Хотела бы я, кстати, и вправду родиться в Шепетовке, и уже потом переехать в СПб, как я прочитала недавно про себя в блоге писателя Лорченкова. Не знаю даже, где он откопал такую информацию, видимо, в каких-то доступных только ему архивах, о существовании которых я до сих пор понятия не имела. Мои родители, оказывается, сознательно вводили меня в заблуждение, с детства внушая мне, что не только я, но и моя мамаша, а также бабушка и прабабка родились в Петербурге. Последняя даже якобы однажды встретила на Гороховой Распутина, и его взгляд настолько ее поразил, что даже я, наслушавшись в младенчестве её рассказов, до сих пор ощущаю на себе его воздействие, о чем я также неоднократно писала в своих книгах, и, как теперь выяснилось, совершенно напрасно.
Но неважно, благодаря проведенным неутомимым писателем изысканиям, моё сходство с Гоголем вообще ни у кого теперь не должно вызывать сомнений. А то параллели с Достоевским, с которым меня тоже часто сравнивают критики и читатели, в последнее время как-то уж совсем перестали мне льстить. Гоголь - наиболее стилистически чистая и совершенная фигура не только в русской, но и во всей мировой литературе. И если уж литературоведам, и особенно авторам диссертаций, так уж нужно всех с кем-то сопоставлять, указывая на обязательные для солидного писателя преемственность и следование классическим образцам прошлого, то лучшую фигуру, я считаю, и придумать нельзя.
Ну а параллельно в том же посте писатель и прирождённый архивариус Лорченков признается, что не имеет ничего против моего перевода романа "Война" Селина и в своей сопроводительной статье к вышедшему недавно альтернативному переводу меня даже не упоминает и, тем более, нисколько не осуждает и не принижает, как я ошибочно могла подумать из-за того, что он где-то раз в неделю на протяжении всего прошедшего полугодия периодически вывешивал у себя во всех социальных сетях, где он зарегистрирован, аннотацию к этому изданию, в которой говорится, что новый перевод лучше, точнее и стилистически ближе к оригиналу по сравнению с моим. Как ни заглянешь в поиск, сразу же натыкаешься на свое имя, ставшее неотъемлемой частью активно проводимой рекламной кампании нового издания романа Селина. Сам он, разумеется, к этому утверждению никакого отношения не имеет, а просто вынужден под давлением тяжёлых жизненных обстоятельств подрабатывать маркетологом в опубликовавшем новый перевод издательстве и исключительно по долгу службы распространять абсолютно ему не близкую, а просто навязанную одержимым жаждой наживы издателем информацию...
И должна сказать, что меня как прямую наследницу Гоголя в современной литературе это воистину душераздирающее признание сиротливо кутающегося в чужую шинель и преследуемого по ночам двойниками Акакия Акакиевича наших дней, иначе не скажешь, растрогало буквально до слез. Каюсь, я и представить себе ничего подобного не могла. Негодование, какое этот несчастный высказывает по поводу того, что я, абсолютно не вникнув в суть переживаемых им моральных мучений и не войдя в его положение, осмелилась опубликовать у себя недружелюбные отклики читателей на новый перевод, догадавшихся, что им пытаются всучить совсем не то, что написано в аннотации, кажется мне теперь абсолютно оправданным и справедливым. Мой поступок действительно был чрезмерно жестоким. Ведь отныне его благополучие, работа, репутация, да вообще буквально все, с чем он связывал свои надежды на будущее, наверняка оказались под угрозой полного краха.
Хочется верить, что этот в высшей степени утонченный, эрудированный, одержимый непреодолимой тягой ко всему новому и неизвестному, готовый дни и ночи напролет проводить в книжных хранилищах и архивах в поисках чудом сохранившихся там свидетельств и документов эпохи, но одновременно такой ранимый, слабый и раздавленный обстоятельствами человек всё-таки найдёт в себе силы и как-то сумеет справиться с неожиданно обрушившимся на его голову ударом судьбы, к которому я, пусть и без злого умысла, а исключительно из-за своей неосведомленности, невольно оказалась причастна.

По большому счету, меня интересуют только гении и... ещё денди, наверное. А всех этих героев, святых, ударников труда, многодетных мамаш и блокадников я, должна признаться, до сих пор так и не научилась толком отличать друг от друга. Дачники ещё есть, кстати, но я, когда приезжаю летом на дачу, вообще стараюсь не смотреть по сторонам, даже не здороваюсь ни с кем, включая соседей. Для меня они что-то вроде так называемых участников литпроцесса, на которых тоже буквально повсюду приходится натыкаться, если ты хоть как-то связана с литературой. Но подобная пространственная близость носит чисто иллюзорный характер и не отражает реальной пропасти, какая меня от них отделяет.

