#рецензиичитануги #совруслит
В общем-то, я и сама никуда не ухожу с литобзорного поста (хотя тут, конечно, и вправду чувствуешь себя сразу и ихтиологом, и рыбой в свете чужих фонарей. Но чтобы убедиться, что так оно было всегда, достаточно открыть любой русский литературный журнал примерно любой эпохи.)
Написала для колонки в «Литературной газете» про новую книгу Веры Богдановой, очень любопытную и в смысле поколенческом, и в смысле женского высказывания. Только одна вещь меня беспокоит относительно главной героини — ну, почитайте, в общем.
P.S. «Пролепсис» — это когда много женщин вместе слушают песни Григория Лепса, а «аналепсис» — когда, соответственно, мужчины; ну шо тут сложного, ей-богу.
https://lgz.ru/article/-24-6838-15-06-2022/ostrov-nevezeniya-i-nelyubvi/
В общем-то, я и сама никуда не ухожу с литобзорного поста (хотя тут, конечно, и вправду чувствуешь себя сразу и ихтиологом, и рыбой в свете чужих фонарей. Но чтобы убедиться, что так оно было всегда, достаточно открыть любой русский литературный журнал примерно любой эпохи.)
Написала для колонки в «Литературной газете» про новую книгу Веры Богдановой, очень любопытную и в смысле поколенческом, и в смысле женского высказывания. Только одна вещь меня беспокоит относительно главной героини — ну, почитайте, в общем.
P.S. «Пролепсис» — это когда много женщин вместе слушают песни Григория Лепса, а «аналепсис» — когда, соответственно, мужчины; ну шо тут сложного, ей-богу.
https://lgz.ru/article/-24-6838-15-06-2022/ostrov-nevezeniya-i-nelyubvi/
lgz.ru
Остров невезения и нелюбви
Информационное агентство «Литературная газета» это новости культуры и поэзии. Статьи и интервью на актуальные темы, блоги интересных людей, Видео- и текстовые трансляций событий, спецпроекты и отличные рекламные возможности.
#рецензиичитануги #совруслит
Читаю почти все, что выходит у Алексея Слаповского, — честно говоря, пытаясь повторить магию его книги «Первое второе пришествие», которая совершенно поразила когда-то. Иногда впечатление приближается, иногда удаляется очень сильно.
Новый роман внезапно оказался похож и на «Пришествие», и на работы Кирилла Рябова одновременно –– тут-то мне глаза и открылись: конечно, всё наоборот, это Рябов во многом наследует Слаповскому и литературе девяностых- ранних нулевых (например, тут же вспоминается «Бухта радости» Андрея Дмитриева, где мужика заманиваются в пригородную шашлычную, чтобы обобрать).
Написала подробнее о «Страже порядка» для «Прочтения» –– даже если вы не фанат Слаповского, там есть чему поучиться с точки зрения нарратива и всяких классических приёмов в новой обертке.
Читаю почти все, что выходит у Алексея Слаповского, — честно говоря, пытаясь повторить магию его книги «Первое второе пришествие», которая совершенно поразила когда-то. Иногда впечатление приближается, иногда удаляется очень сильно.
Новый роман внезапно оказался похож и на «Пришествие», и на работы Кирилла Рябова одновременно –– тут-то мне глаза и открылись: конечно, всё наоборот, это Рябов во многом наследует Слаповскому и литературе девяностых- ранних нулевых (например, тут же вспоминается «Бухта радости» Андрея Дмитриева, где мужика заманиваются в пригородную шашлычную, чтобы обобрать).
Написала подробнее о «Страже порядка» для «Прочтения» –– даже если вы не фанат Слаповского, там есть чему поучиться с точки зрения нарратива и всяких классических приёмов в новой обертке.
prochtenie.org
Князь Мышкин встречает Ремарка - рецензии и отзывы читать онлайн
С одной стороны, «Страж порядка» — роман о механическом герое, типа человека-комбини, который пытается выглядеть и вести себя как нормальный. С другой — фарс, потому что никаких нормальных людей в природе не существует. С третьей стороны, это история не-героя…
#редакторское
Если кто не знает, в миру я работаю редактором: каждый день делаю медиа и имейл-коммуникацию для «Альпины», а еще иногда занимаюсь другими проектами. Книжки делаю тоже: например, в моей редактуре выходили книги потрясающего кинокритика (ретрокритика, как он себя называет) Дениса Горелова и всякие другие интересности.
