Сегодня Россия поднялась на шесть строчек — до 66-го места — в мировом рейтинге счастливых стран. Рейтинг составлен по результатам опросов, проводившихся в 2022-2024 годах.

Сегодня умер поэт Вадим Жук. 30 июня 2022 года он написал это стихотворение:

Когда задвигалось и загремело,
И на столе запрыгал суп в кастрюле,
Попрыгал, а потом упал,
Игрушки сразу лица отвернули —
Не их это игрушечное дело.

Тогда он в шкаф залез.
Он в нём лежал и спал.
Потом проснулся, покричал, поплакал,
Поел размякшую картошку с пола,
И, взяв с собою синюю собаку,
Вернулся в шкаф.
Теперь его на свете нет.
Среди истлевших пиджаков, подолов
Когда-нибудь найдут его скелет.
Нашедшие могли бы засмеяться -
Скелет в шкафу! Никто не засмеётся.
Достанут этот маленький скелет,
Вцепившийся в бесцветную собаку,
И вынесут на страшный белый свет.

Генерал-губернатор Хинштейн обещает музеефицировать «Пятёрочку» в пригороде Суджи, которую в начале Курского наступления заняли ВСУ, а теперь отбила обратно российская армия. Это один из «разрушенных и оскверненных врагом объектов» — именно так. Выходит, «Пятёрочка» для России священна, раз её можно осквернить.
Здание «будет напоминать будущим поколениям обо всех испытаниях, через которые пришлось пройти суджанцам во время оккупации».

При этом, судя по фотографиям, магазин не то чтобы как-то сильно разрушен; да, исписан граффити с позывными украинских военных, но в целом выглядит свежее, чем в близкой мне деревне Крупино Московской области. Наверное, можно поспекулировать, что это действительно символ испытаний, затронувших российскую территорию: сравните с руинами Мариуполя или городков Донбасса, — но пожалуй не стоит: ну да, супермаркет уцелел, но много домов и жизней на Курщине разрушено до основания.

И мне кажется, идея этой музеефикации это очень хорошая идея.

Ведь действительно: именно супермаркет может стать первым настоящим музеем путинской военной истории. Вроде двадцать пять лет прошло, но ни чеченская, ни сирийская, никакая другая война не были отмечены ничем кроме каких-то довольно маргинальных временных выставок, а все большие официальные проекты — типа хипстерского музея Зои Космодемьянской или Ржева — отсылали исключительно ко второй мировой.

Теперь новая война на своей земле, новая Курская битва, которую устроили себе сами. И самая заметная поколенческая травма этой новой тоже связана с едой — но теперь уже с противоположного, чем 80 лет назад, ракурса.

Восемьдесят лет назад самоощущение победы было неотделимо от физического изматывающего голода, продлившегося лет десять после звука последнего выстрела. Теперь самоощущение победы неразрывно связано с набитыми полками магазинов и доставкой йогурта за пятнадцать минут, которые дают безумное, если вдуматься, ощущение: раз полки не пустые, значит всё, включая все эти смерти, идёт по плану. Всё нормально, ведь разве после конца света кого-то будут волновать товары по акции?

Взглянем на краткую историю российского супермаркета — сцены, на которой происходят главные трагедии, комедии и драмы времени. Продолжение тут — https://sasha.ghost.io/na-vziatiie-piatiorochki/

На выставке «No», организованной «Медузой», 6 мая будут говорить о цензуре и самоцензуре. Если вы в Берлине приходите обязательно и расскажите друзьям, которые там живут. Мы будем очень рады вас видеть!

В своей ежедневной работе с цензурой сталкиваются и художники, и журналисты. Не менее опасное явление, противостоять которому особенно трудно, — это самоцензура.

