​В своё время, году эдак в 1974, экономика Улюлюйска резко выросла, будто прямо у ДК Водолзаного флота открыли залежи изумрудов и прочих карбункулов. Но причина была в том, что Улюлюйская фабрика кружевных изделий резко перевыполнила план.

История отдаёт мистикой или даже надувательством. В один из дней все работники завода отказались уходить домой и почти неделю не выходили из цехов. Питались они чаем, перловым концентратом и «Завтраком туриста», который приносили заброшенные и забытые члены семьи. В итоге на фабрике изготовили кружевной план Улюлюйска в масштабе 1 к 2.

Трудовой подвиг у одних вызвал воодушевление и ожидание премий, а у других — подозрения. И вот эти другие, что примечательно, в погонах, решили узнать, в чём была причина энтузиазма.

Следователи тщательно осмотрели фабрику и обнаружили странно пахнущую воду в бачках для питьевой воды. Выяснилось, что её последний раз заливали как раз накануне вязального марафона и дополнительно залили ею же все свободные ёмкости. У фабрики была своя насосная станция, так что воду они забирали прямо из Улюлюйки и фильтровали сами.

Выше по течению стоял Комбинат квасных и безалкогольных напитков. Пошли туда и долго не сидели, потому что уже на стадии предъявления корочек сотрудники лаборатории качества сдали с потрохами одного из лаборантов.

Лаборант честно рассказал, что разработал новую добавку для кваса на основе не то рыбьего жира, не то жабьего рыра, а может и вообще бажьего йожина. Добавка должна была стимулировать, но в формулу закралась ошибка и стимулятор стал просто ядерным. Но проверять его не стали и влили в свежую партию кваса. Тот мгновенно испортился, так что пришлось его слить в речку. А поскольку кружевная фабрика стояла ниже по течению, то они хапнули кваску сполна.

Лаборанта уволили задним числом и на всякий случай забрали всю документацию по квасу для внимательного изучения.

Что же план города? Его порезали на разные полезные штуки. И так в магазины и страны народной демократии отправились кружевные чехлы для колёс, мешки для лука да экстравагантные платья, которые источали соблазн. И ведь за валюту продавали.

Сегодня праздник, который я люблю искренне и отмечаю уже много лет. Конечно, День рождения Губернатора — это событие поважней самого Нового года и этому торжеству я всегда отдаюсь целиком душой и телом.

Но сегодня — День археолога. Копать я начал ещё в школьные времена и продолжил в институтские, да и сейчас, как видите, продолжаю раскапывать бесценное и несу это вам текстом, изображениями и видеохроникой.

Тут уместно вспомнить какую-нибудь забавную историю или рассказать, как мы нашли клад жемчужин. Но смешные истории в большей степени контекстны, а клад мы и правда однажды нашли. Ну, не совсем клад, а развал амфор греческих. Для кого-то просто посуда, а для нас — настоящее сокровище.

Потому, если вы причастны к штыку и совку, умеете делать зачистку и мастерски ходите по бровке, мои теплейшие поздравления. Дзынь!

И прикладываю фото с одних моих раскопок. Я на переднем плане в кюлотах.

Случилось тут, дорогие улюлюйцы, благолепие. Старшее Начальство отпустило меня, скромного веснописца, в отпуск, чтобы я изучал иные края и ещё яростней, глубже доносил до вас, насколько прекрасен Улюлюйск в его нефильтрованном прошлом, портерном настоящем и светлым будущем.

Возможны прямые включения и внезапные посты, но будем списывать их на атмосферные явления разной степени вероятности.

Увидимся через пару недель. Всех обнял.

Разбирал тут фотокарточки из отпуска и обнраужил реконструкцию Лягушкиного Князя. В целом выглядит всё по веснописям.

Доброй вам ночи, улюлюйцы, да хранит Начальство ваши сны.

Богата и обильна наша улюлюйская земля грибной номенклатурой. И только последний ленивец выйдет из нашего леса с пустой корзиной или пакетом «Мария».

Вот полянка, где собираются детские звери на обучение лесным наукам. Окружают их гриб-трудовик и гриб-физрук, внимает знаниями гриб-колокольчик, в котором собирается роса, а вальдшнеп утоляет ею жажду.

Поодаль пытливый грибник может найти подбалконовики, подоконники и пододеяльники. Своё название они получили, потому что растут под старыми толстыми деревьями, а в их дуплах давно барсуки и еноты наделали благоустройства и домашнего уюта.