Редактору как-то не к лицу хвалить тексты, над которыми он работал, — нескромно это так, непрофессионально. Вот я обычно и молчу, но не в этот раз — потому что на «Пьяного полицейского» Антона Ботева действительно стоит обратить внимание. Мне трудно будет пересказать сюжет (да и не нужно это), я не имею права раскрывать разные пасхалки и секреты, в том числе те, которые поведал сам Антон, — но будьте уверены: это, пожалуй, самая крышесносная книга этого лета. Ну и лучше Лены Васильевой я вам ничего не объясню — её отличная рецензия опубликована вот тут.
Если кто не знает, в миру я работаю редактором: каждый день делаю медиа и имейл-коммуникацию для «Альпины», а еще иногда занимаюсь другими проектами. Книжки делаю тоже: например, в моей редактуре выходили книги потрясающего кинокритика (ретрокритика, как он себя называет) Дениса Горелова и всякие другие интересности.
Редактору как-то не к лицу хвалить тексты, над которыми он работал, — нескромно это так, непрофессионально. Вот я обычно и молчу, но не в этот раз — потому что на «Пьяного полицейского» Антона Ботева действительно стоит обратить внимание. Мне трудно будет пересказать сюжет (да и не нужно это), я не имею права раскрывать разные пасхалки и секреты, в том числе те, которые поведал сам Антон, — но будьте уверены: это, пожалуй, самая крышесносная книга этого лета. Ну и лучше Лены Васильевой я вам ничего не объясню — её отличная рецензия опубликована вот тут.
prochtenie.org
В порядке общего бреда - рецензии и отзывы читать онлайн
«Пьяный полицейский» — текст о мире, где за означающим уже нет означаемого, где за формой прячется непонятно кто, но точно не полицейский, а сама история, возможно, и вовсе рождена воспаленным сознанием и является формой бреда. Через эту пелену погонь, слежек…
Всю неделю разрываюсь между пачкой книг от No Kidding, которые я на радостях накупила, и дневниками Галины Бениславской. Я их уже читала, конечно, но не так подробно и была тогда младше, многих вещей не понимала. На «Прожито» записи очень удобно выложили по годам и с комментариями — получается ужасная, но и в своём роде восхитительная хроника любви, отчаяния, распада.
У меня, кстати, есть теория, почему Есенин Бениславскую так никогда и не полюбил. С определенного возраста для него существовало два типа отношений с женщинами: для биографии и для стихов. Для биографии была, к примеру, Дункан или Софья Толстая. Для стихов — Августа Миклашевская (кстати, как сама Августа Леонидовна признавалась, они с Есениным даже не целовались, ему нужна была иллюзия отвергнутости, вот этот печальный осенний флёр).
В Бениславской же не было ни того, ни другого: для стихов она была слишком бытовой, преданной, близкой, обыденной –– ну как чувствовать себя героем-любовником, когда тебя пьяным вытаскивают из канавы? Биографии она составить тоже никак не могла и сама писала в дневниках, что после Дункан ловить нечего, «здесь я теряю». Вот и получилось это жестокое: «Милая Галя! Вы мне близки как друг. Но я Вас нисколько не люблю как женщину». И эпитафия «Верная Галя», выбитая на могиле.
В Бениславской же не было ни того, ни другого: для стихов она была слишком бытовой, преданной, близкой, обыденной –– ну как чувствовать себя героем-любовником, когда тебя пьяным вытаскивают из канавы? Биографии она составить тоже никак не могла и сама писала в дневниках, что после Дункан ловить нечего, «здесь я теряю». Вот и получилось это жестокое: «Милая Галя! Вы мне близки как друг. Но я Вас нисколько не люблю как женщину». И эпитафия «Верная Галя», выбитая на могиле.
