Не совсем ответы… скорее вопросы в ответ на ваши вопросы, с целью пригласить к размышлениям.
 
Интересно «про измены. Почему, они случаются в семье, где все есть? На что можно обратить внимания. Или почему потянуло к бывшему спустя много лет».
 
Почему потянуло к бывшему спустя много лет… нам не ответить, очень индивидуально, но можно, позадавать себе вопросы: что значит «потянуло» – невыносимо захотелось увидеться или воспоминания в душе о бывшем трансформировались, перестали доставлять страдание, посветлели, отдают той самой грустью, которая не болит, и теперь не страшно встретиться… добавьте свой вариант. Иногда ответ можно поискать почему именно сейчас потянуло, что происходит в жизни, в отношениях, в душе, уже так было, что-то повторяется или это что-то новое и т.д. Запустив тем самым размышление (хорошо если это будет свободное, ассоциативное мышление), ответ обязательно найдется внутри, и ценность его будет в том что это будет ваш ответ, а не фантазии незнакомого человека, пусть даже психолога.  
 
Про измены. Нет одной причины «почему», это всегда совокупность причин, истории, особенностей структуры, характера, личности супругов, партнеров, их отношений, сценариев, причем не только партнеров, но их первичных объектов (родителей), нам только кажется, что в отношениях нас двое, на самом деле много больше тех кто оказывает влияние, чьи сценарии мы повторяем и т.д. Не всегда реальные причины измен осознаваемы, не всегда понятны, даже когда понятны не всегда могут быть внятно сформулированы и артикулированы, не всегда когда причины озвучены они принимаемы партнером «как так, в семье же все есть», иногда попытки понять причины упираются в необходимость дать название тому что произошло посредством измены – снятие напряжения (возбуждения), реализация фантазий, желаний, попытка узнать себя или спасти брак, отомстить, разрешить конфликт или затянувшийся кризис, разжечь страсть или наоборот завершить таким образом отношения… и еще много самых разных вариантов. Один из основоположников супружеской психотерапии Генри Дикс, писал, что «супружеская измена может быть попыткой самоизлечения, необходимым кризисом в процессе развития пары. Измена может быть благотворной попыткой вернуть любовь в брак или злонамеренным нападением на сам брак», вот такая непростая и прямо противоположная история может быть в паре. На что я обратила внимание в формулировке вопроса? «Почему измены случаются в семье».
 
Вопрос на засыпку. Почему измена в семье?
Ваши мысли?

Можно, конечно, сказать, Ирины, вы цепляетесь к словам, понятно же, если речь об измене, понимается пара или брак.
Кому понятно? В отношениях, часто это причина серьезных недопониманий, думать, что, люди одинаково понимают одни и те же слова, поэтому, это не придирки, скорее акцент, на который есть смысл обратить внимание.

То, как мы формулируем внутри себя вопросы (намерения, желания, представления) важно, – почему семья, какой семье и кто изменяет?
 
Пару супругов, партнеров, любовники, влюбленные – это двое. Семья – это пара плюс дети пары. Не будем вдаваться в структуры, виды и организации семей, понятно, что семья может быть и без детей, здесь я хочу предложить задуматься, не втягиваются ли сюда дети, разумеется бессознательно.

Важно, речь не о ситуации автора, мы о ней ничего не знаем, речь о мышлении при котором, к сожалению, очень часто, оскорбленная изменой мужа супруга (или наоборот), говорит в сердцах своей дочери, сыну «он нам изменил… он нас бросил», но изменил, он «не нам, а ей», своей супруге, а не дочери или сыну… и вот здесь начинается серьёзная путаница, которую окажется непросто разрешить, там где ситуация измены могла быть разрешена между двумя супругами, решение (прощение) делегируется тем кто не должен быть участником этих отношений… то что было изменой в паре, становится предательством того кому верности не обещали… кажется мелочь, на самом деле нет.
 
Еще один важный момент «в семье, где все есть»… продолжение следует.
#произмены

#произмены

«Почему измены в семье, где все есть», часть 1/3

Если в вашей паре, вы или ваш партнер задается похожим вопросом, отношения оставляют желать лучшего, есть смысл поразмышлять, например, в трех направлениях (хотя можно и больше), ведь если у одного из партнеров возникло желание, потребность, необходимость вне пары, это означает, что есть что-то что он(она) не может получить в паре, а значит есть не все, что и запускает поиск на стороне.

А что, если «все есть» – это иллюзия? – из комментариев.
Это правда, как бы нам не хотелось мы не можем получить все. Много да, но не все. Это один из поводов для работы горя, есть что-то что мы не можем получить или уже, или больше, или получаем, но не совсем то… и слава богу, если человек получил бы все, то ему больше ничего, в том числе и другой человек рядом, был бы не нужен. Мы формируемся, взрослеем благодаря нехватке (конечно, хорошо, когда она переносима и не доставляет страдание), благодаря ей возникают потребности, желания, развитие.

«Все есть», – оба партнера довольны тем, что у них есть сейчас, это было озвучено в диалоге или это идеи, мысли, представления, фантазии одного из партнеров?

И наконец, что понимается под «все» каждым из партнеров и как это обсуждается.
Речь не только о базовых потребностях, важно не забыть про фантазии, да-да про те самые, сексуальные, про которые говорить иногда даже в самых близких партнерских отношениях не принято, неловко, стыдно, но «можно» реализовать на стороне.

Думаю, не для кого не секрет, взаимное удовлетворение супругами (партнерами) потребностей (желаний) друг друга имеет важное значение для отношений, и безусловно хорошо, когда из любви и заботы, партнерам приятно делать это друг для друга, это удовольствие, а не рутина или обязаловка.

А что вы будете делать, если вдруг обнаружится что потребности у вас сильно отличаются, или не могут быть закрыты в том объеме, в котором вы нуждаетесь? Как вы будете обходится с этим в паре? Так бывает, мы разные, по разным причинам вступаем в отношения, но именно «браки которые терпят неудачу в удовлетворении основных потребностей супругов, очень уязвимы для внебрачных связей», пишет Уиллард Харли, в книге «Его потребности, ее потребности: построение брака без измен», по его мнению если «какая-то из пяти базовых потребностей мужчин и женщин не находит своего признания, неудовлетворенный супруг оказывается уязвимым для искушения любовной связью на стороне».

Психолог и консультант по отношениям и браку, известный своими исследованиями и практическими рекомендациями для супружеских пар, Уиллард Харли, пишет, что, если вы хотите сохранить вашу любовь или готовы к тому, чтобы вместе преодолеть причины уже возникшего напряжения в браке, одним из шагов в этом направлении может стать откровенный разговор с супругом (партнером). Звучит из серии «Капитан Очевидность», но это не просто разговор… а разговор о взаимных ожиданиях и потребностях, а это уже не так просто, так как потребует сначала разговора с самим собой, понимания себя на достаточно глубоком уровне.

Насколько хорошо вы знаете (понимаете) свои потребности (на самых разных уровнях) в отношениях с супругом (партнером)?
Неудовлетворение каких из них может привести вашу супружескую жизнь на грань измены, развода, краха иллюзий относительно удовлетворения собственных ожиданий и надежд в супружеских отношениях?

Ниже мы почитаем пять основных потребностей жен и мужей (партнеров), с точки зрения Уилларда Харли.

Уиллард Харли, также рекомендует паре вместе почитать в присутствии друг друга об мужских и женских потребностях в браке, и затем вместе поразмышлять, постараться услышать друг друга и что-то изменить в вашем представлении и поведении, он также рекомендует повторить спустя какое-то время это упражнение поделившись друг с другом своими успехами, можно и не только успехами, и в повторении есть смысл, так как наши потребности со временем могут меняться (трансформироваться).

Продолжение ниже.

#произмены часть 2/3
В отличии от Генри Дикс, для которого супружеская измена в том числе может быть попыткой самоизлечения, для Уилларда Харли «внебрачная связь один из выраженных симптомов болезни брака, которая очень серьезно ставит перед парой вопрос: «Сохранилась ли в браке любовь, уважение и доверие?»

