Пожалуй, самое время написать про Темное Просвещение (Dark Enlightenment).

1/2

Итак, представьте (а может, и представлять не надо): вы белый мужчина (или женщина! that's fine too), вполне, может быть, успешный/ая. Хорошее образование в одном из лучших университетов не последнего западного государства. Хорошая работа в компании с громким именем, или, скажем, академическая карьера, или популярное заумное авторское медиа. В общем, не последний человек — действительно по-своему умный. И вот вы смотрите вокруг себя, читаете новости, и думаете — господи. Ну даже я бы лучше справил/ась. Зачем вы спрашиваете всех этих идиотов, которые выбирают еще бОльших идиотов. Дайте мне и таким как я принимать решения — заживем. Почему глупые люди мной управляют? Почему мой голос весит столько же, сколько их? И так далее.

Лозунги о четырех величайших годах в истории Америки, «Золотом веке» и возвращении Панамского канала (или тезисы европейских крайне-правых архофутуристов) — не шутка и даже не совсем так называемая «Нетфликс-политика» (когда политика начинает производиться и продюсироваться, как шоу — этими же инструментами, с теми же способами оценки успешности: массовостью, вирусностью и так далее), хотя она тоже. Это действительно желание жить в Золотом веке, вот только модель этого Золотого века — не какая-то утопически-прогрессивная картинка с летающими машинами (заметьте, кстати, как растворилась эта фантазия, которая, по мнению утопистов прошлого, давно должна была быть реализована), напротив, это движение назад, возврат к некоторому Золотому веку из прошлого.

Так называемые неореакционеры отсылают ко временам до Французской революции — что примечательно по своему. Они считают, что пока технологии и капитализм продвигали человечество вперед, демократия на самом деле тормозила наше развитие. Что, если объединить современный технологический процесс, но вернуться к классическим гендерным ролям, общественному порядку и монархии (или олигархии)?

В своей радикальной версии это довольно-таки маргинальное интернет-движение (теги: Кертис Ярвин (Mencius Moldbug), Anomaly UK, Майкл Аниссимов (Michael Anissimov) и так далее). Но похожие идеи можно разглядеть и у куда менее одиозных (в смысле — более массово популярных) товарищей — Питера Тилля и, конечно, Илона нашего Маска.

Реакционерами (сторонниками политической реакции) называли противников Французской революции — которые, в конечном итоге, восстановили во власти Бурбонов и развернули некоторые реформы. По этой причине считается, что политическая реакция анти-демократична, и неореакционеры — не исключение.

Они считают, что демократические режимы неэффективны, тормозят прогресс, накапливают долги, неправильно тратят деньги, они финансово нестабильны и подвержены кризисам. Решения, которые предлагают NRx, разнятся: кто-то топит за более или менее монархию, а кто-то (например, Ярвин) предлагает превратить национальные государства в корпорации с королем/исполнительным директором и аристократией/акционерами.

Идея Ярвина во многом очень напоминает позицию многих российских эмигрантов, особенно обладающих ресурсами — дизайн его государств-корпораций (рациональных монополистических нео-государств с приватизированной государственной, точнее, капиталистической корпоративной властью, разумеется, небольших — крупных стран остаться не должно) предполагает наличие права «на выход, а не на голос». Если гражданам не нравится, что делает их корпорация — они вправе выйти из неё и переехать в какую-нибудь другую. Корпорации выгодно сохранять наилучших людей — поэтому она ввяжется в конкуренцию и будет создавать лучшие условия для жизни. Эта идея так и называется — выход (exit), и она, в целом, не нова. Не нравятся услуги, которые тебе предоставляет государство/компания? Переезжай.

2/2

Другая идея Ярвина — так называемый «Собор». Именно Собор управляет западным миром. Это некая мета-институция, которая формируется в среде выпускников лучших университетов, тн либеральных медиа и прочих инструментов социального контроля. Она создает нормы и не дает высказывать позиции, противоречащие главенствующей «религии» левых. Например, говорить о «человеческом биоразнообразии» — скажем, нельзя сказать, что «азиаты, евреи и белые умнее черных и латиноамериканцев генетически» (то есть дополнить «божественное право» королей и аристократии «генетическим правом» элит) без того, чтобы быть заклеймленными «расистами». Понятно, почему эта идея хорошо приземляется среди определенной аудитории людей — которой, по сути, говорят, что они и есть естественные правители мира, но это право у них отнимает некий практически религиозный орден.