#читательскийдневничок
В поезде перечитала «Гуттаперчевого мальчика» Григоровича (1883). Поговорила про этот текст с одним издателем — говорит, помню только, что там слёзы сплошные и полная Янагихара. Я тоже помнила примерно так, даже нашла обложку своего издания, в детстве читанного.
Фокус в том, что у «Гуттаперчевого мальчика» существуют две версии — так же, как и у «Детей подземелья»/«В дурном обществе» Короленко. Все мы в детстве читали адаптацию на десять страничек: некая прачка отдает своего сына Петю акробату Беккеру на воспитание, потому что Петю нечем кормить. Беккер над Петей измывается как хочет, делая из него пластилин в прямом смысле (а еще в середине действия швыряет щенка Пети о стену, насмерть, конечно же, вызывая истерику у юного читателя). На первом же выступлении в жизни Петя падает с высоты и разбивается. Финита.
Так-то оно так, но только во взрослой, авторской версии понятно, зачем это всё надо было. Есть там длинное-длинное, отменно приторное описание перербургской семьи, в которой детишки облизаны и обласканы, играют фарфоровыми куколками и противно капризничают. И есть несчастный сын прачки Петя, который спит на грязном матрасе и погибает в десять лет на арене цирка. Для классовой ненависти написан этот текст, для сильной ярости и справделивого гнева на закате империи.
Ну... А там? Там, в конце Караванной... Там, где ночью здание цирка чернеет всей своей массой и теперь едва виднеется из-за падающего снега, — там что?..
Там также все темно и тихо.Во внутреннем коридоре только слабым светом горит ночник, прицепленный к стене под обручами, обтянутыми бумажными цветами. Он освещает на полу тюфяк, который расстилается для акробатов, когда они прыгают с высоты; на тюфяке лежит ребенок с переломленными ребрами и разбитою грудью.
В поезде перечитала «Гуттаперчевого мальчика» Григоровича (1883). Поговорила про этот текст с одним издателем — говорит, помню только, что там слёзы сплошные и полная Янагихара. Я тоже помнила примерно так, даже нашла обложку своего издания, в детстве читанного.
Фокус в том, что у «Гуттаперчевого мальчика» существуют две версии — так же, как и у «Детей подземелья»/«В дурном обществе» Короленко. Все мы в детстве читали адаптацию на десять страничек: некая прачка отдает своего сына Петю акробату Беккеру на воспитание, потому что Петю нечем кормить. Беккер над Петей измывается как хочет, делая из него пластилин в прямом смысле (а еще в середине действия швыряет щенка Пети о стену, насмерть, конечно же, вызывая истерику у юного читателя). На первом же выступлении в жизни Петя падает с высоты и разбивается. Финита.
Так-то оно так, но только во взрослой, авторской версии понятно, зачем это всё надо было. Есть там длинное-длинное, отменно приторное описание перербургской семьи, в которой детишки облизаны и обласканы, играют фарфоровыми куколками и противно капризничают. И есть несчастный сын прачки Петя, который спит на грязном матрасе и погибает в десять лет на арене цирка. Для классовой ненависти написан этот текст, для сильной ярости и справделивого гнева на закате империи.
Ну... А там? Там, в конце Караванной... Там, где ночью здание цирка чернеет всей своей массой и теперь едва виднеется из-за падающего снега, — там что?..
Там также все темно и тихо.Во внутреннем коридоре только слабым светом горит ночник, прицепленный к стене под обручами, обтянутыми бумажными цветами. Он освещает на полу тюфяк, который расстилается для акробатов, когда они прыгают с высоты; на тюфяке лежит ребенок с переломленными ребрами и разбитою грудью.
#встречитануги
Отправляюсь в Москву! 31 августа у РЕШ будет благотворительный фестиваль «Последний день лета». Сам фестиваль будет идти весь день, там куча всего интересного, включая аукцион редких книг. Я выступаю в 19:00, поговорим с Леонидом Юзефовичем, Ольгой Славниковой и Сергеем Лебеденко про школьное чтение.