Что такое дача? Помимо того, что это такой домик на природе, куда обитатели городов приезжают на выходные развеяться и подышать свежим воздухом? Безо всякого преувеличения можно сказать, что это еще и один из главных символов обывательского благополучия. Причем такой статус она обрела именно в двадцатом столетии и прежде всего на территории СССР, где доходы частных лиц были строго ограничены и контролировались государством, из-за чего даже самые успешные и влиятельные из них лишились возможности, как в прежние времена, возводить себе замки и дворцы. Гогенцоллерны жили в Зигмарингене, подробно описанном Селином в романе «Из замка в замок», а генеральные секретари ЦК КПСС и другие руководители партии и правительства уединялись от мирской суеты и насущных дел на даче, одну из которых, принадлежавшую Сталину, неподалеку от Сочи, на озере Риц, я даже несколько лет назад посетила. У членов Союза писателей обязательно была выделенная им в пользование государством дача. Именно этот факт, нисколько не сомневаюсь, и сделал вступление в это творческое объединение для начинающих авторов тех лет главной мечтой всей жизни, какую, увы, большинство из них, за исключением отдельных счастливцев, так и не смогли воплотить в реальность. Само слово «дача», в довершение всего, в русском языке практически полностью по звучанию совпадает с «удачей», являясь, по сути, его омонимом, а с учетом сказанного выше, к настоящему моменту стало фактически еще и его синонимом. Невозможно сегодня представить какого-нибудь успешного отечественного прозаика или поэта, у которого нет дачи. Удачливый писатель без дачи в наши дни – это нонсенс!
И пусть моя дача досталась мне по наследству, то есть чисто случайно и не имеет непосредственного отношения к какому-либо публичному признанию моего вклада в литературу, все равно дача у меня есть, и я туда периодически приезжаю. Сколь бы далекой от официальной культуры маргиналкой я себя субъективно ни осознавала, это обстоятельство полностью исключает для меня возможность стать автором «Дневника неудачницы», допустим, если бы я вдруг решила обнародовать нечто написанное в подобном роде. Дневник обольстительницы, Записки из рукава-2, Дневник еще одного гения, Исповедь россиянки-опиоманки, − что угодно и о чем угодно, но только не неудачницы. Так бы я себя никогда не назвала! Просто поэт, а я не считаю себя прозаиком, как известно, является рупором языка, и при наличии у него дачи он уже не может, как бы ему того ни хотелось, причислить себя к не дачникам-неудачникам, поскольку в своих произведениях вовсе не он, а язык сам говорит за него и через него. В противном случае его творчество не имеет абсолютно никакой объективной ценности. Популярность в кругу домохозяек – это его потолок, а о признании серьезных историков и философов можно сразу забыть.
Практически все советские писатели, кстати, как теперь выяснилось, вели дневнички, куда записывали все, о чем не имели возможности сказать при жизни в книгах, подвергавшихся в те годы жесточайшей цензуре, а там они могли, что называется, отвести душу, выплеснуть всю накопившуюся у них злобу и отвращение к друзьям, знакомым, начальству, родственникам, коллегам и окружающей действительности, ориентируясь главным образом на будущие поколения без риска лишиться своих дач. Писатель Нагибин, говорят, особенно преуспел в таком жанре, хотя я его и не читала. И еще Пришвин, который при жизни публиковал исключительно идиллические наблюдения над природой, а сам в разгар войны, сидя у себя на писательской даче опять-таки, признавался на страницах тщательно спрятанной от глаз посторонних тетради в симпатиях к Гитлеру… Так что это, ко всему прочему, еще и в высшей степени познавательный и необычный жанр, своего рода Записки из подполья нового времени.

