#кабакдваконя
Маленькая милая деталь про Целого Мишленовского Шефа из этой истории, про которую я совершенно забыла и вспомнила только благодаря официанту Роме, который также работал в кабаке «Два Коня».
Когда гости просили детское меню, Целый Мишленовский Шеф требовал, чтобы заказывали по основному, а когда после этого неминуемо пробивали котлетку и картофельное пюре — Целый Мишленовский Шеф включал злюку и орал (вы уже поняли, что орал он всегда, когда не молчал):
—Tell the children to suck my dick!
Маленькая милая деталь про Целого Мишленовского Шефа из этой истории, про которую я совершенно забыла и вспомнила только благодаря официанту Роме, который также работал в кабаке «Два Коня».
Когда гости просили детское меню, Целый Мишленовский Шеф требовал, чтобы заказывали по основному, а когда после этого неминуемо пробивали котлетку и картофельное пюре — Целый Мишленовский Шеф включал злюку и орал (вы уже поняли, что орал он всегда, когда не молчал):
—Tell the children to suck my dick!
😁61😱18👍6🥰4❤1
#кабакдваконя
История про новую девушку Гришеньки настолько же смешна, насколько отвратительна, поэтому сразу приношу извинения за то, что она заденет чьи-то чувства (история, а не новая девушка Гришеньки). А она, я вас уверяю, заденет.
В общем, через три дня после блистательного начала моей поварской карьеры у Гришеньки сломался палец. История эта к моменту, когда Гриша через три недели пришел занести больничный, обросла подробностями и имела статус легендарной. Звучит она так: Гришенька несет вниз по лестнице винный холодильник (огромный гроб килограммов так сто пятьдесят весом), у холодильника отходит дверь, а у Гришеньки отходит палец и повисает на коже. Все паникуют, Гришенька уезжает на скорой, занавес.
Очевидно, что после такого хоррора возвращение Гришеньки в кабак «Два Коня» по эпичности было примерно как вход господень в Иерусалим. Если бы у нас были пальмовые ветви, мы бы бросали их под ноги Мученику За Грехи Менеджмента.
Целый Мишленовский Шеф выходит к великомученику Григорию. «Как рука, Гриша?» «Хорошо, шеф», отвечает Гриша.
О всей отвратительности этой истории Гриша, как недавно выяснилось, все эти годы вообще не подозревал: оказалось, что по-английски он тогда не очень хорошо понимал. Зато понимала я.
«Чудненько. Гришенька, скажи, а как ты теперь… дрочишь? — Целый Мишленовский Шеф делает несколько движений левой рукой туда-обратно. — Это ведь как новая девушка, правда?»
История про новую девушку Гришеньки настолько же смешна, насколько отвратительна, поэтому сразу приношу извинения за то, что она заденет чьи-то чувства (история, а не новая девушка Гришеньки). А она, я вас уверяю, заденет.
В общем, через три дня после блистательного начала моей поварской карьеры у Гришеньки сломался палец. История эта к моменту, когда Гриша через три недели пришел занести больничный, обросла подробностями и имела статус легендарной. Звучит она так: Гришенька несет вниз по лестнице винный холодильник (огромный гроб килограммов так сто пятьдесят весом), у холодильника отходит дверь, а у Гришеньки отходит палец и повисает на коже. Все паникуют, Гришенька уезжает на скорой, занавес.
Очевидно, что после такого хоррора возвращение Гришеньки в кабак «Два Коня» по эпичности было примерно как вход господень в Иерусалим. Если бы у нас были пальмовые ветви, мы бы бросали их под ноги Мученику За Грехи Менеджмента.
Целый Мишленовский Шеф выходит к великомученику Григорию. «Как рука, Гриша?» «Хорошо, шеф», отвечает Гриша.
О всей отвратительности этой истории Гриша, как недавно выяснилось, все эти годы вообще не подозревал: оказалось, что по-английски он тогда не очень хорошо понимал. Зато понимала я.
«Чудненько. Гришенька, скажи, а как ты теперь… дрочишь? — Целый Мишленовский Шеф делает несколько движений левой рукой туда-обратно. — Это ведь как новая девушка, правда?»
😁62😱17👍12🔥8❤1🥰1
#кабакдваконя
Целый Мишленовский Шеф очень любит новые слова. Скажи ему какое-то новое слово — и он будет повторять его сотни раз, если слово ему понравится (до момента, когда окончательно задолбает этим словом абсолютно весь персонал ресторана). Официанты во главе с Толей Райляном запланировали нападение на Целого Мишленовского Шефа заранее и в момент, когда я подняла голову от ящика кумкватов («разрежешь пополам каждый, семечки вытащишь все до единого, сами семечки не выбрасывай — это источник пектина»), все самое страшное уже произошло.
Из плотного круга официантов на весь ресторан разносились восторженные матерные вопли.
«Блья буду, нье забуду! Блья буду, нье забуду!»
«Шеф, это очень нецензурное выражение!»
«Нецензурное? Чудненько! Блья буду, нье забуду! БЛЬЯ БУДУ, НЬЕ ЗАБУДУ!»
Целый Мишленовский Шеф очень любит новые слова. Скажи ему какое-то новое слово — и он будет повторять его сотни раз, если слово ему понравится (до момента, когда окончательно задолбает этим словом абсолютно весь персонал ресторана). Официанты во главе с Толей Райляном запланировали нападение на Целого Мишленовского Шефа заранее и в момент, когда я подняла голову от ящика кумкватов («разрежешь пополам каждый, семечки вытащишь все до единого, сами семечки не выбрасывай — это источник пектина»), все самое страшное уже произошло.
Из плотного круга официантов на весь ресторан разносились восторженные матерные вопли.
«Блья буду, нье забуду! Блья буду, нье забуду!»
«Шеф, это очень нецензурное выражение!»
«Нецензурное? Чудненько! Блья буду, нье забуду! БЛЬЯ БУДУ, НЬЕ ЗАБУДУ!»
😁64👍9😱2
#кабакдваконя
Альфия, моя очень миниатюрная напарница по холодному цеху, аккуратно, чтобы никто не видел, заглядывает в мусорное ведро: выбросила упаковку от йогурта, а дату не посмотрела.
«Альфия, — спрашивает Паша, бессменный грильщик в черном кителе, — что ты ищешь в мусорном ведре, завтрак?».
Двое на гриле ржут, как кони.
У Альфии, видите ли, с мусорным ведром есть некоторая история отношений. Мусорное ведро, оно же в обиходе любого ресторана — гарбич, всегда притягивает к себе что-то интересное. К гарбичу притягиваются исключительно полезные штуки: термометры, экономки, таймеры и другие очень маленькие, но крайне нужные вещи. Их, в отличие от еды, можно помыть и использовать после.
