Продолжаю изучать всё доступное из творчества Сигеру Тамура, и в этот раз я наткнулся на настоящее сокровище. Мне в целом нравится всё, что я видел/читал у него, но тут я оказался просто в полном восторге. В первый раз на моей памяти он перестал фиксироваться на небольшом наборе постоянных персонажей и сфокусировался на самой Фантасмагории, создав завораживающий калейдоскоп из образов. При этом большинство персонажей тут есть, начиная с героев «Ginga no Uo: URSA minor BLUE» и заканчивая лично профессором Хоппом в двенадцатом сегменте. Но они тут проходят фоном, нам показывают сам мир. И мне это очень понраилось.

На самом деле я не ожидал от себя такой реакции. При проверке скачанного мне бросился в глаза крайний минимализм реализации, напомнавший смесь пиксель-арта с ранними флеш-роликами. Сам Сигеру сознательно обыграл данный эффект в сегменте про «цифровую зону» где всё превращается в квадратики. Пиксельное аниме из девяностых, мир по прежнему полон сюрпризов.

На самом деле это даже не Adobe Flash, это ещё Macromedia Director, доминировавший в девяностые ранний видередактор. Полное отсутствие в анимации любых аналоговых элементов объясняется очень просто. Это ролики из игры. Вернее мультимедиа диска, никаких признаков игрового процесса в описаниях изначального варианта не наблюдается. Игрок просто заходил на разные локации и от нажатие на предметы включались маленькие ролики. По меркам Японии девяностых это наверное игра, тогда хватало странных экспериментов. Саму идеи оживить серию иллюстраций Тамуры предложил Мицуо Сионага, продюсер «Ginga no Uo» и «Kujira no Chôyaku». Подозреваю что именно ему и пришло в голову, что материал на cd-rom можно слегка обработать напильником и издать в качестве OVA. Именно это мы и видим, коллекцию закольцованных роликов из 95-го года, на которые в 99-ом наложили музыку и монологи. В некоторых случаях для диалогов написали интертитры, что превратило ролики в немую пиксельную анимацию.

Сюжет, повторюсь, отсутствует. Есть несколько историй, одна из которых связывает первый и последний ролик. Это история мумии из Южного Континента, отправившейся на Север смотреть на проецируемое там на небо северное сияние. Была и другая история, снеговика отправившегося на юг. Но там всё кончилось предсказуемо плохо. Зато мумия вернулась к празднику всплывающего из залива Месяца.

Большинство локаций мне уже знакомы по главам из двух томов «Phantasmagoria Days
[ファンタスマゴリア・デイズ]». Страны Кактусов, Грибов, Самогонщиков, Пустыня Времени и место где падают звёзды. Стеклянный Океан тоже тут. Но я реально удивился тому, сколько отличных идей Сигеру так и оставил в виде набросков, не разработав до размера полноценной манги или OVA. С другой стороны именно это и делает «Фантасмагорию» настолько впечатляющим проектом. Мы словно заглядываем в огромный и сложный мир, из которого видим только отдельные элементы. Отблески грандиозного целого, целиком известного только автору. И мне лично очень жаль что эти игра/OVA так и остались единичным экспериментом с мультимедиа. Я бы такие пятиминутные ролики мог годами смотреть, не думаю что они мне когда либо надоели бы. По моему одной пародии на Тима Бартона уже хватает для высочайшей оценки.

Да, я сперва думал сесть вечером и нарезать весь файл на пятнадцать пятиминутных сегментов. Но потом понял, что эти ролики никогда не показывались отдельно по телевидению.

Fantasumagoria (1995/1999)

01 Aurora Show [Ōrorashou/オーロラショウ]
02 Rainbow Valley Paint Factory [Niji no tani enogu kōjō/虹の谷絵の具工場]
03 Glassy Ocean [Garasu no umi/ガラスの海]
04 Southern Continent [Minami no tairiku/南の大陸]
05 The Day When the Light Bulb Shines [Denkyū-hatsu hikari no hi/電球発光の日]
06 Ghost Town [Gōsutotaun/ゴーストタウン]
07 Mushroom Village [Kinoko-mura/キノコ村]
08 Bootleg Liquor [Mitsuzō sake/密造酒]
09 Cactus Town [Saboten no machi/サボテンの街]
10 Hon'yara Bakery [Hon yara bēkarī/ほんやらベーカリー]
11 Altair Tavern [Arutairu no sakaba/アルタイルの酒場]
12 Artificial Moon [Jinkō no tsuki/人工の月]
13 Digital Zone [Dejitaruzōn/デジタルゾーン]
14 Night of the Falling Star [Nagareboshi no yoru/流れ星の夜]
15 The End of the Journey [Tabi no owari/旅の終わ]

