В ноябре 1922 года художник Павел Челищев писал из Берлина Дягилеву: “Вчера Ансерме дирижировал Весной Священной - я был совершенно потрясен - удивительная музыка - такая сильная и такая простая - самое удивительное, что ее нельзя не слушать - она с вами делает что угодно. Я не умею всего этого объяснить, но чувствую, что это чистый вид музыки, который никаких зрительно иллюстративных впечатлений не вызывает <…> С немцами творилось вчера что-то небывалое - одна половина безумно хлопала, другая - свистела, орала, хохотала и т.д. … Дирижер великолепный - бился он ужасно с немцами, которые никак не могли понять самых простых вещей. Вчера была настоящая победа русских над немцами”.

И вот я сходил послушать, как сейчас берлинские филармоники играют “Весну священную” (дирижировал Франсуа-Ксавье Рот), и могу засвидетельствовать, что сто лет не прошли даром. Прекрасное совершенно исполнение, вполне изобретательное — начали медленно, извилисто и шершаво (фаготист Даниэль Дамиана просто творил чудеса), потом разогнались, но без лихачества и довольно цепко; “Вешние хороводы” в еще большей степени, чем обычно, звучали предвосхищением всего будущего трип-хопа, ну и вообще. Но и сто лет спустя - какая же это чудная, странная вещь, присвоить которую до конца никому еще не удалось. Есть миллион свидетельств с ранних исполнений “Весны”, недоуменных рецензий — почти все, за редким исключением, были в шоке, в основном, неприятном, и когда снова оказываешься внутри этой музыки, ее восхитительная дикость и странность никуда не девается, хотя вроде бы знаешь все до последней ноты.

Хотя вообще-то чаще бывает по-другому. Я пошел на этот концерт, честно говоря, не ради “Весны”, а ради булезовского “Ритуала в память Бруно Мадерны”. Это вещь 1975 года, 8 инструментальных групп разбросаны по залу, это двойной реквием - и Мадерне, и Стравинскому (в нем использован материал из …explosante-fixe…, булезовского сочинения памяти ИС). “Ритуал” разбит на 15 частей, нечетными — медленными — управляет дирижер, четные, поживее, группы ведут сами, без него, синхронизируясь только внутри групп, т.е. есть некоторый простор для импровизации и повод говорить, что двух одинаковых исполнений “Ритуала” не существует.

Но если это все отбросить в сторону — господи, какая же это комфортная, приятная для уха вещь, просто авангардный лаунж! Много всяких этнических завихрений и инструментов (табла, японские вудблоки, турецкие тарелки), ведущая роль отдана гонгам, и все вместе, честно говоря, больше всего напоминает губайдулинский саундтрек к “Маугли”, с которым у него, без шуток, много пересечений — и который, в свою очередь, много чем обязан “Весне”: от фагота в партии шакала Табаки до гуиро в озвучке Шер-Хана, который ввел в симфонический оркестр именно Стравинский и именно в “Весне”. И в “Ритуале” мерещатся цитаты именно из “Весны”. Которую Буллз, как известно, подробно анализировал еще студентом и вообще обожал — ну а кто нет.

“Ритуал”, по гамбургскому счету, вещь скорее исторического значения, но в смысле чувственного удовольствия в зале — чистый кайф. Булез для самых маленьких. Не напугать и старушку. 50 лет прошло, а для нашего слуха это просто конфета. Пространственный звук, гонги, красота. (Отдельное удовольствие, конечно, когда поворачиваешь голову, а вместе с тобой все это слушает Баренбойм и Лахенман, буквально в соседнем ряду).

#musikfest

Фрагмент «Ритуала»

Ого, эксперты по ориентальной микрохроматике быстренько прокомментировали клавиатуру того ориентального фортепиано, которое я постил выше.