Кротобор — эндемик Улюлюйска. Издревле его использовали для борьбы с кротом, что явственно следует из названия. Гриб собирали по осени и замораживали в леднике, а весной прочным, как чапельник, кротобором забивали его норы, будто большим гвоздем.

Есть и подводные грибы, чего нет в других краях. Это кустомелка, кустодиевка, а с ними ихтиантрид. Эти грибы растут прямо на дне и мешают камбале ходить по нему. Улюлюйцы прошлого давно заметили этот эффект и от большой любви к камбале придумали специальных подводных жнецов. Они опускались на дно с бурдюками воздуха и длинными ножами, срезали лишнее, чтобы рыба камбала могла ходить по дну и жиреть.

Были, конечно, и грибы ядовитые, не самые полезные. Например, ербольский поганец. От этого гриба сразу появлялось желание ближнего своего обмануть на деньги или запасы зерна. Но сам гриб в пищу пригоден, надо только неделю его держать в проточной воде. Но рыба улюлюйская обильна и хищна, потому вкус ербольского поганца знают немногие.

Ну и нельзя умолчать про Губернаторский посох. Этот гриб растёт исключительно на старых деревьях и найти его можно только если верхом на лосе проникнуть в самую чащу наших лесопосадок. Все, кто хоть даже видел гриб описывают его как торжественный и восхитительный, потому никто не знает каков он в жареной картошке или супе. Все проходят мимо в восхищении и забывают даже нож достать.

И это я ещё не описал сыробежек синий гриб, подземный гриб-портфель и другие изыски. Но наступает осень, и потому скоро они откроются перед вами, прежде чем мицелий уйдёт в сладкую зимнюю спячку и размышления.

Пожилые люди, вроде меня, ещё помнят, как на Центральном улюлюйском телевидении шла программа «Сопятки». Она не была посвящена ногам (простите К. Тарантино), а была нашим ответом Хрюше, Степаше и прочим Каркушам. В нашей версии это были Гусёнок, Котёнок и Барвинок. Последний часто молчал в своём горшке и не отсвечивал.

В остальном передачи были идентичны: короткая поучительная или познавательная история, а потом что-то из традиционной улюлюйской угольной и пластилиновой анимации. Возможно, поэтому пожилые люди вроде меня рано начали седеть и смотрят ужастики с кислой миной.

Передача воспитывала стойкость духа, прививала правильные ценности и в лёгкой манере показывала, что Улюлюйск появился раньше всего остального.

Потому неудивительно, что в Перестройку Гусёнок, Котёнок и Барвинок поехали в Америку знакомиться с Микки Маусом. Правда, заокеанские воротилы детством посчитали, что наши герои не по статусу, и потому задружиться пришлось с Багзом Банни. Наши герои не особо расстроились.

Когда командировка вежливости завершилась, Гусёнок и Котёнок изъявили желание остаться в США. Времена были уже посвободней, так что скандала не случилось.

Но потом детям задним числом объявили, что Гусёнок оказался не улюлюйский, а арзамасский, Котёнок поддался нехорошим влияниям и торгует на Брайтоне квасом. И заодно передачу закрыли.

А вот Барвинок вернулся. Оказалось, что у него была подпольная коллекция антиквариата и более 100 000 рублей на сберкнижке. Так что ни о каких Америках он даже не думал.

Тут надо сказать, что следы героев теряются, но нет. Гусёнок стал фермером, Котёнок владеет сетью ресторанов кошерной кухни. А вот Барвинок пошёл в депутаты, где также не отсвечивает, если только не нужно внести конструктивное предложение.

Рациональный подход в улюлюйцах давно победил все состояния ума вроде сомнений или тревог за будущее. Хотя попытки внедрить всякие там странные знания предпринимались не раз.

Вот взять Князя Каменное Гузно. Он решил, что раз ему не досталась наследница ромейского престола, он заберет у них главное — авгуров, то есть гадателей по птичьему полёту.

Ромейские авгуры долго не могли понять, что им предлагают послы в штанах, и всячески их игнорировали. Тогда один из послов, чьё имя веснописи не сохранили, просто похитил гадателя и в мешке от брюквы привёз к Каменному Гузну.

