в синем платье и с бронзовыми бубенчиками - ваша подруга?

- Да.

- Идите к углу вон того дома, у нее проблемы, наверное.

Я иду туда и вижу Ай-Чурек сидит среди неких забухаторов и угощает их двадцатилетним, довольно дорогим виски. На поляне - огромный мешок с сосисками и какими-то шоколадками, пачки дорогих сигарет и два расколотых, словно разбитая битой голова, арбуза.

Забухаторы начинают тереть:
- Мы ее охраняли. Мы у нее ничего не брали. Она угощала.

- Пойдем домой, - говорю я Ай-Чурек. - И забери с собой виски.

- Сосиски вам, - говорю я забухаторам. Часть из них в ходе разговора рассосалась, но стойкие остались. Ждали, какая добыча им останется.

- И чо это было? - спрашиваю я Ай-Чурек.
- Этих людей никогда никто не любил. Пусть хоть арбузы покушают. Если ты на карлика смотришь со смехом или пренебрежением - ты портишь свою карму и привлекаешь к себе плохие вещи. Уважай любое живое существо, даже барана.

- Но ведь барана мы убиваем.

- Да, но важно уважение.

УВАЖЕНИЕ.
В Серебрянной Тайге я жил тогда в Устье Мугура, в небольшом домике, размером чуть больше хрущовской кухни.

Русских в этих местах никогда не было, поэтому людям интересно.

Приходит парень:
- Я слышал, что ты на гитаре играешь, а у тебя нет. Вот, я тебе гитару принес.

Я беру чо-то в киоске, мы сидим: я, Кирилл, младшая сестра и этот коротко стриженный парень. Играем музыку, все хорошо. Через пару часов парень берет нож:

- Я хочу тебя убить.
- Зачем же? Ты принес мне гитару. Вроде ты хорошо настроен был.

- Не спрашивай его, - говорит Кирилл. - Духи пришли, он их глазами видит. У него нет своих глаз.

А тот с ножом сидит мрачно, в другом мире.

- Чо советуешь? - шепотом спрашиваю я Кирилла.

- Надо бабу тихонько вывести, а потом самим уйти. А он пусть куролесит.

Мы вывели бабу под предлогом "в туалет сходить".

Потом сами ушли в соседний дом, к родителям Кирилла. Более защищенный, он бы не зашел, тот добрый парень с гитарой.

Он долго кричал в этом маленьком доме, демоны мучали.

Утром он ушел.

Больше всего меня поразило то, что он забрал гитару.

ЛАВОЧКА.
Все это затянулось из Тувы в Академгородок. Вот я уже вышел вроде, а шлейф тянулся.

И я не говорю тут про условную Алену, муж которой высадил всю обойму в голову предполагаемого любовника, прямо на центральной площади (ему ничего не было, просто "неосторожное обращение с оружием", так что все нормально).

Сидим с Булатом в Студгородке. Выходит из дома парень и начинает меня бить большим серьезным ножом.

Я левой рукой от ножа закрываюсь, она вся изрезана.

Булат берет лавочку и бьет парня по голове. Парню плохо после этого, он уходит в лес.

Мы идем в больницу, остановить кровь и зашить раны. Заяву не пишем, мне парня жалко ведь.

Парню передаю мессидж:

- Эта женщина сказала, что давно с тобой развелась. Нужна тебе? Забирай.

После этого через пару месяцев встречаемся случайно в общественном месте. Он:
- А вот завтра я тебя убью.

То есть он ничего не понял. Он уже мог сидеть, я же пожалел его.

А он работал на 3-й зоне, охранником. Первомайский район Новосибирска.

Я звоню начальнику зоны, объясняю всю тему.

Он:
- Ладно, увольняем. Неадекват.

И парень исчезает из Новосибирска. "Темы нет".

Отсутствие заявления в первый раз он воспринял не как доброту и сочувствие, а как слабость.

И так очень часто бывает, увы.

НЕПОНЯТКИ?
Полагаю что мне, как автору, необходимо объяснить читателям несколько важных вещей.

Я - вполне образованный, на среднем уровне, русский человек. Если вы видите во мне некоего гопника, грубияна, быдло - предлагаю вам снять "очки-велосипед". Это художественные образы.

Это не значит, что я, как гуманитарий, не смогу защитить свою семью. Вполне. Если обнулить для этого надо - не вопрос.

Гуманитарии разные бывают. И ребятам, которые сейчас думают о моем обнулении я лишь скажу:

- Дорога в 2 стороны. Эти деньги тебе и твоим не помогут выжить.

А вообще, для читателей:

- Просто нормально общаемся, как если бы я был мирным ученым, изучающим узоры на бурятских сапогах, без ПТСР.

На берегу родного моря сидишь и смотришь на волны. Отлив. И скоро ты видишь фонтанчики, которые пускают из под песка моллюски.

Дядя спрашивает:

- У тебя правда все нормально?

- Конечно.

- Иди спасай сотрудницу. Ее ведь щас унесет, а она не понимает.

Я вздыхаю и иду вытаскивать ее из моря. Я ведь не хочу, чтобы она утонула.

ПОРТ-0
Мне сказали, что все мои повествования про дальневосточных бандитов слишком поэтичны, нелинейны и непонятны. Ну да, типа:

"Я долго смотрел на кружку зеленого чая и думал о судьбах мира. Через некоторое время в отражении этой чайной поверхности я увидел вдруг парня с битой".

Попробую написать линейно, прямо. Тут проблема в том, чтобы никому не навредить. Я постараюсь не навредить.

Все имена будут придуманы от балды.

Все совпадения почти случайны.

Если читателям интересно погрузиться в мир реального Дальнего Востока - пишите.

ПОРТ-1
Жена:
- Может тебе помириться с губернатором?
- Не, он до отставки хочет. Он не верит, что я его отправлю в Космос и уберу с пляжа (я это сделал, и даже Шойгу пострадал. Зачем человек Шойгу судился с Борисом насчет того, можно ли педераста называть пидором? Путин офигел от такой истории, он отправил шойгуиста в отставку, а потом и самого Шойгу: твой губер пидор, ну а ты...)

И тут звонят люди с Новосиба. Афганец звонит:

- Разговор есть по Дальнему. Едешь?

- Смотря чо за деньги и чо делать.

ПОРТ-2.
В Новосибирске я подхожу к брежневскому офисному зданию. А во дворе мрачно ходит высокий, массивный писатель Газин. Тот самый, что в соавторстве с Соловьевым написал хорошую книгу о природе власти.

Из здания выхюдит Алехин с сигарами:

- Вот Борис, который проектом займется.

Газин холодно кивает.
Алехин тепло говорит:

- Сигары покурим, потом в офис. Надо выборы сделать.

Мне чуток смешно: какие выборы в том месте, а главное - зачем?

Я спрашиваю Газина:
- А чо, Памфилова гарантирует, что все честно будет? То есть сделали подписи, набрали голоса - и вот так?

- Конечно, - отвечает Газин, уставший уже от общения с дворовым новосибирским технологом.

Алехин:
- Борис, правда все хорошо будет. Там же не только твои округа, а еще тридцать. Думаешь, всех тридцать кинут?

Я положил сигару на край лавочки: пусть бомжи покурят.

- Окей, я еду.