Трамп как мистический катализатор
Часть 2. Последствия для будущего
Долгосрочное значение роли Трампа в процессе пробуждения все еще раскрывается, но последствия для эволюции сознания в современном обществе глубоки. Президентство Трампа,
рассматриваемое как позитивная или негативная сила, несомненно, изменило политический и культурный ландшафт. Его разрушительное влияние создало среду повышенной осознанности, в которой люди и общества вынуждены противостоять более глубоким реалиям своего существования. Этот период разрушения дает людям возможность пробудиться, освободиться от механических шаблонов, которые управляли их жизнью, и начать сознательные усилия по формированию своего будущего.
Однако исход этого процесса пробуждения неопределен. Как учат Гурджиев и Успенский, реакция на шок определяет, приведет ли он к росту или дальнейшему закреплению в механическом поведении. Президентство Трампа поляризовало общество, и эта поляризация отражает напряжение между теми, кто стремится пробудиться и вернуть себе свободу действий, и теми, кто отступает в бессознательные модели страха, разделения и реакции. Будущее будет зависеть от того, как люди и общества отреагируют на разрушения, которые внес Трамп, — воспользуются ли они возможностью для самосознания и трансформации или еще глубже погрузятся в инерцию упадка.
В более широком контексте западной цивилизации роль Трампа может стать поворотным моментом в эволюционной траектории сознания. Пока Запад борется с вызовами глобализации, технократии и культурной фрагментации, призыв Трампа вернуться к национальному суверенитету и идентичности предлагает путь к восстановлению исторической и культурной цели. Однако этот путь не гарантирует обновления. Он потребует коллективных усилий для участия в осознанных действиях, сопротивления механическим силам энтропии и переосмысления будущего, основанного на осознанности, преднамеренности и креативности.
Значение роли Трампа как мистического катализатора выходит за рамки политической сферы и распространяется на духовные и метафизические измерения человеческого существования. Его президентство служит напоминанием о том, что политические события не являются изолированными явлениями, а являются частью более масштабного космического процесса, который формирует эволюцию сознания. Влияние Трампа бросает вызов отдельным людям и обществам, чтобы противостоять более глубоким силам, действующим в их жизни, и взять на себя ответственность за собственное пробуждение. Будет ли эта возможность реализована, определит будущее направление западной цивилизации и более широкую эволюцию человеческого сознания в современную эпоху.
Часть 2. Последствия для будущего
Долгосрочное значение роли Трампа в процессе пробуждения все еще раскрывается, но последствия для эволюции сознания в современном обществе глубоки. Президентство Трампа,
рассматриваемое как позитивная или негативная сила, несомненно, изменило политический и культурный ландшафт. Его разрушительное влияние создало среду повышенной осознанности, в которой люди и общества вынуждены противостоять более глубоким реалиям своего существования. Этот период разрушения дает людям возможность пробудиться, освободиться от механических шаблонов, которые управляли их жизнью, и начать сознательные усилия по формированию своего будущего.
Однако исход этого процесса пробуждения неопределен. Как учат Гурджиев и Успенский, реакция на шок определяет, приведет ли он к росту или дальнейшему закреплению в механическом поведении. Президентство Трампа поляризовало общество, и эта поляризация отражает напряжение между теми, кто стремится пробудиться и вернуть себе свободу действий, и теми, кто отступает в бессознательные модели страха, разделения и реакции. Будущее будет зависеть от того, как люди и общества отреагируют на разрушения, которые внес Трамп, — воспользуются ли они возможностью для самосознания и трансформации или еще глубже погрузятся в инерцию упадка.
В более широком контексте западной цивилизации роль Трампа может стать поворотным моментом в эволюционной траектории сознания. Пока Запад борется с вызовами глобализации, технократии и культурной фрагментации, призыв Трампа вернуться к национальному суверенитету и идентичности предлагает путь к восстановлению исторической и культурной цели. Однако этот путь не гарантирует обновления. Он потребует коллективных усилий для участия в осознанных действиях, сопротивления механическим силам энтропии и переосмысления будущего, основанного на осознанности, преднамеренности и креативности.
