Без лишних слов: 27 февраля начнем заниматься со вторым потоком «Эффекта кинокритики». Прочитать программу и найти форму записи вы можете на сайте, а я лучше покажу отзывы учеников:

«Я разобралась, по каким параметрам анализировать кино, как работать с восприятием, какие ошибки в анализе и работе с кино существуют и как их избежать. Поняла, на что мне стоит сделать в упор в своих текстах и анализе, что сделает мой взгляд на кино нетривиальным»

«Разложили по полочкам профессию киножурналиста, разные ее аспекты и дали понять, какими конкретно инструментами пользуется критик»

«Я осознала гигантское количество ошибок, которые совершала раньше, и это была одна из причин, почему у меня ни черта не получалось»

«Дз было очень полезным! За него отдельное спасибо! Практика, практика, практика – в основе упражнений, и это было супер!»

«Для меня курс стал первым серьезным шагом в индустрию, и я опять приплету для себя самосознание и самоценность, потому что это действительно то, что появилось благодаря курсу. появилось больше идей и планов, захотелось завести блог про ментальные расстройства в кино, писать больше материалов и не бояться писать в издания. кстати о последнем — благодаря курсу развеялись мифы о том, что писать для изданий — это что-то далекое и нереальное»

Тексты учеников уже есть на FILM.ru и Okko, готовятся к выходам в Горящей избе, Синема Рутин и Искусство кино. Так что жду вас на интенсивное погружение в профессию.

Ну и по классике: по промокоду CABINET даю скидку 15%.

p.s. А еще мы планируем перезаписать лекции, так что будет не только полезно, но и красиво.

Оставить заявку на «Эффект кинокритики»

До встречи!

«Выскажи свое мнение и беги»:

рада за Борисова, но роль в «Аноре» у него так себе, и как будто точно не на номинацию Оскара.

* — под так себе я имею в виду далеко не самую сильную в карьере.

Deadline опубликовал сценарии номинантов на «Оскар» — теперь можно покопаться в истоках и посмотреть, что в итоге осталось.

Хочу подметить важную деталь: как мне сейчас объясняют, сценарий — техническое задание для всех тех, кому предстоит снимать кино. Сценаристы нечасто, но все-таки отходят от академических рамок — и в тексте появляются ремарки, которые, может, и не несут большой важности, но сразу делают настроение сцены понятной каждому.

* — скриншот из сценария A Real Pain Джесси Айзенберга

Коллеги позвали поучаствовать в премии «Голос» — молодом ответвлении «Белого слона» для тех, кому нет 35. Общими мыслями выбрали «Пепел и доломит» — неровное, но смелое кино.

А я в очередной раз подумала про ироничное несовпадение: когда-то (да и сейчас, наверное) мечтала получить «Белого слона» как молодой автор, а теперь выбираю шорт-лист в качестве жюри. Интересные дела.

Текст, который высосал из меня всю кровь — или история уродливого брата Дракулы.

https://www.film.ru/articles/dva-klyka-v-odnoy-pasti-kak-aristokrat-graf-drakula-porodil-chumnogo-nosferatu

Спасибо Настасье, которая не дала наваждению Орлока свести меня с ума.

Поскольку интернет погряз в эпидемии «Носферату», все чаще встречаю интересный дискурс: зачем Эггерс вообще это снял?

Первая сторона уверена, что сюжет «Носферату» сегодня попросту неактуален — мол, сколько можно снимать кино про девушек, которые страдают от зла в мужском обличии. Да и вообще, зачем снимать кино, которое мы уже видели — неважно, что век и три года назад. Я же отношусь ко второй стороне, которой всякая новизна нужна не столько в сюжете, сколько в самом исполнении: Макс Шрек, конечно, очень знаменательный, но согласитесь, что наблюдать за интерпретацией Эггерса — отдельное синефильское удовольствие просто из-за техно-кинематографического прогресса.

И получается, что обе стороны хотят чего-то нового, но по-разному. А Эггерс тем временем себе не изменяет и продолжает возвращение к истокам: ему не нужны сюжеты современности, потому что истории прошлого еще не все рассказаны новейшим языком. От него мы увидим еще рыцарские баллады, похождения вервульфа, но явно найдутся те, кто скажет «видели».

А вы что думаете?

Приснилось, что достаю кошелек, а там вместо банковских карт — фотографии Харриса Дикинсона. Причем как фанатские карточки, все в рамках с блестками. Через секунду выяснилось, что купить я хотела билеты на Babygirl.

Даже не знаю, какой сонник использовать.

