Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
#Новости
Лидер Венесуэлы Николас Мадуро сравнил премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху с Адольфом Гитлером.
Лидер Венесуэлы Николас Мадуро сравнил премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху с Адольфом Гитлером.
Классический Либерал
Профессор Мюррей Ротбард о государственном долге и методах его сокращения:
"Очевидно, что государство не может стать "неплатежеспособным", как частные лица, поскольку оно всегда может получить деньги с помощью принуждения, в отличие от обычных граждан. Кроме того, сторонники идеи того, что государство должно "сократить государственный долг", обычно забывают, что, за исключением полного отказа от долгов (т. е. дефолта), долг может быть сокращен только путем увеличения, хотя бы временно, налогов и/или инфляции в обществе. Следовательно, социальная полезность не может быть увеличена за счет сокращения долга. Объявление дефолта — это единственный способ снижения государственного долга без сопутствующего увеличения фискального принуждения. Отказ от долга также имел бы дополнительное достоинство (с точки зрения свободного рынка) в том, что он наложил бы негативный оттенок на государственную платежеспособность, так что государство больше не могло бы так легко перераспределять сбережения на свои нужды и получать иностранные займи. Таким образом, одной из самых любопытных и непоследовательных черт истории политико-экономической мысли является то, что именно "правые", предполагаемые сторонники свободного рынка, наиболее решительно осуждают отказ от долга и настаивают на как можно более быстром погашении государственного долга".
"Очевидно, что государство не может стать "неплатежеспособным", как частные лица, поскольку оно всегда может получить деньги с помощью принуждения, в отличие от обычных граждан. Кроме того, сторонники идеи того, что государство должно "сократить государственный долг", обычно забывают, что, за исключением полного отказа от долгов (т. е. дефолта), долг может быть сокращен только путем увеличения, хотя бы временно, налогов и/или инфляции в обществе. Следовательно, социальная полезность не может быть увеличена за счет сокращения долга. Объявление дефолта — это единственный способ снижения государственного долга без сопутствующего увеличения фискального принуждения. Отказ от долга также имел бы дополнительное достоинство (с точки зрения свободного рынка) в том, что он наложил бы негативный оттенок на государственную платежеспособность, так что государство больше не могло бы так легко перераспределять сбережения на свои нужды и получать иностранные займи. Таким образом, одной из самых любопытных и непоследовательных черт истории политико-экономической мысли является то, что именно "правые", предполагаемые сторонники свободного рынка, наиболее решительно осуждают отказ от долга и настаивают на как можно более быстром погашении государственного долга".
#Цитата
Недавний провал США в Йемене, где были потрачены миллиарды, убиты мирные жители и уничтожена американская военная техника, — это лишь малая часть того, что ждет США, если неоконы добьются своего и втянут нас в войну с Ираном.
Рон Пол
Недавний провал США в Йемене, где были потрачены миллиарды, убиты мирные жители и уничтожена американская военная техника, — это лишь малая часть того, что ждет США, если неоконы добьются своего и втянут нас в войну с Ираном.
Рон Пол
#Цитата
Рабство негров на Юге обычно не было преднамеренно жестокой и репрессивной системой. Оно не означало систематического голодания или убийств... Жертвы южного рабства часто были счастливы; обычно имели достаточно пищи для поддержания здоровья и достаточное для мягкого климата жилье. Южане могли с некоторым основанием сказать, что если сравнивать массу их полевых рабочих с худшим классом рабочих в трущобах Нью-Йорка и Филадельфии и фабричных городах Новой Англии, то чернокожие рабы были столь же обеспечены, а в некоторых отношениях даже лучше. Рабы жили в основном в сельской местности, где условия для здоровья были лучше; они работали на открытом воздухе, и их рабочие часы были примерно такими же, как и у нынешних крестьян по всей Европе.
