Сегодня переоткрылся макдак в Москве. Москва падает жертвой ДНРизации.

Почему ДНРизация? Потому что как в ДНР в помещения Макдаков зашел «Донмак», местная попытка симуляции продукта глобального либерализма, буквальный карго-культ, так и сейчас помещения макдаков в России занимают подфраншизники.

Шиз Дугин как-то в своем солярном угаре высказался, что первая ступень отрыва от мирового либерализма – это симуляция этого либерализма на местах. Дугин-то шиз, но механика действительно имеет место быть. И в случае Мака все понятно. Желтые арки на красном фоне заменились белыми упаковками для картошечки.

Что уж там говорить о тупом названии «Весело и точка» -- или «Точка и вкусно»? Кажется, на внутркорпоративном митинге отработали реакцию аудитории на изначальный вариант «весело и вкусно», и не смогли ничего придумать на замену слову «весело». Вкусно, мол, и точка. Впрочем, что ждать от инхаус-маркетни. Их задача – не креативить прикольные креативы, а подбивать спущенные с Америки разнарядки под реалии аборигенов. Если бы у этих людей была способность что-то оригинально придумывать, они были бы буквально профнепригодны.

В этом, кстати, опасность передачи франшизных бизнесов в руки колониальных менеджеров. Если идеология франшизы спускается сверху, то при отмене прав на франшизу бизнес теряет все свое лицо и всю свою привлекательность.

Только вот суть макдака на самом деле не в том, какая картошечка там на вкус, а именно в бренде. Сколько выли либералы, что Макдональдс был символом Свободной России?

Впрочем, сила Макдональдса всегда была именно в бренде. Я нахожусь очень далеко от работающих макдональдсов, поэтому не могу точно за себя судить. Но пока есть ощущение, что замена того самого бренда на белые картонки и прочее «весело и вкусно» напрочь отбивает у меня желание туда ходить. Ведь если жрать в Москве-2022 за 200 рубасов, так лучше уж шаурму цепануть. А если за 350, то на каждом районе уже давно открыты вьетнамки с супчиками. Такая вот народная московская пища.

А проблема ДНРизации в том, что на место, освобожденное одним символом, должен зайти какой-то другой символ. А не белые упаковки для картошечки. Пачечки соусов, запачканные перманентным маркером – вот и все ваше импортозамещение. Пока что.

Интересуюсь сейчас вопросами психологических травм.

Травма, ну то, что сейчас в бытовой психологии ей называется – “trauma”, пардон май френч, -- это вообще-то сложная штука. Обычно само слово «травма», как и ПТСР, ассоциируется с войной, изнасилованиями, уличными драками и прочими ситуациями, полными грязного насилия. Но по факту для того, чтобы твою психику «оттравмировало», не обязательно бывать на войне или побывать в ситуации жесткого насилия.

Психика травмируется, если по тебе так или иначе прохаживается событие, которое вызывает у тебя ощущение, что ты сделать с обстоятельствами вообще ничего не можешь. Этим может быть все что угодно. Например, постоянное ожидание обыска – когда твое существо понимает, что ничего не может сделать, и что в любой момент в твой дом могут ворваться агенты «насилия» и разворошить всю твою жизнь. Или жесткое домогательство, когда тебя трогают, а ты в моменте понимаешь, что ничего сделать и не можешь.

В общем, любое попадание в достаточно печальную ситуацию, в которой ты осознаешь, что ничего не можешь сделать против Сил Насилия или Сил Судьбы – этого для нашей весьма животной нервной системы достаточно, чтобы жестко перекрыться.

На словах вещи в духе обысков или домогательств – пффф, ну не войну же пережил. Но для нашей животной психики такие штуки – далеко не шутки. Голову клинит, тело усваивает, что такая опасность может преследовать тебя всегда. В бытовой жизни люди, прошедшие через такое переживание, приобретают странные рефлексы. Кому-то по телефону сказали реально страшное, и он больше не берет трубки с незнакомых номеров. Кому-то написали в Телеграме сообщение, донесшее страшные новости, и с тех пор этот человек ненавидит уведомления в Телеграме.

