Думаю, штука джойсоведам давно известная, а вот я впервые занимаюсь неторопливым штудированием «Ulysses» на английском. Нет никаких сомнений в том, что подвиг Сергея Хоружего бессмертен, но при чтении сложно отделаться от мысли, что в оригинале роман выглядит значительно суше, чем в переводе. Наибольшее опасение у меня, однако, вызывало приближение к началу 14-го эпизода, в котором на стилистическом уровне исследуется эволюция литературного языка – от архаичных форм до жаргона и ругательств. И вот выясняется, что на английском начало «Быков Солнца» куда менее тяжеловесно, чем в - некогда оказавшем на меня сильнейшее литературное впечатление - русском переводе, который сложно назвать стилистически близкой оригиналу вариацией. Вот, к примеру, не слишком витиеватый фрагмент, в котором мужчина задает служащей родильного приюта вопрос о самочувствии роженицы:
Оригинал: «The man that was come into the house then spoke to the nursingwoman and he asked her how it fared with the woman that lay there in childbed. The nursingwoman answered him and said that that woman was in throes now full three days and that it would be a hard birth unneth to bear but that now in a little it would be. She said thereto that she had seen many births of women but never was none so hard as was that woman's birth. Then she set it forth all to him that time was had lived nigh that house. The man hearkened to her words for he felt with wonder women's woe in the travail that they have of motherhood and he wondered to look on her face that was a young face for any man to see but yet was she left after long years a handmaid. Nine twelve bloodflows chiding her childless».
Перевод: «Муж пришедый в дом глагола к сиделице и вопроси ю о здравии тоя жены яже тамо бе и разрешения ждаше. И сиделица восприявши рече яко тая жена ныне три дни кряду муки терпяше яко рожеству зело люту быти обаче ныне конец уже приблизися. И рече еже виде рожества многа но ни едино тольми жестоко бысть яко сия жены. Напослед же возвести вся ему зане ведаше яко сый витааху во время оно близь того дома. И муж словесем ея внимаше зане чюдишеся яко жены тяжко труждахуся чад родити и такожде чюдишеся зрети лице ея еже муж всяк мняй яко лепо есть аще и лета мнози она яко служителница труждашеся. Девятью двенадесять истечений крови в неплодии ю укаряху».
В общем, если за условный ориентир взять, скажем, «Повесть временных лет», то Джойс оказывается намного ближе к современной ее версии, чем к древнерусской. Так или иначе, в оригинале - «Portugal land», а не «Лузитанския земле», «juices of the olive press», а не «гнета маслична», «For they were right witty scholars», а не «Седяху бо тамо школяры хитроумны».

Эти поздние тексты Беккета написаны после нескольких лет прозаического молчания (в 70-е Беккет не писал прозу, занимался в основном театром) и в каком-то смысле из молчания как такового. И при этом они как бы уходят в молчание, истончаются, почти что исчезают по мере чтения, истекают, как истекает жизнь их автора. То есть эти текст лежат на очень узкой границе между двумя молчаниями — предпоследним и последним, окончательным. Можно сказать, что это квинтэссенция Беккета, чья проза, чья драматургия и поэзия растут не из желания и возможности говорить, а — парадоксально — из невозможности не говорить при почти полном отсутствии внутренней потребности в этом.

"Тихие трепыхания" (Stirring Still) Беккета на сайте Jaromír Hladík press в pdf-формате:

https://jaromirhladik.com/tproduct/639376944-318287039751-pdf-tihie-trepihaniya

Роберт Вальзер. Истории.
Издательство libra. 725 руб.

Седьмая книга Роберта Вальзера имеет среди публикаций писателя самую запутанную историю. Один из текстов впервые увидел свет еще в 1899 г. в виде газетной заметки, а издать сборник разрозненных текстов из газет и журналов за 1903—1914 годы планировало целых три издательства (Insel, Georg Müller, Ernst Rowohlt). В итоге Историй издал Курт Вольфф, издатель и предыдущего сборника Вальзера «Сочинения». Истории увидели свет в крайне неподходящее время, буквально накануне Первой мировой, в июле 1914 г.

См. также:
Сочинения. 508 руб. https://vk.com/wall-30401645_136226

Заказать с доставкой: [email protected] или https://www.tg-me.com/falanster_delivery

5го сентября в Сербии попробую сказать пару слов об Ильязде как писателе без манеры и о том, как его романы дают возможность связать разнообразные языковые (и не только) эксперименты. Не знаю, что у меня получится, но сама конференция явно будет мощной - участвуют известнейшие слависты из разных стран.