Приходите, а! Полная программа и явки вот тут, все вырученные средства пойдут в «Русфонд».
Отправляюсь в Москву! 31 августа у РЕШ будет благотворительный фестиваль «Последний день лета». Сам фестиваль будет идти весь день, там куча всего интересного, включая аукцион редких книг. Я выступаю в 19:00, поговорим с Леонидом Юзефовичем, Ольгой Славниковой и Сергеем Лебеденко про школьное чтение.
Приходите, а! Полная программа и явки вот тут, все вырученные средства пойдут в «Русфонд».
#рецензиичитануги
Рассказала проекту «Люди и книги» про десять книг, которые советую прочитать всем и каждому. Как вы понимаете, выбрать всего десять было НЕПРОСТО (мягко скажем), но я старалась. To sum up, вот восемь, которые уместились в посте:
Иван Гончаров «Обрыв». Роман с непростой судьбой: в библиографии самого Гончарова его навеки заслонили «Обломов» и «Обыкновенная история», а в контексте времени – работы Тургенева. Тем не менее, это знаковая книга о расколе общества в России, о ремесле и дилетанстве, о любви и увлечении, о долге и минутной слабости. А еще мне кажется, что я сама очень похожа на главного героя Бориса Райского – и это, конечно, только добавляет к привязанности.
Владимир Набоков «Другие берега». Трудно выбрать всего одну книгу Набокова – разумеется, его нужно читать запоем, вдоль и поперек от «Соглядатая» до «Машеньки», от «Защиты Лужина» до «Приглашения на казнь». Но все же я выберу его автобиографию, поэтичную, ностальгическую и волшебную, книгу печальную и вместе с тем пропитанную солнцем и восторгом неторопливого познания жизни: «Нет, старые книги ошибаются, мир был создан в день отдыха».
#рецензиичитануги
Иван Бунин «Темные аллеи». Пожалуй, главная книга о России на излете девятнадцатого века. Написанные уже в сороковые годы тексты представляют собой что-то вроде капсулы времени – Бунин подробно и любовно рассказывает о той стране, куда уже никогда не вернется, о ее секретах, о ее страстях и мучениях, которые навечно спрятаны в темных аллеях.
Тове Дитлевсен «Копенгагенская трилогия». Тове Дитлевсен – датская писательница, работавшая в 1940-1970 годы. Ее трилогия из небольших книг «Детство», «Юность» и «Зависимость» (в оригинале «Супружество») – такой наш, женский ответ Толстому и Горькому. Это автофикшен о судьбе девочки, возлюбленной, матери, наркотически зависимой; но самое главное – это книга о становлении художника, который находит спасение и счастье в искусстве.
Дина Рубина «Когда же пойдет снег». Ностальгическое чтение, очень трогательное и в хорошем смысле простое. Отец Нины уходит из дома к новой жене, брат занят своими увлечениями, а сама она влюбляется – влюбляется и ждет первого снега; любуется флагом рыжих волос смертельно больной девушки, сидя на подоконнике городской больницы. Жизнь, смерть, родство людей и любовь, которая все побеждает, – кажется, это главный из рассказов ранней Рубиной, вершина ее мастерства.
Олег Лекманов, Михаил Свердлов «Есенин». Даже хорошо зная биографию Есенина, я все равно не могла оторваться от этой книги. Литературоведы Олег Лекманов и Михаил Свердлов рассказывают о поэте и его творчестве без купюр, но уважительно; подробно, точно и невероятно увлекательно. Это стопроцентно лучшая книга о великом поэте и одна из лучших биографий, написанных по-русски.
Эдуард Лимонов «Это я – Эдичка». Программное чтение для человека между двадцатью и тридцатью годами. Молодой поэт Лимонов сидит на балконе в Нью-Йорке и ест щи – а еще избавляется от одиночества, обожает-ненавидит ушедшую от него жену, первую красавицу Москвы Щапову. Шокирующий в своей откровенности текст, великая книга о любви, отчаянии и поиске своего места в мире.