Авгур долго делал вид, что не разумеет никаких языков, кроме ромейского, но сбалансированная диета из колодезной воды и свежайшего хлеба на меду помогла ему выучить улюлюйский эффективней, чем если бы это делала сама Илона Давыдова.

Авгур решил отделаться просто и составлять гадания по гусям. Он зашёл в княжеский птичник, где был покусан, избит крыльями, оттоптан лапами и ещё на него как следует нашипели. Но после некоторых медицинских процедур с прикладыванием кочерги смог составить долгосрочный прогноз.

По словам авгура, улюлюйский гусь символизирует непреклонность народа и его стремление защитить свою самость. А то, что летает плохо, но зато хорошо прыгает, говорит об особом улюлюйском пути. Было и что-то ещё по мелочи, но веснописец прошлого сохранил только эти, безусловно важные, сообщения.

На радость, авгура позвали на княжеский пир, где он быстро сошёлся в дружбе с воеводой Колесом и влился в его отряд, который шёл воевать зурбаганцев. Видимо, он планировал вырваться за пределы города и уже оттуда по полёту птиц прийти в Ромею, но что-то пошло не по его плану.

Потому скоро авгур вернулся с зурбаганской женой в Улюлюйск и стал главным толмачом всего княжества. Но про гадания забыл напрочь. И, как пишет мой коллега из прошлого, никогда не брал в руки кочерги и гусиного пера.

Пришел из родного УГУ злой и растрепанный духом. Пришлось объяснять студенту почему в Улюлюйске диагональ власти.

Некоторую сбивчивость спишем на эмоции, разумеется.

Покажите этот ролик детям.

Давно не было #codexbestiarium, а сегодня как раз подходящий повод. Погоды шепчут долго гулять, а это порой приводит к посещению Шагоблудом.

Среди улюлюйцев прошлого хождение пешком было весьма популярным: одни топали до ярмарки, другие до родни в деревнях. Но многие из таких ходоков исчезали, чтобы потом появиться спустя дни и недели в родных домах или полицейском околотке.

Описать вторжение Шагоблуда довольно легко и при том сложно. Те, кто смог его пережить и победить рассказывают почти одинаковое. Вот они идут, идут, устали уже песни петь и начинают мекенить про всякое (напомню, что мекенят холопы, а Начальство — кумекает). А после того как мекенить к ужасу своему начинают думать. И тут мысли самые разные приходят, некоторые в голове даже не могут поместиться.

Что там думали потерпевшие неизвестно, потому как свои идеи они скрывают и говорят, мол не помнят. Но мы-то знаем, что думать можно только против Начальства и Губернатора. И с такими думами многие уходили в леса и болота, где пытались смыть позор неправильного мышления.

Бороться с Шагоблудом стало намного проще, когда Улюлюйская фабрика электроники начала производить карманные радиоприёмники, а позднее — носимые бобинные магнитофоны. Тут уже Шагоблуд не мог пробиться сквозь эстрадные напевы и отступал. Но когда садились батарейки, вновь показывал своё враждебное мурло.

Потому, если захотите в эти выходные прогуляться, то берите друзей-подруг, ответственных сопровождающих. А ежели таких нет, то заряжайте как следует гаджеты, чтобы ни одной пасквильной мысли не пришло с последними теплыми лучами солнца.

Понимающих вам выходных, улюлюйцы.

​Официальная наука может многое рассказать о часах. Мол вначале были солнечные часы, а по сути палка, воткнутая в землю. Потом изобрели клепсидры, часы водяные. А спустя века додумались и до механических.

Но никто не расскажет вам о появлении будильника.

Веснописи не сохранили точной даты их появления в Улюлюйске. Первое упоминание встречается на берестяной грамоте №486, где улюлюец Квасник пишет сестре: «Будило бысть зло и лаяй». Что означает: «Будильник был злой и облаял меня, словно животное Пес». Грамота относится к 1539 году.

Будильник очевидно был механическим, потому что улюлюйцы уже в то время строили механических холопов для осадных дел и были горазды на прочие игрушки. Но это поверхностное предположение в корне неверно. Первый будильник подарил Великому Князю Дедославу посол Варшавы Содомил. Об этом говорят как раз их поганые летописи. И относят визит к 1524 году.

Часы эти были размером с добрый шкаф и два раза в сутки показывали картинки сотворения мира и венчания на царство Дедослава. А ещё там был отдельный механизм, который позволял князю просыпаться в строго назначенное время для того, чтобы отправляться на сечу или в баню.