Уиллард Харли, предпринял усилия по своего рода профилактике романов на стороне и постарался ответить на вопрос, что может предотвратить такой исход супружеской жизни. В своей книге «Его потребности, ее потребности: построение брака без измен» он предлагает некоторые ответы. Он обнаружил, что браки, которые терпят неудачу в удовлетворении основных потребностей супругов, очень уязвимы для внебрачных связей.

Пять основных потребностей жен в супружеской жизни.
(с точки зрения Уиллард Харли, возможно, у вас, в вашей паре базовые потребности окажутся другими и это естественно).
Источник, статья Ягнюк К.В. «Прививка от супружеской неверности или о мужских и женских потребностях в браке».

1. Расположение, привязанность, любовь (affection).
Для большинства женщин расположение и любовь мужчины символизирует надежность, защищенность, комфорт и одобрение. Когда муж проявляет свое расположение, он тем самым посылает жене следующие послания: «Я позабочусь о тебе и обеспечу защищенность», «Меня беспокоят проблемы, с которыми ты сталкиваешься, и я с тобой», «Я считаю, что ты хорошо справляешься со своими делами и я горжусь тобой». Мужчинам необходимо понимать, насколько сильно женщины нуждаются в подобных подтверждениях. Расположение, привязанность и любовь могут быть выражены множеством способов: поцелуи, преподнесение открыток и цветов, приглашение пообедать вне дома, прогулка после обеда, открывание двери машины, подача руки при выходе, телефонные звонки и т.д. Существуют сотни способов сказать «Я люблю тебя». С точки зрения женщины, расположение, привязанность и любовь – цемент ее отношений с мужчиной.

2. Разговор.
Жены нуждаются в том, чтобы их мужья разговаривали с ними и слушали их. Они нуждаются гораздо больше, чем обычно представляют себя мужчины, в двухстороннем разговоре. В период ухаживания перед браком большинство пар проводят вместе много времени и много говорят, демонстрируя друг другу тем самым свою заинтересованность и любовь. Когда два человека соединяют себя брачными узами, они в праве ожидать, что внимание и любовь в период ухаживания сохранится и в супружеских отношениях. Мужчина, который уделяет достаточно времени, чтобы поговорить с женщиной обретает путь к ее сердцу.

3. Честность и открытость.
Жена нуждается в том, чтобы всецело доверять мужу. Ощущение надежности – связующая нить, проходящая через все пять основных потребностей женщины. Если муж не придерживается честного и открытого общения со своей женой, он подрывает ее доверие и постепенно разрушает ощущение надежности. Чтобы чувствовать надежность, жена должна верить, что ее муж сообщил ей верную информацию о ее прошлом, настоящем и планах на будущее. Если женщина не доверяет мужчине, то у нее нет основания для построения серьезных, глубоких отношений.

4. Финансовые обязательства.
Жена нуждается в достаточном количестве денег, чтобы жить комфортно: она нуждается в материальной поддержке. Независимо от того, насколько успешна собственная карьера женщины, она обычно хочет, чтобы муж зарабатывал достаточно денег, чтобы позволять ей ощущать его заботу.

5. Семейные обязательства.
Жена хочет, чтобы ее муж был хорошим отцом и имел обязательства перед семьей. Подавляющее большинство женщин, выходя замуж, имеют сильное стремление создать дом и иметь детей. Прежде всего, жены хотят, чтобы их мужья заняли лидирующую роль в семье, оказывали им поддержку в их нелегкой материнской роли и взяли на себя обязательства в моральном и образовательном развитии их детей.

Пять основных потребностей мужей, ниже

#произмены часть 3/3

Пять основных потребностей мужей в супружеской жизни.
(с точки зрения Уиллард Харли, возможно, у вас, в вашей паре базовые потребности окажутся другими и это естественно).
Источник, статья Ягнюк К.В. «Прививка от супружеской неверности или о мужских и женских потребностях в браке».

1. Сексуальная удовлетворенность.
Нередко женщины не понимают глубокую потребность мужчин в сексе, также как мужчины не понимают глубокой потребности своих жен в привязанности и любви. Однако две эти составляющие могут действовать вместе в счастливом, удовлетворяющем браке. Сексуальная жизнь может быть естественной и частой, если существует достаточно расположения и любви.

2. Товарищество в отдыхе и развлечениях.
Муж нуждается в том, чтобы его жена была партнером в его увлечениях и занятиях или, по крайней мере, принимала их как нечто важное для него. Это не редко для женщин, когда они одиноки, присоединяться к мужчинам и разделять их интересы. Они обнаруживают себя играющими в футбол, участвующими в рыбалке, даже охоте и смотрящими спортивные трансляции и фильмы, которые сами они бы никогда не выбрали. После брака, жены часто пытаются заинтересовать их мужей в том, что им самим нравится больше. Если их попытки оказываются неудачными, они могут поощрять их мужей продолжать их занятия без них, но это может быть весьма опасно для брака, поскольку к их удивлению мужчины придают большое значению способностям их жен быть сотоварищами в развлечении. Среди пяти основных потребностей, проведение свободного времени с женами так, как хотелось бы им – вторая потребность после секса для типичного мужа.

3. Привлекательная жена.
Мужчина нуждается в жене, которая привлекает его. В любовных отношениях для большинства мужчин крайне непросто ценить жену только за ее внутренние качества. Мужчины имеют глубокую потребность в физической привлекательности супруги.

4. Домашний уют.
Мужья нуждается в мире и спокойствии. Потребность мужчины в обеспечении домашней атмосферы настолько велика, что они часто фантазируют о том, как жена встречает его с радостью и любовью у двери дома, в котором хорошо ведущие себя дети рады видеть его и приглашают его присоединиться к комфорту хорошо устроенного дома. Эта фантазия имеет продолжение в предложении жены сесть и расслабиться перед сделанным со вкусом ужином. Далее семья выходит на вечернюю прогулку и по возвращению супруги укладывает детей спать без суеты и трудностей. Затем они расслабляются с женой, разговаривают друг с другом, может быть, смотрят немного телевизор, после чего отправляются в спальню, чтобы любить друг друга. Жены могут посмеяться над таким сценарием, но подобное представления являются весьма распространенным в фантазийной жизни многих мужчин. 

5. Восхищение.
Мужчина хочет гордиться собой. Женам необходимо научиться тому, как выражать испытываемое ими восхищение своим мужьям, вместо давления на них и требования больших достижений. Честное восхищение – огромный мотивирующий фактор для мужчин. Когда женщина говорит мужчине, что он замечательный, это воодушевляет его на большие достижения. Тем самым он находит себя способным иметь дело с большей ответственностью.

Если базовые потребности партнеров находят удовлетворение в браке, супружеские узы становятся крепче, что является надежной основой для любви, уважения и супружеской верности, то есть для счастливого брака.

#закулисьепсихоанализа
Довольно часто можно услышать в кабинете или рассуждениях о психоанализе, о том как мне поможет что-то понять о себе способ говорить то что приходит в голову или зачем мне рассказывать сновидения (вообще зачем они мне снятся, эти всякие глупусти) и т.д., вы же давно меня слушаете, и уже много чего поняли, просто расскажите мне обо мне…

Можно конечно, но ценности в этом не будет, в отличии от собственного осознания того что до этого было сокрыто в силу неприемлемости или возможно травматичности осознавания напрямую, но возможно косвенно, например, через сновидение и размышление о нем.

