Анастасия Коростылева:

НИКТО НЕ ОСТРОВ

Вчера мы почтили светлую память Дарьи.

Александр Гельевич произнес на вечере совершенно потрясающую мысль, говоря о Даше: что каждый из нас, здесь присутствующих, — это целый мир. Мир, который либо уже проявился, либо пока находится в скрытой, потенциальной форме. Если именно настоящее — это та точка, которая задает меру всему, разделяя безграничное и вечное на уже бывшее прошлое и еще не наступившее будущее, то без этой точки настоящего, образующей зазор между прошлым и будущим, все расплывается, теряет свою четкость.

Жизнь человека в глобальном масштабе и есть такая точка настоящего, которая, как ни парадоксально, одновременно задает структуру прошлому, которого уже нет, и будущему, которого еще нет, находясь при этом сама в вечной потенции. Мы можем отмерять эпохи поколениями исключительных людей и фиксировать периоды их именами.

В дни своей земной жизни Даша была живым воплощением блистательной потенциальности — избыточной и прекрасной! Вот среди березовой рощи стоит изящная бронзовая фигура весом в тонну на гранитном постаменте — камень в вечности, отделяющий прошлое от будущего.

Пока Даша жива в нашей памяти и в наших сердцах, она действует через нас, направляя наши собственные руки.

И что интересно: если каждый из нас — это мир, то потеря человека — это не просто частная утрата; это обеднение, оскудение мира, это и напоминание нам о нашей тленности. Джон Донн очень точно выразил это в своем знаменитом отрывке: «Не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе». Позволю себе его процитировать:

«Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесёт в море береговой Утёс, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе».

Современность спровоцирована самыми пошлыми, банальными и упрощенными установками сознания и использует палитру самых примитивных и плоских клише, налагая запрет на глубину и смысл, на красоту и сложность мысли.
На поверхности современной философии теснятся самые пустые соображения, тавтологии и фигуры речи.
В ее сердцевине процветает звериность и вожделение, ярость и похоть, низменный эгоизм и презренная польза.
Человек не волит, а вожделеет.

Дарья Дугина.

«Армия России освободила населенный пункт Филия».
Всего-то пара строк в новостной ленте, но какая в них запрятана мощная метафизическая глубина! Освобождение Филии — это же почти буквальное воплощение древней космогонической драмы, описанной ещё досократиком Эмпедоклом. По Эмпедоклу наш мир — столкновение двух радикально оппозиционных онтологий: силы вражды, разрушения и хаоса (Нейкос Νεῖκος), и силы любви, несущей освобождение и восстановление единства (Филия Φιλία). Освобождение Филии — торжество логоса над хаосом, метафизический прорыв Любви, вырывающий космос из-под гнёта Вражды.

В этом году исполнится 100 лет со дня трагической гибели Есенина.

Стихотворение дня

В белые губы целует зима Сергея,
снегом заметает цветы в железной корзине,
ночью полнолунной по ледяной аллее
снова он приходит на камень к Зине.
Зина спит в сосновом своем конверте
в бархатном со складками черном платье,
ей плевать на стихи о любви и смерти
и на мужа с похмельной тоской во взгляде,
и тогда Сергей призывает сына:
«Что у вас в раю, зацветают вербы?
Как там ваши ангелы-херувимы?
Я не пьяный, Костя, я трезв без меры,
ни вина здесь ни выпьешь, ни даже чаю,
в сухости бездарно проходят годы,
мать твоя опять мне не отвечает,
потому что сука немецкой породы».
А потом уходит по лунной дорожке
то ли пепел, а то ли снежные крошки
смахивая пальцем с пиджачной шерсти,
бормоча стихи о любви и смерти,
все такой же юный, красивый и ладный,
с виду – благодушие и веселость,
и под ним на станции «Баррикадной»
дребезжит в динамиках женский голос.

26 августа 2017 года

💔Последняя лекция Даши Дугиной https://vkvideo.ru/video-222626946_456239124 .
Евразийская школа 2022,
лес у Сергиева Посада.

В прошедшее воскресенье были на том же месте.

Великий поэт - всегда пророк. Высоцкий в этом смысле - особенно. А с этой песней лично у меня и вовсе один знаковый эпизод связан.

25 января 2014 года я приехал в Донецк на совершенно мирное мероприятие: конференцию русских активистов Донбасса в гостинице "Ева", где был основным докладчиком (толкал речь про "украинский проект" как оружие против Русского Мира). Я тогда ещё не знал, что нам прямо туда позвонят и скажут, что бандеровцы выехали из Киева на автобусах, чтобы захватить Донецкую ОГА. И так совпадёт, что в этот момент в том зале соберутся представители почти всех русских групп региона. И прямо там, буквально посреди моего доклада, эти русские группы договорятся и вместе организуют отпор. Самый первый. Это было точкой реального начала "Русской Весны". Её эпицентром. Моментом истины.

И вот вечером мы вышил с толпой ребят Саши "Варяга" и пошли по зимнему Донецку, горящему вечерними огнями. По ходу прогнали какого-то одиночного пикетчика с фотками "небесной сотни" (ещё пошутили, что это последний хохол в Донецке). И тут кто-то из нас вспомнил, что сегодня - день рождения Высоцкого. И мы запели эту песню. "Балладу о борьбе".

"Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид,
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, —
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц..." (с).

Как же это было круто. Как же это было эпично. Мы и представить себе не могли, что через полгода эти ребята станут подразделением "Варяг", а ровно через год - день в день - я буду вместе с ними хоронить нашего товарища Серёгу Таксиста. Моего друга, погибшего на Песках. Мою первую личную потерю в этой войне.

Вот такое воспоминание, друзья. Бог даст - может, я когда-нибудь об этом ещё одну книгу напишу.

Впрочем, ладно. Отставить ностальгию. Работаем дальше.