Письменность, как альтернатива устной манифестации, имеет ограниченную возможность в передаче эмоциональной составляющей. Эмоция, это физическое проявление Духа, соответственно письменная передача информации лишается частицы Духа, которая присутствует в устной. Есть особые приёмы передачи в тексте состояния писателя, но они лишь тусклое подобие на фоне ораторского. На ряду с этим, в устной передаче идеи присутствует магия ᚷᚨᛚᛞᚱᚨ- Galdra. Произнесенная осознанная мысль, рожденная из Предвечной Тьмы, получает энергию- вибрацию в мире проявленном.
Elder Edda, Hávamál\ Старшая Эдда, Речи Высокого:

Þá nam ek frævask
ok fróðr vera
ok vaxa ok vel hafask,
orð mér af orði
orðs leitaði,
verk mér af verki
verks leitaði.

Стал созревать я
и знанья множить,
расти, процветая;
слово от слова
слово рождало,
дело от дела
дело рождало.

Еще более сильный вид Гальдра это слова, вплетенные в музыку. Музыка усиливает нужные вибрации, придавая больше силы воздействия на реальность ритуальному Гальдру- заклинанию, славлению и т.д.
Спровоцированное Ничто через манифестирующего обретает силу Шторма для преодоления любого препятствия на Пути максимальной реализации себя в проявленном. Проявленное в данном случае предстает перед нами, распространенной идеей, захватывающей все больше и больше умов, но самое главное реализованного слова в действие.

Вчера был проведён ритуал исцеления. Вот его текст.

Meina handuns warmjais,
Moþer-Aira,
Faur uns airknana audagein
Jah airana leikinassu briggais,
Ana unsarai staigai hilpais,
Uns alla gawitais.

Согрей мои ладони,
Мать-Эйр,
Принеси нам священную удачу
И скорое исцеление,
Помоги на нашем пути,
Нас всех защити.

Был вопрос относительно культа Бальдра, обещал на него ответить.

Почитание Бальдра в моей ритуалистике является элементом проживания мифологического сюжета, который для вопрошающего (не забываем, что "fraihnan" ("спрашивать") в готском языке и "frehnaną" в прагерманском - это когнаты современного английского "pray" - "молиться" - через праиндоевропейский корень -prek), то есть для погружённого в ритуальную тему единоверцев, есть связующее звено цепи-вертикали Один-Хермод-Бальдр (и в обратном порядке).

Бальдр и миф о нём не выступают в отрыве от своего отца (Одина). Он является зачинщиком, смысловым началом акта нисхождения (undargaggan) в чертоги забытья, в Хель. Harjismoþs (Хермод) - это одиническая персонализация серебряной лунной нити (Meno - Месяц в германских языках мужского рода и метафизически означает мужское начало), по которой он на Слейпнире движется в заведомо гибельное пространство.

Нижняя точка - нахождение Хермода и Бальдра на одном уровне, разделённые Хель. В этот момент модальность триады Один - Хермод - Бальдр концентрируется в Бальдре, накапливая горестную, но вместе с тем неотвратимую силу для прыжка из "dauþus" ("смерть", "забвение") в "niujis" ("новое").

Бальдр есть концентрация одинического за горизонтом собственно одинического. Ритуалы, обыгрывающие указанной мной выше вертикаль, часто проводить нельзя, да и не получится. Практической цели они тоже иметь не будут - они помогут в познании самости за рамками самого себя.

У наших предков не было такого, как у нас, пристрастия к созданию музеев. Старинные предметы они не превращали в экспонаты, замкнутые в стеклянных витринах. Они использовали их как строительный материал для новых зданий, непосредственно включали прошлое в свою современность. Поэтому посещение таких городов, как Арль, где перемешаны эпохи и камни, стократ поучительней, чем холодная дидактика систематизированных коллекций. Ибо ничто не свидетельствует так красноречиво о непрерывности человеческих дел и диалоге цивилизаций, как неожиданно встреченный и не внесенный ни в какие каталоги ренессансный дом, выстроенный на римском фундаменте, с романской скульптурой над порталом.

(Zbigniew Herbert. Barbarzyńca w ogrodzie)

Иллюстрация: Charles Watson. Arles, 1894

Всех приветствую!
С первыми настоящими похолоданиями вернёмся к проговариванию фундаментальных оснований готского теорезиса.

Ожидайте. Была прожита и осознана масса всего.

Что ж, поехали.

Gutisko weihmaþl – Готские священные речи.

Вступление.

Считается, что мнительность неподготовленного духа и ума ведёт к неким чудовищным и катастрофическим последствиям. На самом деле, она не ведёт ни к чему вообще, потому что слабое основание и выражение имеют столь же слабые результаты. Германским богам неинтересно то, что не имеет в своей основе борьбу и преодоление (к примеру, преодоление собственной слабости, общей неуверенности или чьего-то непонимания). Просьба, благодарность, воззвание, молитва, ритуал, выраженные на языке неуверенного оправдания, не имеют силы (mahts – «сила, мощь»).

На чём же основывается наша убеждённость в вышесказанном? Рассмотрим этот вопрос детально.