Психоаналитик Говард Левин в лекции, приводит небольшой, но очень наглядный пример работы сновидения и свободных ассоциаций на сеансе, «пациентке приснился сон, во сне брат и сестра зачем-то покупали оружие носили с собой его повсюду потому что приезжали в плохой район, и пациентка удивилась, в ее семье никогда не покупали, не коллекционировали оружие, почему вдруг ей приснился этот сон, что это вообще значит, подумала пациентка… ассоциации продолжались, пациентка говорит что-то про то что брат моего мужа и жена покупают дом рядом с моими родителями и далее она говорит что возможно они защищаются таким образом от моих родителей, скупая оружие… затем пациентка расхохоталась и сказала, что когда живешь так близко с моей мамой, по-любому нужен пистолет, чтобы от нее защищаться, по сути, это пример ассоциации пациентки, которые позволили ей перейти к к чему-то в чем был смысл, но он был сокрыт в силу его неприемлемости для ее психики, то есть пациентке было бы неприемлемо в бодрствовавшем состоянии сказать «моя мама такая опасная, что без пистолетов к ней в гости не ходи», неприемлемо для нее было злиться на мать и приписывать ей какие-то неприглядные характеристики, но в итоге это косвенно вылилось в сновидение», и это собственное осознание ценнее в стократ рассказа психоаналитика о пациенте.

«Расскажите, пожалуйста про человека-функцию поподробнее, имею в виду ситуацию, когда ребенок выполняет какую-либо функцию для своих родителей и вырастает со стремлением к обслуживанию психики или реальных потребностей другого человека».

Конечно, ребенок, который выполнял в детстве функцию или был не ребенком, а проектом своих родителей, вырастет взрослым который обслуживает потребности других будь то партнеры, коллеги, друзья, подруги, но в первую очередь по-прежнему матери (отца) или тех, кто является их заместителями, бессознательно разумеется.
 
Что важно добавить?
Эта тема тесно связана с вопросами «почему нет желаний… есть ощущение что проживаю не свою жизнь… не чувствую себя живым… как это чувствовать… внутри ощущение пустоты».

Что же объединяет эти вопросы и такие мучительные состояния?
Обслуживание других – это не просто поведенческая стратегия жизни, вполне можно встретить людей, которым нравится жить ради других, они получают от этого удовольствие.

В случае детей, которым близкое окружение давало понять, что ребенок важен, ценен и любим не сам по себе, а из-за выполнения определенной роли, функции, когда родитель требует, чтобы ребенок был кем-то или каким-то другим, только не тем кем он является в силу своей природы и уникальности «будь тем, кем я хочу тебя видеть, и я буду тебя любить»; в случае детей которые были «нарциссическим расширением» своего родителя (близкого окружения, часто участвуют не только матери и отцы, но и  бабушки, дедушки) компенсируют отсутствие собственных достижений или разочарование собственной «непрожитой» жизни за счет ребенка, – такие дети отказываются от своей жизни (привет тем кто смутно ощущает что живет как-будто не свою жизнь); такие дети отказываются быть самими собой (привет тем кто не может ответить на вопрос кто я, чего я хочу, какова моя истинная природа); такие дети отказываются от собственной чувствительности (не только эмоциональной, но и буквально телесной) чтобы больше не раниться об отвержение – чувства, потребности, желания, таланты и способности ребенком, а затем и взрослым, подавляются из-за страха отвержения, сначала, любимым родителем, позже партнером, супругом, коллегой, подругой, психотерапетвом, и ключевое, запускается формирование ребенка по принципу, который Д.В. Винникотт, назвал Ложное Я.

Важно отметить, что идеи Ложного Я – это не просто поведение, здесь затрагивается структура личности (поэтому так болезненно переживается, и с трудом трансформируется), которая формируется с серьезным искажением в сторону Ложного Я – быть, вернее казаться, тем кем хотят видеть, соответствовать ожиданиям других, как правило нереалистичных, в ущерб Истинному Я, которое отвечает за наше переживание себя живым, реальным, существующим в контексте быть, а не казаться, тогда как Ложное Я проявляет себя в чувстве нереальности, пустоты внутри, жизни в бесконечной попытке заслужить любовь.

Повторюсь немного, у нас у всех есть Ложное Я, именно оно помогает нам справляться и считаться с требования социума, принимать реальность которая нам не нравится, быть в определенной роли, но это происходит не в ущерб «Истинному Я», в случае когда ребенок с младенчества является нарциссическим расширением, функцией, проектом родителя, – Ложное Я, занимает практически все место и покрывает Я таким толстым слоем защит, что добраться до собственных желаний во взрослом возрасте не всегда удается или ценой огромных усилий, причем часто это история когда человеку говорят «у тебя все есть, а ты с жиру бесишься… я тебе всю жизнь отдала, ночами не спала чтобы ты человеком стал, а ты по психологам таскаешься на мать жалуешься, депрессии какие-то выдумываешь», причем такие люди действительно часто очень успешны, достигли серьезных высот в карьере, бизнесе, спорте и т.д., и никто не понимает почему они вдруг обрушиваются в депрессию, почему жалуются на мучительные необъяснимые и болезненные душевные состояния.
Продолжение следует.

Ложное Я – это что-то вроде защиты, маски, за которой ребенок прячет свои истинные желания, стремясь быть тем, кем хотят видеть его другие (автор феномена Д.В. Винникотт).

Поскольку я не очень дисциплинирована в плане хештегов #ложноеЯ ниже тексты, где мы говорили о Ложном Я, которые я нашла, а может и не все. Я обычно ищу через поиск в блоге, тексты выдает лучше, чем по хештегу.

Разговор #прожелания и почему их нет.

Застревание в Ложном Я – почему я понимаю, то что я чувствую только глядя на своего мужа (жену)?

…формирование ложной самости, когда младенец просит у мамы молока, а она даёт ему кисель…

Последствия нереалистичных ожиданий родителей к своим детям

Человек, притворяясь, забывает, что маска прирастает к коже, а после врастает и в мясо. Исключений нет, какой бы чужеродной и временной маска ни казалось бы поначалу.

Здесь история рыцаря в ржавых доспехах и здесь

Почему я до сих пор не живу… я живу или нет… кто живет вместо меня…
Отрывок из статьи Дональда Вудс Винникотта «Искажение Эго в терминах истинного и ложного Я» посвящённому классификации ложного Я.

К образованию Ложного Я могут приводит разные ситуации в процессе взросления, но все они упираются в идеи раннего первичного окружения ребенка – насколько хорошо мама (или тот кто выполняет материнские функции) удовлетворяет потребности младенца, поддерживает непрерывность его существования, и в нужное время всемогущество младенца, насколько удачно сложилась поддерживающая благоприятная среды – отсутствие травматических ситуаций на которые не могла повлиять мама младенца, была ли у нее самой поддержка и т.д.

Тексты от коллеги Юлии Гордецкой
Д.В. Винникотт предполагал, что младенец рождается с уникальным индивидуальным личностным потенциалом (называемым личностной организацией Истинного Селф (Я), который может развиваться в контексте отзывчивой поддерживающей среды, обеспечиваемой достаточно хорошей матерью. Однако, когда мать заменяет спонтанный жест младенца чем-то своим (например, своей собственной сепарационной тревогой во время его любопытного исследования), младенец переживает травматическое нарушение своего развивающегося чувства селф (Я) и тогда младенец будет пытаться защитить себя, развивая вторую (реактивную) организацию личности – Ложного Селф (Я).

В случаях, если изначальное отношение мать-ребенок претерпело провал, неудачу, встреча с внешним миром будет невыносимой … жизнь начинается с огромного разочарования … чтобы выжить, субъект расщепляет себя и формирует Ложное Я. Ложное Я спасает от психотической аннигиляции.

Что делать?
Андре Грин, говорит, есть смысл искать под толстым слоем Ложного Я то самое Истинное Я и сделать так, чтобы этот человек приобрёл свою субъективность, в жизни мы это называем автором своей жизни, в психоанализе добавляем субъектом своих влечений (желаний).

Легко сказать, сложно сделать… это правда.
Р. Горацио Этчегоен, пишет, по мере развития процесса регрессии в анализе (психотерапии), задача психоаналитика говорить с ложным Я о Я истинном, то есть «не с тем» собеседником; однако это приводит к тому, что ложное Я – оно и привело пациента в анализ – передаёт аналитику свои функции опеки, что немедленно приводит в внутреннему переструктурированию пациента, благодаря чему у него появляется внутреннее пространство для роста истинного Я, застывшего некогда в ожидании более благоприятных условий».

