ПАМЯТЬ РУССКОГО НАРОДА О НАШЕСТВИИ БАТЫЯ
«Песня о разорении Рязани Батыем» — сочинение, несомненно, интересное, но современное, авторства Еньки Соловья. Но есть историческая «Повесть о разорении Рязани Батыем», созданная в конце XIII века. В ней подлинный рассказ об нашествии орд Батыя, и о том, как воспринимали это нашествие современники и ближайшие потомки этого нашествия. Очень яркий и трагический рассказ, что подчеркивает и главный рефрен всей повести: «Все заодно погибли и одну на всех чашу смертную испили». И, кстати, миниатюры Лицевого летописного свода - это уже конец XVI в. Спустя триста лет помнили русские люди, что такое Батыево нашествие и ордынский плен.

«…Князь великий Юрий Ингоревич… сказал своим братьям: “О господа мои и братья! Если мы от руки Господней приняли доброе, то не стерпим ли и злое? Лучше нам смертью вечной жизни достигнуть, чем быть во власти язычников. И я, брат ваш, прежде вас изопью чашу смертную за святые Божии церкви, и за веру христианскую, и за отчину предка нашего Игоря Святославича!”…
И вышел против нечестивого царя Батыя и встретил его близ границ рязанских. И напал на Батыя, и начали биться с упорством и мужеством. И была сеча жестока и ужасна, и многие воины сильных Батыевых полков пали. И увидел царь Батый, что воинство рязанское беззаветно и мужественно сражается, и испугался. Да против гнева Божия кто устоит? А у Батыя войск великое множество: один <рязанец> бьется с тысячей, а два — со тьмою. Увидел князь великий гибель <в бою> брата своего Давыда Ингоревича и воскликнул: “О братия моя милая! Князь Давыд, брат наш, раньше нас чашу смертную испил, а мы ли этой чаши не пьем?!” Поменяли коней и начали биться усердно, со многими сильными полками Батыевыми воюя, храбро и мужественно сражаясь, так что все войска татарские подивились твердости и мужеству рязанского воинства. И едва одолели их сильные полки татарские.
Здесь убит был благоверный князь великий Георгий Ингоревич, брат его князь Давыд Ингоревич Муромский, брат его князь Глеб Ингоревич Коломенский, брат их Всеволод Пронский и многие рязанские князья и мужественные воеводы, и воинство — удальцы и резвецы рязанские. Все заодно погибли, и одну на всех чашу смертную испили. Ни один из них не вернулся назад, но все вместе мертвыми полегли. И все это Бог наслал за грехи наши…
Царь Батый окаянный стал воевать Рязанскую землю и пошел к городу Рязани. И обступили город, и начали биться пять дней не отступая. Воины Батыева войска переменялись и отдыхали, а горожане бились бессменно. И многих горожан убили, а других ранили, а иные от долгой битвы обессилели.
А в шестой день рано утром пришли язычники к городу, одни — с факелами, а иные — со стенобитными орудиями, а иные — со множеством лестниц. И взяли город Рязань в декабре месяце в 21 день. И пришли в соборную церковь Успения Пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину — мать великого князя, и со снохами, и с прочими княгинями изрубили мечами, а епископа и священнослужителей предали огню — в святой церкви сожгли; и иные многие пали от оружия, и в городе многих людей и с женами, и с детьми мечами изрубили, иных — в реке утопили. И иереев, монахов — до последнего изрубили. И весь город сожгли, и все сокровища прославленного златокузнечного мастерства, и богатства рязанских государей и сродников их черниговских и киевских захватили. И храмы Божии разорили и в святых алтарях много крови пролили.
И не осталось во граде ни одного живого, все заодно погибли и одну на всех чашу смертную испили. Не осталось там ни стонущего, ни плачущего: ни отца и матери по детям, ни ребенка по отцу и по матери, ни брата по брату, ни по родным, но все вместе мертвыми лежали. И все это случилось за грехи наши!..»
Перевод И. А. Лобаковой

Иллюстрации: 1. Битва рязанских князей с полчищами Батыя. 2. Монголы расправляются с жителями Рязани. Миниатюры Лицевого летописного свода. XVI в.

Литовско-Московская война 1368-1372 г.