Но самое интересное про травмы – люди, пережившие очень уж сильное эмоциональное переживание, склонны неосознанно это переживание повторять. Сильно ёбнуло по эмоциям, и человек раз за разом обнаруживает себя в похожих ситуациях. Изнасилованная в детстве девочка, которая раз за разом выбирает склонных к насилию партнеров. Брошенный отцом мальчик, раз за разом бросающий девушек. Тело само по себе повторяет ситуацию, которая сделала телу больно, просто из желания переиграть эту эмоциональную ситуацию себе на пользу.

Интересно, как такой индивидуальный механизм переигрывания травм проигрывается в обществах. Все же общества состоят из индивидуальных людей.

Война – это чёрное. Чёрный разрыв мирной жизни. Чёрная солярка под ногтями военных. Чёрный столп дыма, поднимающийся над разбомбленным заводом через всё небо. Что-то дьявольски грандиозное было в этом чёрном столпе дыма сегодня утром, когда он перечеркнул ярко-голубое летнее небо над блестящим Кальмиусом.

Чёрный вайб индустриальной войны настолько универсально чёрный, что и представить странно, что его можно принарядить во что-то более нарядное. Haute couture на плацу. Мирная реальность разрывается на кусочки, под мирным бытием открывается чёрный-чёрный фон, и перекладывание кусочков в новую формацию ложится на плечи агентов этой черноты с мятым скотчем на рукавах.

За окном всю ночь играют ебанутые звуки. Звук запуска ракетного двигателя – что-то громко, очень громко шуршит за окном. Звук просто включается и через несколько секунд выключается. Я знаю, что это звук ракетного двигателя, потому что мне про это рассказал некто по прозвищу Новоросс. Он заглянул к нам в гости, кажется, это был день, когда у меня сильно болел живот от гениальной донбасской кухни. Снаряд прилетел в 100 метрах от нашего дома. Ёбнуло знатно.

Новоросс дремал на ковре на полу гостиной, я жестко дернулась от звука прилёта. И спросила у Новоросса, стоит ли мне прятаться в ванной, он махнул рукой, мол, иди в ванную. А сам продолжил спать на ковре. Новоросс воевал, поэтому звук разрыва в 100 метрах от нас для него был просто ничего особенного. Не по нашему дому стреляют, и ладно. Не знаю, насколько можно было полагаться на его суждения, но надеюсь, эти размышления мне больше никогда не пригодятся.

Те снаряды разъебали НИИ в нашем квартале. Не знаю, рабочий ли был НИИ, но здание выглядело весьма заброшенным задолго до 24 февраля. Один из тех снарядов вписался в землю около пятиэтажки и разорвал водопровод. По улице потекла грязная река; все местные, проходившие мимо, говорили – о, теперь точно воды не будет. Потому что при печальном напоре до первого-второго этажей местных пятиэтажек добивало всегда, когда обещали – пара часов раз в пару суток. Я живу на четвертом, поэтому такой роскоши, как вода из-под крана, не видела уже месяца три. (Кстати, к отсутствию воды удивительно быстро привыкаешь.)

Военная ситуация не предполагает комфортного мещанства. Это невозможно физически. Военные действия отменяют устоявшиеся комфортные бытовые парадигмы. В местах боевых действий это доходит буквально до «мой дом расхуячил снаряд» -- какой уж тут налаженный быт и уютное мещанство. Будь оно с кружевными салфетками на креслах и мисочкой баранок, или будь оно с икеевским светильником и комплектом свечек от бренда Flame в ванной комнате – его невозможно держать, пока драка продолжает происходить.

Мещанского идеала тем более не предполагается нынешней СВО, которая движется исключительно на русском ресентименте без каких-либо эстетических характеристик. Потеряем весь западнизированный быт, но отвоюем Россию, и эта Россия – практически аксиоматическое внутреннее чувство. Чисто тот самый «русский дух», без сопровождающих материальных атрибутов. Эстетическая ситуация настолько хаотична, что на фронтах катаются одновременно танки с имперками и танки с советскими флагами, а на фронт подваливают добровольцы из какого-нибудь МГИМО или Общества.Будущее, или вообще реальные любители Путина. Короче, каша, объединенная лишь чисто русским духом.