Но оно того стоит…
Только Истинное Я, говорит Д.В. Винникотт «может быть творческим и только истинное селф (Я) может чувствовать себя настоящим … делает нас творцами себя и других и неутомимыми внутренними искателями своего Истинного Я и своего творчества.

Что нам важно помнить…
«Быть», «Существовать» подразумевает огромную работу, которую необходимо проделывать в течение всей жизни … с точки зрения Д.В. Винникотта, мы – экзистенциальные герои (Надя Бужор). т.е. немного пессимистично, важно отметить – поддерживать свое Истинное Я – это постоянная душевная работа.

«когда ребенок выполняет какую-либо функцию для своих родителей» продолжение

Затронем еще один аспект функционального использования, вернее здесь правильно, говорить злоупотребления, ребенка.

Мы обсуждали, что фрустрация запускает мышление, ребёнок что-то не получает немедленно, у него запускается мысль, позже трансформируется в мышление «аппарат для думания мыслей» (Бион) – формирование отдельной психики.

Что происходит, в случае если отец ребенка не справляется со своей функцией разделения диады мать-младенец, а мать ребенка обладает психикой в которой нет «царя в голове», зато есть безграничная материнская любовь?

Если папа самоустраняется или его устраняет «пара» мать-дитя, ребенок может стать смыслом существования матери, отодвигая ее взрослую любовную, профессиональную, социальную жизнь, и, ключевой риск, мама, может пойти по пути бессознательного злоупотребления ребёнком используя его как замену мужчины или как нарциссический объект для себя.

Что это означает для ребенка?
Фантазии ребенка, те которые должны остаться фантазиями в силу их запретности (инцестуозности), и при удачных обстоятельствах вытесняются в бессознательное, в данном случае сбываются в реальности – «я не фантазирую, что хочу спать с мамой, я сплю с мамой… я не фантазирую «убрать» со своего пути отца, я его изгоняю и занимаю место мужчины», на самом деле, занимаю место объекта наслаждения (перверсии) и злоупотребления.

Буквальная реализация, с подачи родителей, запретных желаний и фантазий, приводит к крайне тяжелым последствиям – психика не получает импульса к выходу из слияния с матерью, стирается закона Отца (Лакан), фантазии путаются с реальностью, реальность подменяется всемогуществом, происходит путаница поколений (ролей), запускается формирование структуры личности по пограничному (в том числе по пути перверсий) или психотическому типу.

Что необходимо чтобы этого избежать?
Цензура любовницы – это дезинвестирование матерью своего ребёнка ночью.
Она укладывает спать младенца и становится сексуальной женщиной для своего мужчины, что поддерживает у ребёнка реальную и воображаемую конструкцию родительской эротической пары (структурирующий психику первофантазм), что служит основным этапом индивидуализации младенца. Да, эротической… даже если родители от усталости уснули раньше, чем коснулись подушки.

Эта же идея лежит и в основе того, что мать не посвящает себя целиком ребёнку, не кладет свою жизнь на алтарь «Его величество ребенок», а сохраняет или возвращается, через какое-то время к тому что в ее жизни есть и ее собственная жизнь, кстати только так ребенок научится жить свою, а не чужую, жизнь.

Устанавливая цензуру любовницы мать из идеальной становится всего лишь «достаточно хорошей матерью», «при отсутствии цензуры любовницы» тело младенца используется как объект для материнского наслаждения. Это перверсия чистой воды» (Донабедян).

Немного объективной реальности, друзья, предвосхищая «а что если…»
Как мама, которая когда-то вышла на работу, когда ребенку было 3 месяца, я помню, что такое усталость, ночные недосыпы, вынужденный сон с младенцем, потакание желанию ребенка забраться в родительскую кровать лишь бы поспать еще часик с утра и т.д.

Но... почувствуйте разницу и обратите внимание на внутреннее, к сожалению, часто неосознаваемое, намерение и интонации матери.

Раздраженно, торг с вечера или сквозь сон под утро, – «точно-точно последний разочек, обещаешь завтра спать в своей кроватке… ну ладно, неси свою подушку и одеялко, только с краешку, мы с папой под своим одеялом, ты под своим…» и место освобождается ребенку с краешку, так чтобы он спал чувствуя себя третьим лишним и т.д.

С гордостью и наслаждением, – «никто мне не указ, мой ребенок что хочу, то и делаю… захочу до свадьбы буду с ним спать… спинку ему тереть и попу подтирать… ну и что, что мы ceксом занимаемся в одной кровати с ребенком, он же маленький ничего не понимает, да и спит он крепко» и т.д.

Намерение вот что важно… продолжение следует.
#ребенокдняребенокночи

В тему текста выше, заметка от ректора нежно любимого Института Психоанализа на Чистых прудах -
Фусу Ларисы Ивановны

«Не возвращаются туда, откуда не уходили» (Ракамье)
Если мать укладывает ребенка к себе в постель, она лишает его способности мечтать и фантазировать (о ней в первую очередь).

Первофантазмы (возвращения в материнское лоно, первосцены, кастрации, соблазнения ребенка взрослым), так необходимые для невротико-нормального функционирования не могут сформироваться. Такой ребенок превращается матерью в вещь, фетиш («я не мужчина, у меня нет пениса, но у меня есть сын, который полностью принадлежит только мне», «может муж меня и не любит, но мой сын жить без меня не может», «у меня нет пениса, но обладатель пениса меня обожает»), наркотик, лекарство от депрессии, защита от мужа, с которым спать не хочется и т.д.»

Почему с детьми важно разговаривать, я бы уточнила, не просто разговаривать, а объяснять (разъяснять) что происходит в семье, близком к семье окружению и т.д.?

«В семье дети и собаки всегда знают всё, особенно то, о чем не говорят» (детский психоаналитик Франсуаза Дольто).

Это правда… почитаем немного вместе, текст от Ассоциации детского психоанализа (с небольшими сокращениями).

«Джойс Макдугалл (2003), вспоминала один из запомнившихся детских психиатрических случаев педиатра и детского психоаналитика Дональда Винникотта.

... к Винникотту обратилась кокни-мать, жалуясь, что её маленький сын Бобби страдает запором и не может опорожнить кишечник. Винникотт побеседовал с матерью, которая весьма откровенно рассказывала о своей семье, и в какой-то момент он прервал её и задал вопрос:
– Скажите, а на каком вы сроке беременности?
(цит. по McDougall, 2003, с. 20).

Женщина посмотрела на Винникотта с полным изумлением – ведь она не упоминала о своей беременности ни ему, ни, похоже, никому из родственников, кроме, возможно, мужа.

Винникотт выдвинул гипотезу, что Бобби бессознательно воспринял беременность матери и развил психосоматический запор как способ удерживать что-то крепко внутри своего животика – так же, как это делает мама.

Он рекомендовал матери поговорить с сыном о её беременности и пригласил её на повторный приём через неделю. Женщина действительно рассказала Бобби, что беременна, и вскоре, как она сама выразилась:
– О доктор, он теперь какает и какает и какает! Это настоящее чудо!
(цит. по McDougall, 2003, с. 21).

Здесь интерпретация Виннкотта стала новаторской: он обратился не к самому «выявленному пациенту» – Бобби – а к матери, как и в случае с мальчиком-воришкой Джоном.

Услышав эту историю на семинаре, Макдугалл (2003, с. 21) с теплотой вспоминала:
– Это было прекрасно. Мы все были убеждены, что Винникотт – в каком-то смысле чудотворец».

Что тут добавить?
Конечно, можно, рационализировать и аргументировать, что дети ничего не понимают, не замечают, они маленькие не выдержат, объяснения их могут ранить, вызвать «негативные» эмоции или то что происходит их не касается и т.д., но бессознательное никто не отменял, как и бессознательную коммуникацию мамы с ребенком, и конечно, идентификацию с мамой (папой), описанный случай тому подтверждение.

Разговариваете с детьми?
Объясняете своим детям что происходит в семье, например, почему вы переезжаете в другую квартиру, почему вы с папой теперь живете в разных квартирах, почему мама (папа) грустные… добавьте свой вариант.
О чем вам сложно говорить с детьми?

