Я давно хотела в Сеул. В основном из-за его мифа среди москвичей и лондонцев как столицы насмотренности. Преподаватель по luxury-маркетингу в Goldsmiths однажды сказал: «Все думают, что тренды рождаются в Шордиче, а они давно живут в Корее. Они чемпионы по UGC-контенту».

Вопросов не осталось. Безвиз, относительно доступный билет как из Москвы, так и из туманного Альбиона — и вот я уже в экономе China Southern, мечтая о мини-круассанах из Nudake и рилсах в Gentle Monster. Поездка была спланирована по принципу «музей вместо магазина»: в Лондоне ты идёшь в Tate Modern, а в Сеуле — в Ader Error. Маркетологи уверяют, что покупка — это просто плата за арт-впечатление. Ну что ж, заплатим.

Мечты включали: кремы для рук с финтифлюшками, бесконтрольный набег на снеки в 7/11, лежание в отеле под дораму и тревожный счётчик в банковском приложении после дня в мире концептуального капитализма.

Уже по роликам в аэропорту я поняла, откуда в Корее появились «Паразиты» и «Игра в кальмара». Спойлер: если ты уронишь чемодан на эскалаторе, последствия покажут в красочных кровавых подробностях. Воображению тут разгуляться не дадут. Вагоны в метро — в два раза шире европейских. Первое слово, пришедшее в голову при выходе из подземки — «стерильность». А еще здесь почти не работает Google Maps и Apple Pay, ну и не надо. Дружественная страна!

Для меня важно сначала «присвоить город» — пойти без плана, свернуть не туда, ошибиться в маршруте и посмотреть, чем он дышит, какие у него трещины и какие цветы растут. А уже потом тщательно выстроенная программа с искусством, кофейнями и корейским барбекю. Но сначала Мендон с его хаосом: уличной едой во фритюре, EDM с кейпопом, масками со скидкой и бесконечными магазинами кислотной херни. Ты не останешься без денег потому, что у тебя что-то украли — ты сам всё выложишь ради брелка на сумку и инста-десерта.

Корейцы — мастера культурной политики. Они превратили свою поп-культуру в экспортную стратегию: K-pop, skincare, мода, даже урбанизм. Это не просто тренд, а национальный проект. В местной достопримечательности, а именно косметичеческом Olive & Young у меня начинается паническая атака, но и это не помешало мне купить пятый блеск для губ. Однако, уверена, что секрет местных женщин с подтянутой кожей не в масках с улиточной слизью, а в кимчи три раза в день и в отсутствии завтрака (чтобы на ужин влезло больше pork belly). Ну и 600+ клиник пластической хирургии.

Про еду: любовь к ферментированному, чаю, супам и мясу. Они едят много говядины, свинины, морепродуктов, лапши, риса, супов, блинчиков, кимчи. Ттокпокки, пибимпабы, Хоттеоки. Запивают рисовым вином и соджу. Уплетают живого осьминога, кровяную колбасу, хотпоты, жужуби чай с китайским красным фиником, Любят ферментацию. Завтрак? Это вестернизированная роскошь. Яичко с жидким центром из комбини максимум. Здесь стаканчик Starbucks это признак статуса, как в Москве 2014 и столики строго на одного, заказ через экран, оплата там же. Жареная курица — отдельная религия. Как и солёный хлеб. Да-да, тут в очереди за ним километровые. Оказывается хлеб бывает не только сладкий, вау!

Не могу не отметить, что местные мужчины романтичны. Опрятные красавцы ходят за ручку с избранницами, носят бежевые штаны и фотографируют своих девушек в кафе с лотосом. На третий день тоже начинаешь хотеть корейского бойфренда, который будет делить с тобой десерт и плести парную фенечку.

На красный свет корейцы не переходят, хотя светофор тянется в вечность. Для иностранцев отдельные приложения и даже таблички с пометкой “foreigners or disabled”. Разница «они и мы» ощущается остро. Социальные проблемы, уровень суицида, импичмент — всё это не видно обычному туристу вроде меня. Как и мусорок или продуктовых магазинов. Совет «не ходите в туристические места» работает не везде. Туризм не просто так придумали. Он даёт тебе столько, сколько ты готов выдержать.

Всё мигает, пищит, уговаривает и фотозонит. Реклама становится частью архитектуры. После Сеула хочется в комнату сенсорной депривации. А потом, конечно же, обратно. Я еще не все сфотографировала!

#путешествия

Вернёмся к московским новостям.

На сцене Теодор Курентзис и Российский национальный молодёжный симфонический оркестр. Вокальные партии — Алина Черташ (меццо-сопрано) и Софья Цыганкова (сопрано).

В программе — Малер. «Песни об умерших детях» и Четвёртая симфония. Если вы ничего не понимаете в классической музыке, как выяснилось, именно с Малера можно (и нужно) начинать. А Курентзис идеальный проводник. Музыка Малера как тревожное предчувствие, местами невыносимая по эмоциональной плотности, но при этом проникающая внутрь.

Удивительно как Курентзис управляет не только оркестром, но и залом. В момент, когда тишина повисла в воздухе и зрители уже готовы были хлопать, одно едва заметное движение его руки, и филармония снова замерла. Наблюдать за его руками отдельное удовольствие.