Все настолько хаотично, что у нас нет даже объединяющих весь русский народ пропагандистов. Или вы предлагаете считать такими СОЛОВЬЕВА или ВОЕНКОРОВ? А символом СВО – печально знаменитую БАБКУ? Ребята в окопах в бесконечном военном ожидании смотрят сериальчики и гоняют в игры на смартфоне – уж точно не слушают ЛАЙВ СОЛОВЬЕВА.

Здесь хороший контраст – тот самый Андердог. Культовое, максимально западнизированное и максимально мещанское заведение в дворах на Маросейке, отстроенное как раз с невероятной любовью ко всему этому бытовому устройству. В меню – жирненький западный джанкфуд. Но это не Старлайт, не Фрайдейс и не Беверли Хиллс, а такая приличная точка с хорошо сделанной едой. Хотдоги, бургеры, жареный батат. Продают хитровыебанные ХАТ СОУС домашнего производства с разноцветными этикетками и мерчёвые поводки и мисочки для собак. Всё такое novelty. Каждый уголочек обсвечен неоном и любовно обставлен какой-нибудь тематически скейтерско-собачьей англоязычной мелочью. В туалете – бесплатные тампоны, во дворе – дегенеративный китайгородский движ. Незадолго до нынешнего скандала они установили там специальный АКАБ-фонарь: если замечается риск высадки ментов, готовых забрать весь двор за распитие, то включалась специальный, качественно и красиво сделанный, фонарь. Максимально ПОХОРОШЕВШАЯ МОСКВА.

Да, возможно, в собянинской бесконечно мещанской и бесконечно похорошевшей Москве возможно себе позволить собирать деньги фондам, помогающим буквально ВСУ. Этот город же притворяется, что войны вообще не существует. (Хотя я честно в ахуе. На что ребята надеялись, страна на войне, а они помогают противнику. Это даже за антивоенный протест невозможно воспринять. Удивительно, почему же вас куснули за жопу.)

Но люди хотят уюта, и люди хотят потреблять, и в этом плане прикольно, как владельцы Андердога открыто воюют с телеграм-бойцами Z словами «у нас хорошие юристы, хули ты мне зделаешь я в другом городе». Кажется, до многих погрязших в ПОХОРОШЕВШЕЙ москвичей не дошло, что происходит в десяти часах езды на машине.

Мне очень нравится, как либеральные фигуры в изгнании поголовно запостили свежую Масяню с подписью: «покажите это тем, кто еще не понял ПРАВДЫ». Темник темником, но даже если либеральные фигуры искренни и действуют самостоятельно, то они буквально профнепригодны.

Просто представьте: ваш знакомый нетвойнет, четыре месяца подряд пытающийся вас переубедить Бучей, Мариуполем и крадеными стиральными машинками, говорит вам: «Ну вот это вот точно изменит твое мнение».

И скидывает СЕРИЮ МАСЯНИ.

Поразительно, насколько некоторые телеграм-круги потрясла Винница. Как будто и не было прошедших пяти месяцев. Как будто мирные жители и дети за это время не погибали. Как будто не было Краматорска, как будто не было Точки-У на Университетской. Как будто Мариуполя вообще не случалось. Как будто буквально на той неделе десятилетнюю девочку не раскрошило снарядом на куски во дворе частного сектора Донецка. Как будто Новую Каховку не кроят уже неделю.

Но спустя полгода кровавой войны триггер эмпатии и гуманизма почему-то резко сработал именно на Виннице. Загадочно.

Сливала воду, накопившуюся в выставленных на балкон баклажках за время вчерашней грозы, в одну бутылку и поймала себя на радостной мысли: если я смогла набрать несколько литров под дождем, то за вчерашнюю ночь одно из водохранилищ, откуда обезвоженный Донецк сейчас высасывает воду, еще немножко пополнилось.

Я вообще обычная московская крыска, не связанная ни с промышленностью, ни с аграриями. Из тех людей, которым не приходилось занимать голову вопросами, откуда конкретно в кране берется вода, а в магазине – продукты. Не судите меня строго — таких людей так-то очень много.