«Дети бессознательный компас в семье», красиво написал коллега в комментариях к тексту о важной способности родителя разговаривать с ребенком, объяснять ему жизненные события в семье (мире).

Вспомним, что говорила Режин Прат про невозможную задачу родителя «квадратура круга», – это только звучит просто «рассказать», «объяснить», в жизни это означает много трудной душевной работы родителя – понять, осознать, эмпатично посмотреть на мир глазами ребенка, идентифицироваться с его чувствами, принять их (в т.ч. проекции, которые ребенок в силу их невыносимости помещает в родителя), контейнировать (переработать и вернуть в удобоваримом для ребенка виде) #контейнирование и, ключевое, дать такое объяснение (интерпретация по Винникотту) которое поможет ребенку в моменте справиться с чем-то сложным для него, как в примере ниже, прежде чем мы почитаем, хочу напомнить, что работа родителя трудна, ее важно ценить прежде всего самим родителям, что часто бывает сложно.

Умеете ценить свою работу как родителя?
Протестируйте себя, говорите (или говорили) что-то похожее:
«Да, я ничего не делаю, я же не хожу на работу, в декрете сижу второй год (я домохозяйка, не работаю)», на самом деле «ничего не делаю» означает работа 24/7, скорее всего без отпуска и выходных, иногда перерыва на обед и нормальный сон, а иногда и работа плюс двое-трое детей.
«Не пойму почему я так устал (устала) я же просто погулял в парке с ребенком полдня (добавьте сюда любую другую ситуацию или продолжительную коммуникацию с ребенком, детьми), а как-будто смену отпахал», на самом деле это ребенок ваш гулял в парке, а вы как родитель проделывали всю ту работу которую мы описали выше.
Добавьте свой вариант… и протестируйте его на ценность или наоборот обесценивание своей родительской роли.

А мы пока почитаем про Винникотта, маленького воришку Джона и его маму.
Источник: Ассоциация детского психоанализа (с сокращениями)

«…Винникотт, один из самых известных и креативных психоаналитиков в мире, разработал особый стиль интерпретации в своей работе с родителями проблемных детей. Винникотт часто делал интерпретации не ребёнку, а родителю – с целью пробудить у него инсайт, который мог бы помочь контейнировать и облегчить симптомы ребёнка.

В статье «Асоциальная тенденция» … Винникотт описал случай маленького мальчика, которого он не мог лечить напрямую, потому что отец ребёнка «возражал против психологии по религиозным соображениям». Однако мать, подруга Винникотта, всё же решила проконсультироваться и рассказала, что её сын Джон, начал навязчиво воровать – как в магазинах, так и дома. Винникотт поговорил с матерью за обедом в ресторане, и изложил свою теорию воровства как бессознательной попытки компенсировать ранние переживания лишения, … и предложил ей найти подходящий момент в отношениях с сыном и самой сделать ему интерпретацию.
Он сказал: «Почему бы вам не сказать ему, что вы знаете – когда он ворует, он на самом деле не хочет те вещи, которые он берёт, а ищет нечто, на что у него есть право; что он предъявляет претензию к матери и отцу, потому что чувствует себя лишённым их любви».

Некоторое время спустя мать написала Винникотту, сообщив, что последовала его совету и отметила: «Я сказала ему, что, когда он ворует деньги, еду или вещи, на самом деле он хочет маму; и, должна признаться, я не ожидала, что он это поймёт, но, похоже, он понял. Я спросила его, думает ли он, что мы не любим его из-за того, что он иногда бывает очень непослушным, и он прямо сказал, что не думает, будто мы его любим – сильно, по крайней мере. Бедный маленький человечек! Мне было так ужасно, словами не передать. Тогда я сказала ему: никогда, никогда не сомневайся в этом снова».
Со временем Джон полностью перестал воровать.»

Спасибо всем, кто читает давно и приветствую новых читателей. Расскажите пожалуйста, что вам интересно, на какие темы хотелось бы подискутировать, у нас тут принято предлагать темы для обсуждения.

Томас Огден, ссылаясь на идеи Дональда Винникотта, описывает, как важно, чтобы у каждого человека была внутренняя поддерживающая среда. Он называет её психической матрицей – и здесь слово «матрица» происходит от латинского womb («матка»). Эта метафора очень телесна, но и очень точна: такая среда словно невидимая утроба для нашей психики, в которой она может удерживаться, расти и развиваться.

Когда такой внутренней среды нет, это похоже на отсутствие контейнера, в котором мы могли бы отдаваться творчеству, фантазиям или сну. В котором могли бы чувствовать себя мягкими и бесформенными.. потому что наличие этого пространства само по себе является формой. Как руки матери: младенец может позволить себе не держать себя, потому что есть руки, которые его удержат. В психоаналитической терапии эту роль выполняет в том числе сеттинг – стабильный ритм встреч в одном и том же месте и в одно и то же время. По мысли Винникотта, это и есть эквивалент материнских рук.

Недостаточно развитая внутренняя матрица часто отражается даже в таком, казалось бы, обыденном явлении, как хронические нарушения сна.

«Засыпание предполагает акт веры в нашу способность поддерживать свое существование в течение долгого времени, отказываясь при этом почти от всех форм сознательного контроля. Во сне мы отдаемся во власть своей внутренней поддерживающей среды».
Томас Огден «Матрица психики». 
Источник: коллега Евгения Зелинская.

Что тут добавить... это правда очень важно, даже когда мы уже взрослые иметь и/или уметь, в случае отсутствия, организовывать для себе поддерживающую среду как внешнюю, так и внутреннюю.

К проблеме «нарциссического абьюза», часть 1/2
или о том, что современная доступность к знаниям или ее эксплуатация для создания популярного «захватывающего» контента, имеет и обратную сторону, к сожалению, не всегда положительную, порождает мифы о психических феноменах, способствует навешиванию ярлыков, бытовой постановке диагнозов, как себе так и другим, подобная психологизация и теоретизация, не способствуют душевному благополучию и конечно не помогает строить отношения в паре – трудно разглядеть реального человека за многочисленными прочитанными книгами про нарциссические и другие расстройства. Иногда человек, который обращается к психологу прочитал книг теме «злокачественного» нарциссизма больше, чем психолог, и, если честно иногда это проблема… причем не психолога.
 
В Британском журнале психотерапии, вышла публикация на тему особенностей обращения за психотерапевтической помощью на современном этапе «Популистские нарративы о «нарциссическом насилии»: помощь или препятствие психотерапевтической практике?»
коллеги Автономова Дениса почитаем с небольшими сокращениями.
 
Автор статьи Jo Mercer, отмечает, что рост интереса к проблеме «нарциссизма» и так называемому «нарциссическому абьюзу», породил не просто шумиху в социальных медиа, но и привел к созданию организованных онлайн-сообществ, способствовал развитию целой индустрии всевозможных, «попсовых» курсов по диагностике «нарциссизма» и преодолению его последствий. Было выпущено и распродано большим тиражом популярная литература, из серии как распознать нарцисса и как избавиться от чувства вины.
 
Пациенты теперь приходят к своим психотерапевтам и психоаналитикам основательно подготовленными в вопросах «нарциссизма». Они описывают свое состояние, трудности в отношениях, жалобы на своего романтического партнера, уже «не наивно» как раньше. Вместо этого они используют термины, которые некритично заимствовали из социальных сетей, например, «мой партнер – перверсивный нарцисс, он эмоционально недоступен, не эмпатичен, повергает меня абьюзу и осуществляет газлайтинг» и пр., плохо понимая, что эти понятия действительно означают. Такие люди, обычно так же свидетельствуют о том, что они «застряли» в этих травматических отношениях с этим (очередным) «нарциссом» (то уходят от него, то возвращаются к нему), чувствуют себя беспомощными и лишенными возможности действовать.
 