"Поскольку белые клавиши, следуют паттерну 3-2-2-3-3-2-2 что соответствует тому, что на протяжении веков было основной диатонической гаммой ближневосточной музыки макам (гамма Раст), у которой нейтральны третья (d3) и седьмая ступени (d7), я решил сопоставить все ноты в главной октаве этой старинной музыкальной системы с соответствующими клавишами фортепиано Nahas. Сюда входят 7 нот основной гаммы (без октавы) вместе с 10 альтерациями: 5 бемолями и 5 диезами".

Умберто Эко и его жена Ренате Рамге. 1983.

Гульд, оказывается, довольно сильно переделывал рояль, чтобы играть Баха. Его собственный текст с пластинки «Инвенций» (спасибо Андрею Дойникову за наводку).

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РОЯЛЕ:
Инструмент, звучащий на этой пластинке, — это довоенный Steinway с номером CD318, к которому я испытываю большую привязанность, чем к любому другому роялю, с которым когда-либо сталкивался. Последние несколько лет он используется исключительно для наших сессий на Columbia Records — и это не такая уж жертва со стороны фирмы-производителя, как можно было бы подумать, ведь никто другой никогда не проявлял к нему ни малейшего интереса. Благодаря этому я смог провести довольно радикальные эксперименты с механикой этого рояля — по сути, попытаться сконструировать инструмент для барочного репертуара, который добавил бы к несомненным возможностям современного фортепиано нечто от ясности и тактильной изящности клавесина.

В тех случаях, когда мы занимались более «свежим» или, скажем так, традиционно фортепианным репертуаром, мы не предъявляли к этому инструменту никаких особых требований. Но перед каждой записью Баха за последние годы CD318 проходил серьёзную «операцию». Настройка таких ключевых механических параметров, как расстояние молоточка от струн, система «афтер-тач» и прочее, пересматривалась в соответствии с моим глубоким убеждением: фортепиано вовсе не обязано всегда звучать именно как фортепиано. Старый 318-й, если избавить его от естественной склонности к этому, может, пожалуй, подарить нам звук такой непосредственности и ясности, что столь необходимые для Баха качества нон-легато будут прекрасно реализованы.

На мой взгляд, нынешняя пластинка приближает нас к этой цели. «Операция», проведённая прямо перед сессиями, на которых записывались «Инвенции», прошла столь успешно, что мы с радостью бросились в запись, даже не позволив старому 318-му пройти привычный послеоперационный период восстановления. Поэтому наше восхищение тем необычным звучанием, которое он обрёл, помогло нам почти не обращать внимания на единственный небольшой побочный эффект, который у него остался, — лёгкий нервный тик в среднем регистре, выражающийся в замедленных пассажах в виде своеобразной икоты. Мы продолжили работу, не останавливаясь, чтобы устранить этот дефект. Должен признаться, что, привыкнув к нему, я нахожу эту очаровательную причуду вполне достойной замечательного инструмента, который её породил. Можно даже попытаться рационализировать это, сравнив с привычкой клавикорда создавать вибрато внутри тона (intra-tone vibrato).

И всё же в идеальном мире нам хотелось бы сохранить нынешнее звучание, но уменьшить «икоту». Поэтому, как сказано на телевизионной заставке в те моменты, когда звук и картинка расходятся:
«ОСТАВАЙТЕСЬ С НАМИ — МЫ ЧИНИМ!»

— Гленн Гулд

Я тут как-то писал про органиста Ричарда Роуза, которого посадили на 8 лет — вот тут неравнодушные люди организуют в Париже концерт в его поддержку (и еще одного музыканта, Андрея Шабанова, саксофониста из Самары). 16 октября. Концерт бесплатный, собирают средства в помощь им и их семьям.

Участвует, в числе прочих, Алексей Айги и другие прекрасные музыканты, играют Шуберта, Рахманинова, Маноцкова, Рабиновича-Бараковского и др.

Если вы в Париже, сходите поддержать. А если нет, можно задонатить, или написать письмо сидящим в тюрьме.

https://sites.google.com/view/conc-paris

Тут меня в комментариях спросили, что я имел в виду, когда говорил, что в "Вешних хороводах" из "Весны священной" зарыт весь трип-хоп начала нулевых.