К середине XIV века территории, которые в домонгольский период относились к Древней Руси, были разделены между двумя государствами. Одно являлось собственно Русью – точнее это было Великое княжество Владимирское, состоявшее из нескольких удельных княжеств. Среди них уже вполне определилась лидирующая роль Москвы. Это государство простиралось от Смоленска до Перми, от Рязани до Новгорода и Пскова. Другая – западная – половина исконно русских земель входила в состав Великого княжества Литовского. О нем сейчас и пойдёт речь.

В 1340-х гг. сыновья литовского князя Гедимина – Ольгерд и Кейстут заключили соглашение и, говоря современным языком, поделили зоны ответственности. Кейстут должен был следить за периодически нападающим на литовские земли Тевтонским орденом. А в задачи Ольгерда входило собирание под своей властью русских земель. Ольгерд большое внимание уделял усилению влияния Литвы в Пскове, Великом Новгороде и Смоленске. Некоторые русские князья даже на территории Великого княжества Владимирского стали фактически вассалами Ольгерда. Те же западнорусские князья, кто признал его своим государем, попросту стали его послушными подданными и должны были сопровождать нового правителя в военных походах и помогать ему.

Около 1355 года войско Ольгерда присоединяет к Литве Брянск. А в 1362 году Ольгерд разбивает ордынцев, в результате чего Киев, Подолье, Посемье оказываются под полным контролем Великого княжества Литовского, что позволяет ему стать одной из крупнейших держав Европы.

Но не только Литва смогла в то время так стремительно и сильно возвыситься. К счастью, Москва тоже развивается и принимает на себя роль нового политического центра Великого княжества Владимирского. Иван Калита побеждает Тверь, сам собирает со всей Руси «ордынский выход», получив тем самым значительные финансовые средства под свой контроль и получает ярлык на великое княжение, которое с того времени прочно закрепляется за его потомками. Одновременно Москва превращается и в церковную столицу Руси. Здесь обустраивает свою резиденцию глава Русской Церкви митрополит Пётр. Когда он умирает, его погребают в заложенном им Успенском соборе Московского Кремля. Преемники Петра на Русской митрополии уже считают именно Москву своим кафедральным градом, хотя и продолжают именоваться митрополитами Киевскими и всея Руси.

Идя по стопам отца, дети Ивана Калиты, Симеон Гордый и Иван Красный расширяют территории княжества. А внук его Дмитрий, будущий Донской, не только ещё более укрепляет положение Московского княжества и расширяет его границы, но значительно усиливает свою власть над другими удельными князьями и впервые дерзает поднять оружие против Орды.

Таким образом, на территории Руси практически одновременно произошло возвышение двух политических центров – Москвы и Литвы. Но ни Литовский, ни Московский великие князья не хотели уступить друг другу лидерство в ожесточенной борьбе за объединение русских земель.

Непосредственной же предпосылкой к литовско-московской войне стал конфликт из-за Тверского княжества. Ольгерд был женат на княгине Иулиании, сестре Тверского князя Михаила Александровича. Этот союз давал ему возможность вмешиваться в тверские дела. А это было крайне важно. Даже несмотря на то, что Тверь к тому времени безнадежно проиграла Москве борьбу за лидерство среди княжеств Северо-Восточной Руси, она всё же оставалась для Московских князей грозным противником и упорно не желала быть послушной их воле.

К XIV веку русские князья Рюриковичи невероятно размножились и образовали отдельные династические кланы, владевшие удельными княжествами и враждовавшие между собой. Но и внутри таких княжеских семей между их членами зачастую возникали серьезные конфликты – обычно за право владения главным городом удельного княжества.

В 1362 г. в Тверском княжестве сталкиваются интересы князя Микулинского Михаила Александровича и его дяди князя Кашинского Василия Михайловича, который как раз должен был, как старший в роду, занять Тверской престол.

Статья полностью - https://dzen.ru/a/ZV3dFJqo8gflYH6U

Триптих "Слово о полку Игореве": Затмение, Боян, Битва. 1985 г. Художник Вячеслав Михайлович Назарук (1941-2023).

В лѣто 6694. Мѣсяца мая въ 1 день на память святаго пророка Иеремия, в середу на вечерни бы знаменье въ солнци, и морочно бысть велми, яко и звѣзды видѣти человѣкомъ, въ очью, яко зелено бяше, и въ солнци учинися яко мѣсяць, из рогъ его яко угль жаровъ исхожаше. Страшно бѣ видѣти человѣкомъ знаменье Божье.

В то же лѣто, того же мѣсяца мая въ 18 день на память святаго мученика Потапья в суботу родися сынъ у великаго князя Всеволода и нарекоша имя ему в святѣмь крещении Костянтинъ.