Бёркхардт Дюбуа
Рабство негров на Юге обычно не было преднамеренно жестокой и репрессивной системой. Оно не означало систематического голодания или убийств... Жертвы южного рабства часто были счастливы; обычно имели достаточно пищи для поддержания здоровья и достаточное для мягкого климата жилье. Южане могли с некоторым основанием сказать, что если сравнивать массу их полевых рабочих с худшим классом рабочих в трущобах Нью-Йорка и Филадельфии и фабричных городах Новой Англии, то чернокожие рабы были столь же обеспечены, а в некоторых отношениях даже лучше. Рабы жили в основном в сельской местности, где условия для здоровья были лучше; они работали на открытом воздухе, и их рабочие часы были примерно такими же, как и у нынешних крестьян по всей Европе.
Бёркхардт Дюбуа
#Статистика
Когда происходило освобождение рабов в Соединённых Штатах Америки.
Когда происходило освобождение рабов в Соединённых Штатах Америки.
Forwarded from Viva la Libertad
🇦🇷🦁 LLA УВЕРЕННО ЛИДИРУЕТ НА НАЦИОНАЛЬНЫХ ВЫБОРАХ, - ИССЛЕДОВАНИЕ OPINA ARGENTINA
Согласно данным нового социального исследования правящая партия набирает 37% голосов респондентов, тогда как киршнеризм - лишь 29%. PRO Макри имеет меньше 10%: 8%.
#выборыАргентина
@latamliberal
Согласно данным нового социального исследования правящая партия набирает 37% голосов респондентов, тогда как киршнеризм - лишь 29%. PRO Макри имеет меньше 10%: 8%.
#выборыАргентина
@latamliberal
Forwarded from Сыны Монархии
Израиль атаковал Иран не потому, что тот близок к созданию ядерного оружия, а потому, что там нет ядерного оружия.
Если бы существовал хоть малейший шанс того, что Иран влупит по Израилю или американским базам ракетой с ядерной боеголовкой, никто бы на него не напал.
У КНДР есть ядерное оружие, неплохие баллистические ракеты и решимость их применить. И все, никто КНДР не трогает, боятся.
Во время предыдущего срока, уважающий силу Трамп, вполне себе дружелюбно общался с северокорейцами.
Ослабшую после развала СССР и правления прозападных либералов Россию никто не уничтожил лишь по тому, что мы сохранили советские ядерные арсеналы.
Хитрость Запада в развязывании конфликта с нами на Украине состоит в том, что они понимают: мы считаем Украину русской землей, которую надо освободить и рерусифицировать, мы считаем украинцев - пусть и заблудшими, но братьями, русскими людьми, перепрошитыми западной пропагандой в русофобов. А, следовательно, мы не будем бить ядерным оружием по своей земле. Лондон или Париж нам не жалко, а вот Харьков, Киев и Днепропетровск - жалко, это наши, русские города.
Причина атаки Израиля при поддержке США на Иран - это Китай.
Иран - союзник Китая. И единственная страна исламского мира, которая жестко вписалась за Иран - Пакистан, тоже союзник Китая.
В условиях наличия мощной либеральной колонны внутри Ирана, цель Израиля и США через комбинацию внешних ударов и внутренних диверсий спровоцировать в Иране цветную революцию и скинуть режим аятолл. Тогда в страну вернется с Запада многочисленная иранская оппозиция во главе с шахом и создадут там прозападное и произраильское государство на границах КНР.
Было бы у Ирана ядерное оружие - никто бы не посмел на него напасть. В мировой политике все уважают только сильных и понимают язык силы.
Это, кстати, урок и для нас. Нельзя всерьез говорить о том, чтобы делить мир с Трампом и Китаем, возрождать Империю, пока ты прислушиваешься к дерзким окрикам из Душанбе или Ташкента, касательно нашей внутренней миграционной и национальной политики.
#вехи
Подпишитесь на Сынов Монархии☺
Если бы существовал хоть малейший шанс того, что Иран влупит по Израилю или американским базам ракетой с ядерной боеголовкой, никто бы на него не напал.
У КНДР есть ядерное оружие, неплохие баллистические ракеты и решимость их применить. И все, никто КНДР не трогает, боятся.
Во время предыдущего срока, уважающий силу Трамп, вполне себе дружелюбно общался с северокорейцами.