Гарбич в холодном цеху этого ресторана вообще был центром притяжения: во-первых, он стоял прямо посередине цеха (Паша, когда стал су-шефом, обещал очень солидную премию тому, кто придумает, куда деть этот гарбич, и в итоге придумал сам, но премию себе не выплатил, по поводу чего над ним обычно издевается каждый, кто эту историю слышит). Во-вторых, гарбич был поистине гигантский. Необъятный. Гарбичу этому подошла бы карьера уличного мусорного бака, но никак не помойного ведра в цеху, где работают две крошечные девочки.
Так вот, если в гарбич падает еда, обычно с ней прощаются. Но не в том случае, когда это трюфель за триста баксов.
Галя и Альфия зачищают станцию бумажными салфетками, после чего обнаруживают отсутствие огромного белого трюфеля. «Галя, прикрой меня», — пищит Альфия и изо всех своих крошечных сил бросается в гарбич с головой. В силу необъятности гарбича, фигурирующего в этой истории, этот дайв в мусорку однозначно можно отнести к категории не рекреационных, но технических: салфетки летят направо и налево, десятки, сотни салфеток, пока из гарбича не появляется сначала рука с большим комом бумаги, зажатом в ней, а потом кудрявая голова Альфии.
Галя смотрит на гнусные рожи всей кухни (половина поваров в этот момент складывается пополам от смеха, работа стоит, все ждут счастливого конца охоты за трюфелем), и ее выражение лица в этот момент можно отнести к категории «оставь надежду, всяк в холодный цех входящий».
— Ну блять, Альфия!
Альфия, моя очень миниатюрная напарница по холодному цеху, аккуратно, чтобы никто не видел, заглядывает в мусорное ведро: выбросила упаковку от йогурта, а дату не посмотрела.
«Альфия, — спрашивает Паша, бессменный грильщик в черном кителе, — что ты ищешь в мусорном ведре, завтрак?».
Двое на гриле ржут, как кони.
У Альфии, видите ли, с мусорным ведром есть некоторая история отношений. Мусорное ведро, оно же в обиходе любого ресторана — гарбич, всегда притягивает к себе что-то интересное. К гарбичу притягиваются исключительно полезные штуки: термометры, экономки, таймеры и другие очень маленькие, но крайне нужные вещи. Их, в отличие от еды, можно помыть и использовать после.
Гарбич в холодном цеху этого ресторана вообще был центром притяжения: во-первых, он стоял прямо посередине цеха (Паша, когда стал су-шефом, обещал очень солидную премию тому, кто придумает, куда деть этот гарбич, и в итоге придумал сам, но премию себе не выплатил, по поводу чего над ним обычно издевается каждый, кто эту историю слышит). Во-вторых, гарбич был поистине гигантский. Необъятный. Гарбичу этому подошла бы карьера уличного мусорного бака, но никак не помойного ведра в цеху, где работают две крошечные девочки.
Так вот, если в гарбич падает еда, обычно с ней прощаются. Но не в том случае, когда это трюфель за триста баксов.
Галя и Альфия зачищают станцию бумажными салфетками, после чего обнаруживают отсутствие огромного белого трюфеля. «Галя, прикрой меня», — пищит Альфия и изо всех своих крошечных сил бросается в гарбич с головой. В силу необъятности гарбича, фигурирующего в этой истории, этот дайв в мусорку однозначно можно отнести к категории не рекреационных, но технических: салфетки летят направо и налево, десятки, сотни салфеток, пока из гарбича не появляется сначала рука с большим комом бумаги, зажатом в ней, а потом кудрявая голова Альфии.
Галя смотрит на гнусные рожи всей кухни (половина поваров в этот момент складывается пополам от смеха, работа стоит, все ждут счастливого конца охоты за трюфелем), и ее выражение лица в этот момент можно отнести к категории «оставь надежду, всяк в холодный цех входящий».
— Ну блять, Альфия!
😁70👍14
#кабакдваконя
Целый Мишленовский Шеф больше никогда не приедет: у него конфликт с руководством.
Гришенька уходит, как и его друг Жёлтый, мой второй закадычный дружбан после Гришеньки. Когда Гришенька закончит учебу (это будет через два месяца), он пойдет работать либо на большой круизный корабль, либо в огромную корпорацию пищевым технологом. В любом случае, его ждут великие дела.
Ненавижу прощаться с людьми. Это примерно как когда на MasterChef выгоняют твоих друзей: вот вы вместе чистили лук, а вот уже ты один стоишь с фартуком, а твоему только что образовавшемуся другу, с которым, оказывается, у вас так много общего, фартука не дали, и жизнь раскидывает вас порознь. При этом с новыми друзьями с телешоу ты потом еще встретишься, потому что жизнь на телешоу не кончается; а вот работы в этом ресторане с этими людьми больше не будет.
Все хорошее когда-то кончается, к сожалению. И иногда бывает так, что что-то должно исчезнуть, чтобы появилось что-то новое.
Появилось свободное место в горячем цеху, появился большой шкафчик в раздевалке, куда я могу наконец запихнуть свои ножи, и появился новый шеф, Саша. Саша высокий, бородатый и харизматичный, у него крайне проницательный взгляд. Саша меня терпеть не может, он мне тоже не нравится, но мне кажется, что у него есть как минимум пара хитрых трюков в рукаве.
Которым я тоже могу научиться.
Целый Мишленовский Шеф больше никогда не приедет: у него конфликт с руководством.
Гришенька уходит, как и его друг Жёлтый, мой второй закадычный дружбан после Гришеньки. Когда Гришенька закончит учебу (это будет через два месяца), он пойдет работать либо на большой круизный корабль, либо в огромную корпорацию пищевым технологом. В любом случае, его ждут великие дела.
Ненавижу прощаться с людьми. Это примерно как когда на MasterChef выгоняют твоих друзей: вот вы вместе чистили лук, а вот уже ты один стоишь с фартуком, а твоему только что образовавшемуся другу, с которым, оказывается, у вас так много общего, фартука не дали, и жизнь раскидывает вас порознь. При этом с новыми друзьями с телешоу ты потом еще встретишься, потому что жизнь на телешоу не кончается; а вот работы в этом ресторане с этими людьми больше не будет.
Все хорошее когда-то кончается, к сожалению. И иногда бывает так, что что-то должно исчезнуть, чтобы появилось что-то новое.
Появилось свободное место в горячем цеху, появился большой шкафчик в раздевалке, куда я могу наконец запихнуть свои ножи, и появился новый шеф, Саша. Саша высокий, бородатый и харизматичный, у него крайне проницательный взгляд. Саша меня терпеть не может, он мне тоже не нравится, но мне кажется, что у него есть как минимум пара хитрых трюков в рукаве.