Внутренние конфликты таких пациентов часто характеризуются пограничной динамикой «притяжения – отталкивания», причем обычно, несмотря на постигшее их разочарование, они продолжает «неустанно надеяться» (Stark, 1994), что их романтический и/или половой партнер (тот самый «перверсивный нарцисс-абьюзер»), чудесным образом «изменится» и однажды, действительно, даст ей или ему то, в чем он или она нуждается в отношениях.
 
Популярные каналы и видеоролики, предлагают своим подписчикам внимательно исследовать, а не «нарцисс» ли их партнер, «а не абьюзер ли он»?
 
Обычно в подобных видео, авторы цифрового контента, создают образ «нарцисса» как злонамеренного, жестокого, холодного и чудовищного человека, который паразитирует на добрых, доверчивых и невинных жертвах, прямо таких «агнцах божьих».
 
Например, людям без медицинского или психологического образования, которые ранее никогда не сталкивались с диагностическими критериями «нарциссизма», предлагают пройтись по контрольному списку вопросов для «диагностики» своих партнёров, отношениями с которыми они не довольны, т.е. им предлагают диагностировать «другого», а не исследовать самих себя на предмет своего собственного нарциссизма.
 
Проблема номер два, когда непрофессионалы пытаются использовать тесты или опросники, которые для них не предназначены, они оказываются неспособны ими адекватно воспользоваться ввиду своей предвзятости.
Продолжение ниже.

К проблеме «нарциссического абьюза», часть 2/2
Продолжаем читать обзор статьи Дениса Автономова «Популистские нарративы о нарциссическом насилии: помощь или препятствие психотерапевтической практике?»
 
Точность их диагностики сопоставима с попыткой определить: «А не козерог ли мой парень?» На популярных каналах создаётся впечатление, что «проблема» заключается исключительно в том, что зритель, это пострадавшая сторона, которая находится в отношениях с неподобающим человеком.
 
Этот нарратив способствует расщеплению, все проблемы преподносятся как находящиеся вне самого человека «он плохой, а я хороший». Такой дискурс также, снимает всякое ощущение вины, вся вина перекладывается на «ужасного нарцисса» и «жена Цезаря остаётся вне подозрений».
 
Проблема заключается в «злом нарциссе», который абсолютно плох, он лишенный эмпатии, эгоист, манипулятор, обманщик, тот кто плохо относится, оскорбляет и контролирует и пр. Привлекательность этой точки зрения очевидна: смотрящий видео «про нарциссов» ощущает себя, во-первых невиновным, а во-вторых, «нормальным».
 
Гуру социальных сетей обычно рекомендуют простое решение проблемы – разорвать отношения с «нарциссом», научиться лучше распознавать «нарциссов», дабы в будущем вновь не вступить с таким человеком в отношения.
 
Проблема заключается в том, что такие люди даже расставшись с одним «нарциссом», через некоторое время с удивлением обнаруживают себя в отношениях, только уже с другим «нарциссом», который, возможно, даже ещё хуже, чем первый.
 
Остаётся вопрос, каким образом им удается всякий раз находить нового «нарцисса», с учётом того, что нарциссическое расстройство личности достаточно мало распространено?
 
Обзор 5 эпидемиологических исследований показал, что медиана распространенности «нарциссизма» составляет всего 1,6%. Российские источники вообще, указывают на показатель распространённости в 0,4% (близко к статистической погрешности).
 
Так вот, зачастую, это происходит по тому, что человек:
1.Сам является этим самым «нарциссом», которого он хочет «диагностировать» и от которого пытается сбежать. Он проецирует свой внутренний опыт на другого и затем начинает воспринимать этого человека как «плохого».
 
2. Может воздействовать на другого человека таким образом, чтобы вызвать, индуцировать в нем те виды поведения, которые он бессознательно ожидает (проективная идентификация). Отсюда, проистекает частный нарратив: «Когда мы только с ним познакомились он был прекрасным, эмпатичным, ноль нарциссизма, однако вскоре оказалось, что он замаскированный, отстраненный, рациональный и холодный нарцисс!».
 
3. Может бессознательно, среди множества партнёров, выбирать действительно, именно «нарцисса», так как этот выбор соответствует его(её) ранней ситуации. Выбор «неподходящего» объекта отражает раннюю историю жизни пациента, например, он был рос в семье, где один или оба родителя были высокомерными, ненадёжными, пренебрегающими, недоступными или иным образом отчуждёнными (возможно по причине своей депрессии или алкоголизма).
 
Придя на психотерапию, такие люди обычно пытаются навязать психотерапевту свою версию реальности (которую они, часто сами, «заимствовали» из роликов на Ютубе), требуя от психотерапевта подтверждения «диагноза» их партнера.
 
Идея, что агрессор всегда находится снаружи, достаточно соблазнительна, ибо позволяет не брать на себя ответственность, а утешительные внешние сообщения «Да, да действительно, ты жертва нарциссического абьюза», защищают человека от его стыдящих, изолирующих и преследующих внутренних объектов.
 
Источники:
Mercer J. Populist narratives of «Narcissistic Abuse»: a help or hindrance to psychotherapeutic practice? //British Journal of Psychotherapy. 2025.
Morgan TA, Zimmerman M: Epidemiology of personality disorders. In Handbook of Personality Disorders: Theory, Research, and Treatment. 2nd ed, edited by WJ Livesley, R Larstone, New York, NY: The Guilford Press, 2018.
Смулевич А.Б. Расстройства личности. М.: ООО «Московское информационное агентство». – 2007.

Экспорт траура.
Продолжение разговора, когда ребенок выполняет какую-либо функцию для своих родителей. В текстах, отмеченных ниже, мы затронули эту тему.

…когда ребенок является нарциссическим расширением, функцией, проектом родителя, – Ложное Я, занимает практически все место.

Ложное Я – маска, за которой ребенок прячет свои истинные желания, стремясь быть тем, кем хотят его видеть другие.

Цензура любовницы или еще один аспект функционального использования, вернее злоупотребления, ребенка.

Но я совсем забыла, а коллега Ксения Канская, напомнила, идеи французского психиатра Поля-Клод Ракамье, в частности, предложенный им, феномен «экспорт траура» – когда ребенок (или это может быть и другой взрослый – супруг, партнер) выполняет функцию «носителя и регулятора утраты».

Прежде чем мы почитаем, важно отметить, речь не плохое обращение родителя, или намеренное причинение вреда, нет… это бессознательный процесс, когда #работагоря родителю, взрослому не доступна, когда душевная проработка и символизация утрат, собственного травматичного опыта не доступна.

Текст Ксении Канской с сокращениями.
У Ракамье «экспорт траура» – метафора не физической передачи, а закрепления у ребёнка роли и способов перерабатывать чужой аффект, когда у взрослых нет для этого слов и границ. Перенос идет не «по воздуху», а через повторяющийся опыт в обычных каналах близости.

Когда взрослый не может оплакать утрату и говорить о ней, его тело и поведение всё равно «несут» её: напряжение, бессонница, слёзы, застывание, вспышки. Если ребёнок постоянно оказывается слишком близко к этому, например, спит в одной постели, находится в ванной вместе, живёт среди вещей умершего, слушает «взрослые» тайны, он обучается двум вещам.

Во-первых, его задача регулировать состояние взрослого – прижаться, не шуметь, угадывать настроение, быть «утешителем».
Во-вторых, говорить об этом нельзя – есть только телесные и поведенческие выходы. Это и есть «вектор»: повторяясь, он «сшивает» чужой аффект с телом, временем, именем и речью ребёнка.

Пример с общей постелью.
Ночью у взрослого накатывает тяжесть. Ребёнок чутко ловит изменения дыхания, напряжение мышц, микродвижения – и, прижимаясь, действительно снижает тревогу взрослого. Взрослый расслабляется, у ребёнка закрепляется связка: «когда у него больно – моё тело должно помочь». Смысл при этом не назван – нет слов «мне грустно», «я по ней тоскую», «ты здесь не для того, чтобы меня спасать», то ребёнок получает «подкрепление»: его телесная реакция «работает», и он усваивает роль ночного регулятора чужой печали. Через недели и месяцы эта роль интериоризуется (помещается внутрь, прим. моё): любой намёк на ту же печаль или на разлуку вообще поднимает у ребёнка собственное напряжение, а без слов оно выходит телом – приступом, ступором, агрессией. Никакой магии: просто условное научение, плюс идентификация (отождествление себя с другим, наш основной механизм структурирования психики, прим. моё), плюс отсутствие слов и границ.
Совсем чуть-чуть ниже.