Борис Рыжий «Здесь трудно жить, когда ты безоружен». Борис Рыжий – последний по-настоящему великий поэт двадцатого века. В его мире высокое мешается с низким, Парнас соседствует с Вторчерметом, великая любовь случается на тоскливых пустырях и в заваленных листьями парках – и во всем этом неизбывная нежность, тоска, необыкновенно тонкое и надрывное видение мира.
Рассказала проекту «Люди и книги» про десять книг, которые советую прочитать всем и каждому. Как вы понимаете, выбрать всего десять было НЕПРОСТО (мягко скажем), но я старалась. To sum up, вот восемь, которые уместились в посте:
Иван Гончаров «Обрыв». Роман с непростой судьбой: в библиографии самого Гончарова его навеки заслонили «Обломов» и «Обыкновенная история», а в контексте времени – работы Тургенева. Тем не менее, это знаковая книга о расколе общества в России, о ремесле и дилетанстве, о любви и увлечении, о долге и минутной слабости. А еще мне кажется, что я сама очень похожа на главного героя Бориса Райского – и это, конечно, только добавляет к привязанности.
Владимир Набоков «Другие берега». Трудно выбрать всего одну книгу Набокова – разумеется, его нужно читать запоем, вдоль и поперек от «Соглядатая» до «Машеньки», от «Защиты Лужина» до «Приглашения на казнь». Но все же я выберу его автобиографию, поэтичную, ностальгическую и волшебную, книгу печальную и вместе с тем пропитанную солнцем и восторгом неторопливого познания жизни: «Нет, старые книги ошибаются, мир был создан в день отдыха».
#рецензиичитануги
Иван Бунин «Темные аллеи». Пожалуй, главная книга о России на излете девятнадцатого века. Написанные уже в сороковые годы тексты представляют собой что-то вроде капсулы времени – Бунин подробно и любовно рассказывает о той стране, куда уже никогда не вернется, о ее секретах, о ее страстях и мучениях, которые навечно спрятаны в темных аллеях.
Тове Дитлевсен «Копенгагенская трилогия». Тове Дитлевсен – датская писательница, работавшая в 1940-1970 годы. Ее трилогия из небольших книг «Детство», «Юность» и «Зависимость» (в оригинале «Супружество») – такой наш, женский ответ Толстому и Горькому. Это автофикшен о судьбе девочки, возлюбленной, матери, наркотически зависимой; но самое главное – это книга о становлении художника, который находит спасение и счастье в искусстве.
Дина Рубина «Когда же пойдет снег». Ностальгическое чтение, очень трогательное и в хорошем смысле простое. Отец Нины уходит из дома к новой жене, брат занят своими увлечениями, а сама она влюбляется – влюбляется и ждет первого снега; любуется флагом рыжих волос смертельно больной девушки, сидя на подоконнике городской больницы. Жизнь, смерть, родство людей и любовь, которая все побеждает, – кажется, это главный из рассказов ранней Рубиной, вершина ее мастерства.
Олег Лекманов, Михаил Свердлов «Есенин». Даже хорошо зная биографию Есенина, я все равно не могла оторваться от этой книги. Литературоведы Олег Лекманов и Михаил Свердлов рассказывают о поэте и его творчестве без купюр, но уважительно; подробно, точно и невероятно увлекательно. Это стопроцентно лучшая книга о великом поэте и одна из лучших биографий, написанных по-русски.
Эдуард Лимонов «Это я – Эдичка». Программное чтение для человека между двадцатью и тридцатью годами. Молодой поэт Лимонов сидит на балконе в Нью-Йорке и ест щи – а еще избавляется от одиночества, обожает-ненавидит ушедшую от него жену, первую красавицу Москвы Щапову. Шокирующий в своей откровенности текст, великая книга о любви, отчаянии и поиске своего места в мире.
Борис Рыжий «Здесь трудно жить, когда ты безоружен». Борис Рыжий – последний по-настоящему великий поэт двадцатого века. В его мире высокое мешается с низким, Парнас соседствует с Вторчерметом, великая любовь случается на тоскливых пустырях и в заваленных листьями парках – и во всем этом неизбывная нежность, тоска, необыкновенно тонкое и надрывное видение мира.