Очень важно понимать, что главная идея, которая существует в этом поле — свобода и демократия несовместимы. Именно она задает форму для очень многих процессов и действующих сил — от одиозных неореакционистских групп до реальных политик, за которыми стоят люди вроде Питера Тилля (который, я думаю, не считает себя неореакционистом). Они не отказываются от идеи свободы — просто они понимают её иначе. И это не может не влиять на ту среду, которая создается в технологических компаниях, в стартап-индустрии, и, теперь — в высших эшелонах американской политики. Это не просто пугало консерватизма, правого крыла или традиционализма — это нечто куда более сложное, ядро современной крайне-правой, крайне-неолиберальной политики.

Можно подойти к этой теме и немного с другой стороны — например, задаться вопросом: а насколько вообще...радикальная (по сути, речь идет про отказ от логики модерна) философская идея может считаться традиционалистской или реакционной, если она предлагает полную перестройку устройства мира в нечто, на самом деле, небывалое? Food for thought.

(Если вы хотите хорошо провести время, предлагаю к прочтению анти-реакциононную факу от Скотта Александра, который рассказывает, почему неореакционная мысль...сомнительна. Much shade. «Если вы скажете королеве Елизавете I, что в Британии 300 лет не было не-колониальных гражданских войн, она решит, что вы либо над ней подшучиваете, либо что сам господь бог послал множество ангелов лично поддерживать порядок»).

(Если вы хотите побольше почитать про позицию носителей этих идей (as we all should, как мне кажется, в текущем таймлайне — очень важно знать, на каких идеологических основаниях они стоят), то в этой статье собран отличный список ссылок).

(1/2) В попытках вспомнить, как думать, думаю следующее: про философию, реальность и селф-хелп.

Тезис первый: многомиллионная индустрия селф-хелп литературы, помогающих гуру, мотивационных спикеров и коучей личностного роста создает иллюзию полной индивидуальной самодостаточности и авторства собственной жизни — по сути, неолиберальный инструмент контроля и воспитания правильных, «подходящих» типов личности, орудие дисциплины. «Работать надо над собой, а не над обществом».

Тезис второй: селф-хелп как жанр тесно связан с западной философской традицией, которая начиналась, собственно, с учений о счастливой, добродетельной жизни. Сократ считал, что «неисследованная жизнь не стоит того, чтобы жить». Этика Аристотеля — это, по сути, собрание советов о том, как прожить жизнь эвдемоническую, счастливую: «Подобно тому как на олимпийских состязаниях венки получают не самые красивые и сильные, а те, кто участвует в состязании (ибо победители бывают из их числа), так в жизни прекрасного и благого достигают те, кто совершает правильные поступки» (Никомахова этика). Философия издавна в значительной степени играет на поле советов о том, «как жить».

Можно ли сказать, что философия — это тот же селф-хелп, только в профиль? Должна ли философия служить орудием помощи самому себе? Может ли она вообще это делать? Я бы сказала, что тут есть интересный нюанс.

Античная этика была тесно связана с метафизикой и политикой. Она выводилась из основ мироустройства — из устройства физического мира (физика, математика, естественные науки), мира богов (религии и культы) и мира людей (политическое сожительство, устройство общества и полиса). Путем к счастью было познание мира и своей роли в нем: чтобы прожить хорошую жизнь, нужно установить ясную связь с реальностью. Стоическая философия о непривязанности к вещам, на которые мы не можем повлиять, не имеет смысла без стоической же веры в божественное провидение: стоическая жизнь — это жизнь, в первую очередь, в соответствии со своей природой, которая предопределена заранее (детерминизм) и которой управляет логос. Стоические практики — это принятие своей судьбы, следование логосу. Но современный стоический селф-хелп изымает божественный «центр» из этой философии, оставля только практики. Или, скажем, аристотелиевская эвдемония — она не имеет ничего общего с индивидуальной реализованностью, она достигается через не-эгоистическое теоретическое созерцание мира. Достойная жизнь Аристотеля — это жизнь в первую очередь в достойном обществе, это этика не индивидуального счастья, а коллективного благополучия и свободы.