В разговоре об истоках цензуры и самоцензуры; о том, почему, вопреки нашим ожиданиям, пространство для свободного высказывания стремительно сжимается; и о том, что мы можем этому противопоставить, участвуют:

✹ Женя Бережная — украинская писательница, пишущая по-русски; автор книги «(Не) о войне», вышедшей в издательстве «Медузы»;

✹ Бьернстьерне Кристиансен — один из основателей датской арт-группы SUPERFLEX, создавшей мурал «Данные народу» для зала «Цензура» на выставке «No»;

✹ Теобальдо Лагос Преллер — искусствовед и куратор, соавтор инсталляции «Law Shifters — Quantum No», в рамках которой посетителям выставки «No» предлагается высказаться безо всяких ограничений на тему войны и свободы слова;

✹ Габриэле Фрайтаг — историк, специалистка по Восточной Европе, управляющий директор Немецкой ассоциации восточноевропейских исследований (Deutsche Gesellschaft für Osteuropakunde / DGO) в Берлине;

✹ Иван Колпаков — главный редактор «Медузы».

Приходите на выставку, присоединяйтесь к разговору о цензуре и самоцензуре во вторник, 6 мая, в 19:00 в пространстве Kunstraum Kreuzberg/Bethanien.

Вход бесплатный, но количество мест ограничено, нужна регистрация.

———

У выставки «No» есть свой сайт. Но удобнее всего за ней следить в инстаграме. 

В издательстве «Медузы» вышла книга, посвященная выставке. Ее можно купить прямо сейчас в нашем «Магазе».

С любопытством наблюдаю за русскоязычными дискуссиями про признание АдГ экстремистами. По ним хорошо заметно, насколько за 25 лет путинизм даже в головах его противников смог поселить дефолтное отношение к любому общественному институту — партии, суду, парламенту, министерству — как к побрякушке, за которой не стоит ничего, которую оркестрируют сверху и которую завтра можно выкинуть и заменить на другую, как это происходит в России. Как будто партию можно запретить одним днём, власть монолитна, а суд это продолжение спецслужбы. Другая травма путинизма, который всё живое записал в экстремисты, — отношение с сочувствием ко всему с этим тегом: экстремисты, значит, хорошие сапоги, надо брать. Ирония конечно в том, что сначала путинизм выдавил участников этих дискуссий, а теперь немалая их часть сочувствует тем, для кого как раз путинизм и образец, и союзник. А сочувствующие — первые кандидаты на то же самое, что с ними уже было в России.

Итак, анекдот про ChatGPT. (И LLM в целом).

Захотел мужик купить собаку. Купил газету объявлений, просматривает ее, вдруг видит объявление: «Продается говорящая собака». Не поверил, звонит:

— У вас продается говорящая собака?

— Да.

— Действительно, говорящая!?

— Приезжайте, сами посмотрите.

И называют ему адрес — окраина города. Промышленный район.

Ну тот приезжает по адресу, смотрит, а дом — убитая старая хрущёвка. Заплесневелые стены в подъезде истыканы бычками, грязно, нассано. Лампы не горят.

Подходит к обшарпаной двери, звонок выломан — приходится стучать. дверь открывает мужик в линялой тельняшке, в растянутых на коленях трениках и в тапках с дырявым носом.

— Здравствуйте, у вас собака продается говорящая?

— Ну да, проходите, пожалуйста, я думал вы немного позже подъедете, у меня тут дела на кухне срочные, подождите пока в коридоре, я быстро все закончу и подойду. А вот и собака сидит, знакомьтесь.

И уходит на кухню. Мужик смотрит, сидит в проходе тощая кавказская овчарка.

Тут собака встает, говорит:

— Ну давайте, чтобы время не тратить, я вам пока немного расскажу о себе. Я Валерий Степаныч. В начале восьмидесятых ученые проводили эксперименты с селекцией у собак и им удалось вывести два помета, собаки в которых умели разговаривать. Один помет обучили русскому языку, второй обучили и русскому и немецкому языкам. Я оказалась в помете, обученной русскому и немецкому. Ну потом по распределению поехала работать в посольстве в ФРГ, потом перестройка, Горбачев, гласность вот это все, развал Союза... В общем оказалась я на стройке сторожем, а потом тут.