​Открываем серию постов #воскреснаяшкола_кдхг про монстр-муви, которую подготовила Елизавета Казакова.

Корпорация монстров: почему классический хоррор снова актуален

В конце 2024 года режиссер Роберт Эггерс сделал три важные вещи:
1. Доказал, что слово «ремейк» вовсе не синоним к халтуре, кризису идей или страшному ругательству в мире кино;
2. Пробудил в зрителях ностальгию по классическим черно-белым хоррорам и кинонаследию медиафраншиз The Universal Monsters и Hammer Film;
3. Передал эстафету по возрождению старых-добрых monster movie, которую охотно переняли другие режиссеры.

Феномены культуры, как и мода, предсказуемо оказываются цикличны. Сами того не замечая, в январе этого года мы перевернули календарь и перенеслись на сотню лет назад. На экранах — зловещий граф Орлок из «Носферату», в зале гаснет свет, и начинается «Вульфмен» Ли Уоннелла с жуткими трансформациями, журналы пестрят первыми кадрами «Франкенштейна» Гильермо дель Торо и «Невесты» Мэгги Джилленхол. В студиях уже кипит работа: Люк Бессон готовит к выходу «Дракулу», Ли Кронин трудится над «Мумией», а Джеймс Ван снимает «Существо из Черной Лагуны». Это точно 2025-й, а не золотая эра хоррора?

В 2017 году Universal Pictures предпринимали амбициозную попытку по возрождению культовой медиафраншизы под кодовым названием «Dark Universe». Планировалось, что студия обратится к своему интеллектуальному наследию и создаст взаимосвязанную киновселенную с легендарными монстрами в главных ролях. Это был своеобразный ответ на успех супергеройских кроссоверов Marvel, который закончился, не успев начаться. Дебютный фильм Dark Universe «Мумия» в 2017-м провалился в прокате и собрал щедрую порцию гневной критики.
Для перезапуска вселенной мало огромных бюджетов и желания нажиться на былом триумфе. Прочной основой и главным секретом успеха хоррор-вселенной прошлого века были не сами монстры, а спрятанный социальный подтекст. В экшен-погоню Тома Круза за древнеегипетскими CGI-мумиями не был заложен глубокий смысл, а потягаться в категории «блокбастеров» с Marvel не получилось. К слову, хоррор-тренд в конце 2010-х был далек от монстров.
Режиссеры снимали — а зрители смотрели — психологические и интеллектуальные ужасы, главным поставщиком которых была независимая студия А24.

«Реинкарнация» и «Солнцестояние» Ари Астера, «Маяк» Роберта Эггерса ломали шаблоны классических хорроров один за другим и вдохнули в увядающий жанр новую жизнь. В 2020-м году режиссер Ли Уоннелл подхватил тренд и снял своеобразный ремейк «Человека-невидимки». Он показал сюжет научно-фантастического романа Герберта Уэллса через призму пугающего психологического хоррора об отношениях с абьюзером, домашнем насилии и виктимблейминге. Остросоциальные проблемы нашего времени нашли воплощение в одном герое. Именно этот фильм показал, что рано забивать гвоздь крышку гроба монстр-муви. Нужно лишь подобрать правильный ключ.

В январе на экраны вышел «Вульфмен» Ли Уоннелла, где он языком хоррора рассказывает о сложных детско-родительских отношениях и проблемах маскулинности. Ремейк одноименной картины 1941 года наполнен метафорами и аллегориями. Классическая история об оборотнях трансформируется в исследование психологических травм и разрушительной силы внутри человека. Monster movie образца 2025 года по многим параметрам обходят хорроры студии A24, которые, по мнению критиков, постепенно начинают изживать себя.

Упыри, оборотни, ожившие мертвецы, болотные твари и прочие представители хоррор-фауны вслед за Орлоком вылезают из своих могил и шкур, чтобы в ближайшие годы купаться в лучах славы на хоррор-сцене и стать самыми страшными кошмарами у нового поколения зрителей. Действительно ли мы возвращаемся в прошлое, к точке старта истории киноужасов? Почему монстры возвращаются на экраны? В следующих постах выясним, как студия Universal пыталась создать свою корпорацию монстров и почему она превратилась в бездушный конвейер.

Ладно, Игорь Николаевич, я ждала заявление о начале профессиональной карьеры диджея, но воля ваша.

Диалоги после вчерашней премьеры «Пророка» в Михайловском театре be like.

​Осталось ровно две недели, чтобы стать частью нового потока «Эффекта кинокритики». Рассказываю несколько важных фактов:

— За четыре недели вы изучите три блока: индустриальный, тематический и по работе с текстом.