На прошлой неделе в моей родной Латвии буквально все праздновали Līgo, да так что ощутимый процент моей фейсбучной ленты состоял из фотографий в дубовых венках и рекламы трезвых водителей. Поскольку я уже отпраздновал к тому моменту в Англии солнцестояние, посмотрев на танцоров мориски, то поэтому в Янову Ночь я просто посмотрел весьма своеобразный фильм по теме, вызвавший у меня очень противоречивые эмоции.

Если честно, я сильно сомневался в том, что этот фильм стоит выкладывать. Причина проста, для абсолютного большинства читателей этого канала данный фильм будет просто мутной мешаниной на непонятном языке. Смесью грандиозной пьянки, религиозного психоза и патриотических лозунгов. Наличие английских субтитров тут не очень помогает, переводчик сильно сократил произносимое в кадре. Я лично сильно удивился тому, что в глубинах моей памяти хватило латышских слов для понимания пропущенного. У большинства из тех, кто попробует посмотреть фильм, такого преимущества не будет. Но самое главное - боюсь мало кто из зрителей при взгляде на экран лично вспомнит собственное латвийское лето двухтысячного года. Моя реакция на фильм основана именно на том, что я всё это помню. Помню, как меня всё это раздражало.

Постсоветское пространство в девяностые было не просто зоной коллективного рессентимента. Это было пространство рессентиментов во множественном числе, конкурирующих и направленных друг на друга. У меня уже скопился достаточно длинный список российских фильмов девяностых, отражающих эти коллективные травмы. Но то специфическое состояние сознания, отражавшееся в довольно маловменяемых фильмах, не ограничивалось территорией молодой Российской Федерации. Но в случае с Латвией невозможно выдать список фильмов отражающих коллективное бессознательное девяностых. По очень простой причине, кинопроизводство в девяностые почти полностью встало. Что уже является важным симптомом происходившего в стране. Среди немногих снятых в начале десятилетия фильмов были очень интересные, вроде очень любимого мной хоррора «Паук [Zirneklis]». Ещё был очень любопытный по описаниям «Drosme nogalināt» Граубе и Линги, который я реально хочу посмотреть в будущем, подтянув язык. Даже несмотря на то, что ура-патриотические «Rigas sargi» Граубы вызвали у меня в своё время приступ очень токсичной желчи. Сейчас я перечитал свой текст про «Стражей» и вспомнил своё психологическое состояние перед эмиграцией. Эта рецензия была выложена за две недели до отлёта буквально в никуда.

В описании полуживого состояния латвийского кинематографа я упомянул и Стрейча как живого классика и патриарха. Однако подозреваю, что если бы я в начале нулевых вдруг посмотрел «Мистерию», то скорее всего захлебнулся бы желчью уже на эпизоде танцев под šlāgeri, где только ионики не хватает для полного счастья.

Сейчас же я смотрел на всё немного другим взглядом. Не только потому, что я узнал очень и очень многое, включая даже место съёмок (это Krimuldas Muiža под Сигулдой, дико красивое место), просто я достаточно постарел для ироничного отношения к собственной раздражительности из прошлого. Это смешно признавать, но мне так не нравились пьяные танцы на Лиго в первую очередь потому, что я построил в своей голове идеализированную картинку солярного праздника и не мог совместить её с профанической реальностью. С которой, к тому-же, никак не получалось слиться. Вот и праздновал в гордом одиночестве танцуя вокруг костра под «Хороводную» от «Странных Игр». Не шутка, это реально было в 98-ом.

Ну а неприязнь к мелкобуржуазной ксенофобии (прекрасно заметной в рассматриваемом фильме с его шутками про афролатыша в whiteface) толкнула меня в итоге в вполне полноценный великодержавный имперский шовинизм, поэтому не мне сейчас критиковать чужой рессентимент, тем более основанный на вполне реальной национальной травме.

продолжение текста

начало текста

Так вот, при просмотре трезвым взглядом, без излишних предрассудков, фильм оказывается вполне точной демонстрацией латвийского цайтгайста конца девяностых. Не вполне адекватным, но злым и самоироничным. С повальной нищетой. Взаимной ненавистью на основе происходившего в советское время. Бомжующими старыми чекистами, мочащимися в пиво честным латышам из чистой вредности. И разбогатевшими советскими функционерами (в лице Демонического Физрука) оплачивающими откровенно бездарное антисоветское кино.