Тут хозяин возвращается с кухни, спрашивает:

— Ну что, познакомились? Покупать будете?

— Конечно! За сколько продаете?

— Да сколько не жалко, в принципе...

— Но как?! Это же говорящая собака! Ей цены нет!

— Да бросьте! Валерий Степаныч все пиздит!

На могиле моих дедушки и бабушки написано, что они участник и ветеран войны. Какой именно — понятно без пояснений.

Теперь у нашего поколения есть новая война — отдельный ужас которой в том, что она развязана под теми же символами, под которыми закончилась Вторая мировая.
В первые дни вторжения в Украину, чтобы пережить происходящее в реальном времени, мы в «Амурских волнах» обратились к огромному и жуткому опыту, который остался от прошлых войн, к их урокам, забытым и невыученным.

Получилось восемнадцать разговоров о разных сторонах войны с теми, кто эти стороны глубоко изучает. Сегодня я собрал эти разговоры под одной обложкой и делюсь с вами. И если понравится — подписывайтесь, чтоб не потеряться.

Выпустил первую серию «Трампутина» — сериала про Жириновского, человека, определившего наше время и опередившего своё. Русский вопрос, изгнание от Новодворской, короткая сцена в автозаке, «Армении и Грузии через год не будет» (на дворе 1991). ВОЧ НАУ!

Русский кашалот: Новости мая 2025-го для тех, кого тошнит от новостей.

Бомбят ночами

Выезжая в российский аэропорт, теперь надо сверяться с новостями о дронах: да, уже не первый месяц велик шанс не улететь, но только сейчас он стал почти гарантированным.

Из-за отключений мобильного интернета остаться без связи можно на полдня и больше: в городах люди толпятся у кафе, чтоб прицепиться к бесплатному вайфаю, за городом жизнь уходит в офлайн совсем. Но всё это не так важно на фоне угрозы жизни. На той неделе бомбили мою бывшую коллегу в Туле, на этой — моего близкого друга в Зеленограде: страшны не только сами дроны, и но ПВО, которое их сбивает, и это мало чем отличается от Харькова, Белгорода или Хайфы.

Террор издателей

Арестовали людей в огромном издательстве «Эксмо», причём, не знаю, не редакторов, которые что-то недосмотрели в криминальной с точки зрения государства литературе, — а тех, кто отвечал за то, чтобы книжки сложились в стопки, погрузились и доехали до магазинов. Потом пришли и в магазин — «Подписные издания» в Петербурге.

После этого несколько недель паника: издательства и магазины отзывают книги, снимают с продажи книги, уничтожают книги — тут не до исторических аллюзий, успеть бы до появления ментов. Списка запрещённых книг, разумеется, нет, а те, что есть, совершенно случайны, — просто убираем всё, мент найдёт ЛГБТ и в «Лете в пионерском галстуке», и у Софокла.

За книжки преследовали и раньше, но скорее авторов, которые склонны проверять на прочность разные границы. Новое тут — что можно сесть за обычную работу, за которую раньше не трогали: пришёл, налил кофе, отправил фуру в книжный. Вчера же это не просто не было криминалом, это вообще никто не замечал, в фуре в 99% случаев лежали книжки про таро и рассаду.

Сталин на Таганской

В московское метро вернули барельеф Сталина. Сталин убогий — то есть это ни на капельку не бережное восстановление, совсем тяп-ляп. И мне кажется, это в нём как раз самое важное, если учесть, что неотъемлемая часть скульптурной композиции — камера наблюдения, такая же белая, как сам барельеф, и неотрывно следящая за происходящим. Сталин сам мерзость, Сталин исполнен по качеству как садовый гном, но Сталина нельзя тронуть — страшно, что схватят и посадят на неизвестно какой срок, ещё следователь будет в форме сталинских времён и будет веселиться, гнида: «Был бы человек, а статья найдётся».