Мы полагаем, что Всеотец вместе с духом и яростью (ahma – «дух»; woþs – «ярость», «гнев»; также любое экстатическое состояние, ведущее к преодолению слабого начала и выведению самости переживания в ультимативное состояние) вдохнул в человека ещё большее нечто, затрагивающее наши наиболее сокрытые уровни восприятия, в которое обычное современное несознание (unhugs – «несознание, немысль») не имеет возможности проникнуть. Речь идёт о том, что в русскоязычной философской традиции имеет такое обозначение как «самость», но мы пойдём дальше и наделим семантический каркас германскими лексическими формами.

Часть первая (начало).

Метафизика человека подлинного (то есть не отвергнувшего божественное пламя) рождается в нахождении, осязании, утверждении и проживании своей субъектности (silb-ufarwesei – «самосверхбытие», если пытаться перевести эту семантику на русский язык, или silb-siuns, «самопроявление»), то есть независимости от любого влияния извне, от внутренней необходимости оправдывать своё видение перед теми, кто изначально не имеет к нему никакого отношения. Это фундаментально сильная позиция, но её достижение требует абсолютной искренности перед самим собой, немалого опыта в совмещении повседневного и ритуального, а также обладания знанием (kunþi – «знание, умение») и утверждения себя (silbo – «сам» в мужском роде и silba – «сама» в женском) над нейтральностью (niwaihts – «ничто, ничего»).

Отличный комментарий-дополнение ко вступлению выше.

Вопрос о сакральной самости в традиции можно обозначить так:

Если обратится к мифу о создании человека, что зафиксирован в «Прорицании Вёльвы», то можно обнаружить довольно интересную деталь: до того, как Один-Хэнир-Лодур дали свои дары, Аск и Эмбла были обозначены как örlöglausa, то есть пра-закона(судьбы)-лишенные и, по всей видимости, предполагается, что дары Трёх были условием для обретения судьбы.

Örlög — обозначение судьбы, которое зачастую обозначает судьбу конкретного индивида, будь то человека, йотуна или Аса, то есть это судьба сугубо личная, а не всеобщая. Это обозначение личной доли, истории и событий, что с носителем örlög произойдут.
Есть ещё такое обозначение как Örlögþáttr — пра-закона-прядь, употребляется оно в «Первой песни о Хельги убийце хундинга», где про норн сказано Sneru þær af afli örlögþáttu - «Вращали они с силой пра-закона-прядь», в данном случае речь идёт о личной судьбе прославленного героя, о его истории от рождения и до смерти.

Örlög может быть даровано как от Асов, так и от норн, но суть одна — это именно дар от персонифицированных сил свыше и отделение судьбы личной от судьбы всеобщей.

Различные «души» человека и его духи-двойники есть всего лишь части единой полипсихичной структуры, но скрепляет их именно örlög или örlögþáttr, то есть некая общая судьба и история этой «сборки», что мы называем человеком.

Бытовая преподавательская интерлюдия.

- Вы понимаете, что на ваших так называемых "вебинарах" я не получаю никаких ответов на свои вопросы? Только общие отговорки.
- Коллеги, ожидайте, решим!
- Почему Вы обращаетесь ко мне "коллеги"? У меня есть имя и отчество.
- Мы работаем со списками, а не с людьми.

Деперсонализация полным ходом.

На протяжении последних трёх месяцев муж ласково называл меня лебедëнком. Сегодня, прогуливаясь вместе в берёзовой роще, приняли обоюдное решение о смене моего имени в Традиции на Свану (Swana - лебедь), так как и внутренние, и внешние черты, а также символизм этой птицы в Германской Традиции схожи во многом со мной.

Подумали тут, приняли важное решение 😊

Часть первая (продолжение).

Silb-ufarwesei ("субъектность", "самость") зарождается в двух источниках: личном и коллективном. Они могут проявляться как независимо друг от друга, так и взаимодействовать в рамках вертикализирующей общетрайбовой, общеплеменной ритуалистики. Последний термин особенно важен, так как человек, оставшись сам по себе, может постичь лишь некоторые грани ритуала (пусть даже и серьёзные). Глубинный же смысл (wesei - "суть, значение, смысл") духовных оснований человека раскрывается в коллективном священнодействии.

Осознав это, следует навсегда отринуть представление о германском духе (ahma - "дух, душа") как о духе терзающегося одиночки, популяризация которого является продуктом десакрализованной современности. Woþins (Один) - отец многих сыновей, и структура fulks ("племя") всегда превалирует в германской духовной (и не только) культуре над единоличным взглядом и отношением к окружению. Германская ритуальная бытность - это совокупность отцовского, материнского, сыновьего, дочернего, братского, сестринского начала как между людьми в повседневности, так и между богами, духами и участниками ритуала.

Прожив хотя бы несколько циклов совместных племенных ритуалов года (Йоль, Остара, Мидсуммар и Asans - "осень"), человек, сам став неотъемлемой частью ритуальной структуры, подступает к тому, что мы обозначим как runa-frodei ("понимание тайны"). Данное выражение мы будем использовать в дальнейшем как семантическую замену русской лексемы "откровение". По этой же аналогии runa-wesei ("пребывание в тайне") - "мистерия", а runa-kunþi ("тайное умение" или "умение тайны") - "колдовство", "магия".

Итак, формирование субъектности и следующее за ней посвящение в тайну ритуального откровения являются трамплином к следующему шагу: к модальности.