#встречитануги
Да, а ещё давайте встречаться на ММКЯ! 3-го сентября, как завещал Шуфутинский.
12:30–13:15, зал 7
Дискуссия «Проза поколения: о чем пишут тридцатилетние?»
Сергей Кубрин «Виноватых бьют», Сергей Лебеденко «(не)свобода», Анастасия Сопикова «Тоска по окраинам».
Вход на мероприятие свободный, но чтобы попасть на ярмарку, нужен билет. Купить его совсем скоро можно будет на сайте ММКЯ.
Увидимся!
Да, а ещё давайте встречаться на ММКЯ! 3-го сентября, как завещал Шуфутинский.
12:30–13:15, зал 7
Дискуссия «Проза поколения: о чем пишут тридцатилетние?»
Сергей Кубрин «Виноватых бьют», Сергей Лебеденко «(не)свобода», Анастасия Сопикова «Тоска по окраинам».
Вход на мероприятие свободный, но чтобы попасть на ярмарку, нужен билет. Купить его совсем скоро можно будет на сайте ММКЯ.
Увидимся!
#встречитануги
Отлично поговорили с Кларисой Пульсон, Сергеем Кубриным и Сергеем Лебеденко (загадала желание!). Теперь все знают, что я хочу жарить шашлыки с Лилей Брик, да.
Отлично поговорили с Кларисой Пульсон, Сергеем Кубриным и Сергеем Лебеденко (загадала желание!). Теперь все знают, что я хочу жарить шашлыки с Лилей Брик, да.
Forwarded from Кубрин Рубрика
Я бы мог сказать, что шёл в отказ на каждый вопрос лишь потому, что рядом сидела прекрасная Сопикова (растерялся немножко), и всё такое, но нет (не только), я просто действительно не очень понимаю, что такое литература травмы, и чем я отличаюсь от других писателей. Пришлось смеяться. Ну, это же лучше, чем материться.
#рецензиичитануги
Мало кто прокомментировал закрытие «Книжной полки» @leventallive — а меж тем, в отрыве от любого контекста и любых личных взаимоотношений, эта новость плохая. Хотя бы потому, что у молодых авторов (особенно очень хулиганских и нестандартных) и так не густо мест, куда они могут пойти с рукописью, — а стало еще меньше. Если брать в процентном соотношении к книжному рынку — на порядок меньше.
Я сделала для «Полки» несколько книг как редактор и написала несколько рецензий (в основном на Рябова, да, которого считаю главным русским прозаиком прямо сейчас). Вот они, ту хум ит мэй:
Полеты во сне, падения наяву: о «Фашистах» Кирилла Рябова
Данила Багров играет в Иисуса: о «777» Кирилла Рябова
Худо само придет: о «Никто не вернется» Кирилла Рябова
Не брат ты мне: о «Псе» Кирилла Рябова
Бесконечный анекдот: о «Пролетариате» Влада Ридоша
Королевство кривых: о «Славянских отаку» Упыря Лихого
Отдельно скажу, что сейчас читаю «Мальчика» Олега Стрижака — роман, который тоже вышел в «Полке» около года назад. Читаю медленно, что мне не свойственно — потому что придавлена совершенством этого текста. Хочется читать его медленно, разбирать, как это устроено, смиряться с собственной неполноценностью на каждой странице — да, да, это шедевр, я так пока не смогу, но в эту точку надо стремиться. Короче, очень советую.
Мало кто прокомментировал закрытие «Книжной полки» @leventallive — а меж тем, в отрыве от любого контекста и любых личных взаимоотношений, эта новость плохая. Хотя бы потому, что у молодых авторов (особенно очень хулиганских и нестандартных) и так не густо мест, куда они могут пойти с рукописью, — а стало еще меньше. Если брать в процентном соотношении к книжному рынку — на порядок меньше.
