На родине

Приснился мне сон. В нем я был тот же я, только совсем уж какой-то косный патриот. Сижу в косоворотке, пью столичную, бородинским закусываю и огурец соленый хрумкаю. И жена мне во сне замечает: «Как-то неправильно, что наши дети уже большие, а по-русски всё не говорят. Надо ехать в Россию». Да, думаю, в России раньше как-то неприятно было. Кругом сплошные либералы и прочие засланцы госдепа окаянные. Сейчас их, слава богу, как иноагентов вычислили и поганой метлой вычистили. Так что дышать свободнее стало. «Едем, – жене киваю, – дело молвишь».

И вот выходим мы из самолета, от избытка чувств слезы на глаза наворачиваются. Говорю детям: «Припадем грудью к земле родной, матушке!» Только мы припадаем, как подбегает к нам пограничник с криком грозным: «Вы чего это, сцуки китайские, делаете!» – «Э, – поясняю, – обознался ты, мил человек, никакие мы не китайские, а свои братушки, российские, после долгой разлуки питаемся соком земли родной, матушки!» Тут у него самого слезы по щекам катятся, лезет к нам обниматься. Мы, конечно, отстраняемся, чтобы не дай бог, в гей-пропаганде не заподозрили, и бежим навстречу родным пенатам.

На этом месте я просыпаюсь, вижу, а подушка и впрямь мокрая. Говорю жене: «Собирай вещички, едем на родину!»

Вот и поехали, еще кучу китайской родни с собой прихватили. Поначалу родина встретила нас не слишком ласково. Таксист в аэропорту вместо детских кресел привез колеса в багажнике. Так что пришлось мне не с детьми, а с жениной теткой и сестрой троюродной в машину лезть. Сверху он на них запихал их 25-килограммовые чемоданы. Тетка с женой жалобно из-под чемоданов пищали, плакали и просились обратно в Китай.

Дома у нас в зарослях паутины висели огромные пауки, пахло плесенью, обвалился потолок, отслоились стены и вздулся пол. Видать, соседи сверху каждый день баловались в ванной. Тут уже заплакали дети и запросились восвояси.

Повел их к метро гулять, а там на площади какой-то мужик так треснул другого, что тот расколол череп об асфальт. Приехали росгвардия и реанимация. «Это вам повезло! – утешил я детей. – Увидели наглядный пример, почему в Китае нас, русских, зовут «чжаньдоу миньцзу», боевой народ».

Поехали за город в отцовский гараж за его машиной. А на гараже чужой замок. Звоню председателю кооператива. Говорит, это они трубы меняли, вот и замок срезали, ключ у какого-то Лехи, а Леха в Воронеже. Завтра приедет. Почесал я в затылке и спилил ихний замок. А внутри －пустота. Машины нет. Вызываю ментов, набираю 1, 1, только собираюсь нажать 2, как несется на меня наша машина. А за ней черный джип. Я уже за гаечный ключ взялся, чжаньдоу миньцзу на своем примере детям показывать, а тут из машины выходит мужик, тянет руку и лыбится: «Я － Леха». Дарит ключ-самоделку от замка зажигания с семечком посередине. «Ты, － говорит, － братан, в Китай уехал, как на Луну улетел. Так что мы тут за твоим имуществом приглядывали, чтобы не пропало. Все в лучшем виде возвращаем».

Я, конечно, удивился дюже, но виду не подал. Про ментов на радостях, что машина нашлась, и думать забыл. Дети поначалу опять расстроились, но я им втолковал, что это не хулиганы, а дружественные русские анархисты-сквоттеры. Все чужое за свое считают. Целую лекцию по теории анархизма прочитал. Теперь дети уверены, что анархисты － это такие отвязные мужики на черных джипах и лексусах, которые всем миром рулят.

В итоге, им так понравилось на родине-матушке, что не хотели в Китай возвращаться. Оно и понятно. Тут столько приключений, а в Китае － скукота.

Свиньи в реке

Знакомые спрашивают про китайский пост-панк. Вот, например, одна из старейших и лучших групп, вышедшая из недр нанкинского андерграунда, Re-TROS (Rebuilding The Rights Of Statues 重塑雕像的权利) с песней The pigs in the river:

Моя правая рука спросила
Подняться ли ей за белое
Моя левая рука спросила
Подняться ли ей за черное
Мне реально все равно
За какую вы сторону

Я хочу ждать
Я жду, я жду, я жду
Я жду, когда придет поезд

Свиньи в реке
Вы － свиньи в реке...

https://youtu.be/eJi7dLD4-lI?si=lTEzQ3NqCis99OaK