Ослабшую после развала СССР и правления прозападных либералов Россию никто не уничтожил лишь по тому, что мы сохранили советские ядерные арсеналы.
Хитрость Запада в развязывании конфликта с нами на Украине состоит в том, что они понимают: мы считаем Украину русской землей, которую надо освободить и рерусифицировать, мы считаем украинцев - пусть и заблудшими, но братьями, русскими людьми, перепрошитыми западной пропагандой в русофобов. А, следовательно, мы не будем бить ядерным оружием по своей земле. Лондон или Париж нам не жалко, а вот Харьков, Киев и Днепропетровск - жалко, это наши, русские города.
Причина атаки Израиля при поддержке США на Иран - это Китай.
Иран - союзник Китая. И единственная страна исламского мира, которая жестко вписалась за Иран - Пакистан, тоже союзник Китая.
В условиях наличия мощной либеральной колонны внутри Ирана, цель Израиля и США через комбинацию внешних ударов и внутренних диверсий спровоцировать в Иране цветную революцию и скинуть режим аятолл. Тогда в страну вернется с Запада многочисленная иранская оппозиция во главе с шахом и создадут там прозападное и произраильское государство на границах КНР.
Было бы у Ирана ядерное оружие - никто бы не посмел на него напасть. В мировой политике все уважают только сильных и понимают язык силы.
Это, кстати, урок и для нас. Нельзя всерьез говорить о том, чтобы делить мир с Трампом и Китаем, возрождать Империю, пока ты прислушиваешься к дерзким окрикам из Душанбе или Ташкента, касательно нашей внутренней миграционной и национальной политики.
#вехи
Подпишитесь на Сынов Монархии
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
#Цитата
Человек — это животное, которое совершает сделки: ни одно другое животное этого не делает, ни одна собака не обменивается костями с другой.
16 июня 1723 родился
Адам Смит
— шотландский экономист и философ-этик, один из основоположников экономической теории как науки.
Человек — это животное, которое совершает сделки: ни одно другое животное этого не делает, ни одна собака не обменивается костями с другой.
16 июня 1723 родился
Адам Смит
— шотландский экономист и философ-этик, один из основоположников экономической теории как науки.
Forwarded from European Citizens (Golden Mask)
Неединый рынок: что мешает Европе закончить создание своей зоны свободной торговли?
Что мы представляем, когда слышим о едином рынке Евросоюза? По первоначальной задумке единый рынок должен был создать зону свободной торговли, которая включит в себя примерно 450 миллионов потребителей, если брать во внимание страны, входящие в Союз на данный момент. Единый рынок преподносится как завершенная инициатива, которая скрывает в себе огромный потенциал как для инвесторов и производителей, так и для покупателей.
Реальность, конечно, более прозаична. Действительно, по вступлению в ЕС страна обязана присоединится к единому рынку, что автоматически убирает таможенные пошлины между ней и остальными странами. Но несмотря на это, проблемы для самих участников рынка на этом не заканчиваются.
Первым, с чем сталкиваются компании при попытке обосноваться в других странах блока, является, как ни странно, само законодательство этих стран. Хотя институты ЕС из кожи вон лезут, чтобы "гармонизировать" правовую базу и ликвидировать бюрократию столиц — создавая при этом собственную — эффект от таких действий весьма ограничен.
Столицы до сих пор располагают своими собственными правовыми системами, которые в контексте единого рынка можно считать нетарифными барьерами. Компании в одной стране банально не расширяют свою деятельность на другие из-за ощутимой разницы в законах и издержках, которые компании могут понести. Это касается практически всех этапов производства и реализации: от логистики и экологии до маркировки и упаковки. Согласно исследованию Международного валютного фонда, внутренние барьеры в едином рынке ЕС эквивалентны тарифам в 44%.
По словам комиссара по промышленной стратегии блока Стефана Сежурне (Renaissance, фракция Renew), в странах-членах до сих пор сохраняется юридическая раздробленность, из-за которой даже профессии и квалификации в одной стране не признаются в другой, а некоторые специальности являются откровенно ненужными. Иными словами, несмотря на попытки институтов ЕС стандартизировать всё, что только можно, настоящей стандартизации в едином рынке попросту не существует.