Которым я тоже могу научиться.
👍51❤18😱1
#кабакдваконя
Шеф Саша не дает мне смены на кухне, а я применяю к нему уже упоминавшийся подход «нас в дверь, а мы в окно» — звоню каждый день по утрам и спрашиваю одно и то же:
— Саша, здравствуйте, а когда у меня следующая смена? Сегодня нет, да? А завтра тоже нет? Ну послезавтра, наверное, есть? Ну хорошо, я позвоню тогда завтра.
Через какое-то время таких издевательств шеф Саша понимает, что мне проще дать, чем отказать, и отправляет меня не куда-то, а в горячку — причем к самому вредному и противному сотруднику. Сотрудника шеф Саша притащил с собой из митбольной, сотрудник такой же повар, как и я (то есть взрослый и с опытом на кухне без году неделя), сексист и зверюга. В общем, все указывало на то, что Саша решил либо создать на станции гарниров самую мерзкую команду мечты в радиусе пяти километров, либо по-быстрому от меня избавиться.
Крыса так просто не уйдет, крыса хочет работать на кухне.
Иван Грозный воистину ужасен: у него, помимо всего вышеописанного, страсть к микроменеджменту и обсессивно-компульсивное расстройство. Еще Грозный считает, что женщины не чувствуют продукты и не умеют работать в горячке. В общем, через пару часов Грозный разрешает мне пользоваться фритюром (маленький шаг для Грозного, большой для человечества), я ношу Грозному ложки и мою цех — и выпрашиваю в какой-то момент возможность поработать на сковородках.
«Кто этих гребешков готовил?» — рычит Грозный. «Ну, я», говорю и смотрю на Грозного с опаской. «Ну все, дримтим», ворчит Грозный.
Так я осталась работать на гарнирах, где в скором времени мне предоставилась возможность в полной мере ощутить, в какой блудняк я ввязалась, когда открыла дверь этого ресторана.
Шеф Саша не дает мне смены на кухне, а я применяю к нему уже упоминавшийся подход «нас в дверь, а мы в окно» — звоню каждый день по утрам и спрашиваю одно и то же:
— Саша, здравствуйте, а когда у меня следующая смена? Сегодня нет, да? А завтра тоже нет? Ну послезавтра, наверное, есть? Ну хорошо, я позвоню тогда завтра.
Через какое-то время таких издевательств шеф Саша понимает, что мне проще дать, чем отказать, и отправляет меня не куда-то, а в горячку — причем к самому вредному и противному сотруднику. Сотрудника шеф Саша притащил с собой из митбольной, сотрудник такой же повар, как и я (то есть взрослый и с опытом на кухне без году неделя), сексист и зверюга. В общем, все указывало на то, что Саша решил либо создать на станции гарниров самую мерзкую команду мечты в радиусе пяти километров, либо по-быстрому от меня избавиться.
Крыса так просто не уйдет, крыса хочет работать на кухне.
Иван Грозный воистину ужасен: у него, помимо всего вышеописанного, страсть к микроменеджменту и обсессивно-компульсивное расстройство. Еще Грозный считает, что женщины не чувствуют продукты и не умеют работать в горячке. В общем, через пару часов Грозный разрешает мне пользоваться фритюром (маленький шаг для Грозного, большой для человечества), я ношу Грозному ложки и мою цех — и выпрашиваю в какой-то момент возможность поработать на сковородках.
«Кто этих гребешков готовил?» — рычит Грозный. «Ну, я», говорю и смотрю на Грозного с опаской. «Ну все, дримтим», ворчит Грозный.
Так я осталась работать на гарнирах, где в скором времени мне предоставилась возможность в полной мере ощутить, в какой блудняк я ввязалась, когда открыла дверь этого ресторана.
❤81👍25😱6🔥5🥰2
#кабакдваконя
Техник опять забухал.
Техник на нашей кухне был гостем нечастым: в должности он числился, но по факту дух бутылки звал его к себе чаще, чем кухонные боги — к нам на кухню. Вот и в этот раз не было его уже недели полторы — так и вышло, что все веселье он пропустил.
А веселье было такое: день, когда у ресторана был назначен корпоратив, традиционно вышел солнечный — то есть кабак «Два Коня» весь день был забит гостями наглухо. И как-то так получилось, что именно в этот день на станции гарниров случились все тридцать три несчастья сразу.
Сначала сломалась раковина. Всегда говорю, что тот, кто в кабаке «Два Коня» работал, умеет чинить абсолютно все с помощью тряпки, стрейч-пленки и такой-то матери — так вот, это был тот самый первый (но далеко не последний) случай применения этого ремонтного набора. Потом, поскольку из того места, где у раковины когда-то была труба, от души лилась вода, забился крошечный слив в полу (гарантирую вам, что шеф Саша, который сейчас это читает, на этом моменте выругался про себя и процедил под нос свою любимую фразу «кухню проектировали дебилы»). Наконец, из потолка также начала уютно покапывать вода — естественно, прямо во фритюр.
Теперь представьте себе, что вы стоите посреди кухни ресторана. Стоите вы на стопке картонных коробок, потому что под ногами задорно журчит ручеек из раковины, утекая куда угодно, только не в слив. Из фритюра брызжет раскаленное масло и поднимается пар. В ресторане полная посадка.
Работа мечты, не так ли?
Холодный цех с Галей и Альфией в нем заблокирован кухонным катаклизмом, но эти девочки просто так не сдаются: су-шеф Серёга орет «кухня стоп, кроме холодного цеха», и все заказы валятся именно туда. Я каким-то чудом выбираюсь через реки и вулканы в сторону раздачи и помогаю Серёге раскидать крайне потную запару (никогда не забуду эту сауну с парами фритюрного жира).
В общем, неудивительно, что после окончания сервиса мы все солидно нахерачились.
Техник опять забухал.
Техник на нашей кухне был гостем нечастым: в должности он числился, но по факту дух бутылки звал его к себе чаще, чем кухонные боги — к нам на кухню. Вот и в этот раз не было его уже недели полторы — так и вышло, что все веселье он пропустил.
А веселье было такое: день, когда у ресторана был назначен корпоратив, традиционно вышел солнечный — то есть кабак «Два Коня» весь день был забит гостями наглухо. И как-то так получилось, что именно в этот день на станции гарниров случились все тридцать три несчастья сразу.
Сначала сломалась раковина. Всегда говорю, что тот, кто в кабаке «Два Коня» работал, умеет чинить абсолютно все с помощью тряпки, стрейч-пленки и такой-то матери — так вот, это был тот самый первый (но далеко не последний) случай применения этого ремонтного набора. Потом, поскольку из того места, где у раковины когда-то была труба, от души лилась вода, забился крошечный слив в полу (гарантирую вам, что шеф Саша, который сейчас это читает, на этом моменте выругался про себя и процедил под нос свою любимую фразу «кухню проектировали дебилы»). Наконец, из потолка также начала уютно покапывать вода — естественно, прямо во фритюр.