Если ж все эти артефакты и материалы собрать, присовокупив к ним еще заметки вполне благополучных на вид врачей, инженеров и учителей, оказавшихся на поверку, как тот же Чикатило, серийными маньяками, то можно будет и вовсе составить впечатляющую серию книг, способных стать настоящим памятником целой эпохи, объединив их под общим заголовком «Дневники дачников». Лучшего, названия, для собрания произведений такого жанра, я считаю, придумать невозможно!
Другое дело, что дневник дачника и, тем более, дачницы, каким бы необычным и познавательным ни было его содержание, запросто может вообще не дойти до своей целевой аудитории, затерявшись на полках книжных магазинов среди литературы для домохозяек и садоводов. В итоге тираж первого же тома, как это часто бывает с самыми новаторскими и смелыми произведениями мировой литературы, полностью провалится в продаже. После чего маркетологи даже самого крупного и успешного издательства, отвечающие за бабки, потраченные на печать книг, вряд ли решатся продолжить начатое и, как минимум, потребуют сменить название, а, не исключено, и вовсе рекомендуют составителям серии ее свернуть. Подобная перспектива, безусловно, ставит под сомнение возможность реального воплощения этого масштабного замысла в жизнь. В полном объеме, во всяком случае...

Чужая душа - потемки. Представила на секунду себе сейчас, насколько увлекательней была бы жизнь, если бы это было действительно так. Но, увы.
Большинство поговорок, мне кажется, для того и придуманы, чтобы в трудную минуту люди могли себя немного утешить. Рукописи не горят; никого ни о чем не проси, сами все дадут; птицы небесные не сеют не пашут и сыты бывают; с милым рай в шалаше; широк человек, я бы сузил; ну а любимая чашка разбилась - это, само собой, к счастью.

Исступленность уязвленного себялюбия... Некоторые суждения, особенно с учётом контекста, напоминают мне экзотические тропические цветы, неожиданно расцветшие за полярным кругом.

24 августа день рождения Борхеса. Не помню уже, кто назвал Розанова гениальным обывателем, не исключено, что даже и я... Ну а Борхес - это гениальный читатель, иначе не скажешь.
Помимо прочего, я уже в те далёкие времена, когда меня еще серьезно интересовала литература, обратила внимание: как ни наткнешься на какого-нибудь не известного широкой публике, но отмеченного интригующими особенностями мировоззрения или фактами биографии писателя, так практически всегда выясняется, что Борхес называл его в числе любимых или, по крайней мере, важных для себя. Или же даже просто читаешь занимательный роман Джозефа Конрада о морских приключениях, допустим, и вдруг узнаешь, что и он тоже входил в число избранных произведений, стоявших у Борхеса на книжной полке над письменным столом. И ты уже совсем иначе начинаешь относиться к прочитанному, перестаёшь легкомысленно хихикать, если так можно выразиться, и понимаешь, что тут тоже далеко не все так просто, и тебе необходимо срочно взять себя в руки и немного сосредоточиться.

ИИ туповат, конечно. Но вся надежда на него: может быть, он наведет наконец порядок в этом мире. А больше рассчитывать и не на кого, в сущности. К тому же, тут особого ума и не требуется. Просто кое-что систематизировать и убрать лишнее, все ведь достаточно очевидно и, можно сказать, лежит на поверхности. Уж порно, допустим, с шедевром литературы или кино усовершенствованный компьютер будущего точно не спутает, сумасшедших в стадии обострения от нормальных тоже без проблем отличит, причинно-следственные связи, если они вдруг где нарушены, сразу восстановит, для машины же это основа основ, ну а нестыковки и противоречия в законодательстве специальная программа уже сейчас наверняка способна устранить за считанные минуты…
Мне, например, лень этим заниматься, даже писать о таком не хочется, просто жалко времени, мои цели и задачи находятся совсем на другом уровне человеческого бытия, если так можно выразиться, а как верно заметил автор романа «Как закалялась сталь»: «жизнь надо прожить так, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы». А вот для робота подобное занятие в самый раз, я считаю.

