Человек-всё-психологизирующий соткан из психологической болтовни и толков (в хайдеггеровском смысле). Он умеет превращать любое общение в разговор на пси-темы. Он указывает другим на нарушение «своих границ» и трепетно реагирует на любые проявления «психологического насилия», которым для него может стать чей-то «слишком громкий» парфюм или музыка из чужих наушников в общественном транспорте. В терапию человек психологический приходит для подтверждения своей исключительности и грандиозности через грандиозность и исключительность своих проблем, а в его надменном взгляде можно прочитать: «Ни один психолог мне не поможет!». Он психологизирует абсолютно всё и принимает самокопание за желание «быть в контакте со своими чувствами». Собственный внутренний мир является для него «сверхценной идеей», вокруг которой вращается всё остальное. Он требует эмпатичного отношения и активного слушания со стороны других, поскольку «конституционально сверхчувствителен и склонен к перестимуляции».

Такая форма человеческой жизни принципиально аполитична, так как замкнута на себе и не интересуется кем бы то ни было ещё. При любом обнаружении Другого человек психологический или мгновенно встраивает его в свои внутренние процессы, используя в качестве нарциссической ортопедии, либо ощущает себя «жертвой» чужих интервенций, если «чужак» слишком настойчиво обнаруживает отличия от собственного Я пси-человека. Солидарность, кооперация или коллективная форма протеста вызывают у такого человека лишь ступор и когнитивный диссонанс. «Начните с себя!» и «работайте лучше над собой!». Там, где соприкосновение с Другим возможно — это или сговор, или комменсализм: «Мы сотрапезники, не больше!».

Из статьи «Закат человека разумного. Учебник (не) фантастической антропологии».

Жорж Батай — это уникальный мыслитель, чья философия сначала нарушила привычные концептуальные границы, но впоследствии задала узнаваемую стилистику мышления на грани. Но что именно он понимал под трансгрессией? В чем состоял базовый материализм Батая? И что такое гетерология с атеологией? Эти и другие вопросы обсуждаем с Иваном Кудряшовым в подкасте, посвященном мысли Жоржа Батая, его отношению к тьме, эротизму и религии.

https://youtu.be/z994L6xahwQ

Согласно плоской онтологии, всё существует на равных онтологических основаниях, нет никаких уровней существования и ни один объект, включая человека, не является средоточием бытия. В том или ином виде подобную позицию разделяет множество современных философов, связанных с новым материализмом и спекулятивным реализмом. Захар Неустроев перевел статью Рэя Брассье, который критикует плоскую онтологию и её главных сторонников, которыми являются Мануэль Деланда, Леви Брайант и Грэм Харман.

Лидийский пастух с Кольцом Гига имеет возможность совершить любое преступление, не опасаясь расправы. Эта способность совершать несправедливость, не опасаясь возмездия, делает пастыря «равным богу среди людей». Главкон хочет, чтобы Сократ продемонстрировал, что даже у лидийского пастуха есть основания быть справедливым, но Главкон, несомненно, требует невозможного. Как предполагают и Эпикур, и Юм, между богами и смертными, между людьми и животными не может быть справедливости. Справедливость — это отношения между относительно равными. Юм предполагает, что если бы существовали виды настолько слабые, что они никогда не могли бы надеяться причинить нам вред, мы не смогли бы обращаться с ними справедливо. Как только пастух получает Кольцо, он больше не находится в обстоятельствах справедливости со своими товарищами. В таких случаях правила справедливости не приводят надёжно к атараксии. Эпикуреец, однако, понимает, что в реальном мире бросается в глаза недостаток всемогущих магических колец. Мы существуем, по большей части, в условиях справедливости, и, следовательно, правила справедливости имеют тенденцию быть надёжными инструментами. Наши товарищи примерно так же сильны и слабы, как и мы. Как выразился Дэвид Готье, «люди живут и должны жить в обстоятельствах справедливости». Гоббс был прав, полагая, что какими бы неравными люди ни были во многих отношениях, мы всё же примерно равны в способности причинять друг другу вред. Это означает, что какие бы случайные асимметрии власти и ресурсов ни возникали, обстоятельства справедливости сохранятся.

Из статьи «Примирение справедливости и удовольствия в эпикурейском контрактаризме».

Мораль — это ложь, а любые нормы и ценности относительны? В обычной жизни нетрудно встретить людей, которые так считают. Поскольку философам необходимо обосновывать свои взгляды, то они реже склоняются к подобной позиции. Но когда философы всё-таки отрицают мораль, то они обычно предлагают нечто большее, чем броские заявления. Андрей Леман рассказывает о теории моральных ошибок, которая является наиболее влиятельной формой обоснованной критики морали в современной философии.