Вторая проблема — масштабирование. Со стороны может показаться, что подавляющее большинство правительств охотно позволяет своим компаниям сотрудничать с компаниями своих коллег. Как до, так и после введения Дональдом Трампом пошлин на продукцию из ЕС — а затем и их повышения, которое должно вступить в силу в июле — европейские политики стали всё чаще продвигать лозунг "покупай европейское", подталкивая свои внутренние рынки к ещё большему сближению, а потребителей — к приоритету европейских продукции и услуг над иностранными.
Речь идёт о слияниях, с которыми столицы ведут двойную игру. Например, крупнейшие экономки блока, Германия и Франция, продвигают идею "европейских чемпионов" — компаний, деятельность и мощности которых должны охватывать сразу несколько стран Европы, что впоследствии позволит им конкурировать с игроками из США и Китая.
Столицы активно рассматривают компании в других странах-членах, которые можно включить в структуру их собственных. Но одновременно с этим они оказывают сопротивление, когда целью слияния становятся уже их компании. Ярчайшим примером подобной политики является попытка итальянского банка UniCredit, второго по величине в стране, купить немецкий банковский холдинг Commerzbank, которой сейчас противится Берлин.
Стоит, правда, отметить, что и та же Комиссия совершила ошибку, когда, сославшись на угрозу монополизации, наложила запрет на слияние немецкого промышленного концерна Thyssenkrupp и сталелитейной компании Tata Steel Europe, которое могло бы как раз привести к созданию такого "европейского чемпиона".
Недавно Комиссия активизировала свои усилия, чтобы привнести в единый рынок больше стандартизации посредством упрощения правил и введения общего правового поля, которое будет находиться в ведении ЕС. Помимо этого, исполнительная власть начала пересмотр своих принципов по слияниям. Однако сказать о том, как скоро и первое, и второе будет воплощено в жизнь, сложно.
European Citizens — здесь пишут о Европе
Что мы представляем, когда слышим о едином рынке Евросоюза? По первоначальной задумке единый рынок должен был создать зону свободной торговли, которая включит в себя примерно 450 миллионов потребителей, если брать во внимание страны, входящие в Союз на данный момент. Единый рынок преподносится как завершенная инициатива, которая скрывает в себе огромный потенциал как для инвесторов и производителей, так и для покупателей.
Реальность, конечно, более прозаична. Действительно, по вступлению в ЕС страна обязана присоединится к единому рынку, что автоматически убирает таможенные пошлины между ней и остальными странами. Но несмотря на это, проблемы для самих участников рынка на этом не заканчиваются.
Первым, с чем сталкиваются компании при попытке обосноваться в других странах блока, является, как ни странно, само законодательство этих стран. Хотя институты ЕС из кожи вон лезут, чтобы "гармонизировать" правовую базу и ликвидировать бюрократию столиц — создавая при этом собственную — эффект от таких действий весьма ограничен.
Столицы до сих пор располагают своими собственными правовыми системами, которые в контексте единого рынка можно считать нетарифными барьерами. Компании в одной стране банально не расширяют свою деятельность на другие из-за ощутимой разницы в законах и издержках, которые компании могут понести. Это касается практически всех этапов производства и реализации: от логистики и экологии до маркировки и упаковки. Согласно исследованию Международного валютного фонда, внутренние барьеры в едином рынке ЕС эквивалентны тарифам в 44%.
По словам комиссара по промышленной стратегии блока Стефана Сежурне (Renaissance, фракция Renew), в странах-членах до сих пор сохраняется юридическая раздробленность, из-за которой даже профессии и квалификации в одной стране не признаются в другой, а некоторые специальности являются откровенно ненужными. Иными словами, несмотря на попытки институтов ЕС стандартизировать всё, что только можно, настоящей стандартизации в едином рынке попросту не существует.
Вторая проблема — масштабирование. Со стороны может показаться, что подавляющее большинство правительств охотно позволяет своим компаниям сотрудничать с компаниями своих коллег. Как до, так и после введения Дональдом Трампом пошлин на продукцию из ЕС — а затем и их повышения, которое должно вступить в силу в июле — европейские политики стали всё чаще продвигать лозунг "покупай европейское", подталкивая свои внутренние рынки к ещё большему сближению, а потребителей — к приоритету европейских продукции и услуг над иностранными.