Я сделала для «Полки» несколько книг как редактор и написала несколько рецензий (в основном на Рябова, да, которого считаю главным русским прозаиком прямо сейчас). Вот они, ту хум ит мэй:
Полеты во сне, падения наяву: о «Фашистах» Кирилла Рябова
Данила Багров играет в Иисуса: о «777» Кирилла Рябова
Худо само придет: о «Никто не вернется» Кирилла Рябова
Не брат ты мне: о «Псе» Кирилла Рябова
Бесконечный анекдот: о «Пролетариате» Влада Ридоша
Королевство кривых: о «Славянских отаку» Упыря Лихого
Отдельно скажу, что сейчас читаю «Мальчика» Олега Стрижака — роман, который тоже вышел в «Полке» около года назад. Читаю медленно, что мне не свойственно — потому что придавлена совершенством этого текста. Хочется читать его медленно, разбирать, как это устроено, смиряться с собственной неполноценностью на каждой странице — да, да, это шедевр, я так пока не смогу, но в эту точку надо стремиться. Короче, очень советую.
#читательскийдневничок
Написала в другой канал, что хорошо ехать свежим осенним утром на дачу и слушать Магомаева — меж тем, сидеть на даче (подложив под зад кипу этих самых старых газет, одинаково тоскливых, что в прошлом, что в позапрошлом, что в нынешнем веке) и читать «Дневник неудачника» Лимонова ничуть не хуже.
Не могу, правда, отделаться от мыслей, что в 2022 редактору пришлось отрезать бы половину этой книги как минимум: про удушение жены, про возбуждение и маленьких девочек, про войну и убийства, возможно, тоже.
Написала в другой канал, что хорошо ехать свежим осенним утром на дачу и слушать Магомаева — меж тем, сидеть на даче (подложив под зад кипу этих самых старых газет, одинаково тоскливых, что в прошлом, что в позапрошлом, что в нынешнем веке) и читать «Дневник неудачника» Лимонова ничуть не хуже.
Не могу, правда, отделаться от мыслей, что в 2022 редактору пришлось отрезать бы половину этой книги как минимум: про удушение жены, про возбуждение и маленьких девочек, про войну и убийства, возможно, тоже.
#читательскийдневничок #переводное
Анни Эрно «Событие»
No Kidding Press, 2022
Не книга, а сгусток сырой крови. Эрно использует рассказ в рассказе (только вторая часть рамки куда-то проваливается), чтобы поведать о своем опыте беременности и подпольного аборта в далекой юности.
Это очевидный автофикшен, примечательный своей прямотой — особенно удается передать состояние отчаяния, стыда, страха и одиночества беременной нищей студентки. Всем вокруг, особенно знакомым молодым пижонам, жутко интересно, чем кончится история Анни — но никто, включая ее бойфренда, виновника торжества, не решается ей помочь.
По степени «сырости» мяса похоже на Мещанинову, по теме — на старую книжке про криминальные аборты, сделанные на катапульте от старого самолета (погуглируйте, если любите тру-крайм), по сути — на Одри Лорд (кстати, у нее тоже есть похожий эпизод про аборт).
В целом, все эти тексты, конечно, суть манифесты про то, что кого тело, того и дело; про гадость ложного стыда и де-объективацию женщины. И спасибо No Kidding Press за то, что эти манифесты обретают плоть и бумагу, начинают работать и подсказывают: всё было, никаких идеальных чистых феечек нет, но есть живые женщины, которым, правда, не всегда дают жить.
Анни Эрно «Событие»
No Kidding Press, 2022
Не книга, а сгусток сырой крови. Эрно использует рассказ в рассказе (только вторая часть рамки куда-то проваливается), чтобы поведать о своем опыте беременности и подпольного аборта в далекой юности.
Это очевидный автофикшен, примечательный своей прямотой — особенно удается передать состояние отчаяния, стыда, страха и одиночества беременной нищей студентки. Всем вокруг, особенно знакомым молодым пижонам, жутко интересно, чем кончится история Анни — но никто, включая ее бойфренда, виновника торжества, не решается ей помочь.