Экспорт траура, начало выше.
Продолжение разговора, когда ребенок выполняет какую-либо функцию для своих родителей.

Текст Ксении Канской с сокращениями о идеях французского психиатра Поля-Клод Ракамье, в частности, предложенный им, феномен «экспорт траура» – когда ребенок (или это может быть и другой взрослый – супруг, партнер) выполняет функцию «носителя и регулятора утраты».

Итак, никакой магии: просто условное научение, плюс идентификация (отождествление себя с другим, наш основной механизм структурирования психики, прим. моё), плюс отсутствие слов и границ.

С «особыми датами» механизм похожий, только якорем становится время.
Каждый апрель, каждое «воскресенье у кладбища» ребёнок видит один и тот же сценарий: взрослые тяжелеют, молчат, запрещают радоваться. Его собственное тело и настроение привязываются к календарю. Это не «память сердца», а выученная реакция без слов: дата – тяжесть – симптом. Если в эти дни появится право говорить, короткий понятный ритуал и разрешение играть – реакция начинает развязываться.

С вещами и именем ребёнку прямо назначают идентичность: «ты – как она», «носишь её кольцо», «живёшь вместо». Это закрепляет ответственность за чужую жизнь и лишает собственного места; внутренний конфликт «я — я или я — она?» снова не может быть проговорён, и психика уходит в действие.

С «взрослыми секретами» ребёнка делают партнёром по боли: он слышит, утешает, хранит тайну – и одновременно ему нельзя доверить свои чувства наружу. Значит, и здесь путь – через тело и поведение. Деньги, зависимость лишь цементируют все эти каналы: «мы тебя содержим – будь нашим утешителем», – и роль становится необсуждаемой.

Итак, «психическая транспортировка» идёт так: близость без границ, плюс запрет на слова, плюс назначение роли, плюс многократное подкрепление. В этих условиях ребёнок интроецирует (усваивает внутрь) не саму «чужую утрату» как содержание, а функцию – быть её носителем и регулятором. Его собственная психика начинает работать по законам этой функции.

Как только вы возвращаете границы – раздельный сон, ванна, даёте слова «это наше взрослое горе, ты свободен», снимаете назначение и заменяете тайну на короткие ясные ритуалы, каналы обрываются, и «чужой заряд» перестаёт подпитываться. Тогда ребёнок постепенно переключается с телесных разрядов на фантазию и речь – и симптомы закономерно слабеют.

Собиралась поговорить про жестокое Сверх-Я, но тут текст коллеги из серии нельзя не поделиться.

Психоанализ под #работагоря понимает душевную работу по изъятию и возвращению себе либидо (энергии) направленного на утраченный объект, для возможности направить его в будущем на другой объект.

Но что это на самом деле значит, зачем при этом вспоминать и говорить о том о чем больно говорить, непонятно.

Коллега, Ксения Канская, объяснила через метафору.
Почитаем вместе с небольшими сокращениями.

Почему освобождению либидо (отвязыванию) от утраченного объекта обязательно предшествует гиперкатексис воспоминаний? Ведь возвращение к воспоминаниям причиняет колоссальную эмоциональную боль. В чём смысл? В психике, всё имеет смысл…

Когда мы привязаны к человеку, в психике существует не одна-единственная ниточка связи, а целая сеть: сцены, слова, запахи, места, ожидания «он позвонит», «мы поедем» … На каждом узле лежит доля либидинозной энергии – катексис. После утраты сеть остаётся, как электрическая проводка в доме, из которого вынесли лампы: провода есть, а света нет. Освободить энергию – значит пройти по этой сети и снять заряд с каждого узла. Вот здесь становится понятным, почему освобождению либидо предшествует гиперкатексис.

Психическая связь не размыкается сама собой, если её не «активировать». Пока память о сцене блеклая и отодвинутая, она остаётся инертной: то, что не вызвано в сознание, нельзя переработать. Поэтому траур – это череда намеренных и невольных «вызовов»: мы снова и снова подставляем воспоминание под свет внимания и аффекта. Это и есть гиперкатексис – временное усиление заряда на конкретном представлении. Звучит парадоксально «зачем усиливать, если цель – отпустить?», но иначе узел остаётся мёртвым грузом и возвращается симптомами. Активируя узел, мы делаем его пластичным и доступным для работы.

Дальше происходит столкновение активированного образа с реальностью. Вы вспоминаете воскресные разговоры и автоматически ждёте отклика – и его нет. Боль в этот момент не просто побочный эффект; она – инструмент. Она маркирует несоответствие между «так было» и «так больше не будет» делает удерживание прежней связи слишком дорогим для психики. Под давлением несоответствия представление начинает перестраиваться: появляется слово, которое признаёт конец «больше не позвонит», появляется рассказ «он был для меня тем-то», появляются ритуалы, которые переводят живую связь в символическую форму. Активированный узел проходит через символизацию – получает имя, дату, границы – и только после этого связь может разомкнуться, а энергия, которой мы его «подсветили», возвращается в распоряжение Я. Вот почему после вспышек боли иногда ощущается облегчение: цикл «поднять – признать – назвать – отпустить» завершён.

Если попытаться миновать фазу гиперкатексиса – «не думать», «отвлечься», «быть сильным» – сеть не распадается, а замирает. Она начинает жить своей подпольной жизнью: всплывают внезапные приступы тоски «без причины», тело берёт на себя работу (бессонница, спазмы), память застревает на одном и том же месте. Парадоксальным образом избегание не освобождает либидо, а консервирует его связанным. Поэтому траур тянет к разговорам, фотографиям, «тем самым» улицам: психика инстинктивно подводит каждый узел под прожектор, чтобы затем его же и разрядить.

Важно и другое различие: гиперкатексис в трауре не равен пустой руминации. В трауре каждый возврат что-то меняет – в словах прибавляется точности, в образе – контуров, в теле – немного больше тишины. Тот же стимул через месяц «царапает» меньше: это признак, что энергия снята, а воспоминание поместилось в историю. Руминация же гоняет один и тот же фрагмент без признания утраты и символизации: заряд не убывает, а самооценка рушится.

Итак, гиперкатексис – это не «жить прошлым», а технический шаг работы траура: чтобы отвязать либидо, узел надо сначала оживить, столкнуть с реальностью, оформить в слово и только затем – отпустить.
Нельзя развязать узел, не взяв его в руки.

Вопрос из комментариев к тексту «если мать укладывает ребенка к себе в постель, она лишает его способности мечтать и фантазировать (о ней в первую очередь)»

«такая ситуация касается новорожденных до 3х месяцев про «лишение способности мечтать»? Сейчас есть много материала про период «донашивания» и 4й триместр, где педиатры обосновывают, что первые три месяца жизни являются адаптационными для младенца и что его нужно не бояться держать на руках, больше быть с ним кожа к коже и в первые 3 месяца рекомендуют совместный сон, так как это помогает спать и матери и младенцу».

Ответ тире размышления получился почти текстом, как говорится, краткость не мой талант, размещаю ниже его в ленте. Мне кажется тема всегда дискуссионная, равнодушных к теме совместного сна с ребенком немного.

Ответ.
Вопрос выше.
Я согласна с идеями педиатров, думаю, никто не будет спорить, что в первые месяцы жизни важен контакт матери с младенцем, отца с младенцем, держать его на ручках, обеспечивать ему то что Винникотт назвал handling (взаимодействие взрослого с младенцем через прикосновения, держание на руках, контакт, при котором малыш учится осознавать себя, свое тело, свои границы), кожа к коже, я надеюсь не буквально, и речь не идет о совместном принятии ванны с обнаженным взрослым.