При этом сообщение о том, что Сталину несут цветы, кажется мне как минимум отрывочными эпизодами, а если честно — какой-то залепухой. Кому там до Сталина в час пик.

Байден-то был не аллё

Вышла книжка, что Байден ничего не соображал, а от всех это скрывали. Много сочных деталей, но от меня это, честно говоря, далеко. Зато грустный вывод, который я делаю, такой: если в 2016 году приходит Трамп и вся пресса зарабатывает на нём охваты за счёт нездорового интереса, нездорового градуса, нездоровой поляризации — то это нездоровье не получится остановить, нажав на выключатель ровно спустя четыре года. Вот и теперь Байден уже как будто виноват даже в своём раке, который тоже скрывали, — а у меня кроме сочувствия это ничего не вызывает, рак простаты страшное дело.

«Дом на набережной» IRL

Много где рассказали, что академиком Российской академии наук стал Николай Азаров, премьер Украины при Януковиче, сбежавший в Россию. Мало где рассказали, что из-за антивоенной позиции в академики не взяли Фёдора Успенского — директора Института русского языка, а ещё потрясающего специалиста по князьям тысячелетней давности. Один из дорогих моментов моей жизни — работа над курсом Успенского на «Арзамасе» как раз про этих князей, посмотрите его — получите удовольствие. А так тоже — совершенно трифоновский сюжет про сталинские времена, только они не сталинские, а наши.

Про сталинский мотив в нашем времени я много уже писал, и каждый раз вроде говоришь себе: глупо сравнивать, у нас Патрики, Вайлдберриз и Госуслуги. Ну чего: посмотрите на свежие фотографии Дениса Синякова.

🐳Полная версия «Русского кашалота» доступна подписчикам — подписаться можно тут.

Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: дерутся стульями в «Кофемании».

Застрелился министр транспорта Старовойт — решил не ждать, пока ему вслед за уже арестованным замом предъявят обвинение в краже денег на бетонных конусах, которые должны были защитить российскую границу от ВСУ. Ещё пару месяцев назад он стоял в каске на каком-то мосту и давал какое-то необязательное интервью — а сам светился от счастья: думал, что пронесло, вовремя перестал быть курским губернатором. Просто сиял.

Сажать его собирались за то, что вроде украли денег на бетоне для этих конусов — и «зубы дракона» получились слишком хрупкими. И в этом жуткая какая-то ирония. Во-первых, весь путинский класс стоит десятилетиями на том, что ни за какие деньги давно нельзя ничего построить, не украв эти миллионы и миллиарды: с них же кормится такое количество людей, что и захочешь — нормально не построишь. А во-вторых, когда ВСУ вошли в Курскую область, то вошли они более-менее по дорогам, и потом по этим дорогам ещё снабжение шло. И, как я понимаю, не так уже важно там было, хрупкие они или не хрупкие.

Ничего не знаю про этого человека, но прочитал, что он был ещё и марафонец и триатлонист. С картинкой дрожащего чиновника, испугавшегося окрика сверху, это не вяжется вообще. А вяжется вот с чем: человек, который добровольно и много испытывал на прочность своё тело, понимает, что садизм российских силовиков это больше, чем можно пережить.

Или убили. За это бетонное говно.

Сегодня пью кофе за него. Одну чашечку.

Интернет в России. Сегодня.

В Подмосковье вроде пока нет никаких белых списков, не сообщается и о прилётах дронов. Но половина интернета не работает — в том числе сервисы Яндекса, который по идее в белые списки внесён. В телеграме что-то грузится без картинок, а что-то выглядит вот так.

Когда-то боевики ИГИЛ полюбили телеграм за то, что он работает даже в пустыне, на самых низких скоростях и стандартах связи. России удалось сделать на своей земле хуже, чем в пустыне.