Значение роли Трампа как мистического катализатора выходит за рамки политической сферы и распространяется на духовные и метафизические измерения человеческого существования. Его президентство служит напоминанием о том, что политические события не являются изолированными явлениями, а являются частью более масштабного космического процесса, который формирует эволюцию сознания. Влияние Трампа бросает вызов отдельным людям и обществам, чтобы противостоять более глубоким силам, действующим в их жизни, и взять на себя ответственность за собственное пробуждение. Будет ли эта возможность реализована, определит будущее направление западной цивилизации и более широкую эволюцию человеческого сознания в современную эпоху.
Гуанчжоуский субботний алко-джем
Темное просвещение в Шанхае
Ч.1
Продолжая тему очевидного подъема американского традиционализма. В своей свежей статье «Американские и российские правые объединяются» Economist пишет: «Американские мыслители, которым близко так называемое "Темное Просвещение" (по-другому – "неореакционное движение"), более прямолинейны в своем несогласии с эгалитаризмом и демократией. Так, один из таких мыслителей – Кертис Ярвин (Curtis Yarvin) – призвал создать американскую монархию, управляемой диктатором-президентом, то есть фигурой, которую иногда более вежливо называют "национальным генеральным директором". Вице-президент Дж. Д. Вэнс с одобрением процитировал работу господина Ярвина, пусть при этом и не сослался на монархические аспекты его мировоззрения».
Александр Дугин в тоже свежей работе, посвященной победе Трампа, «Еще более глубинное государство и «Темное Просвещение»» так говорит об этих идеях: «Интеллектуалы этого направления Кертис Ярвин и Ник Лэнд сформулировали теорию «Темного Просвещения», согласно которой, чтобы вступить в будущее, надо отбросить предрассудки гуманизма и обычного Просвещения, и напротив, обращение к традиционным институтам — таким как монархия, сословное общество, касты, закрытые системы — гораздо больше будет содействовать техническому прогрессу».
Как определяет «Неореакционный глоссарий» еще одного представителя движения Майкла Анисимова, Америкой правит враждебный Собор － «самоорганизующийся консенсус Прогрессистов и Прогрессивной идеологии, представленной университетами, средствами массовой информации и государственной службой». Поэтому первыми направлениями ударов в процессе чистки прогрессистов должны стать СМИ, система образования и госорганы, что и воплощается сейчас в действие.
В этом аспекте мне лично интересно, что крестный отец акселерационизма и «Темного просвещения» философ-футурист и писатель-фантаст Ник Лэнд до недавнего времени жил в Шанхае (впрочем, по моей информации он здесь и до сих пор, просто тщательно шифруется). В молодости испытавший увлечение мистикой и оккультизмом Алистера Кроули, Лэнд переехал в Шанхай в 2000 году после психического срыва, вызванного злоупотреблением амфетаминами.
Поселившись в Шанхае, Лэнд публиковался в China Daily и Shanghai Star. Говорил, что считает великими сингапурского авторитарного технократа Ли Куан Ю и бывшего китайского лидера Дэн Сяопина. Лэнд превратил это восхищение технократическими лидерами в целую политическую идеологию. Обличая словами Бурдье систему образования, еще в 1994 году в своем киберпанк-эссе он предвосхищал нынешние подхваченные неореакционными олигархами векторы космических исследований, искусственного интеллекта и кибернетики:
«Возьмем, к примеру, университеты. Обучение уступает контроль будущему, угрожая устоявшейся власти. Оно решительно подавляется всеми политическими структурами, которые заменяют его послушным и конформистским образованием, воспроизводящим привилегии как мудрость. Школы являются социальными устройствами, чья специфическая функция заключается в том, чтобы лишить возможности обучения, а университеты используются для легитимации школьного образования посредством вечного воссоздания глобальной социальной памяти.
Распад столичных систем образования в ближайшем будущем будет сопровождаться квазиточечным захватом снизу вверх академических учреждений, ускоряющим их мутацию в амнезийные катакосмические исследовательские зоны и базы, производящие кибернетическое программное оружие». А уже в 2009 году приятель и партнер Маска Питер Тиль заявил, что не верит, что свобода и демократия совместимы, － дела, на его взгляд, пошли плохо с тех пор, как значительно увеличилось число получателей социального пособия и избирательное право распространилось на женщин. Поэтому он решил сосредоточить усилия на киберпространстве, колонизации космоса и систейдинге, которые могли бы создать новые пространства свободы для таких, как он, белых либертарианцев за пределами нынешнего вконец испорченного мира.