Подарок, точнее его пробуждающая функция, понравился боярам и они стали делать с него копии, так что через несколько лет будильники стали стоить не дороже пары сапог и многие дома обзавелись.

Но я вот копнул дальше и проследил историю Содомила. В 1529 году он собрал 100 наиболее богатых панов и организовал из них орден «Защиты отечества». На гербе они изобразили бобра с рогами. Спустя пару столетий рога исчезли, потому что художникам было лениво их рисовать, а девиз на червленой ленте перестали писать на латыни и сам он сократился до «Нет отечества без курвы».

Думаю, вы уже догадались, как впоследствии стал называться орден и чем он занимается сейчас. Повод ли это отказаться от будильника? Разумеется. Но есть альтернативный вариант от нашей Чапельной мануфактуры. Вы можете купить особый механизм в виде гусиной головы, который будет в строго назначенное время кусать вас за руку и призывать просыпаться.

Если что, мне за эту рекламу не платили, потому как назвать такой гонорар деньгами не поворачивается язык. Гранты мои гранты, где же вы.

Нектарина (напомню она работает в Улсловнадзоре) поделилась дивным документом. Это частушки, которые не прошли литовку для публичного исполнения.

Когда я спросил, сколько классов учебного комбината прошли авторы, Нектарина ответила, что строки принадлежат профессиональному поэту-народнику, заслуженному деятелю культуры и сварщику с собственным клеймом.

Пустить такое в публику не решились, разумеется. Но раз сегодня магнитные бури, хуже уже не станет.

Ох либидо, ох либидо!
Страстное и жгучее.
Без тебя, как без Начальства
Жизнь совсем (слово нечитаемо).

Полномочный представитель
В гости раз ко мне зашёл.
Без мандата не пустила:
Вдруг венеры он шпион.

На субботнике увидел
Ну и сразу полюбил.
Ох, спасибо, Губернатор,
Что работой подсобил.

Наблюдатель из ООН
Что-то там пытается.
Ох, не знает дурачок,
Как штаны снимаются.

Всё идет-бежит стабильно,
И течёт с гуся вода.
«Курве бобру» (слово нечитаемо) в глотку.
Улюлйюск наш навсегда!

Где-то в 1840-х (данные разнятся по годам внутри декады) решили построить в Улюлюйске башню повышенной функциональности. Разумеется, называлась она сразу Губернаторская.

Башня должна была быть высотой 100 саженей, то есть почти 200 современных метров, что в 2,5 раза выше колокольни Ивана Великого. Постройка должна была выполнять несколько функций: пожарная каланча, самая большая в мире сушилка для рыбы, дозорная башня и… И самое неожиданное — защитница от моровых поветрий.

Улюлюйские ученые давно заметили, что как только в городе появлялись признаки чумы и они били в колокол, чума сразу проходила. Ну не сразу, а через недельку. Возможно, потому что улюлюйцы массово покидали город и эпидемии некуда было распространяться. А может, потому что единственное наблюдение ученые сделали закономерностью.

Так что на вершине было решено установить Князь-Колокол, который бы отгонял всякие болезни, особенно французские.

Однако Начальство, ответственное за строительство башни, имело по Закону Божьему твёрдые пятёрки и хорошо помнило, что бывает, когда строишь слишком высокое здание. И потому всячески саботировало и оттягивало.

А вот колокол отлили и привезли на берег Улюлюйки, где и планировалось строить Губернаторскую башню. Вот только сама башня как-то не строилась, и скоро проект закрыли.

Князь колокол превратили в водолазный и с его помощью построили первый каменный арочный мост. Потом его перевезли на пороховой завод, где инженеры прятались под ним во время испытаний разных взрывчаток. Следы колокола теряются только к 1923 году. Может, его переплавили, а может, приспособили в кондитерской фабрике для варки карамели. В любом случае, послужил он порядком.

Разнообразных вам выходных, улюлюйцы.

В субботу отмечался День коллекционера и в честь этого расскажу про семейную династию Горлиных.

Горлин старший всю жизнь возводил мосты и с каждой стройки привозил болт, на шляпке которого подписывал дату и название моста. На смертном одре он опросил о двух вещах: передать коллекцию болтов в Краеведческий музей и продолжить его начинание.