Ну вот послушайте сперва это (в исполнении Musicaeterna)
https://youtu.be/aWYDRHQyz98?si=2mkxpqnhK8owBz_J

А потом, например, вот это (Cinematic orchestra, первый трек с их альбома 2002 года)
https://youtu.be/t17AfS4jaYU?si=CWkrHeE3JNiu5Z5f

И скажите мне, похоже или нет

Ну вот для разнообразия попал на довольно специфический концерт. Камерная музыка Лахенмана и Марка Андре, по одной вещи в отделении — Allegro sostenuto Лахенмана (1986/88) для кларнета/бас-кларнета, виолончели и фортепиано, и … selig ist … Андре (2023/24) для фортепиано и электроники.

Лахенман был вполне любопытный, хотя в начале малость изнурительный. Слушая его, я думал, что многие композиторы боятся приближающейся старости в виде Альцгеймера, деменции или серьезных изменений слуха (к сожалению, встречается нередко), а этой музыке ничего не страшно, потому что в ней все уже произошло. Все связи нарушены, структуры неузнаваемы, логика не слишком очевидна — это музыка потери ориентации и мыслей вида “кто я, где я, что вообще происходит”. Но в этом разреженном звуковом тумане хорошо слышно, как звуки ощупывают себя как бы по первичным звуковым признакам. Где твоя атака? С чем ты резонируешь? Кто тебя издал? В буклете цитируется (старое, видимо) интервью Лахенмана, где он призывает вывернуть филармоническую ситуацию наизнанку, войти туда как в логово льва — ну или, выражаясь языком Киевстонера у Дудя, в зале сидят такие типЫ, что хочется с ними пошпилить игры и в седло одеть. (Также замечу, что звуковую ситуацию этого трио идеально описывают такие словоформы этого же героя, как “гуси улетели” и “типурэла на мурмулях” — т.е. действительно производится много хаотических, слегка безумных действий). Все это выросло из идей “Musique concrète instrumentale”, которая, в самом простом своем выражении, уравнивает, скажем, “красивый” звук виолончели и “некрасивый” скрип, который можно издать тем же смычком по тем же струнам, и скорее упивается вторым. А на самом деле — перепрошивает саму ситуацию слушания: “звуки организуются таким образом, что способ их генерации не менее важен, чем сами результирующие акустические качества. Тембр, громкость и т. д., не производят звуки сами по себе, а описывают или обозначают конкретную ситуацию: слушая, вы слышите условия, в которых происходит звуковое или шумовое действие, вы слышите, какие материалы и энергии задействованы и какое сопротивление встречается”.

Ну и да, мы все это слышим и видим, примерно полчаса наблюдаем, как Пьер-Лорен Эмар с лицом хлопотливого дядюшки из фильма Жака Тати обхлопывает и обстукивает рояль и вступает в загадочные звуковые взаимоотношения с коллегами. Но, к чести Лахенмана, это почти никогда не скучно. А когда все же немножко становится (то есть когда появляется ощущение “ну ладно, ок, я все понял, так и будет дальше?”), он внезапно нажимает на газ и все эти подрагивания внезапно превращаются в плотный и довольно виртуозный поток, гонки по кишкам нового филармонического будущего.

Но little did I know, потому что впереди был почти час Марка Андре, бывшего ученика Лахенмана. Которая даже сначала выглядела многообещающей - рояль + пространственное аудио, где все эти звуки множатся, резонируют и сложно смешиваются с электроникой и field recordings. Но, не буду тянуть, это была такая беспомощная, претенциозная, тягомотная муть, что я проклял все на свете. В конце еще, когда оставшиеся мрачно завидовали сбежавшим, он еще все залил каким-то псевдовозвышенным эмбиентом, типа хорал на минималках. Невероятно. Вещь посвящена ранней смерти какого-то малыша, и, честное слово, этим малышом в этот вечер себя чувствовал я (может, в этом и был смысл?).