Ну и с наивной надеждой на то, что души замученных всё-таки поднимутся и лично отомстят всем перечисленным.

Разумеется на выходе получилась полная каша. Фильм сперва маскируется под комедию про переодевшихся в женскую одежду народных мстителей, охотящихся за старым чекистом. Потом под комедию о кинрпроизводстве, с попыткой снять хоррор, где распятый Иисус лично преследует упомянутого чекиста даже не слезая с креста. На самом деле это очень смешной эпизод с гиперэнергичной ассистенткой рассуждающей о грандиозном смысле и актёре любителе, отказавшимся лезть на крест по причине своих неоязыческих убеждений. Если честно, будь весь фильм выдержан в духе этого эпизода, то я бы и слова дурного про него не сказал, так как это реально хорошая комедия. Не совсем политкорректная, но хорошая. Только затем зловещий чекисткий бомж вылез из кустов с гвоздями и началась кровавая мелодрама с буквально вылезающими из шкафа советскими скелетами. После чего фильм снова стало смотреть довольно скучно. Впрочем это не отменяет его уникальности. Он снят в странное время, когда почти ничего не снималось. И по настоящему передаёт дух этого странного времени. Ставший для меня лично зеркалом, позволившим заглянуть в собственное прошлое.

Скорее всего для других зрителей это будет просто забавный образец паракинематографа. Неровный, но уникальный.

Vecās pagastmājas mistērija [The Mystery of Old Parish House] (2000)

Вышел приговор по делу «Церкви последнего завета». Виссарион и Ведерников получили по двенадцать лет. Редькину дали на год меньше, но по ленте новостей прошла именно его фамилия, благодаря заметному прошлому. Всё таки не каждый день за руководство сектой закрывают бывшего поп певца и одного из многочисленных вокалистов «Интеграла».

Мне стало интересно, есть ли у героя дня студийные записи, ведь на чудовищных «Мутантах», единственной пластинке «Интеграла», его вокал отсутствует. В сети нашлось только одно место с внятным изложением музыкальной карьеры Редькина. Это страница на прозе.ру, куда виссарионовцы сливают всё, что он пересылает на волю. И заметка «А был ли барабанщик?» оказалась реально познавательной в плане истории поздне-советской поп музыки:

«23 февраля 1992 года на концерте в Ворошиловграде (Луганске) роль перста судьбы сыграл пьяный милиционер. Он возжелал в этот праздничный день спеть со сцены во время выступления Жени Белоусова, но не получил дозволения от нашего дружного коллектива и, распереживавшись из-за этого, выбил мне после концерта передний зуб и разукрасил синяками мою физиономию.

       В результате на концерт в Ригу я не поехал – зрителям, и особенно девушкам, вряд ли бы понравилось моё художественно расписанное, беззубое лицо, – остался в Москве залечивать раны… И благодаря этому попал на встречу с Виссарионом в Строгановском художественном училище. Это было 28 февраля 1992 года.

       Я встретил того, кого искал встретить, – друга, наставника, директора моего концерта с наименованием «жизнь». Он помог расставить всё по нужным мне местам в моём дозревающем понимании Мира. Два–три месяца я ещё продолжал ездить на гастроли в программе Жени Белоусова. Подошло время, когда Жека предложил работать концерты вдвоём, без других исполнителей. Это, конечно, давало возможность большего заработка.

       В поездки я брал с собой распечатку с основами и заповедями Учения. Иногда рассуждали с ребятами о целях и смысле жизни. У меня появилось соответствующее этим беседам прозвище «Падре Вадим». Как-то накануне лета, на обратном пути с гастролей, ко мне в купе заглянул Женя и попросил до утра эту распечатку.
       Утром, уже перед прибытием в Москву, вернул мне текст, и у нас состоялся недолгий разговор. Жека сказал мне, что, скорее всего, в этом тексте всё правильно и надо стремиться так жить. Но он больше не будет читать эту распечатку, не будет углубляться туда, потому что не готов так жить; не готов терять то, что приобрёл, став известным и популярным. Он тогда грустно улыбнулся: многие рядом с ним, потому что он – Женя Белоусов, имидж надо поддерживать, женщинам дарить машины и шубы, содержать их, на всё это нужны средства…» Конец цитаты.