Горлин-средний пошёл работать на железную дорогу и тоже собирал болты. На каждый он вешал бирку с номером, а в общей тетради на 96 листов подробно описывал историю появления крепежа в его коллекции.

Началось с того, что друзья и коллеги знали о причуде Горлина-среднего и потому регулярно привозили ему новые коллекционные предметы. Так в тетради появились «Болт царя Монтесумы», «Болт времен “Великого рывка” Мао» и даже «Болт из американского шаттла, лично вывернутый сторонником народной демократии».

Очевидно, что подобные изыски просто подбирались на дороге или в цехах, но Горлин-средний придавал им огромное значение и аккуратно фиксировал историю каждого в искомой тетради с черной дерматиновой обложкой. К слову, болты он хранил в оцинкованном ведре, а описями прикрывал их от гаражных невзгод.

К сожалению, Горлин-средний неудачно переходил пути, поправ все правила техники безопасности, и оказался зажат буферами двух товарных вагонов. На последнем издыхании он повторил слова отца и завет сыну.

Во время торжественной передачи ведра болтов Краеведческому музею Горлин-младший сказал, что к великой своей печали не может передать в музей самый главный экспонат — болт, который его отец положил на воспитание детей. На этом торжество как-то закончилось само собой.

Специально связался со знакомым из музея и спросил, как там с болтами. Он ответил, что мостовые болты успешно работают подпорками в закромах и запасниках. А коллекция Горлова-среднего ушла на скелет Губернаторозавра и прочие реконструкции, в том числе столовой.

Так что коллекция Горлиных живёт и приносит пользу науке.

У творческого человека две беды при работе с заказчиками: размытое и слишком чёткое ТЗ. Последнее бывает крайне редко, и, разумеется, один из зафиксированных случаев произошёл в Улюлюйске во времена разгула конструктивизма.

Тогдашнее начальство решило построить первый в Новой России небоскрёб. Однако люди с ещё царским образованием заметили, что слово «небоскрёб» — это ж калька с английского skyscraper. А у нас тут всё должно быть своё и на старое непохожее. Тогда кто-то с литературной жилкой предложил слово «тучерез».

Название всем понравилось, и скоро среди архитекторов объявили конкурс на проект первого улюлюйского тучереза. Макет можно было изготовить из любого материала, хоть из картошки, а масштаб выбрать такой, на который хватит материала. Никаких больше уточнений не было, потому что уже тогда ничего не принимали с первого раза и понимали, что правки только стимулируют творческого человека.

Вот только архитектор Ульман посчитал это техническое задание идеальным, ведь надо было сделать нечто, что резало бы тучи, например перед демонстрацией. А будет это дом или механизм — вопрос второй.

Ульман тогда поправлял здоровье в деревне, так что доступ к картошке и буряку у него был, но архитектор пошёл к механизаторам и кузнецу.
Точно в срок Ульман доставил в Улюлюйск свой макет. На фоне башен и зиккуратов его проект выглядел кардинально странно.

Архитектор решил, что тучерез — это четыре пятимоторных самолёта, которые поднимают в небо конструкцию, похожую из пяти широких лезвий разной длины. По замыслу Ульмана, эта конструкция должна была взлетать по первому зову синоптиков и натурально разрезать тучи. Мнения лётчиков он, конечно, не спрашивал.

Ульман предсказуемо проиграл… Но выиграл. Буквально через неделю после конкурса проект небоскрёба свернули. А вот тучерез Ульмана оказался отличным вариантом для нарезки капусты и прочих овощей-фруктов. Идею чуть доработали, и скоро в Улюлюйске заработал единственный в мире завод-консерватор. И опять же больше всех на планете производил квашеной капусты и прочих заготовок. Заработать на них не вышло, потому что никому такое количество капусты было не нужно. Но зато улюлюйцы получили запасы на многие годы вперёд.

Ульману за это выдали премию и предложили перейти в Главное архитектурное бюро. Но тот отказался и устроился на завод-консерватор простым сторожем. Творческие причуды не понять.

Сегодняшний Калиостро не заслуживает рубрики ЖЗУ, но пусть будет в назидание прочим.

Где-то в начале нулевых в Улюлюйск приехал неприметный гражданин с двумя чемоданами. В одном была смена белья, а в другом — книги. Прямо с вокзала он отправился в ведомство капитан-урядника, где представился Виктором Петровым и заявил, что его преследует Моссад.