Теперь представьте себе, что вы стоите посреди кухни ресторана. Стоите вы на стопке картонных коробок, потому что под ногами задорно журчит ручеек из раковины, утекая куда угодно, только не в слив. Из фритюра брызжет раскаленное масло и поднимается пар. В ресторане полная посадка.
Работа мечты, не так ли?
Холодный цех с Галей и Альфией в нем заблокирован кухонным катаклизмом, но эти девочки просто так не сдаются: су-шеф Серёга орет «кухня стоп, кроме холодного цеха», и все заказы валятся именно туда. Я каким-то чудом выбираюсь через реки и вулканы в сторону раздачи и помогаю Серёге раскидать крайне потную запару (никогда не забуду эту сауну с парами фритюрного жира).
В общем, неудивительно, что после окончания сервиса мы все солидно нахерачились.
👍58🔥23😱8❤3
#кабакдваконя
Команда викингов, покрытая плотным слоем фритюрного жира и пота, открывает дверь в корпоративные чертоги Вальхаллы; викингов встречают бурными аплодисментами.
Невыразимо рыжеволосая управляющая тут же заливает в меня бокал вина; пиво, вино и водка льются рекой; су-шеф Серёга уже опрокинул несколько шотов и пляшет, как в последний раз.
«Шеф, спасибо, что дали мне поработать на раздаче сегодня».
Шеф Саша смотрит сквозь меня: у него действительно очень проницательный взгляд. «Из всех, с кем я здесь работаю, тебе больше всех надо. Действительно надо. У тебя нет опыта, но это неважно. У тебя получится, я уверен».
«Шеф, я не подведу. Обещаю». Данное однажды слово нужно держать всегда.
Через несколько минут вселенная вокруг меня озаряется ярким светом, выхватывая из темноты зала лица тех людей, с кем мне посчастливилось провести последние несколько месяцев: вот шеф Саша, вот су-шефы Серёга и Паша (тот самый, в черном кителе), вот Альфия из холодного цеха, вот невыразимо рыжеволосая управляющая — а потом схлопывается в большом взрыве, чтобы в мгновение развернуться снова: вот новая я, и вот те самые люди, с которыми я рада делить эту низкооплачиваемую, потную и грязную работу, на которой чувствую себя на своем месте так, как нигде и никогда больше.
Каждый вечер мы все выбираем сгореть дотла в жарком огне кухни, и каждое утро возрождаемся из пепла, как феникс. Это единственный путь вперед. Другой путь — через заднюю дверь ресторана на выход.
Команда викингов, покрытая плотным слоем фритюрного жира и пота, открывает дверь в корпоративные чертоги Вальхаллы; викингов встречают бурными аплодисментами.
Невыразимо рыжеволосая управляющая тут же заливает в меня бокал вина; пиво, вино и водка льются рекой; су-шеф Серёга уже опрокинул несколько шотов и пляшет, как в последний раз.
«Шеф, спасибо, что дали мне поработать на раздаче сегодня».
Шеф Саша смотрит сквозь меня: у него действительно очень проницательный взгляд. «Из всех, с кем я здесь работаю, тебе больше всех надо. Действительно надо. У тебя нет опыта, но это неважно. У тебя получится, я уверен».
«Шеф, я не подведу. Обещаю». Данное однажды слово нужно держать всегда.
Через несколько минут вселенная вокруг меня озаряется ярким светом, выхватывая из темноты зала лица тех людей, с кем мне посчастливилось провести последние несколько месяцев: вот шеф Саша, вот су-шефы Серёга и Паша (тот самый, в черном кителе), вот Альфия из холодного цеха, вот невыразимо рыжеволосая управляющая — а потом схлопывается в большом взрыве, чтобы в мгновение развернуться снова: вот новая я, и вот те самые люди, с которыми я рада делить эту низкооплачиваемую, потную и грязную работу, на которой чувствую себя на своем месте так, как нигде и никогда больше.
Каждый вечер мы все выбираем сгореть дотла в жарком огне кухни, и каждое утро возрождаемся из пепла, как феникс. Это единственный путь вперед. Другой путь — через заднюю дверь ресторана на выход.
🔥103❤21👍12
#кабакдваконя
«Денис здесь, — говорит шеф Саша, — выйдешь к нему?»
Денис — кулинарный консультант MasterChef, человек, который видел меня еще домашним поваром, первый шеф, который пробовал мою еду. Все наши совместные взлеты и падения, горелые овощи и соленые слезы — Денис видел вообще все. Кидаю фартук куда-то в угол, сначала осторожно выглядываю в дверь (шеф Саша придерживает ее открытой для меня), потом шагаю в зал.
Первый раз оказаться в зале во время сервиса ужасно интересно: знаешь номера столов, знаешь, как и кем было сделано то, что едят гости, сколько они ожидали. В этот момент осознаешь, насколько важно приготовить и отдать блюдо идеально — и думаешь о руках, которые это блюдо готовят. Об ужасных, мозолистых, в синяках, с нарисованными крестиками («не забыть!»), в порезах и ожогах руках. Красивых поварских руках. Их руках. Моих руках.
«Ты отлично выглядишь, и форма тебе очень идет», говорит Денис и представляет меня спутнице (Дениса Крупеню, а это был именно он, очень любят женщины).
Стою в этой форме посреди зала, как будто я космонавт, а это мой скафандр, и хорошо мне — хорошо после классно откатанного сервиса, хорошо, что я перестала выживать на кухне и начала наслаждаться процессом. Жизнь на кухне — совсем как еда, которую мы готовим: насыщенная, яркая, незабываемая, солёная, сладкая, горькая, острая и с большим количеством умами. Еда — это продолжение кухонной жизни, отражение тех принципов, по которым мы живем. Еда помнит все — вспомните об этом в следующий раз, когда будете есть в ресторане.
Я киваю своим гостям, желаю хорошего вечера и иду обратно на кухню драить свои восемь холодильников.
«Денис здесь, — говорит шеф Саша, — выйдешь к нему?»
Денис — кулинарный консультант MasterChef, человек, который видел меня еще домашним поваром, первый шеф, который пробовал мою еду. Все наши совместные взлеты и падения, горелые овощи и соленые слезы — Денис видел вообще все. Кидаю фартук куда-то в угол, сначала осторожно выглядываю в дверь (шеф Саша придерживает ее открытой для меня), потом шагаю в зал.