Настолько много, что великий западный ВВП, построенный на финансовых манипуляциях, сервисах и айтишниках, так и казался многим свидетельством победы западной экономики. И ведь до сих пор кому-то кажется, на пятый (или шестой? Какой сейчас год?) месяц войны. Никаких задержек зерна или газа: вы, производители ресурсов, просто обязаны поставлять их в страны постиндустриальной экономики.

Вот и получается кринж. Привыкший к концу истории глобалистский мир мирового разделения труда в моменты конфликтов не может сделать ничего, кроме как заорать «эй, йопт, война войной, но ресурсы подогнать будь обязан». Не может воспринять, что на территории глобалистической планеты могут возникнуть политические конфликты, которые приводят к реальным ресурсным пробемам. Оттого и возникают всякие Putin Price Hike — прайс хайк случился не из-за войны, но поведение некого актора опрокидывает логистические цепочки.

Что уж там будет происходить при, допустим, разгоне на Тайване, я вообще хз.

(А воды в кране у меня все так и нет: временные водоводы подводят к Донецку, чтобы город протянул еще немного до полумифического освобождения Славянска — а не для того, чтобы мы могли немного чаще мыть посуду.)

Года три назад я здесь порадовалась, что в России дискурс «деколонизации» и прочего использования академического жаргона в повседневных политических расстановках пока что не прижился. Время пролетело слишком быстро, и вот уже люди массово рассуждают про деколонизацию России. Жаргон моментально вышел в мейнстрим, проскочив стадию «академия кормит народ говном». Прям как ленинизм, который пытался слепить коммунизм из мол-де аграрной нации, проскочив обязательные по марксизму стадии.

Марксизм – это секта, но желание и возможность проскочить стадии развития – это что-то очень русское. Вспомнить хоть девяностые, когда какие-то люди, оглушенные оглоблей распада мироустройства, моментально захотели прорваться в Мировую Западную Элиту. Или то, что в России на полном серьезе издавался Татлер, где дети людей, нажившихся в девяностые, называли Настю Ивлееву и прочих блоггеров «новыми деньгами» -- как будто люди, нажившиеся двадцать пять лет назад, теперь деньги «старые».

Впрочем, я не об этом!

Госдеп пилит статейки про деколонизацию России и организовывает форумы «свободных народов России». Там, кстати, подавляющее большинство участников – мужчины с русскими именами и фамилиями.

Понятно, почему это делает госдеп. «Деколонизация» в этом контексте – это ничто более, чем divide et impera. Распадись Россия на десятки независимых республик, сразу исчезает крупный актор «самой большой страны мира».

Но вопрос в том, почему это массово притягивает людей. Ответ прост: слово «деколонизация», как и все слова, связанные с ЛГБТКАБЫРВАЛГ+, как и все слова, связанные с феминизмом, кажутся неискушенному читателю обещанием индивидуальной свободы. Свободы быть собой, и иметь возможность действовать в мире вне зависимости от того, кем ты являешься. Противоречие очевидно – откуда идет меняющее мир действие, как не из твоих личных различий?

Система, которая постоянно, на государственном уровне, поддерживает меньшинства, приводит к тому, что все теряют способность как-то повлиять на мироустройство. Абсолютное освобождение тут – лежать дома на кроватке и дрочить код во славу мирового капитала. Как злодей в мультике «Суперсемейка», которому сценарист прописал реплику «если супергерои все, то никто не супергерой».

Здесь интересна удивительная одинаковость внешнего облика любителей «деколонизации» госдеповского разлива. Феминизм предлагал женщинам выглядеть по-своему, в итоге феминистки выродились в субкультуру, где фантазии у людей хватает максимум на пирсинг и покрасить волосы в розовый цвет. А объединение людей с альтернативными сексуальными предпочтениями под единым радужным флагом только и может, что изрядиться в принятые их обществом образы, будь то фетишизм на кожаных собачек или твинки с медведями.

Индивидуальной свободы политика идентичности предложить физически не может. Но чисто лексиконом она предлагает именно свободу. Дважды два равно пять.