Виктор рассказал, что проходил лечение недалеко на курортах Мертвого моря и подслушал через стенку разговор двух моссадовцев, которые обсуждали, как можно проникнуть в Мавзолей и взять в заложники тело Ленина. Петров в этот момент неудачно кашлянул, и уже через секунду через стену полетели пули. Одна из них разбила стакан, который Виктор использовал для прослушки.

Петров выпрыгнул из окна и с помощью арабской диаспоры смог скрыться, добраться до родного Конькова и уже оттуда с малыми пожитками сбежать в Улюлюйск.

Пока люди капитан-урядника проверяли информацию, Петрова для его же безопасности отправили в СИЗО. Там шпион поневоле жил без режима, с удовольствием ел местные изыски, спал и читал книги из чемодана.

Скоро камеру пришлось освободить, и Петров нашел квартиру. Там к нему потянулись противоположные личности: у одних были бороды лопатой, а другие так и не сдали партбилет. На их подношениях Петров поправился, стал писать обличительные статьи и рассказывать о своём побеге. С каждым разом подробностей прибавлялось, и даже появилась дочка одного торговца хумусом.

Петров начал приобретать общественный и телесный вес, пошил костюм и стал давать советы по устройству санаториев. И особенно хорошо ему давались описания клумб и методы ухода за деревьями.

Это и смутило одного из сотрудников капитан-урядника. Неизвестный герой начал копать, сделал запросы куда надо и спустя месяцы выяснил, что настоящее имя Виктора Петрова — Петр Викторов. И его действительно ищет Моссад. Только не настоящий, а ФГУП «МосСад», который занимался в столице озеленением бульваров и прочих туристических мест. А сам беглец — простой бухгалтер, который успешно и банально проворовался.

В этот раз Петр-Виктор уехал в СИЗО уже на полноценный режим. Правда, учитывая его опыт, в колонии ему разрешили сколотить бригаду озеленителей, которая до сих пор работает и украшает не столь отдалённые уголки Улюлюйского края.

Выходных вам без приключений, улюлюйцы.

В 1894 году в Улюлюйске вскрыли немецкого шпиона, которым оказался Людвик Гольбенштах. Между прусским порядком и улюлюйской вольницей он сделал очевидный выбор, и в наших краях его стали звать Львом Гольбиным.

Тут я сделаю небольшое отступление. Ведомство капитан-урядника всегда работало хорошо и знало, кто тут шпион, а кто просто несознательный. И потому разведчиков и осведомителей иностранных держав заставляли внести свои данные в специальный реестр. Тех, кто отказывался, отправляли по месту рождения или в Зурбаганские степи. А вот Гольбин отказался, потому и получил предписание покинуть Улюлюйский край в три дня. Он справился за два.

По старой традиции имущество уехавших отдавали сиротским приютам, домам презрения и в кухаркины гимназии. Но тут Управление железных дорог вспомнило, что им нужно новое разворотное кольцо и перекрасить паровозы. По их расчётам, если продавать имущество Людвика, денег бы не хватило. И тогда железнодорожное начальство предложило устроить лотерею. Комиссия по имуществу не возражала.

Лотерея прошла с бешеным успехом. Денег выручили столько, что смогли построить аж два кольца, покрасить паровозы тремя слоями краски и ещё осталось на дюжину табакерок с драгоценными камнями.

Правда Комиссия по имуществу возмутилась, ведь денег-то просили на куда меньшие проекты. Ну не снимать же краску с паровозов! Не разбирать кольцо!
Решение оказалось соломоновым.

Управление железных дорог обязалось на разницу в доходах перевозить строителей новых городов за свой счёт… Но опять же бухгалтерские расчёты показали, что отправить можно только один состав. И этим составом в Зурбаганские степи отправилось Начальство железных дорог. Вместе с семьями.

Экономические веснописи показали, что эта экспедиция в итоге повысила благосостояние в отдалённых краях, и даже стали говорить, что сосланные вытянули счастливый билет. Но при этом как-то хитро, по-авгурному улыбались.

Предвкушая вопросы читателей «Нектор, где контент по средам?», отвечаю.

Волею судеб мне удалось тряхнуть стариной и установить на ЭВМ игру «Русы против ящеров». Не могу устоять перед соблазном прикоснуться к этому куску шедевра.