Первый раз оказаться в зале во время сервиса ужасно интересно: знаешь номера столов, знаешь, как и кем было сделано то, что едят гости, сколько они ожидали. В этот момент осознаешь, насколько важно приготовить и отдать блюдо идеально — и думаешь о руках, которые это блюдо готовят. Об ужасных, мозолистых, в синяках, с нарисованными крестиками («не забыть!»), в порезах и ожогах руках. Красивых поварских руках. Их руках. Моих руках.
«Ты отлично выглядишь, и форма тебе очень идет», говорит Денис и представляет меня спутнице (Дениса Крупеню, а это был именно он, очень любят женщины).
Стою в этой форме посреди зала, как будто я космонавт, а это мой скафандр, и хорошо мне — хорошо после классно откатанного сервиса, хорошо, что я перестала выживать на кухне и начала наслаждаться процессом. Жизнь на кухне — совсем как еда, которую мы готовим: насыщенная, яркая, незабываемая, солёная, сладкая, горькая, острая и с большим количеством умами. Еда — это продолжение кухонной жизни, отражение тех принципов, по которым мы живем. Еда помнит все — вспомните об этом в следующий раз, когда будете есть в ресторане.
Я киваю своим гостям, желаю хорошего вечера и иду обратно на кухню драить свои восемь холодильников.
👍47❤37🔥17
#кабакдваконя
«Ты почему так поздно», сквозь сон спрашивает муж.
«Огурцы солила», отвечаю.
Шеф Саша, видимо, решил рискнуть и ставит мне смены не где-то, а на раздаче, там, где кончается карьера повара и начинается карьера су-шефа. Или не начинается, как себя проявишь.
В общем, я себя проявляю как могу: например, солю по ночам огурцы с су-шефом Серёгой. Процесс засолки огурцов очень привязан ко времени — днем огурцы солить не получится. Это не потому, что успех засолки огурцов зависит от фазы луны, а потому, что маринад состоит чуть более, чем полностью, из уксуса и специй. Варить его днем — значит устроить газовую атаку на сотрудников ресторана, и народной любви нам это точно не прибавит. Поэтому ночью, когда все уходят, я и Серёга отправляемся в трудный путь с килограммами специй, литрами уксуса и коробками пупырчатых огурцов осквернять кондитерский цех. Белый и черный перец, корицу, бадьян, семена фенхеля, кориандр и еще кучу всего обжариваем, заливаем уксусом, засыпаем сахар — один моет двадцать пять килограммов огурцов, другой помешивает маринад, оба кашляют. Потом мы заливаем одно другим, засыпаем поверх двадцать пять килограммов льда и уносим три больших гастроемкости 1/1 в холодильник. Если ничего не пролил (что случается крайне редко), на этом этапе (время три часа ночи) можно уже проверить все холодильники и следовать домой.
Счетчик такси, похожий на пульс, прямо во двор и налево. Уксус, огурцы, корица и бадьян тоже являются частью вселенной.
«Ты почему так поздно», сквозь сон спрашивает муж.
«Огурцы солила», отвечаю.
Шеф Саша, видимо, решил рискнуть и ставит мне смены не где-то, а на раздаче, там, где кончается карьера повара и начинается карьера су-шефа. Или не начинается, как себя проявишь.
В общем, я себя проявляю как могу: например, солю по ночам огурцы с су-шефом Серёгой. Процесс засолки огурцов очень привязан ко времени — днем огурцы солить не получится. Это не потому, что успех засолки огурцов зависит от фазы луны, а потому, что маринад состоит чуть более, чем полностью, из уксуса и специй. Варить его днем — значит устроить газовую атаку на сотрудников ресторана, и народной любви нам это точно не прибавит. Поэтому ночью, когда все уходят, я и Серёга отправляемся в трудный путь с килограммами специй, литрами уксуса и коробками пупырчатых огурцов осквернять кондитерский цех. Белый и черный перец, корицу, бадьян, семена фенхеля, кориандр и еще кучу всего обжариваем, заливаем уксусом, засыпаем сахар — один моет двадцать пять килограммов огурцов, другой помешивает маринад, оба кашляют. Потом мы заливаем одно другим, засыпаем поверх двадцать пять килограммов льда и уносим три больших гастроемкости 1/1 в холодильник. Если ничего не пролил (что случается крайне редко), на этом этапе (время три часа ночи) можно уже проверить все холодильники и следовать домой.
Счетчик такси, похожий на пульс, прямо во двор и налево. Уксус, огурцы, корица и бадьян тоже являются частью вселенной.
❤91🔥26👍12🥰5😁4
#кабакдваконя
Галя, теперь уже бригадир гриля, повелительница трех двухметровых мужиков с огромными ручищами, которые иначе, как по имени-отчеству, Галю не называют, стажирует у себя Альфию, теперь уже повара-универсала.
Пятница, чеков очень много, Галю нужно отпустить в девять вечера (некоторое время у нас с Галей и Альфией было негласное соревнование за самую длинную смену, и Галя чаще побеждала в нем, чем нет). Нас конкретно валят, гриль так вообще разрывают на тысячу маленьких стейков, заказы прут и прут.
Галя и Альфия миниатюрные. Настолько миниатюрные, что из-за саламандры (штука с нагревательным элементом сверху, в которой можно сохранять теплыми стейки до отдачи) их не видно. Зато слышно, как они выясняют отношения:
— Галя, иди домой, а?
— Я тебя не брошу!
И стоят, виртуозно откидывают гору стейков в четыре маленькие, но очень умелые руки. Невероятное зрелище.
Много лет спустя, когда кое-кто из героев саги о кабаке «Два Коня» окончательно облысеет, а другая покроется сединой, эта история повторится уже в другом времени, в другом городе и другой стране:
— Я поеду и разберусь, иди домой, а?
— Нет, я с тобой поеду!
И как бы ни было тяжело и сложно, два душнилы (подождите, вы еще узнаете, почему у этих двух героев черный пояс по душноте) оба одновременно вспомнят эту историю и заулыбаются: один в бороду, другая в шарф.
А потом пойдут дальше вдвоем раскидывать эту грёбаную гору стейков.
Галя, теперь уже бригадир гриля, повелительница трех двухметровых мужиков с огромными ручищами, которые иначе, как по имени-отчеству, Галю не называют, стажирует у себя Альфию, теперь уже повара-универсала.
Пятница, чеков очень много, Галю нужно отпустить в девять вечера (некоторое время у нас с Галей и Альфией было негласное соревнование за самую длинную смену, и Галя чаще побеждала в нем, чем нет). Нас конкретно валят, гриль так вообще разрывают на тысячу маленьких стейков, заказы прут и прут.
Галя и Альфия миниатюрные. Настолько миниатюрные, что из-за саламандры (штука с нагревательным элементом сверху, в которой можно сохранять теплыми стейки до отдачи) их не видно. Зато слышно, как они выясняют отношения:
— Галя, иди домой, а?