А еще 5го сентября в Белграде вот такое мероприятие. Путь вычитания, В молчании, Пустырь, литературная апокалиптика и много-много радости! See you 👇

Встреча с Анатолием Рясовым
 
📖 Какие модернистские вопросы до сих пор не получили ответа?
Зачем писать роман в будущем времени?
Каким образом связаны литература абсурда и звуковые исследования?
Почему крупная проза не сможет обойтись без философии?
 
📚 Анатолий Рясов – финалист премии Андрея Белого, автор нескольких книг прозы и ряда философских эссе. Недавно в Новом литературном обозрении вышли его роман «Предчувствие» и книга «Едва слышный гул», Jaromír Hladík press выпустило исследования об Антонене Арто и Сэмюэле Беккете, а издательство Черный квадрат опубликовало теоретическое эссе «Образ без цели». Также в 2024 году в переводе на сербский язык был издан роман «Пустырь».
 
✨ Что вас ждет на встрече:
✔️ Живое общение с автором

✔️ Дискуссия о взаимоотношениях между modernity и contemporaneity

✔️ Возможность задать вопросы о книгах
 
🗓 Когда: 5 сентября (пятница), 19:30
📍Где: Белград, Гаврила Принципа, 29
💰Вход: свободный
📝Регистрация: @BelaVrana_bot
 
Поговорим с автором лично о книгах «Предчувствие», «Образ без цели» и многом другом. Приходите!❤️
 

Феноменология звука

Выкладываем запись лекции Анатолия Рясова «Введение в феноменологию звука» — второго события, прошедшего в рамках открытой программы «Лаборатории описания слухового наблюдения».

→ Лекция в VK
→ Лекция на YouTube

Феноменологический инструментарий активно задействуется в области звуковых исследований. Существует если не отдельное исследовательское направление, то как минимум ряд работ, вдохновленных теориями немецких и особенно французских феноменологов.

В своей лекции Анатолий Рясов — независимый исследователь, звукорежиссер киноконцерна «Мосфильм» и автор книги «Едва слышный гул. Введение в философию звука» — предлагает разобраться с тем, насколько успешны как сами попытки интеграции феноменологических установок в область звуковых исследований, так и развернутая против них критика.

Первая лекция ЛОСН: Евгений Былина «Звук, свидетельство, память. Как мы помним с помощью слуха»

Ранние фильмы Бергмана насыщены музыкой, и практически всегда она портит его картины. Сцены, которые в сценариях выглядят лаконичными и едва ли не бесстрастными, рушатся патетичными оркестровыми аккордами. В 50-х сотрудничество с академистом Эрландом фон Кохом сменит тандем Бергмана со специализирующимся на киномузыке Эриком Нордгреном, но мнимая обязательность присутствия композитора все еще будет мешать. Звучащая в «Земляничной поляне» арфа на крупном плане главного героя – это та степень сентиментальности, которую Бергман очень скоро перестанет себе позволять. С начала 60-х в его фильмах все меньше музыки, зачастую она звучит только на титрах или исполняется непосредственно в кадре, и чаще всего это фрагменты классических произведений, а не авторская музыка. Бергман все сильнее ощущает, насколько портят фильм драматичные кластеры струнных, разделенные паузами аккорды рояля в печальных сценах, ходы, связанные с темами героев. Иными словами, Бергман еще в 60-х объявил войну тем композиторским приемам, которые сегодня считаются неотъемлемой частью киноиндустрии. И едва ли не главный вывод: крупные планы героев и музыка практически несовместимы. Неудивительно, что во многих его поздних работах в титрах отсутствуют композиторы («Страсть», «Ритуал», «Сцены из супружеской жизни», «После репетиции», «Благословенные»). Впрочем, это освобождение от гармоний и мелодий впервые состоялось еще в фильме «На пороге жизни» (1958). Разумеется, это не значит, что Бергман не любил музыку, наоборот – слишком восхищался ею, чтобы превращать ее в избыточный декор. И она властвует там, где нет других звуков (например, в «Танце проклятых женщин»). Во время работы над звуковой дорожкой «Причастия» - партитурой из всевозможных шорохов, голосов и гулов – Бергман сформулировал это кредо в вопросе: «Зачем добавлять музыку к музыке?»