Человек не данность, он не предзадан, он — постоянное становление. Процесс его становления и составляет драму существования. Само определение экзистенции (ex-istentia) — как исходящей из себя, выходящей за свои рамки — намекает на специфику человеческого существования. Для экзистенциалистов оно драматично по четырем причинам:

1) Существование не имеет исходной точки из субъекта: собственная точка зрения на события появляется не сразу со старта физического существования, всю оставшуюся жизнь преследуя индивида больше как чужое свидетельство — рождение субъекта сущностно не собственное событие, а чужая реконструкция своего переживания, рассказанная субъекту свидетелем.

2) Существование субъекта не завершено для него лично — оно прерывается смертью, пережить которую субъекту как некое целостное событие не суждено. Смерть — это не событие для себя, а скорее способ существования, структурирующий многие области жизни субъекта (как в убегании от неё, так и в принятии).

3) Постоянное становление человека лишает его надежной опоры. Ничто нельзя считать оконченным или завершенным, данным раз и навсегда. Взгляды экзистенциалистов по восприятию факта временности расходятся (Сартр полагал человека как постоянную, обреченную на тщету и абсурдность существования, актуальность, в то время как Хайдеггер видел в этом шаге французского философа неверное истолкование фундаментальной онтологии), однако именно временность и неустойчивая безосновность являются двумя важными структурирующими экзистенцию элементами.

4) Экзистенция неразрывно связана с субъектом. Это делает её трудно теоретизируемой, потому что невозможно отдалиться от экзистенции именно как от переживания. Это даёт ей возможность быть глубоко личной, потому что пережить чужого витгенштейновского «жука в коробке» можно только через анализ внешних проявлений поведения другого субъекта и построения модели его внутреннего переживания на основе собственного имеющегося опыта или, выражаясь в рамках феноменологии, через аппрезентацию (но правомерна ли она?). С другой стороны, в отличие от категории «жизни» в философии жизни, как пишет Больнов, существование можно утерять, потерять контроль над своим становлением.

Из статьи «Творю, следовательно, существую. Искусство как экзистенциальный акт».

С незапамятных времен во всех сколько-нибудь зависимых слоях народа заурядный человек был только тем, чем его считали: вовсе не привыкший сам устанавливать цену, он и себе не придавал никакой другой цены, кроме назначенной ему его господами (создавать ценности — это истинное право господ).

Фридрих Ницше

Жизнь каждого из нас была бы лучше, если бы мы жили в мире, в котором все люди подчиняются предсказуемым универсальным правилам. В мире, где нам не нужно гадать при встрече с незнакомцем, пожмёт ли он нам руку или выбьет глаз, жить намного лучше, чем в хаотичной постапокалиптичной вакханалии мира Fallout. Напомним, что благополучие объективно и не зависит от мнений людей, поэтому контрпримеры людей, которые охотно променяли бы современную цивилизацию с её благами на безумный угар постъядерных пустошей, не являются доказательством того, что хоть кому-то было бы лучше жить в обществе без общих норм.

Поэтому в интересах самих людей содействовать поддержанию такой системы социальной кооперации, в которой люди ограничены универсально применимыми нормами. Универсальная применимость здесь оправдывается сразу несколькими соображениями. Во-первых, это просто проще, чем если бы люди были вынуждены сильно варьировать свои ожидания в разных контекстах из-за малейших изменений в фоновых условиях. Во-вторых, любая подобная система правил должна быть оправдана для всех людей, чтобы у них были рациональные основания поддерживать её и подчиняться ей. Если бы какая-то система правил ставила какую-то группу в более выгодное положение, то те, кто лишены этих преимуществ, не имели бы рациональных оснований поддержать данную систему на равных с привилегированной группой. Универсально применимые правила, в свою очередь, если вообще имеют оправдание, то имеют его в равной степени для всех людей. В-третьих, у нас просто нет рациональных оснований в пользу неуниверсальной системы правил. Между людьми нет различий, которые бы оправдывали бы, почему на одних людей правила должны распространяться, а на других — нет.

Из статьи «Почему мораль объективна?».

Профессиональные философы не нужны, ведь у каждого уже есть своя философия? Любую мысль можно высказать проще? Философы так и не сумели ни о чём договориться, да и философия только им и выгодна? С этими и другими схожими предрассудками сталкивается каждый, кто принял решение мыслить и демонстрирует это решение обществу. В своей статье Иван Кудряшов рассматривает стереотипы обыденной речи о философии.