— Я тебя не брошу!
И стоят, виртуозно откидывают гору стейков в четыре маленькие, но очень умелые руки. Невероятное зрелище.
Много лет спустя, когда кое-кто из героев саги о кабаке «Два Коня» окончательно облысеет, а другая покроется сединой, эта история повторится уже в другом времени, в другом городе и другой стране:
— Я поеду и разберусь, иди домой, а?
— Нет, я с тобой поеду!
И как бы ни было тяжело и сложно, два душнилы (подождите, вы еще узнаете, почему у этих двух героев черный пояс по душноте) оба одновременно вспомнят эту историю и заулыбаются: один в бороду, другая в шарф.
А потом пойдут дальше вдвоем раскидывать эту грёбаную гору стейков.
❤59👍14🔥7🥰5
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
#кабакдваконя
Вся суть кабака «Два Коня» за семнадцать секунд (семнадцать мгновений сервиса!). Видео любезно предоставлено одним из героев истории, бессменным бойцом гарниров, человеком-пашотом Тёмой, о котором еще пойдет речь в повествовании
Вся суть кабака «Два Коня» за семнадцать секунд (семнадцать мгновений сервиса!). Видео любезно предоставлено одним из героев истории, бессменным бойцом гарниров, человеком-пашотом Тёмой, о котором еще пойдет речь в повествовании
🔥32😱17
Если вы в Алматы — через полчаса можно послушать меня на форуме HOREX. А если нет, то #кабакдваконя продолжает вещание для вас — так как сегодня очень знаковый день для этой саги
🔥38👍1
Ровно девять лет назад началась сага про #кабакдваконя — и как же все интересно сложилось. Как в книжке, только лучше.
Саша, Галя, Альфия, Паша, Дарио, Янив, Ярон, Эяль, Катя, Зарина, Ира и все те, кто со мной работал тогда или работает сейчас, спасибо вам большое. Без вас ничего этого бы не было.
Show must go on!
Саша, Галя, Альфия, Паша, Дарио, Янив, Ярон, Эяль, Катя, Зарина, Ира и все те, кто со мной работал тогда или работает сейчас, спасибо вам большое. Без вас ничего этого бы не было.
Show must go on!
🔥64👍9❤5
#кабакдваконя
Серёжа-Супчик был очень заботливым человеком. Бежишь, бывало, по ресторану с одного этажа на другой, розетка в горячем цеху фонтанирует, поставщик опять привез половину от заказанного, повар не вышел, на вечерней посадке кухню гарантированно разорвут. Где-то в этом бесконечном колесе сансары попадается мультяшный персонаж: низенький, плотненький и с очень высоким голосом, и изрекает: «Све-ета, супчика покушай!». Супчик жил свою лучшую жизнь: у него были жена, дети, отсутствие амбиций и крайне неторопливый скоростной режим.
С Супчиком как-то вышел случай. Очередной заготовщик пропал навсегда, и к стажеру заготовочного цеха, который худо-бедно, но работал, приставили Супчика, как человека, который варит в ресторане еду для сотрудников уже больше полугода. Предполагалось, что Супчик, продвинувшись на ступеньку выше стафф-питания в пищевой цепочке ресторана, будет такому раскладу бесконечно рад и предпримет все усилия, чтобы оправдать повышение, но не тут-то было.
Супчик и новый заготовщик два месяца худо-бедно ковырялись в заготовке (святая святых себестоимости и дорогих продуктов), нарезали стейки, разделывали рыбу и чистили краба. Пока не настал судный день, то есть инвентаризация, и шеф не вызвал меня к себе с вопросом «какого хрена».
Суть вопроса «какого хрена» заключалась в том, что на балансе ресторана значилось 70 кэгэ мяса для питания персонала. Ни один су-шеф кабака «Два Коня» в своем уме никогда не заказал бы более десяти килограммов — это означало бы не только необходимость впихивать невпихуемое в небольшую морозильную камеру («минус» на ресторанном), но и неминуемое наказание от шефа за увеличение товарных остатков. Самое же интересное, что на балансе ресторана также отсутствовало то, что там должно было быть — около 70 кг дорогого мяса.
Через час, в течение которого я вытаскиваю практически все содержимое минуса наружу, я нахожу страшное: две заботливо спрятанные гастроемкости 1/1, в каждой из которых находится ком чего-то, что когда-то было мясом. Чего там только не было! Крупные куски рибая, нью-йорка, сиротливые вкрапления вырезки и брискета, перемежающиеся обрывками вакуумных пакетов — два кома выглядели так, как будто Супчик и его сменщик по ночам собирали говяжий конструктор (с перерывом на «супчика покушай!»), да не собрали — и конструктор, как Чужой, мутировал в минусе в причудливого, уродливого кадавра.
Шеф Саша забегает вниз (шеф Саша тогда еще был молодой, злой и с волосами), видит это произведение мясного искусства и изрекает:
«Так, списать нахер на этих двоих».
В общем, весь ресторан месяц кушал супчик. Говяжий.
Серёжа-Супчик был очень заботливым человеком. Бежишь, бывало, по ресторану с одного этажа на другой, розетка в горячем цеху фонтанирует, поставщик опять привез половину от заказанного, повар не вышел, на вечерней посадке кухню гарантированно разорвут. Где-то в этом бесконечном колесе сансары попадается мультяшный персонаж: низенький, плотненький и с очень высоким голосом, и изрекает: «Све-ета, супчика покушай!». Супчик жил свою лучшую жизнь: у него были жена, дети, отсутствие амбиций и крайне неторопливый скоростной режим.
С Супчиком как-то вышел случай. Очередной заготовщик пропал навсегда, и к стажеру заготовочного цеха, который худо-бедно, но работал, приставили Супчика, как человека, который варит в ресторане еду для сотрудников уже больше полугода. Предполагалось, что Супчик, продвинувшись на ступеньку выше стафф-питания в пищевой цепочке ресторана, будет такому раскладу бесконечно рад и предпримет все усилия, чтобы оправдать повышение, но не тут-то было.
Супчик и новый заготовщик два месяца худо-бедно ковырялись в заготовке (святая святых себестоимости и дорогих продуктов), нарезали стейки, разделывали рыбу и чистили краба. Пока не настал судный день, то есть инвентаризация, и шеф не вызвал меня к себе с вопросом «какого хрена».
Суть вопроса «какого хрена» заключалась в том, что на балансе ресторана значилось 70 кэгэ мяса для питания персонала. Ни один су-шеф кабака «Два Коня» в своем уме никогда не заказал бы более десяти килограммов — это означало бы не только необходимость впихивать невпихуемое в небольшую морозильную камеру («минус» на ресторанном), но и неминуемое наказание от шефа за увеличение товарных остатков. Самое же интересное, что на балансе ресторана также отсутствовало то, что там должно было быть — около 70 кг дорогого мяса.