— В финале курса ждет страшное словосочетание защита проектов: у вас будет возможность запитчить свою тему редакторам. На первом потоке к нам приходили коллеги из Синема Рутин, Горящей избы, Интертитров и КиноТВ.

— Помимо моих еженедельно открывающихся лекций, вы будете слушать теорию кино от Сергея Алексеенко. Уже составляем для вас список короткометражек.

Ну и о приятном — спросила учеников, какой у них прогресс после курса:

«Стремительный, потому что уже пишу материал для издания! Мне кажется, это максимум прогресса»

«Ная, он огромный! я наконец-то узнала теоретическую базу, киножурналистскую внутрянку, получила контакты редакторов и коллег, а также продала два материала в издания — и всё благодаря тебе! не описать степень моей благодарности»

«Я начала пунктирно разбираться, чего я хочу, зачем мне это, как я буду работать с кино, рамочные границы трансформации его в текст. И начала понимать рабочие правила и границы внутри индустрии, что тоже важно»

В общем, если вы еще думаете — не надо, просто записывайтесь. Анкету можно найти здесь.

Продолжаем рубрику #воскреснаяшкола_кдхг и рассказываем о прото-монстрах Universal 1920-х годов. Как и в прошлый раз, подготовила Елизавета Казакова.

На протяжении целого столетия вампиры, оборотни, упыри и прочая фольклорная нечисть бороздят просторы хорроров, скрываясь в холодных коридорах средневековых замков, вересковых пустошах, древних пирамидах и бездонных водоемах. На заре кинематографа культовые персонажи воплотили на экране зло и ужас, о которых люди слышали из леденящих душу легенд или читали при мерцании свечей в готических романах Горация Уолпола, Анны Радклиф, Брэма Стокера и Мэри Шелли.

Как жанр, хоррор зародился в конце XVIII века в заброшенных особняках и крепостях, темных монастырях и лабораториях сумасшедших ученых, описанных пером основоположников готики. Кинорежиссеры, ставившие ранние фильмы ужасов, вдохновлялись мрачным литературным наследием. Главными героями и антагонистами были сверхъестественные твари: кровопийцы, вурдалаки, безумцы с раздвоением личности, демоны, призраки, ожившие мертвецы, оборотни и другие порождения ночи. Кинематограф вновь и вновь обращался к образам, олицетворяющим человеческие страхи.

Компания Universal вылезла из тени мейджоров и построила свою империю во многом благодаря киномонстрам. Она же популяризировала выходцев из готической литературы и создала первый хоррор-тренд.

Деятельность студия начинала под названием Independent Moving Pictures Company (IMP). В 1913 году они сняли свой первый фильм ужасов – «Доктор Джекилл и мистер Хайд» (реж. Герберт Бренон), основанный на одноименном романе Роберта Льюиса Стивенсона. История о научном эксперименте по выявлению темных сторон личностей впечатлила зрителей и критиков потрясающим гримом и новой технологией монтажа, позволяющей показать медленную трансформацию доброго человека в истинное порождение зла.

В 1920-х годах Universal выпустила несколько немых фильмов, которые сформировали специализацию студии на создании чудовищ. Первых успехов добилась историческая драма «Горбун из Нотр-Дама» (1923). Под влиянием злобного брата Клода Фролло безобразный звонарь похищает красивую танцовщицу Эсмеральду. Среди роскошных декораций Франции XV века появляется прото-монстр – гротескный Квазимодо, трагический герой из романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Его образ воплотил Лон Чейн по прозвищу «человек с тысячью лиц» – первая звезда хорроров.

«Горбун из Нотр-Дама» получил ошеломляющий кассовый успех. Universal сразу же взялись за создание настоящего фильма ужасов с загадочными смертями, привидениями и воистину пугающим злодеем . В 1925 году на экраны вышел «Призрак Оперы», экранизация готического романа Гастона Леру. В центре сюжета — парижская Опера, в стенах которой происходит ряд необъяснимых событий. Дирекции приходят письма с угрозами от некого Призрака, страдающего от любви к талантливой певице Кристине.
Лон Чейни снова создал незабываемый грим, который превзошел все ожидания. Его чудовищный оскал до чертиков напугал коллег по съемочной площадке и впечатлительных зрителей. На первых показах дамы от ужаса падали в обморок.