Но очень надеюсь, что к пятнице она мне надоест и я снова вернусь к самому правдивому источнику новостей о будущем.

Учителей в Улюлюйске всегда привечали так, что даже выделили им отдельную слободу. Но ещё интересней, что был проект введения единой учительской формы.

Мысль эта появилась в районе 1955 года, когда Оттепель уже дышала всей грудью, так что любая идея могла получить свой горшок, а то и грядку. Вот только архивы не сохранили автора той светлой идеи. Осталась только суть.

Вот у нас есть офицеры, милиционеры, послы, прокуроры и прочие государевы люди. И у всех есть форма. А вот учителей обделили. Понятно, что лучшее детям, потому вот вам галстуки с передниками, но учителя…

Форма предлагалась воистину прекрасная. Она должна была быть тёмно-коричневой, цвета школьной доски. Для мужчин полагались брюки и китель, а женщинам — юбка до колен и жакет с погонами. Вот погоны и были самым главным украшением.

Учителя начальных классов должны были получить оранжевые погоны с четырьмя черными полосками, которые символизировали начальные классы. Профильные учителя получали погоны с одной широкой полоской и эмблемой предмета. Так, географы могли бы носить глобус, физики — молнию, учителя русского и литературы — перо с чернильницей и так далее. А тем, кто вёл классное руководство, полагался позолоченный шнур через левое плечо.

Тот светлый ум даже придумал отдельные наградные указки за выслуги лет. За три года — деревянная, а после 10 лет выслуги уже разные инкрустации камнями ювелирной ценности.

К великому сожалению, идея не нашла понимания, и учителям пришлось носить что угодно, кроме строгой формы, благодаря которой они могли бы получать приоритетное место в билетных кассах и подписках на газеты-журналы.

Но история циклична, а веснописи из прошлого рассказывают будущее. Так что будем ждать инициативы. Всё-таки по образованию я тоже учитель и с гордостью бы носил погоны с гусем в венке из хмеля.

Вдохновительных вам выходных, улюлюйцы.

Звенит осень и Небесный Губернатор щедро разлил акварель по миру. И потому немного канадско-ботанических веснописей.

В Улюлюйске никогда не было развито всякое противление Начальству. Максимум спорили, стоит величать Губернатора Солнцем Улюлюйска или Началом края.

Потому всякие истории про бунты и забастовки особенно тщательно фиксировались моими предшественниками. И вот на днях столкнулся с историей про замятню в Улюлюйском симфоническом оркестре, что работал при нашей филармонии. Впрочем, оркестр до сих пор работает, но люди там уже другие.

Случилось всё во время гастролей, когда промозглым ноябрьским вечером контрабасист, тубист и литаврист долго не могли заселиться и мешали скрипачам и флейтистам как можно скорей отправиться отдыхать и читать Толстого. Возможно, будь дело в июле, всё могло бы пойти иначе, но в ноябре все устают как-то особенно быстро.

В ходе перепалки перешли на личности, и кто-то из альтов заявил, что литавристы за весь концерт могут два раза стукнуть, а получают наравне со всеми. Тубисту досталось за то, что кроме «пу-пу» он ничего не может и опять же получает как все. Контрабасисту в целом влетело за то же самое, но ещё припомнили заигрывание с джазом.

В ходе ссоры обвиняемые пообещали, что ноги их больше не будет в этом серпентарии и что они уходят, но не быстро, ведь инструменты большие. И действительно! На следующий день они не явились на концерт, в гостинице их никто не видел с утра, а милиция отказалась вызывать специальную собаку для поисков, потому что сутки ещё не прошли.

К моменту, когда настало время садиться на поезд и отправляться дальше, трое так и не явились, так что оркестр уехал без них.

Как оказалось, музыканты-отступники решили не отступать от своих заявлений и тем же вечером вместо чтения Толстого, купили билеты обратно до Улюлюйска и ранним утром отправились домой. Там они написали заявления об уходе и на скорую руку сколотили ансамбль, с которым начали выступать в ресторане «Океан». Там им уже никто не предъявлял за доходы. А ещё ансамбль побаивались, потому что годы ношения контрабаса и прочих литавр сделали музыкантов людьми из стали. И это они несколько раз доказывали, когда разнимали драки посетителей.

А с коллегами по оркестру они, к слову, больше не общались и филармонию обходили стороной почти до конца жизни.