Ч.1
Продолжая тему очевидного подъема американского традиционализма. В своей свежей статье «Американские и российские правые объединяются» Economist пишет: «Американские мыслители, которым близко так называемое "Темное Просвещение" (по-другому – "неореакционное движение"), более прямолинейны в своем несогласии с эгалитаризмом и демократией. Так, один из таких мыслителей – Кертис Ярвин (Curtis Yarvin) – призвал создать американскую монархию, управляемой диктатором-президентом, то есть фигурой, которую иногда более вежливо называют "национальным генеральным директором". Вице-президент Дж. Д. Вэнс с одобрением процитировал работу господина Ярвина, пусть при этом и не сослался на монархические аспекты его мировоззрения».
Александр Дугин в тоже свежей работе, посвященной победе Трампа, «Еще более глубинное государство и «Темное Просвещение»» так говорит об этих идеях: «Интеллектуалы этого направления Кертис Ярвин и Ник Лэнд сформулировали теорию «Темного Просвещения», согласно которой, чтобы вступить в будущее, надо отбросить предрассудки гуманизма и обычного Просвещения, и напротив, обращение к традиционным институтам — таким как монархия, сословное общество, касты, закрытые системы — гораздо больше будет содействовать техническому прогрессу».
Как определяет «Неореакционный глоссарий» еще одного представителя движения Майкла Анисимова, Америкой правит враждебный Собор － «самоорганизующийся консенсус Прогрессистов и Прогрессивной идеологии, представленной университетами, средствами массовой информации и государственной службой». Поэтому первыми направлениями ударов в процессе чистки прогрессистов должны стать СМИ, система образования и госорганы, что и воплощается сейчас в действие.
В этом аспекте мне лично интересно, что крестный отец акселерационизма и «Темного просвещения» философ-футурист и писатель-фантаст Ник Лэнд до недавнего времени жил в Шанхае (впрочем, по моей информации он здесь и до сих пор, просто тщательно шифруется). В молодости испытавший увлечение мистикой и оккультизмом Алистера Кроули, Лэнд переехал в Шанхай в 2000 году после психического срыва, вызванного злоупотреблением амфетаминами.
Поселившись в Шанхае, Лэнд публиковался в China Daily и Shanghai Star. Говорил, что считает великими сингапурского авторитарного технократа Ли Куан Ю и бывшего китайского лидера Дэн Сяопина. Лэнд превратил это восхищение технократическими лидерами в целую политическую идеологию. Обличая словами Бурдье систему образования, еще в 1994 году в своем киберпанк-эссе он предвосхищал нынешние подхваченные неореакционными олигархами векторы космических исследований, искусственного интеллекта и кибернетики:
«Возьмем, к примеру, университеты. Обучение уступает контроль будущему, угрожая устоявшейся власти. Оно решительно подавляется всеми политическими структурами, которые заменяют его послушным и конформистским образованием, воспроизводящим привилегии как мудрость. Школы являются социальными устройствами, чья специфическая функция заключается в том, чтобы лишить возможности обучения, а университеты используются для легитимации школьного образования посредством вечного воссоздания глобальной социальной памяти.
Распад столичных систем образования в ближайшем будущем будет сопровождаться квазиточечным захватом снизу вверх академических учреждений, ускоряющим их мутацию в амнезийные катакосмические исследовательские зоны и базы, производящие кибернетическое программное оружие». А уже в 2009 году приятель и партнер Маска Питер Тиль заявил, что не верит, что свобода и демократия совместимы, － дела, на его взгляд, пошли плохо с тех пор, как значительно увеличилось число получателей социального пособия и избирательное право распространилось на женщин. Поэтому он решил сосредоточить усилия на киберпространстве, колонизации космоса и систейдинге, которые могли бы создать новые пространства свободы для таких, как он, белых либертарианцев за пределами нынешнего вконец испорченного мира.
Темное просвещение в Шанхае
Ч.2
Воспевая в своих программных текстах Китай и синофутуризм, Лэнд обрушивал свой гнев на левую философию и западных гегельянцев: «Нео-Китай поднимается из будущего. […] Превосходство дальневосточного марксизма. В то время как китайская материалистическая диалектика денегативизирует себя в направлении шизофренизации системной динамики, постепенно рассеивая сверху вниз историческое предназначение в пропитанных Дао особых экономических зонах, ре-гегельянизированный западный марксизм вырождается из критики политической экономии в сочувствующую власти монотеологию экономики, примыкая к фашизму против дерегулирования. Левые тонут в националистическом консерватизме, удушая свою рудиментарную способность к «горячим» спекулятивным мутациям в «холодном» и депрессивном болоте культуры вины».