Но между философией Аристотеля и стоиков (например, Эпиктета) есть разница — Аристотель рассказывал, как прожить эвдемоническую жизнь свободному гражданину полиса, который мог вести политическую речь и совершать политические поступки, то есть свободному влиять на мир вокруг себя. Стоики же создавали этические принципы для граждан Римской империи, уже практически лишенных политической свободы — поэтому они делали ставку на свободу внутреннюю (мы должны четко понимать, что находится в нашей власти, единственная свобода — внутри нашего ума). У Аристотеля раб никогда не может быть свободным, так как он обусловлен внешними обстоятельствами. У стоиков даже раб может быть свободным — если выберет считать свободой то, что с внешними обстоятельствами не связано. Иными словами, ответ на вопрос «как прожить жизнь, которую стоит жить» следует не только из этико-моральных соображений, но из того, каким мы видим мир, как мы воспринимаем реальность, как мы с ней соотносимся сами.

(2/2) Более современная нам моральная философия (с подачи Дэвида Юма, но и не только) не изучает, как жить добродетельно, она рассматривает со всех сторон, что такое эта добродетель есть. Моральная философия работает с абстрактными аргументами и отдаленными от повседневности вопросами. Другие науки тоже расступились, каждая в свою сторону — а вопрос о том, как, собственно, человеку жить более счастливую, добродетельную, просветленную, свободную, актуализированную (и так далее) жизнь, так и остался «ничейным». (Можно предположить, что свято место пусто не бывает, и теперь у нас там идеология — но это другая тема).

Но хочется, однако, все же уйти от набившего оскомину ответа «философия дает нам новые концептуальные линзы, учит мыслить более ясно, уточнять значение слов» и тд. Это так, все понятно. Хочется, однако, чтобы философия (как и селф-хелп) не оставался «методом-в-самом-себе» — для этого должны появиться понятные границы, предпосылки и *цели*. Более того, мы, на самом деле, уже знаем, какие — это связь этики с основами устройства реальности. Здесь возможны, например, четыре опции.

Связи нет. Это классический селф-хелп: он останавливается за шаг до, отвечая на вопрос «как быть счастливым вообще» (что, как мы понимаем, политически и практически проблемно).

Связь есть, но мы принимаем решение туда не смотреть. Это вопрос «как прожить хорошую жизнь несмотря на то, что мир устроен вот так». Например, ты можешь чувствовать себя бесконечно счастливым, но какой в этом смысл, если на деле ты уставший, застрявший в несправедливом обществе, занимающийся вредными вещами и убежденный ценить то, в чем нет никакой ценности, верить в то, что не является правдой? Вопрос, на самом деле, очень сложный — вполне возможно, в этом смысл и есть, быть счастливым, несмотря ни на что. Но, кажется, что этот выбор должен быть осознанным — понимая все вышесказанное, осознавая реальность, как она есть, я могу выбрать добиваться субъективного ощущения счастья.

Связь есть, и это вызов мне. Это вопрос «как должен быть устроен мир, чтобы я мог прожить в нем хорошую жизнь». Это активная, но индивидуалистическая позиция. Пока я строю мир, удобный мне, в соседней песочнице кто-то занят тем же самым — и неизбежно наши миры помешают один другому.

Связь есть, и это вызов миру. И, наконец, наш «философский» вопрос — «как должен быть устроен мир, чтобы я и другие люди могли прожить в нем хорошую жизнь». Это пространство для постоянной интеллектуальной тревоги — в том смысле, что мы никогда не сможем удовлетвориться, сказать, что — все, вот теперь-то мы достигли лучшей формы устройства нашего общества / или, мол, что так было всегда / так устроен мир, поэтому никакого иного выхода, чем текущая ситуация (и поисков способов с ней примириться) нет. Крайность здесь очевидна — жизнь в замке из слоновой кости или полная интернализация (я никогда не буду счастлив, потому что мир всегда устроен как-то несправедливо).

Но, как мне кажется, в любом случае невозможно не связывать с размышлениями о хорошей жизни постоянное уточнение своего видения и понимания реальности, всегда считать его чуточку неполным, всегда смотреть, соответствует ли этика моих поступков моим взаимоотношениям с миром — или тому, какими я бы хотела, чтобы эти отношения были.

Опять же, тоже рабочий вариант.

Мы?

Иногда хочется простого человеческого читать классических философов и постить классические мемы.