Любой эволюционный диалектический процесс работает как тезис - антитезис - синтез

Да, в ранних махаянских страх много противопоставления пути шраваков и пути бодхисаттв.

Зато в поздних махаянских сутрах много про Единую Колесницу, один общий буддизм и тп.

Это абсолютно нормально, любая эволюция — это ветвление, обособление нового, затем интеграция его в общее.

Новое, которое не становится частью общего [организма] — рак.

Тибетцы 1000 лет считали, что у китайцев неправильный буддизм, а потом Далай-Лама и Шэн Янь встретились, и не нашли противоречий.

Король Монгкут реформировал Тхераваду в Таиланде, вычистив практически всю живую Дхарму, а Аджан Буддадаса потом переводил чаньскую Сутру Помоста и махаянскую Ланкаватара-сутру.

Если быть на религиозных позициях и считать все тексты Махаяны собственно буквально словами Будды, сокрытыми до лучших времён, то можно увязнуть в противоречиях и спорах.

Если понимать, что есть Живая Дхарма и что эволюция учения — это нормальный и естественный процесс, то важно видеть сердцевину, суть, которая сохраняется сквозь века и страны, принимая иногда очень необычные формы, но оставаясь при этом живой Дхармой.

Я принимал Прибежище в Техраваде, был монахом в Мьянме.

Сейчас мне гораздо ближе китайский буддизм и послание Лотосовой Сутры.

Ревнители и консерваторы всегда будут тянуть назад. Реформаторы и эволюционеры — вперёд. Это и есть жизнь, диалектика, естественный ход вещей.

Без консерваторов можно легко скатиться в адхарму (то бишь ересь).

Без реформаторов и интеграторов можно легко потерять живую суть в погоне за тем, какая ветка дерева — более главная.

А более главная та, на которой есть цветы и листья.

С тех пор как я достиг Просветления,
прошло неисчислимое количество кальп —
сотни, тысячи, десятки тысяч,
миллионы, триллионы, асанкхьи.

Постоянно я проповедовал Дхарму,
обучая, обращая бесчисленные миллионы существ,
направляя их на путь Будды,
и всё это в течение неисчислимых кальп.

Чтобы спасти живых существ,
я в качестве умелого средства показал, что вошёл в нирвану,
но в действительности я не угас.

Я всегда здесь, проповедую Дхарму.
Я всегда здесь.

В целом, Каччаяна, этот мир зиждется на противоположных воззрениях о существовании и несуществовании.

Когда человек видит возникновение мира в соответствии с действительностью правильной мудростью, то идеи «несуществование» по отношению к миру у него не возникает.

Когда он видит прекращение мира в соответствии с действительностью правильной мудростью, идеи «существование» по отношению к миру у него не возникает.

В целом, Каччаяна, этот мир находится в рабстве привязанностей, цепляний и склонностей. Но такой человек с правильными воззрениями не вовлекается и не цепляется к этим привязанностям, к цепляниям, к завязкам ума, к его склонностям или одержимостям.

…

«Всё существует»—это одна крайность.

«Всё не существует»—это другая крайность.

Избегая этих крайностей, Татхагата учит Дхамме срединным способом.

В Аватамсака-сутре сказано: «В то самое время, когда впервые порождаешь решимость [обрести просветление], уже преуспеваешь в достижении правильного просветления, обретаешь полностью проникающее понимание истинной природы всех явлений, и вне зависимости от других [людей] пробуждаешься к телу мудрости».

Там также говорится: «Бодхисаттва, породивший изначальную решимость, обретает единственное тело [Дхармы] Татхагаты, [и может] создавать неисчислимое количество других тел».

Там также говорится: «Бодхисаттва, породивший изначальную решимость — это Будда».

В Махапаринирвана-сутре сказано: «Порождение решимости и окончательное [просветление] неразличимы. Из этих двух умов, первый [особенно] трудно [породить]».

Таковость демонических миров и таковость мира Будды — не два и не различны.

Мы не отдельны от этой таковости.

Признаки демонического мира Мары не отдельны от признаков мира Будды.

Дхармы демонического мира Мары и дхармы мира Будды — не два и не различны.

Мы не можем ни превзойти, не уйти за пределы этих дхарм и признаков.