По степени «сырости» мяса похоже на Мещанинову, по теме — на старую книжке про криминальные аборты, сделанные на катапульте от старого самолета (погуглируйте, если любите тру-крайм), по сути — на Одри Лорд (кстати, у нее тоже есть похожий эпизод про аборт).
В целом, все эти тексты, конечно, суть манифесты про то, что кого тело, того и дело; про гадость ложного стыда и де-объективацию женщины. И спасибо No Kidding Press за то, что эти манифесты обретают плоть и бумагу, начинают работать и подсказывают: всё было, никаких идеальных чистых феечек нет, но есть живые женщины, которым, правда, не всегда дают жить.
📌 НАВИГАЦИИ ПОСТ
Привет! Меня зовут Настя Сопикова, я прозаик, литературный обозреватель и редактор. Это мой канал про книги, но иногда здесь появляются анонсы моих презентаций, моя проза и рецензии на нее. Я люблю театр, мемы и смотрю советское кино — про всё это тоже бывают посты.
📕 В 2022 году у меня вышла книга «Тоска по окраинам», подробнее о ней в этом посте, купить можно на Book24, Литрес, в Лабиринте — да, в общем-то, где угодно. Есть хорошая аудиоверсия, которую начитала Ольга Маркина.
Дальше навигация по постам:
прочитанные книги
#читательскийдневничок
большие рецензии в разные СМИ
#рецензиичитануги
русская литература
#совруслит
зарубежная литература
#переводное
про кино
#киносреда
про театр
#читатеатр
про работу редактором
#редакторское
мои мероприятия, встречи, презентации
#встречитануги
моя проза
#читапроза
литературные преколы
#читамем
Если вы хотите написать мне по делу, используйте, пожалуйста, почту [email protected]
💛 Кусь!
Привет! Меня зовут Настя Сопикова, я прозаик, литературный обозреватель и редактор. Это мой канал про книги, но иногда здесь появляются анонсы моих презентаций, моя проза и рецензии на нее. Я люблю театр, мемы и смотрю советское кино — про всё это тоже бывают посты.
📕 В 2022 году у меня вышла книга «Тоска по окраинам», подробнее о ней в этом посте, купить можно на Book24, Литрес, в Лабиринте — да, в общем-то, где угодно. Есть хорошая аудиоверсия, которую начитала Ольга Маркина.
Дальше навигация по постам:
прочитанные книги
#читательскийдневничок
большие рецензии в разные СМИ
#рецензиичитануги
русская литература
#совруслит
зарубежная литература
#переводное
про кино
#киносреда
про театр
#читатеатр
про работу редактором
#редакторское
мои мероприятия, встречи, презентации
#встречитануги
моя проза
#читапроза
литературные преколы
#читамем
Если вы хотите написать мне по делу, используйте, пожалуйста, почту [email protected]
💛 Кусь!
Telegram
читануга
«Тоска» уже была в лонге «Лицея» в прошлом году, а кусок номинировался на «ФИКШН-35». Это сборник рассказов или роман в рассказах, как посмотреть. Действие его происходит в провинции (well, в Воронеже) и Петербурге в 2003–2020 годах нашей эры.
Я бы сказала…
Я бы сказала…
#встречитануги
26 сентября, Санкт-Петербург!
Презентовать первую книгу — дело волнительное, и мне очень помогут родные и любимые лица в зале. Ну а если вдруг мы не знакомы, как раз исправим это досадное упущение — постараюсь сделать разговор максимально доверительным и душевным.
Локация лучше не бывает, после презентации можно всегда пойти на Некрасова в бары — давненько там не была, проведаем.
Всех очень жду!
26 сентября, Санкт-Петербург!
Презентовать первую книгу — дело волнительное, и мне очень помогут родные и любимые лица в зале. Ну а если вдруг мы не знакомы, как раз исправим это досадное упущение — постараюсь сделать разговор максимально доверительным и душевным.
Локация лучше не бывает, после презентации можно всегда пойти на Некрасова в бары — давненько там не была, проведаем.
Всех очень жду!