Того же лѣта здумаша Олгови внуци на половци, занеже бяху не ходили томь лѣтѣ со всею князьею, но сами поидоша о собѣ, рекуще: «Мы есмы ци не князи же? Такыже собѣ хвалы добудем!». И сняшася у Переяславля Игорь съ двѣма сынома из Новагорода Сѣверьскаго, ис Трубѣча Всеволодъ, братъ его, Олговичь Святославъ из Рыльска и черниговьская помочь. И внидоша в землю ихъ. Половьци же, услышавше, поидоша, рекуще: «Братья наша избита и отци наши, а друзии изъимани, а се нонѣ на нас идут».

Послашася по всей земли своей, а сами поидоша к симъ, и ждаша дружины своея, а си к ним идуть, к вежамъ ихъ. Они же не пустячи в вежѣ, срѣтоша ихъ, а дружины не дождавъше и сступишася. И побѣжени бывше половци, и биша и до вежь, множество полона взяша, жены и дѣти, и стояша на вежах 3 дни веселяся, а рекуще: «Братья наша ходили с Святославомъ, великим князем, и билися с ними, зря на Переяславль, а они сами к ним пришли, а в землю ихъ не смѣли по них ити. А мы в земли их есмы, и самѣхъ избили, а жены их полонены, и дѣти у насъ. А нонѣ поидемъ по них за Донъ и до конця избьемъ ихъ. Оже ны будет ту побѣда, идем по них и луку моря, гдѣже не ходили ни дѣди наши, а возмем до конца свою славу и честь». А не вѣдуще Божья строенья.

А остатокъ бьеных тѣх бѣжаша дружинѣ своей, гдѣ бяху переже вѣсть послали, и сказаша имъ свою погыбель. Они же, слышавше, поидоша к ним, а по друзи послаша. И сняшася с ними стрѣлци, и бишася 3 дни стрѣлци, а копьи ся не снимали, а дружины ожидаючи, а к водѣ не дадуче имъ ити.

И приспѣ к ним дружина вся, многое множство. Наши же, видѣвше ихъ, ужасошася, и величанья своего отпадоша, не вѣдуще глаголемаго пророкомъ: «Нѣсть человѣку мудрости, ни есть мужства, ни есть думы противу Господеви». Изнемогли бо ся бяху безводьемь и кони и сами, в знои и в тузѣ, и поступиша мало к водѣ, по 3 дни бо не пустили бяху ихъ к водѣ.

Видѣвше ратнии, устремишася на нь, и притиснуша и к водѣ, и бишася с ними крѣпко и бысть сѣча зла велми. Друзии конѣ пустиша к нимъ съсѣдше, и кони бо бяху под ними изнемогли, и побѣжени быша наши гнѣвом Божьимъ.

Князи вси изъимани быша, а боляре и велможа и вся дружина избита, а другая изъимана и та язвена. И възвратишася с побѣдою великою половци, а о наших не бысть кто и вѣсть принеса за наше согрѣшенье.

Гдѣ бо бяше в нас радость — нонѣ же въздыханье и плачь распространися! Исайя бо пророкъ глаголеть: «Господи, в печали помянухом тя», и прочая.

И поиде путем гость, они же казаша, рекуще: «Поидѣте по свою братью, али мы идем по свою братью к вам». Князем же всѣм слышавше таку погыбель о братьѣ своей и до бояръ, возпиша вси, и бысть плачь и стенанье: овѣмъ бо братья избита и изъимана, а другымъ отци и ближикы. А князь Святославъ посла по сыны своѣ и по всѣ князи. И собрашася к нему г Кыеву и выступиша г Каневу.

Половци же, услышавше всю землю Русскую идуще, бѣжаша за Донъ. Святослав же, слышавъ ихъ бѣжавших, възвратися г Кыеву со всею князьею, и разидошася в страны своя.

И по малых днѣхъ ускочи Игорь князь у половець — не оставить бо Господь праведнаго в руку грѣшничю: очи бо Господни на боящаяся его, а уши его в молитву ихъ! Гониша бо по нем и не обрѣтоша, якоже и Саулъ гони Давыда, но Богъ избави и́, тако и сего Богь избави из руку поганых. А они вси держими бяху твердо, и стрегоми, и потвержаеми многими желѣзы и казньми.

Летописная повесть о походе на половцев князя Игоря Святославича из Лаврентьевской летописи.