Речь идёт о слияниях, с которыми столицы ведут двойную игру. Например, крупнейшие экономки блока, Германия и Франция, продвигают идею "европейских чемпионов" — компаний, деятельность и мощности которых должны охватывать сразу несколько стран Европы, что впоследствии позволит им конкурировать с игроками из США и Китая.
Столицы активно рассматривают компании в других странах-членах, которые можно включить в структуру их собственных. Но одновременно с этим они оказывают сопротивление, когда целью слияния становятся уже их компании. Ярчайшим примером подобной политики является попытка итальянского банка UniCredit, второго по величине в стране, купить немецкий банковский холдинг Commerzbank, которой сейчас противится Берлин.
Стоит, правда, отметить, что и та же Комиссия совершила ошибку, когда, сославшись на угрозу монополизации, наложила запрет на слияние немецкого промышленного концерна Thyssenkrupp и сталелитейной компании Tata Steel Europe, которое могло бы как раз привести к созданию такого "европейского чемпиона".
Недавно Комиссия активизировала свои усилия, чтобы привнести в единый рынок больше стандартизации посредством упрощения правил и введения общего правового поля, которое будет находиться в ведении ЕС. Помимо этого, исполнительная власть начала пересмотр своих принципов по слияниям. Однако сказать о том, как скоро и первое, и второе будет воплощено в жизнь, сложно.
European Citizens — здесь пишут о Европе
Forwarded from Free Nation | Либертарианство
Исследование показывает, что левые правительства подавляют инновации, в то время как правые их стимулируют — на основе данных из 110 стран (1995–2015 гг.):
«В целом эмпирические результаты показывают, что левые правящие партии препятствуют прогрессу технических инноваций, тогда как правые правящие партии способствует появлению новых технологий».
Источник: https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0048733319300125
#Факт@freenationlib
«В целом эмпирические результаты показывают, что левые правящие партии препятствуют прогрессу технических инноваций, тогда как правые правящие партии способствует появлению новых технологий».
Источник: https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0048733319300125
#Факт@freenationlib
#Статистика
Тарифы Трампа обещают создать рабочие места в обрабатывающей промышленности, но могут привести к еще большей потере рабочих мест в секторе услуг.
Тарифы Трампа обещают создать рабочие места в обрабатывающей промышленности, но могут привести к еще большей потере рабочих мест в секторе услуг.
Forwarded from Экономика долгого времени
Динамика экономик европейских империй на рубеже 19/20 веков.
См. размер экономики России относительно Германии, Франции, Австро-Венгрии, а также динамику роста.
Отдельно: речь идет о размере экономики страны (ВВП), а не об уровне жизни населения (ВВП на душу). В это время Россия еще очень бедная в расчете на одного человека, но очень крупная по населению страна.
В этот момент еще действуют мальтузианские механизмы, когда технологический прогресс в экономике относительно невелик и превращается в рост населения (как все мы знаем, сегодня это не так).
В пространстве спекуляций: думаю, Россия как экономика уже садилась на типичную для европейских стран в это время, естественную траекторию постепенного выхода из мальтузианской ловушки и перехода к фазе роста за счет накопления капитала и развития технологий.
См. размер экономики России относительно Германии, Франции, Австро-Венгрии, а также динамику роста.
Отдельно: речь идет о размере экономики страны (ВВП), а не об уровне жизни населения (ВВП на душу). В это время Россия еще очень бедная в расчете на одного человека, но очень крупная по населению страна.
В этот момент еще действуют мальтузианские механизмы, когда технологический прогресс в экономике относительно невелик и превращается в рост населения (как все мы знаем, сегодня это не так).
В пространстве спекуляций: думаю, Россия как экономика уже садилась на типичную для европейских стран в это время, естественную траекторию постепенного выхода из мальтузианской ловушки и перехода к фазе роста за счет накопления капитала и развития технологий.