Через час, в течение которого я вытаскиваю практически все содержимое минуса наружу, я нахожу страшное: две заботливо спрятанные гастроемкости 1/1, в каждой из которых находится ком чего-то, что когда-то было мясом. Чего там только не было! Крупные куски рибая, нью-йорка, сиротливые вкрапления вырезки и брискета, перемежающиеся обрывками вакуумных пакетов — два кома выглядели так, как будто Супчик и его сменщик по ночам собирали говяжий конструктор (с перерывом на «супчика покушай!»), да не собрали — и конструктор, как Чужой, мутировал в минусе в причудливого, уродливого кадавра.
Шеф Саша забегает вниз (шеф Саша тогда еще был молодой, злой и с волосами), видит это произведение мясного искусства и изрекает:
«Так, списать нахер на этих двоих».
В общем, весь ресторан месяц кушал супчик. Говяжий.
❤36👍15😁12🔥5
#кабакдваконя
Альфия к шефу Саше относится очень серьезно. «Ой, шеф, откуда у вас этот свитер, где вы его купили, в Нью-Йорке?» «В свитерной», рычит шеф Саша, стряхивая Альфию с плеча. «Ой, шеф, какие у вас красивые носки, подарите мне один?». Крошечная кудрявая девочка с миндалевидными глазами — единственный человек, которому позволялось всячески харассить высоченного шефа Сашу к вящему удовольствию всего персонала кабака «Два Коня», причем делать это достаточно долго. Однако любовь — она такая, иногда наносит ответный удар.
И иногда делает это в самом прямом смысле этого слова, причем подручными средствами.
Примерно в десять вечера у Альфии в холодном цеху кончается меренга. Кондитер Люда уже, естественно, видит десятый сон дома, поэтому Альфия бежит вниз, в кондитерский цех, закидывает белки в дежу планетарного миксера и начинает взбивать.
В это время шеф Саша начинает движение из офиса наверх. Шеф в тот знаменательный день был особенно модный: в барбершоп сходил, свои тогда еще черные красивые волосы да бороду уложил воском, новый китель Bragard надел, а к нему надел новый темно-синий фартук, а сбоку еще полотенце прикрепил с синей полосой, как в мишлене.
Так вот, весь такой красивый шеф Саша проходит мимо сыпучки (ох, эта сыпучка, про которую еще столько нерассказанных историй!) и показывается в проеме кондитерки. Альфия видит это дефиле, раскрывает шире свои большие глаза, выдыхает «ОЙ, ШЕФ!» и открывает включенный планетарный миксер.
Венчик миксера, вращаясь на полном ходу, вылетает из дежи.
Примерно все в радиусе полутора метров становится в белую крапинку. Любовно отмытый кондитером Людой кондитерский цех. Стены. Потолок. Коридор. Альфия. Новый темно-синий фартук шефа Саши. Любовно уложенная борода шефа Саши. Сам шеф Саша.
Альфия забегает на кухню с мешком меренги, все лицо — в белых брызгах неизвестного происхождения. «Альфия, где ты шлялась?», спрашиваю. «С шефом», отвечает и вытирает рот начисто.
Альфия к шефу Саше относится очень серьезно. «Ой, шеф, откуда у вас этот свитер, где вы его купили, в Нью-Йорке?» «В свитерной», рычит шеф Саша, стряхивая Альфию с плеча. «Ой, шеф, какие у вас красивые носки, подарите мне один?». Крошечная кудрявая девочка с миндалевидными глазами — единственный человек, которому позволялось всячески харассить высоченного шефа Сашу к вящему удовольствию всего персонала кабака «Два Коня», причем делать это достаточно долго. Однако любовь — она такая, иногда наносит ответный удар.
И иногда делает это в самом прямом смысле этого слова, причем подручными средствами.
Примерно в десять вечера у Альфии в холодном цеху кончается меренга. Кондитер Люда уже, естественно, видит десятый сон дома, поэтому Альфия бежит вниз, в кондитерский цех, закидывает белки в дежу планетарного миксера и начинает взбивать.
В это время шеф Саша начинает движение из офиса наверх. Шеф в тот знаменательный день был особенно модный: в барбершоп сходил, свои тогда еще черные красивые волосы да бороду уложил воском, новый китель Bragard надел, а к нему надел новый темно-синий фартук, а сбоку еще полотенце прикрепил с синей полосой, как в мишлене.
Так вот, весь такой красивый шеф Саша проходит мимо сыпучки (ох, эта сыпучка, про которую еще столько нерассказанных историй!) и показывается в проеме кондитерки. Альфия видит это дефиле, раскрывает шире свои большие глаза, выдыхает «ОЙ, ШЕФ!» и открывает включенный планетарный миксер.
Венчик миксера, вращаясь на полном ходу, вылетает из дежи.
Примерно все в радиусе полутора метров становится в белую крапинку. Любовно отмытый кондитером Людой кондитерский цех. Стены. Потолок. Коридор. Альфия. Новый темно-синий фартук шефа Саши. Любовно уложенная борода шефа Саши. Сам шеф Саша.
Альфия забегает на кухню с мешком меренги, все лицо — в белых брызгах неизвестного происхождения. «Альфия, где ты шлялась?», спрашиваю. «С шефом», отвечает и вытирает рот начисто.
🔥69😁55❤7👍6😱3
#кабакдваконя
Шеф Саша бросил нас на три дня (шеф Саша вообще любил так делать), и мы отстояли день святого Валентина с немыслимым количеством столов-двоек, и еще как отстояли: триста пятьдесят довольных гостей, сто семьдесят пять романтических вечеров за всего один вечер.
Вот эта эйфория, когда кажется, что ты на коне — она на кухне вредна. Потому что ситуация может в мгновение перевернуться, как в известном стишке про коня.
На следующий день грильщик не выходит. Крайне нагруженная суббота, один человек на гарнирах, ноль человек на гриле — и банкет на 40 человек в довесок к нашим несчастьям.
«Ты на раздачу, я на гриль. От тебя там больше пользы. Мы вывезем», говорит су-шеф Паша (это второй раз, когда су-шеф Паша разговаривает за всю сагу про кабак «Два Коня» — то есть случай был действительно из ряда вон выходящий). Мы с су-шефом Серёгой быстро забиваем раздачу под завязку, после чего разбегаемся по станциям и проверяем, готовы ли все к апокалипсису, а потом на нас обрушивается дождь из чеков. Тропический ливень из чеков. Град из чеков.