Существуют ли пространства, принципиально не охватываемые теологией? Способен ли стиль письма обозначить линию сопротивления в том числе политического? Могут ли художественные тексты вырваться за пределы теологической территории, границы которой очерчены иудео-христианской эсхатологией и философией Гегеля? На страницах книги Анатолия Рясова в споре о трансцендентности сталкиваются анархизм и философия права, постструктурализм и феноменология, политическая философия и эстетика. Но главными героями этого сюжета становятся писатели.

Анатолий Рясов. Образ без цели. Эссе о литературе, теологии и праве

Книга состоит из десяти недлинных эссе, в которых автор обращается к творчеству Марселя Пруста, Жана Жене, Пьера Гийота, Рене Домаля, Сэмюэля Беккета, Мориса Бланшо и Антуана Володина. Кроме того, одна из глав книги посвящена творчеству существенно менее известных российскому читателю Шарля Фердинанда Рамю, Клода Луи-Комбе и Луи-Рене Дефоре… Одни из перечисленных выше авторов несомненно были политизированы, других стилистические вопросы интересовали сильнее социальных; разной была и дистанция, которую они выстраивали с религией. Рясова, однако, в меньшей степени интересует явным образом артикулируемая позиция героев его эссе, чем сама манера их письма, позволяющая заходить на территорию, обычно эксплуатируемую теологическими построениями, и прорываться за ее пределы.
Горький

Способные показаться разрозненными сюжеты из истории западных художественных и интеллектуальных практик складываются здесь в одну, хотя и пунктирную, линию (так что слову «эссе», стоящее в подзаголовке, надлежит быть прочитанным не во множественном, а всё-таки в единственном числе). Но Рясов и тут — не историк ни литературы, ни искусства в целом и не теоретик их (как, впрочем, не правовед и не историк мифологии или религиозного воображения). О работе своих героев он, занимающий теоретическую позицию за пределами всех названных дисциплин (и не только их), говорит как философ и решает философские задачи, то есть — имеющие отношение к смыслообразованию вообще, как таковому.
Неприкосновенный запас

Фрагмент книги

650 руб. (включая почтовую пересылку)
1500 руб. с нашей книгой о Селине в составе ЛитПолит пака (до 15 сентября)

Внезапный обзор изданий по sound studies - которые должен знать каждый уважающий себя звукоинженер и аудиофил - от магазина звукового и видеооборудования (к слову, Огоярда я не читал): https://www.pult.ru/articles/interesting/priroda-slyshimogo-top-13-knig-o-zvuke/

Сенсация. Печатное издание "Пустыря" на ozon (откуда-то всплывший экземпляр) https://www.ozon.ru/product/pustyr-ryasov-anatoliy-vladimirovich-210993689/

upd - уже нет

Я слишком заражен федоровским исполнением стихов Дмитрия Озерского, поэтому в авторском чтении мне вечно не хватает мелодий, но вот «Мы с приятелем», по-моему, отличная запись. Текст, который сперва можно принять на подражание Сергею Михалкову или детским стихам Маяковского, оказывается пределом одиночества.

https://music.apple.com/ru/album/%D0%BC%D1%8B-%D1%81-%D0%BF%D1%80%D0%B8%D1%8F%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%BC/1649183864?i=1649184695

Отзыв Александра Уланова на «Незаживающий рай»
https://www.nlobooks.ru/upload/iblock/f44/gf0w57hh8g9207x0wlck31ex3plhnk7p/195-NLO-Ulanov.pdf

Confusion and vacillation, или почему постгуманизм оказался еще менее талантлив, чем спекулятивный реализм