Слово «ресентимент» на слух, если не знать, что это, воспринимается как нечто серьезное и значительное, можно подумать, будто это что-то чрезвычайно интересное и заслуживающее глубокого изучения, а самое главное, на мой вкус, оно звучит еще и чересчур возвышенно для такого низменного и малопривлекательного явления, или даже точнее душевного состояния, как ущемленность, какое на самом деле этим термином авторы философских статей и исторических исследований обычно обозначают. Вот симулякры, допустим, у меня сразу стали ассоциироваться с чем-то противоестественным и уродливым, задолго до того, как я заглянула в словарь. Тогда как ресентимент – это прямо какой-то дивертисмент, да еще и исполненный под аплодисменты, иначе не скажешь. Однако тех, кто ввел такое понятие в обиход, это обстоятельство, похоже, волновало крайне мало. Пусть изначально это и был Ницше, но без многочисленной армии социологов, психологов и политологов оно бы никогда не получило широкого распространения. А оно им просто не могло не понравиться. Еще бы, чем благозвучнее и солиднее звучит название темы твоей диссертации, тем больше у тебя шансов ее успешно защитить…
А в итоге, нынешние времена с большой вероятностью, лично я в этом так вообще не сомневаюсь, как раз и войдут в историю под названием эпохи Ресентимента, поскольку именно его духом пронизаны буквально все сферы человеческой деятельности наших дней, не говоря уже об отдельных странах, особо преуспевших в этом отношении и выделяющихся на фоне остальных. Ничего подобного современная цивилизация еще не знала, я считаю. Однако наиболее выдающиеся представители наших дней, являющиеся самыми характерными носителями духа времени, если так можно выразиться, услышав про себя, что их кто-то называет людьми эпохи Ресентимента, наверняка только еще сильнее преисполнятся самомнения и укрепятся в сознании, что недаром работали над собой, чтобы заслужить это гордое имя, под каким они, скорее всего, и запечатлеются в памяти потомков. И даже если какие-нибудь недоброжелатели попытаются им разъяснить истинный смысл этого слова, который вкладывали в него когда-то авторы научных трудов, вряд ли им удастся всерьез поколебать их уверенность в себе. Какое значение имеют теперь все эти давно никому не интересные детали и тонкости, когда человек эпохи Ресентимента звучит в точности как человек эпохи Ренессанса, отличить практически невозможно!

Из всех искусств для нас важнейшим является кино. Такой плакат со ссылкой на вождя пролетариата висел в советские времена практически во всех кинотеатрах и сельских клубах. А когда широкие массы узнали, что на самом деле Ленин сказал: кино и цирк, - они в нем разочаровалась, и Советский Союз развалился. Просто коммунисты семьдесят лет скрывали этот факт от общественности, поскольку им и самим было немного неловко за своего лидера и идейного вдохновителя. Но в итоге кто-то все же проговорился. Шило в мешке не утаишь, как говорится.
И после этого кто-то все ещё сомневается в важности эстетического образования для подрастающего поколения, особенно если человек намерен посвятить себя публичной деятельности, а тем более мечтает о радикальном изменении существующего порядка вещей типа мировой революции.

Позавчера был день памяти Гумилева. Какую пламенную оду сочинил когда-то Лермонтов на смерть Пушкина, погибшего на проведенной по всем правилам своего времени дуэли! А Гумилева расстреляли и, вроде как, вообще непонятно за что, и ничего: советские поэты еще несколько десятилетий на все голоса продолжали негодовать по поводу злосчастной, столетней давности, дуэли. Так-то и ладно, казалось бы. Пушкина чисто по-человечески тоже жалко. Но просто с дистанции времени некоторые факты и события, вне зависимости от желаний и намерений тех, кто к ним был так или иначе причастен, порой обретают, и этого нельзя не заметить, все более и более комические очертания и начинают смотреться крайне неприлично. Прямо как на постепенно проявляющейся фотопленке, когда к находящемуся в центре кадра вполне солидного вида субъекту в галстуке и пиджаке, не придерешься, на заднем плане неожиданно добавляется какая-нибудь сливавшаяся ранее с темным фоном деталь, вроде непристойной надписи на стене.

Под Петербургом нашли висящий на дереве скелет. Первое, что попалось мне сегодня утром на глаза в новостях, когда я включила компьютер, и от этого заголовка сразу как бы повеяло готическими романами и мифами и легендами Средних веков, иначе не скажешь. Блока еще вспомнила: скрывая для карьеры лязг костей. Монолог Гамлета о бедном Йорике. «Костры и могилы» Готье в переводе Гумилева…
Нет, что ни говори, но скелет все-таки гораздо эстетически более привлекателен, чем труп, например. По сути, вроде бы и то же самое, а на самом деле скелет – это как дорогое, многолетней выдержки вино по сравнению с обычным покойником, я считаю. Все хорошо в меру, безусловно, многое зависит от настроения, но иногда встреча со скелетом вдохновляет и бодрит. Недаром же пираты поместили именно черепушку с костями на свой флаг и назвали его Веселый Роджер.

Хотела что-то написать по поводу Дня знаний, но потом вспомнила, что сегодня родился Иннокентий Анненский, а он был, как известно, директором гимназии. И не просто родился, а 170 лет назад! Так что и среди учителей порой встречаются достойные люди. А если приглядеться, то не исключено, что среди писателей, например, таких, как Анненский, в процентном отношении и вовсе окажется даже меньше, чем среди учителей.