#musikfest

Разыгрываем пару билетов на концерт 24 сентября «#5 Новая классика. Барток, Денисов, Куртаг» в ДК Рассвет

Это пятый концерт цикла, в рамках которого OpensoundOrchestra исполняет все струнные квартеты Белы Бартока. Пятый квартет — резкий и драматический — написан в 1934 году, когда Барток, будучи антифашистом, рвет отношения с Германией и с тревогой наблюдает за своей родной Венгрией. Для многих композиторов XX века именно этот квартет становится примером того, как можно строить форму и думать музыкой. В их числе — советский авангардист Эдисон Денисов и венгерский композитор Дьердь Куртаг, чьи квартеты также прозвучат на концерте.

Как принять участие:

1. Подписаться на @dkrassvet и @fermate
2. Нажать на кнопку «Участвовать» под этим постом

Победителя определим случайным образом 23 сентября. Удачи!

Участников: 156
Призовых мест: 1
Дата розыгрыша: 18:00, 23.09.2025 MSK (завершён)

Победители розыгрыша:
1. ELENA SV - 3vi83r

«Умер Сергей Бусов - основатель Галереи Экспериментального Звука (ГЭЗ-21), ныне Музея звука.
Без него экспериментальная музыка Петербурга была бы совсем другой» — пишет Дмитрий Шубин, а я присоединяюсь.

Просто немецкий бундес-президент пришел в Филармонию толкнуть речь про свеженайденную, никогда не исполнявшуюся кубистическую оперу 1929 года «Parabola and Circula»

Отдельно повезло жителям Порто

Алекс Росс (батя адекватного академического музжура) на своей странице вовремя напоминает про грядущий столетний юбилей Мортона Фелдмана. И предлагает 6 зачаровывающих минут нового релиза.

В октябре на лейбле Harmonia Mundi выходит диск с очень особенной вещью Фелдмана - циклом Viola in My Life. Одну из пьес уже можно послушать:

https://youtu.be/mha5JCq0p2k

Музыка для альта в принципе штука энигматическая (из очевидного потустороннего: альтовая соната Шостаковича и концерт для альта Шнитке). А когда это музыка Фелдмана, то это ощущение умножается.

"Extremely quiet, all attacks at a minimum with no feeling of a beat" - такое указание даёт Фелдман в начале одной из пьес.

Здесь интересно как звукорежиссерам удалось записать альт - одновременно слышно и ноту и характерный шум "дыхания" инструмента, который возникает от движения волоса по струнам. Часто, при записи высоких струнных, этот призвук стараются минимизировать, но здесь он звучит на равных с нотами. Как шепот, или шелест вуали, за которой что-то есть, и ты прислушиваешься как заколдованный.
"Прислушаться" - это самый точный глагол, который я бы мог подобрать к музыке Фелдмана. Нот в его музыке мало и часто они очень тихие, поэтому ты чаще именно прислушиваешься, но даже не к нотам, а к тому, как дышит вся музыкальная ткань между ними: в первые мгновения звука, в его угасаниях и пр. И то как удалось записать инструмент на этом релизе именно в этом смысле - удивительно точное художественное решение. "Так тихо, что слышно как время идёт" (не помню чья цитата).

Сам Фелдман об этом цикле говорил, как всегда, максимально точно и расплывчато в одних и тех же словах:

"Сложнее всего передать отсутствие формальных идей в том, что кажется более-менее "традиционной" звуковой композицией. Повторяющаяся мелодия не выполняет какой-то структурной функции. Она возвращается скорее как "память", чем как то, что двигает композицию вперёд. Ситуации в музыке не развиваются - они повторяются с едва уловимыми изменениями. Между ожиданием и его реализацией развивается неподвижность (stasis). Как во сне, здесь нет освобождения, пока мы не проснёмся. И не потому что сон закончился."
(из книги Фелдмана "Привет Восьмой улице", есть на русском)

А вот тут лежит запись парижского концерта Лори Андерсон

https://www.arte.tv/fr/videos/126467-000-A/laurie-anderson/