Поэтому безусловно контакт очень важен, если мать еще получает при этом удовольствие, она передает это удовольствие и своему ребенку от него самого… но есть несколько направлений размышления к идее совместного сна, в контексте обязательного, готовых ответов, конечно, нет, это очень индивидуальная история.
Вот некоторые: как на самом деле помогает совместный сон спать матери и младенцу даже с рациональной точки зрения давайте подумаем, насколько матери удобно спать с младенцем (младенцу то может и удобно, хотят зачем, есть младенцы которые вполне могут спать отдельно) когда она боится пошевелиться, просыпается несколько раз за ночь, боится его придавить или чтобы малыш не свалился с кровати и т.д., я не очень уверена что это спокойный сон матери.

Другой момент, маленький ребенок и взрослая кровать, это кровать не только матери, а пары мужчины и женщины, на которой они наверняка и зачали этого младенца. Куда при совместном сне с младенцем из этой конфигурации исчезает мужчина, любовник матери?

Другая идея, важно чтобы у ребенка с самого рождения было свое место, в зависимости от возможностей – своя комната, своя кроватка, своя люлька или она же коляска в которой младенец может спать или я вспоминаю время когда я росла когда вместо люльки использовали чемодан, сегодня всевозможные приставные кроватки-трансформеры, то есть обозначается «это место ребенка» и если он в нем прекрасно спит, почему бы ему там не спать ночью и не помечтать о маме, пока мама отдыхает, о маме и папе, что они там такое интересное делают. Фантазии младенца запускают работу мышления и запустить его можно только в отсутствии матери, переносимом, разумеется.

Другой вопрос если мама устала, валится с ног, не может вставать и наклоняться, ей никто не помогает, другие ограничения, это временно взять малыша к себе. Здесь я обращаю внимание как на идею временную, и не использую понятие совместный сон, как необходимое условие для развития младенца. Контакта малышу, особенно если он удовлетворительный, достаточно днем, а ночью его мама и папа идут жить свою жизнь побыть вдвоем, не зря говорят детское время, и оно заканчивается, наступает время взрослых.
#цензуралюбовницы
#ребенокдняребенокночи
Вопрос не в том, спать, не спать, до какого возраста и т.д., а в том почему женщина делает это.
Обратите внимание на намерение матери.
Мама следует совету педиатров или у мамы есть потребность не разлучаться со своим «сладеньким круассанчиком… он так сладко пахнет молочком я к нему прижмусь и силы восстанавливаю». Это про сон или использовании тела младенца взрослым.

Еще один момент, тело младенца и тело взрослого отличаются. Тело взрослого – тело эротическое, сексуальное, а у ребенка нет, но это не значит, что он не чувствует те влечения, которые идут ночью от взрослого тела, а если они занимаются сексом, да, даже если занимаются в другом месте, но мать приходит к младенцу после близости с мужчиной он это чувствует, но что он чувствует он не знает.

Вопрос сна с младенцем с психоаналитической точки зрения трудная история для будущего младенца, да и для настоящего его мамы и папы, давайте про папу не забывать, а то странно получается вроде ребенок должен быть третьим лишним, а часто получается что им становится отец ребенка.

В завершении, педиатры советуют, что хорошо для младенца, а что хорошо для его матери?
Матери нужно отдыхать от ребенка, она не может быть с ним 24/7, ей нужно восстанавливаться, жить свою взрослую жизнь, поэтому ее здоровый сон не менее, а может быть и более важен чем сон ребенка.

Я НЕ ХОЧУ
Текст Юлии Мангалам (с сокращениями) спасибо Алане Житенко за цитирование автора.

Мне кажется интересным для размышлений о себе.
Почитаем вместе.

«Однажды мы беседовали с моим терапевтом, что нужно терпеть, а откуда нужно уходить. И остеопат мне сказал триггерную для меня фразу: «не хочу» – вполне достаточный аргумент для того, чтобы закончить что-то.

… в моей голове пронеслись тысячи голосов… Одни взывали к чувству долга: «Хочешь – не хочешь, а должна!» Другие укоряли в беспечности: «Мало ли чего ты не хочешь, ишь какая». Третьи просто кричали: «Так нельзя!» Конечно, если говорить о таких мелочах, как отказ от еды в гостях, «не хочу, спасибо», отказ от предложений друзей, которые приглашают куда-либо, в общем-то, не страшно.

Но, если «не хочу» происходит в отношениях? Ничем не обосновано. Просто не хочу. Без причин. Человек о тебе заботится, любит, а ты «не хочу».

Если «не хочу» касается работы? Хорошей работы, где прекрасно платят… перспективы…

Меня замкнуло, я ушла домой … достала из себя свои «не хочу» и … «не хочу» из жизни друзей…

Это были обычные «не хочу». Просто не хочу … Мне вспомнилось историй из жизни, и «не хочу» уже сравнялось с «надо» на весах.

Моя очень красивая подруга, будучи юной девушкой, отправилась на свадьбу. На нее обратил внимание перспективный мужчина… Ухаживал за ней… знакомился с ее родителями. Она вернулась со свадьбы… мы, конечно, ее спросили:
– Еще пойдешь с ним на свидание?
– Ой, нет конечно, я совсем не хочу…
– Но он же симпатичный, успешный, культурный и родителям твоим понравился…
– Да я просто не хочу!

Но родители ее ломали и уговаривали. Она, нехотя, пошла на второе свидание, на третье. И потом под венец. В итоге: первый ребенок инвалид, второй с синдромом гиперактивности. Прошло 13 лет, она до сих пор ищет любую возможность ускользнуть из дома, найти работу с большой загрузкой, лишь бы не видеться с мужем.

… историй я вспомнила много … свой первый брак, как рыдала в загсе…

Искреннее, необоснованное «не хочу» это всегда предчувствие: «Не ходи туда – голову сложишь!» – ну или «получишь звездюлей».

Хочу – это всегда про то, на что дается энергия. Под «хочу» приходит потенциал, сила от вселенной и благословение на исполнение.

Глагол «хотеть» происходит от древнего корня *swo-: *swō- «присваивать, делать своим». Этимологи дружно называют родственными глаголы: хотеть, хитить, хватать, сватать. Мы хотим присвоить то, что хотим, сделать частью себя, наполниться этим.

Под «не хочу» не приходит энергия. Свои «не хочу» мы тащим на собственных ресурсах, мы не хотим это схватить и сделать своим, именно поэтому так тяжело делать то, что не хочется.

Нам страшно посмотреть в свои «не хочу».

Вдруг, я больше не хочу детей?
Не хочу жить с мужем?
Не хочу больших денег?
Может, я не хочу жить в этой стране, а тут уже все схвачено…
Вдруг, мои «не хочу» разрушат имеющуюся жизнь?

Возможно, так и будет. Но также возможно, что имеющаяся жизнь со временем разрушит вас. А еще возможно, что ваши «не хочу» помогут вам честно пересмотреть свою жизнь. Выбрать для нее лучшее, построить с этим же мужчиной другие отношения, которые вы хотите. Найти работу, от которой волнуется ваше сердце, и домик в такой стране и таком месте, что каждый день будете говорить слова благодарности Богу…
Иногда именно «не хочу» показывает нам, как жить дальше.

– А чего не хотите вы сейчас?»

Друзья, текст может вызвать раздражение, типа «мне что бросать работу на которую я не хочу ходить, но она кормит нашу семью … мне что разводиться… пытаться «родить» своих детей обратно вместо того, чтобы быть ответственным взрослым через «не хочу».

Нет конечно… мало ли что психолог напишет, это не повод отменять критическое мышление… но возможно помыслить из точки «здесь и сейчас» исходя не только из «хочу» и «не хочу» близких, но и из своих «не хочу» и «хочу», есть смысл, при этом не задавая вопрос «ааапаачииму?».

Мы не всегда знаем ответ, но иногда, вслед за принятием собственного «не хочу» появится место для мысли «а чего я тогда хочу?»