Ну и плюс ко всему, Анненскому принадлежат самые актуальные, я считаю, сейчас строки:
Есть слова – их дыханье, что цвет,
Так же нежно и бело-тревожно,
Но меж них ни печальнее нет,
Ни нежнее тебя, невозможно.

Багрицкий, Симонов, Светлов, Слуцкий, Долматовский, Матусовский, Твардовский, Исаковский, Лев Ошанин, Егор Исаев, Глеб Горбовский, Константин Ваншенкин, Луговской, Лебедев-Кумач… У советских поэтов даже имена на редкость уродские. То ли дело Анненский, Фет, Полонский, Константин Случевский, Баратынский, Аполлон Майков, Аполлон Григорьев, Апухтин, Блок, Белый, Константин Бальмонт, Кузмин, Сологуб, Гумилев.

Никогда не слышала песню "И снова 3 сентября". Не имеет особого значения, наверное. Но все равно стоит это отметить, думаю. А как ещё обозначить дистанцию, которая отделяет меня от людей? Не в километрах же?.. Вот световой год - это уже ближе. Если посмотреть дату создания этой песни, то получится вполне конкретное число звуковых лет. Культурологи будущего вполне могут взять такую единицу измерения, описывая жизнь не известных ранее широкой публике звезд литературы и искусства.

«Ночь улица, фонарь аптека», как и «Скучно и грустно», лучше песни «Я люблю тебя жизнь». То же самое можно сказать и о временных отрезках в истории России, обретших в сознании тех, кто про них говорит, вполне законченную форму и в этом смысле мало отличающихся от стихов. Попытка судить о 90-х, например, исходя исключительно из тяжелого положения в экономике, высокого уровня преступности, нищеты большей части населения или даже тягот и проблем в собственной жизни в первую очередь свидетельствует об отсутствии у человека эстетического чувства. Невольно вспоминается Ленин, называвший Серебряный век эпохой «цинизма и разврата царской шайки во главе с Распутиным».
Испытывает ли кто-то грусть и уныние из-за того, что ему некому подать руку, погружен ли он в размышления о безысходности бытия, глядя на аптечную вывеску в тусклом свете фонаря, или же, наоборот, полон бодрости и радуется жизни – это все частности. Тогда как красота представляет собой целое, которое абсолютно никак не зависит от человеческих переживаний, мыслей, надежд и разочарований.

В связи со смертью Армани подумала, что если и есть какая-то мистика в этом мире, то она связана с модой, которая способна сделать уродливым самый совершенный эталон красоты, а уродство, наоборот, эстетически привлекательным. По крайней мере, на какое-то время… Ну а модельеры – это маги.
Тогда как писатель – это всего лишь инженер человеческих душ или же, в лучшем случае, властитель дум. Но не более того.

Вот записала еще видео о безумии и сумасшедших.
https://youtu.be/kasL8P_yRjc?feature=shared

Если бы я жила в Cевepной Kopeе, то наверняка находилась бы в глубоком андеграунде. Вряд ли бы я разделяла идеи чучхе в виду их откровенной карикатурности. И все равно, я бы считала, что этим миром правит исключительно сила. Таков был бы мой итог познания жизни, поскольку иных примеров у меня перед глазами просто не было бы: мораль, бог, красота, истина, мода и любые привычные в других условиях представления, иллюзии, убеждения или заблуждения там никак не обозначены и ни на что не влияют. Но значит ли это, что существование обитателей этого государства полностью лишено какого-либо смысла, кроме подчинения тупой силе? Не совсем так. Будучи вытесненным изнутри, этот смысл отчетливо виден со стороны и имеет форму ярко выраженного уродства, иначе не скажешь. Следовательно люди живут там вовсе не по закону права сильного, а красота и уродство определяет их бытие точно так же, как и жизнь остальной части населения Земли.
К отдельным индивидам сказанное выше тем более относится. Любой человек вполне может жить исключительно, чтобы есть, допустим, пребывая в убеждении, будто он познал конечную истину бытия, однако он все равно будет подчиняться смыслам, находящимся за пределами его сознания, как бы он ни старался их игнорировать. Пусть он даже покинет этот мир, ни разу не задумавшись ни о чем другом, кроме жратвы, для окружающих это не будет иметь абсолютно никакого значения, поскольку они воспринимают его исключительно таким, как видят сами. Можно, наверное, сказать, что и для него их мнение не особенно важно, но его безразличия, опять-таки, никто даже не заметит…