📚 Чтение: работа ума или развлечение?

Мой первый учитель все время повторял: «Надо работать». Гуляем с ним, беседуем о смысле жизни, вдруг он говорит: «Ну ладно, я пошел работать». Я думал, у него урок или ему нужно проверять домашние задания. А он, оказывается, пошел читать. Поэтому позже я был очень удивлен, когда столкнулся с отношением к чтению как к форме досуга — к тому времени я воспринимал чтение как работу для души.
У кого-то из наших художников было любимое выражение: «душой надо тратиться». Ты можешь читать книгу или слушать лекцию, можешь беседовать с людьми — и тратиться душой. А если ты душой не тратишься, это праздность. И бессмыслица. Душевная жвачка.

У святителя Августина в «Исповеди» есть эпизод, где он приходит к епископу Амвросию Медиоланскому, который сыграл большую роль в его обращении к Богу, а тот в это время читает. Читали тогда вслух, но Амвросий, видимо, был одним из тех не­многих, кто уже владел таинственным искусством чтения про себя. И вот Августин, не смея его прервать, посидел с ним рядышком... и ушел. И я глубоко убежден, что оба они в этот момент тратились душой: Амвросий — занимаясь духовно-интеллектуальным деланием, а Августин (который вроде бы не получил то, за чем пришел) — наблюдая за этим трудом, настолько его поразившим, что он потом описал случившееся в «Исповеди».

Конечно, никакого научного определения, что значит тратиться душой, не существует. Но в моем понимании это некое усилие, с которым совершается определенная работа, интеллектуальная и/или духовная. Как определить границу, где ты тратишься душой, а где нет? На уровне метафоры, кажется, вполне легко: ты можешь сколько угодно жевать жвачку, но не насытишься. Но возьмем книги: на какие мысли наталкивают тебя, скажем, Конан Дойл и Достоевский? Видишь ли ты в их произведениях что-то для себя новое? Заставляет ли это тебя задуматься над собой? И в этом смысле чтение Конан Дойла иной раз может оказаться более затратным для души, чем чтение Достоевского, если ты машинально перелистываешь страницы «Братьев Карамазовых». И ты сам это всегда понимаешь.

✏️ Владимир Легойда @vladimirlegoyda
⚫ Колонка главного редактора →

«И дым Отечества нам сладок и приятен!»

❔ Вам, конечно, известно, что данную фразу Грибоедов позаимствовал у Гавриила Державина из стихотворения «Арфа», но и Державин не был первоисточником. А кто же первый сказал «И дым отечества сладок»?

1️⃣ Стыдно этого не знать: это цитата из поэмы А. С. Пушкина «Полтава».

🔟 Эти знаменитые слова впервые увидели свет еще задолго до нашей эры, в поэме «Одиссея» и принадлежат они Гомеру.

3️⃣ Эти слова были произнесены М. И. Кутузовым после сдачи Москвы в 1812 году — и тут же стали крылатыми.

Ответ пишите в комментариях ⬇️
Правильный вариант опубликуем позже.

⬆️ Правильный ответ: 2. Гомер — поэма «Одиссея»

Выражение впервые появилось в поэме Гомера «Одиссея» (IX в. до н. э.) (песнь 1, строки 56–58, где идет речь о том, что Одиссей был готов и на смерть, лишь бы «видеть хоть дым, от родных берегов вдалеке восходящий») и со временем превратилось в афоризм.

Угадали? 😌

📚 @foma_academy — узнавай новое вместе с нами