Холодный цех отшвыривает заказы со скоростью света; Паша кружит на гриле, как дервиш в чёрном; Иван Грозный на гарнирах повелевает супами и гребешками, царит над сковородками. Десятки, сотни блюд улетают с раздачи в зал, руки быстро покрываются ожогами от гриля, сковородок и горячих ламп раздачи, но коммандос кабака «Два Коня» все-таки вывозят вечер. В испачканных кителях, в поту и ожогах, уставшие, но гордые и довольные.
«Кухня стоп!» Альфия хватает пекарский лист и ложится прямо на него посреди кухни. Сколько гостей, спрашиваю невыразимо рыжеволосую управляющую. «Миллион», смеется неимоверно рыжеволосая управляющая.
Когда все уходят, Грозный облокачивается на стальную поверхность раздачи, наклоняется надо мной (Грозный очень высокий), смотрит на меня своим ледяным взглядом. «Ты крутая. И пример твой заразителен. Но на гриле все-таки лучше стоит Паша».
Шеф Саша бросил нас на три дня (шеф Саша вообще любил так делать), и мы отстояли день святого Валентина с немыслимым количеством столов-двоек, и еще как отстояли: триста пятьдесят довольных гостей, сто семьдесят пять романтических вечеров за всего один вечер.
Вот эта эйфория, когда кажется, что ты на коне — она на кухне вредна. Потому что ситуация может в мгновение перевернуться, как в известном стишке про коня.
На следующий день грильщик не выходит. Крайне нагруженная суббота, один человек на гарнирах, ноль человек на гриле — и банкет на 40 человек в довесок к нашим несчастьям.
«Ты на раздачу, я на гриль. От тебя там больше пользы. Мы вывезем», говорит су-шеф Паша (это второй раз, когда су-шеф Паша разговаривает за всю сагу про кабак «Два Коня» — то есть случай был действительно из ряда вон выходящий). Мы с су-шефом Серёгой быстро забиваем раздачу под завязку, после чего разбегаемся по станциям и проверяем, готовы ли все к апокалипсису, а потом на нас обрушивается дождь из чеков. Тропический ливень из чеков. Град из чеков.
Холодный цех отшвыривает заказы со скоростью света; Паша кружит на гриле, как дервиш в чёрном; Иван Грозный на гарнирах повелевает супами и гребешками, царит над сковородками. Десятки, сотни блюд улетают с раздачи в зал, руки быстро покрываются ожогами от гриля, сковородок и горячих ламп раздачи, но коммандос кабака «Два Коня» все-таки вывозят вечер. В испачканных кителях, в поту и ожогах, уставшие, но гордые и довольные.
«Кухня стоп!» Альфия хватает пекарский лист и ложится прямо на него посреди кухни. Сколько гостей, спрашиваю невыразимо рыжеволосую управляющую. «Миллион», смеется неимоверно рыжеволосая управляющая.
Когда все уходят, Грозный облокачивается на стальную поверхность раздачи, наклоняется надо мной (Грозный очень высокий), смотрит на меня своим ледяным взглядом. «Ты крутая. И пример твой заразителен. Но на гриле все-таки лучше стоит Паша».
🔥88👍12😱2
#кабакдваконя
Закрываю дверь ключом, спускаюсь по лестнице старого кирпичного здания, выхожу на улицу: за спиной ножи и китель, вокруг Нью-Йорк. Восточная 1 улица — место потрепанное, но очень оживленное: легендарный Katz прямо за углом, Babbo, в котором страдал и терпел лишения помощником повара тот журналист из книжки — еще чуть дальше, а в нескольких кварталах от Babbo находится ресторан, куда я, собственно, и топаю с сэндвичем с пастрами в руке, с ножами и кителем за спиной.
Город незнакомый, и кухня, где у меня сегодня смена — незнакомая. Там великолепные животные, тертые нью-йоркские повара, люди, которые не первый десяток лет работают на кухне; я на кухне всего несколько месяцев, и опозорюсь, несомненно, страшным образом.
Реми, на кухне все увидят, что ты крыса.
Да ну и пусть, говорит крыса.
Заворачиваю за угол — и вижу вывеску с двумя лошадьми, между которыми — красный знак «плюс». Кони смотрят друг на друга: один статный и высокий (этого зовут Саксон), второй маленький и плюгавенький (это Пароль). Вижу красную дверь. И следующее, что вижу — невыразимо рыжеволосую управляющую, которая распахивает эту самую красную дверь и бежит ко мне, и обнимает меня, и накрывает облаком рыжих кудрей.
«Смотри, — говорит, — вот он! И вот ты в нем! С ума сойти, да?»
Я дома.
После этого у нас был чудесный пятничный сервис, и еще много сервисов после этого, и грильщик приготовил мне огромный стейк, а гарниры от души насыпали на него креветок и еще бог знает чего, и мы с поварами перекрикивались и отпускали поварские шуточки, как это часто бывает на нагруженных сервисах, и не было в тот момент человека счастливее меня.
По крайней мере, в этой части Нью-Йорка.
Закрываю дверь ключом, спускаюсь по лестнице старого кирпичного здания, выхожу на улицу: за спиной ножи и китель, вокруг Нью-Йорк. Восточная 1 улица — место потрепанное, но очень оживленное: легендарный Katz прямо за углом, Babbo, в котором страдал и терпел лишения помощником повара тот журналист из книжки — еще чуть дальше, а в нескольких кварталах от Babbo находится ресторан, куда я, собственно, и топаю с сэндвичем с пастрами в руке, с ножами и кителем за спиной.
Город незнакомый, и кухня, где у меня сегодня смена — незнакомая. Там великолепные животные, тертые нью-йоркские повара, люди, которые не первый десяток лет работают на кухне; я на кухне всего несколько месяцев, и опозорюсь, несомненно, страшным образом.
Реми, на кухне все увидят, что ты крыса.
Да ну и пусть, говорит крыса.
Заворачиваю за угол — и вижу вывеску с двумя лошадьми, между которыми — красный знак «плюс». Кони смотрят друг на друга: один статный и высокий (этого зовут Саксон), второй маленький и плюгавенький (это Пароль). Вижу красную дверь. И следующее, что вижу — невыразимо рыжеволосую управляющую, которая распахивает эту самую красную дверь и бежит ко мне, и обнимает меня, и накрывает облаком рыжих кудрей.
«Смотри, — говорит, — вот он! И вот ты в нем! С ума сойти, да?»
Я дома.
После этого у нас был чудесный пятничный сервис, и еще много сервисов после этого, и грильщик приготовил мне огромный стейк, а гарниры от души насыпали на него креветок и еще бог знает чего, и мы с поварами перекрикивались и отпускали поварские шуточки, как это часто бывает на нагруженных сервисах, и не было в тот момент человека счастливее меня.
По крайней мере, в этой части Нью-Йорка.
❤91👍18🔥4😁4