Тезисы так называемых постгуманистов о незавершенности эволюции, апеллирующие в том числе к теории Батлер о плавучести гендера, и технооптимизм, засиявший еще в «Манифесте киборгов», плохо коррелируются с апроприацией экологического дискурса. И это лишь верхний слой снежного кома, который больше не способен никуда катиться. Грубо говоря: либо попытка (при)остановки уничтожения природы и принятие всерьез последствий антропоцена, либо нескончаемые операции по изменению тела и расширение правового плюрализма на роботов. И уж по крайней мере, зачарованность прогрессом не должна игнорировать прочную связь технологий и капитализма, в противном случае она мгновенно обнаруживает потенциал для очередной антиутопической конструкции. Одной из причин отсутствия сколь-либо прочного теоретического узла здесь является двусмысленное отношение к Хайдеггеру. С одной стороны, в разговоре о технике к нему так или иначе приходится апеллировать, а с другой – его «антропоцентризм» необходимо «преодолеть». При этом, например, апология искусственного интеллекта (куда точнее было бы сказать – машинного обучения) как актора, лишающего человека привилегии обладания словом, оказывается сведением функций языка к обмену информацией – то есть позицией, анализу которой Хайдеггер посвятил немало страниц как раз в рамках радикальной критики антропоцентризма. Но главный исток этой методологической путаницы – закрепившееся табу на трансцендентность: у Делеза эта стратегия сохраняла прочный философский заряд, а у его мнимых последователей выродилась в нескончаемую борьбу с собственной тенью. Собственно, представление Делеза исключительно как философа смешения потоков и всевозможных интенсивностей в некую колышущуюся массу, игнорирует предлагаемую им (например, в «Логике смысла») постановку проблемы: постоянное смещение границы отнюдь не равно ее исчезновению.

Автофикшн и милитаристская проза: точки соприкосновения

Чтение очередной статьи, в которой автофикшн провозглашается новым жанром, а буквально абзацем ниже те же самые тексты именуются романами, невольно порождает вопрос об исследовательской логике. Но есть и другие курьезы. Недавно была переиздана известная работа Ролана Барта «Сад, Фурье, Лойола», в которой он демонстрирует, что тексты, на первый взгляд, радикально альтернативные друг другу, в действительности представляют собой одинаковые практики письма, вплоть до использования одних и тех же приемов. Так, писателям, которые сторонятся друг друга как огня, даже просто из любопытства стоило бы посмотреть на свой конфликт глазами Барта. К примеру, в пространстве русскоязычной прозы и критики иллюстративным примером антагонистичных лагерей оказываются создатели автофикшн и так называемые писатели-военкоры, однако если дистанцироваться от политических разногласий, то можно обнаружить (скандал!), что не только стилистические, но и тематические особенности их продукции весьма схожи. Вот несколько тезисов (при желании список можно расширить):

⁃ беллетризация личного опыта
⁃ размывание границы между автором и героем
⁃ подспудный или открытый призыв к читателю разделить описанный (как правило – травматичный) опыт
⁃ гендерная проблематика (в одном случае – акцент преимущественно на феминность, во втором – на маскулинность)
⁃ завуалированное или явное присутствие политической составляющей (зачастую именно идеологическая, а не стилистическая разница и обуславливает обоюдное неприятие)
⁃ претензия на «демократичность»: ставка на широкого читателя и дистанцирование от авангардистской изощренности

Обе манеры письма предстают как извод давно известных литературных стратегий, при этом рьяно претендуя на актуальность и новизну. В более широком смысле все это является еще одной иллюстрацией смерти постмодернизма: на смену тезису «новое невозможно» (который по крайней мере пытался решить проблему выхода из модернистских апорий), пришли толпы ежедневных открывателей «нового». При этом запрос на производство нового больше не сопровождается потребностью в сколь-либо серьезной аргументации в пользу его новизны. Отличительной чертой современности является как раз то, что в искусстве (как и в политике, и в других сферах) явные эпигоны представляют свою продукцию как откровение.

На сайте лучшего философского журнала всех времен - Rigas Laiks (работающем в России с определенными усилиями) - открыли для онлайн-чтения большое интервью. Звук, язык, Арто, Пруст, Беккет, Swans, Хайдеггер, Юнгер, Кейв, Бибихин, ужас детства, будущее время и жанр романа https://ru.rigaslaiks.art/zhurnal/besedy/zhizn-dolzhna-sootvetstvovat-nevyrazimomu-20401

13 лет назад умер Ян Никитин. В 2000х в русскоязычном пространстве не появилось ни одной группы масштаба «Театра яда». Фрагмент концерта памяти Яна (2013), где мы с музыкантами ТЯ исполняли несколько его композиций. https://youtu.be/vfnQHy8PlE4?si=s8Y0-9d2sWhCTxY7

Ян Никитин - композиция по текстам Владимира Казакова: https://my.mail.ru/music/songs/нн-ян-из-владимира-казакова-a39011f174a17c78630b294379da782d

Беседуя с Ником Ландом, в атаке на модерн Дугин объявляет искусственный интеллект Антихристом, а чуть меньше чем через полчаса призывает к созданию традиционалистского и теологически ориентированного искусственного интеллекта. ОК.