Тройку прото-монстров Universal замыкает Гуинплен из фильма «Человек, который смеется» (1928). В мрачной адаптации романа Виктора Гюго бандиты до неузнаваемости уродуют несчастного мальчишку по приказу короля. Теперь он вынужден зарабатывать на жизнь своим уродством в компании бродячих артистов.
Актер Конрад Вейдт сыграл человека с застывшей навеки отвратительной улыбкой на изуродованном лице, но с благородным сердцем. Несмотря на то, что в картине нет сверхъественных элементов, а Гуинплена нельзя поставить в один ряд с Дракулой или Франкенштейном, его образ оказался ужасающим.

С появлением звука в 1930-х годах перед хоррорами и студией Universal, в частности, открылся горизонт возможностей. Голливудское кинопроизводство, оценив популярность жанра и кассовые сборы, дало зеленый свет. Армию монстров было уже не остановить.

1930-е. Создание классической Монстр-Вселенной

Великая депрессия, сопровождаемая бедностью, безработицей и преступностью, волной накрыла США. В Европе сгущались грозовые тучи неумолимо приближающейся войны. Пытаясь спрятаться от ужасов реальной жизни, многие нашли утешение в темных кинозалах и черно-белых хоррорах.

В 1931 году на экраны выходит «Дракула» Тода Браунинга. Экранизация знаменитого романа Брэма Стокера в одночасье становится мировым хитом, собирает в прокате немыслимый на тот момент полумиллион долларов и торжественно начинает историю нового направления американского кино.

Актер Бела Лугоши проснулся кинозвездой. Его образ графа Дракулы, в котором незабываемым образом переплетались угроза и магнетизм, харизма и опасность, стал иконой для всего вампирского кинонаследия. Бледная кожа, аристократические манеры, аккуратно уложенные волосы, фрак, накрахмаленная белая рубашка, развевающийся черный плащ – классический starter pack, который будет повторяться в искусстве бессчетное количество раз. Однако «Дракула» сыграл с Лугоши злую шутку: он оказался заложником проклятья «одной роли». До конца своей жизни актер будет ассоциироваться с галантным вампиром и играть разного рода бугименов.

После успеха первой картины студия Universal поняла, в каких готических дебрях затаилась золотая жила. Режиссер Джеймс Уэйл начал работу над адаптацией романа Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей». И продюсеры не прогадали. История о гениальном ученом Викторе Франкенштейне, таинственным образом создавшим живое существо из разных частей трупов, вызвала у зрителей неподдельный восторг. В 1932 году фильм принес в копилку более миллиона долларов.

После триумфа Бела Лугоши был главным претендентом на роль творения доктора Франкенштейна, но досталась она малоизвестному актеру Борису Карлоффу. Голливудская легенда гласит, что режиссер Джеймс Уэйл случайно встретил его в актерской столовой и сразу понял, что нашел того самого Монстра. Режиссерская любовь с первого взгляда породила еще одну звезду классического хоррора. Борис Карлофф создал завораживающий образ ожившего мертвеца, который сочетал в себе сверхъестественную угрозу и эмоциональную сложность. Как и в случае с Лугоши, его монстр Франкенштейн стал образцово-показательным.

Первые фильмы из франшизы Monster Universal покорили зрителей, смешав страх с ощущением трагической красоты. Они не просто пугали, а заставляли сопереживать монстрам, в которых переплетались ужас и человечность. В сверхъестественных злодеях зеркалом отражались страхи и волнения эпохи 30-х годов.

В золотое десятилетие еще два культовых персонажа впервые появились на больших экранах. В 1932 году Борис Карлофф сменил костюм монстра Франкенштейна на бинты и повязки древнеегипетского жреца Имхотепа в «Мумии» Карла Фройнда. В отличии от предыдущих фильмов, история была вдохновлена реальными событиями: открытием гробницы Тутанхамона и «проклятием», преследующим всех членов знаменитой экспедиции 1922 года. В начале XX в. группа археологов вскрывает запечатанный саркофаг, обещающий мучительную смерть каждому, кто потревожит усопшего. Любопытство берет вверх, и древнее зло пробуждается после тысячелетнего сна.

Режиссер-дебютант решил не стал оригинальничать и пошел по протоптанной дорожке. Приключенческий триллер стилистически похож на «Дракулу». Даже сам древнеегипетский мертвец Имхотеп эксплуатирует образ интеллигентного злодея с гипнотизирующим взглядом. Из-за голливудской цензуры ряд ключевых сцен был беспощадно вырезан, а до наших дней, увы, не сохранился.

Следующим в череде экранизаций Universal оказался романа английского фантаста Герберта Уэллса «Человек-невидимка». Джеймс Уэйл сохранил практически все детали первоисточника и формат сай-фай хоррора. Образ книжного антагониста на экране получил максимально зловещее воплощение.