На ныне не работающем сайте Urban Future (Городское будущее) 2.0 воспевал он и Шанхай как город будущего, который, возможно, больше, чем любой другой «город в мире, управляет своим настоящим через воспоминания и ожидания. То, чем был Шанхай, все еще явно происходит на пути к цели, которую он давно предвкушал. Он спешит навстречу абсолютной, глобально раскаленной современности, которая манила его более 150 лет. Смутные предчувствия этой странной траектории уходят еще дальше в прошлое. Теперь она ближе, чем когда-либо, почти осязаема, обозначена мириадами знаков. По мере приближения этого момента события разворачиваются или разгораются все более стремительно. Urban Future － снова в их числе».
Говоря о традиционализме и временной спирали китайской истории, Лэнд пишет, что спираль синтезирует повторение и рост. Она описывает циклическую эскалацию , которая избегает — или предшествует — антагонизму между традицией и прогрессом, объясняя реставрацию как нечто иное, чем простое возвращение. «История современности быстро становится китайской, и китайская история — это не извилистые «обои», а конфуцианская реставрация, соответствующая трем великим волнам, каждая из которых является поворотом спирали, или круговоротом. После классической эпохи Китая и возрождения отечественной философской традиции династией Сун сегодня идет третья конфуцианская эпоха, или вторая конфуцианская реставрация, которая в точности совпадает с возрождением глобальной современности (или «модерности 2.0»). Поскольку будущее и прошлое развиваются вместе — или взаимодействуют, спираль времени является нашим проводником».
Ч.2
Воспевая в своих программных текстах Китай и синофутуризм, Лэнд обрушивал свой гнев на левую философию и западных гегельянцев: «Нео-Китай поднимается из будущего. […] Превосходство дальневосточного марксизма. В то время как китайская материалистическая диалектика денегативизирует себя в направлении шизофренизации системной динамики, постепенно рассеивая сверху вниз историческое предназначение в пропитанных Дао особых экономических зонах, ре-гегельянизированный западный марксизм вырождается из критики политической экономии в сочувствующую власти монотеологию экономики, примыкая к фашизму против дерегулирования. Левые тонут в националистическом консерватизме, удушая свою рудиментарную способность к «горячим» спекулятивным мутациям в «холодном» и депрессивном болоте культуры вины».
На ныне не работающем сайте Urban Future (Городское будущее) 2.0 воспевал он и Шанхай как город будущего, который, возможно, больше, чем любой другой «город в мире, управляет своим настоящим через воспоминания и ожидания. То, чем был Шанхай, все еще явно происходит на пути к цели, которую он давно предвкушал. Он спешит навстречу абсолютной, глобально раскаленной современности, которая манила его более 150 лет. Смутные предчувствия этой странной траектории уходят еще дальше в прошлое. Теперь она ближе, чем когда-либо, почти осязаема, обозначена мириадами знаков. По мере приближения этого момента события разворачиваются или разгораются все более стремительно. Urban Future － снова в их числе».
Говоря о традиционализме и временной спирали китайской истории, Лэнд пишет, что спираль синтезирует повторение и рост. Она описывает циклическую эскалацию , которая избегает — или предшествует — антагонизму между традицией и прогрессом, объясняя реставрацию как нечто иное, чем простое возвращение. «История современности быстро становится китайской, и китайская история — это не извилистые «обои», а конфуцианская реставрация, соответствующая трем великим волнам, каждая из которых является поворотом спирали, или круговоротом. После классической эпохи Китая и возрождения отечественной философской традиции династией Сун сегодня идет третья конфуцианская эпоха, или вторая конфуцианская реставрация, которая в точности совпадает с возрождением глобальной современности (или «модерности 2.0»). Поскольку будущее и прошлое развиваются вместе — или взаимодействуют, спираль времени является нашим проводником».
В музее Baietan проходит выставка современных работ тушью, состоящая из четырех разделов －поэзия, каллиграфия, живопись и резьба печатей. Как гласит пресс-релиз, в контексте современного искусства эксперименты с тушью－ это не просто ответ на западное искусство, но и глубокое исследование коренного художественного языка.