Даже жаль, что Редькин не был убедителен, из Белоусова в другой реальности получился бы прекрасный гуру.
Да и не только из него, главным сюрпризом в тексте для меня стали тесные связи между редькинской группой «Поезд 26» и их соседями по Воронежу из «Сектора Газа». При желании можно придумать альтернативную историю, где в Сибирь с ним уехал бы ещё один бывший гаишник.

Закончились месяцы, подробно описанные в «Фастах». В принципе мне пора уже прекратить выкладывать сюда Овидия, его календарные стихи реально важны, но остальное сохранившееся творчество не очень подходит для этого канала. Точно буду читать для себя в свободное время, это реально интересный автор. Но именно для себя, немного сомневаюсь в том, что найду там что нибудь полезное для читателей.

Для закрытие темы решил выложить русский перевод от Фёдора Петровского с комментариями Михаила Гаспарова и Сергея Ошерова. Просто версия Фрезера по настоящему грандиозна и громоздка. Она полна важнейшей информации и внимательна к мельчайшим деталям, но совершенно не передаёт изначальную лёгкость и ненавязчивость поэзии Овидия. Оставляя у читателя довольно искажённое впечатление.

Сперва я думал просто вырезать поэму из классического советского издания в «Библиотеке античной литературы». И добавить к файлу вырезанные комментарии, тем более что их на удивление мало, после многотомного опус магнум Фрэзера можно сказать что их вообще нет. Но потом я понял, что не хочу вырезать прекрасную вступительную статью Гаспарова, убедительно доказавшего, что даже самые раздражающие современного читателя фрагменты поэзии и жизни Овидия по сути вытекают из его почти патологической, наивной доброты. Он реально верил в то, о чём писал, и был по настоящему потрясён столкновением с политической реальностью ранней Империи. Ну и раз я решил выложить предисловие, то придётся поделиться и остальными переводами. Именно придётся, я буквально с детства ненавижу привычку советских издателей выпускать сильно сокращённые варианты античных книг, причём даже не объясняя, что именно вырезано и зачем. В элегиях лакуны заметны по нумерации и это вызывает большие подозрения по поводу основных текстов. Впрочем «Фасты» я уже пару раз прочитал на английском и лакун не заметил. Ключевая для понимания истории с изгнанием «Ars Amandi» тоже выглядит целой, советские цензоры ухитрились пропустить даже рассуждения Овидия о том, что ему важно доставить партнёру сексуальное удовольствие и поэтому он не любитель мальчиков. Что, кстати, вполне подтверждает тезис о нём как необычном для античности добряке и не эгоисте. Вообще при прочтении «Науки» я окончательно убедился в том, что эта поэма была для Августа только формальным предлогом для ссылки. Версия с заходом не в ту дверь, прямо в центр некого события с участием Юлии Младшей Агриппины выглядит более чем логичной, тем более что сам Овидий в стихах очень прозрачно намекает на нечто подобное. Но я по прежнему подозреваю что это событие неким образом связано с подготовкой к обожествлению Августа, очевидной по «Метаморфозам».

Из сокращённых в издании книг меня реально заинтересовали две, написанные в изгнании. И в
«Tristia» и в «Epistulae ex Ponto» есть очень любопытные этнографические описания гетов и вообще жизни на северной окраине Империи. Одна проблема, эта окраина описана как _очень_ северная, судя по жалобам Овидия берег Чёрного Моря находился чуть ли не за полярным кругом. Скорее всего это было просто преувеличение своих несчастий с целью разжалобить Августа и убедить хотя-бы сменить место ссылки. Но тогда и дикость страшных гетов может быть несколько преувеличена. Буду искать хорошее критическое издание, в идеале с климатологическим комментарием.

Что касается главного текста в издании, то про «Фасты» я уже писал неоднократно и мне почти нечего добавить. Просто советую обратить особое внимание на Парилии и Лемурии, там очень подробные описания самих ритуалов. Мне лично при очередном перечитывании стал очень интересен повторяющийся образ взаимодействия легендарных правителей и нимф конкретных источников. Эвандер и его мать Кармента, Нума и его жена Эгерия, там описаны очень архаические ритуалы, слегка замаскированные под псевдоисторию вполне в соответствии с «La religion romaine archaique» Дюмезиля.

Publii Ovidii Nasonis [Предисловие, перевод и комментарии — Михаил Гаспаров, Сергей Шервинский, Сергей Ошеров, Фёдор Петровский, Надежда Вольпин, Зинаида Морозкина, Алексей Парин]
(Первоисточники)
Овидий: Элегии и малые поэмы