Если вы без уважительной причины пропустили сегодняшний отчетный стрим, то благостью Началсьтва держите запись.

В номере:
— Выпуск эпохальной книги веснописей и связь со скандалом в Вайлдберриз
— Почему вам надо положить под ёлочку Губернатинку
— Новогодние традиции улюлюйцев и сакральность майонеза
— МОЛЧАТ ДОМА
— Какой чай пить сегодня правильно

Почти 40 минут правды...

Иногда и у веснописцев бывает праздник. Но строго начальственноуважаемый.

Есть спортивная ходьба, которая со стороны выглядит довольно странно, но чем-то похожа на гусиную перевалку. Есть ходьба скандинавская, когда помогаешь себе специальными палками.

А есть улюлюйская ходьба, которую вытеснила «Улгосулуги». Потому что этот причудливый вид спорта заключается в получении справок и выписок строго по регламентам, положениям и уставам.

Основателем дисциплины и единственным чемпионом стал полковник в отставке Егор Дмитриевич Корсаков. Когда он вышел на пенсию, то очень быстро заскучал. Ходить с палками ему не понравилось, в домино он ещё на службе отыграл своё, а для мемуаров и у него было слишком много подписок о неразглашении. Вот и пришлось развлекать себя таким нестандартным образом.

Первым опытом стало разрешение на перепланировку (Егор Дмитриевич решил дверь перенести). На неё у него ушло около двух месяцев. И это только разожгло аппетит Корсакова. Он решил все возможные и невозможные справки, не прибегая к магарычу и знакомствам.

Утро полковника теперь начиналось так: зарядка, водные процедуры, бритьё, сбор тормозка и заваривание чая в термосе. Если не было санитарных дней, Корсаков возвращался часам к шести домой, читал газеты и воспоминания других военных. И так неделя за неделей.

В конце концов Егор Дмитриевич замахнулся на генеральное сражение — получение справки о том, что он был несудимым гражданином России в 1992 году. Здесь уже Начальство не выдержало и вспомнило, что служил полковник в частях как-то связанных с радио, прослушиванием частот и тому подобным. Потому в Центральном доме юных техников для него специально открыли кружок радиодела. Мол пусть воспитывает «Орлят Губернатора», а Малое Начальство и прочих сопричастных не трогает.

Но и там Егор Дмитриевич смог отличиться и наворотить такого, что некоторые «орлята» невыездные до 25 лет. А уж что там лучше мне, простому веносписцу, и не знать.

Была в древней Ромее странная традиция — приглашать на похороны клоуна, которого называли архимим. Считалось, что через такого клоуна говорит почивший и сообщает, что на Елисейских полях колосится свекла и медово гудят пчёлы.

Однако в Улюлюйске было целое похоронное шапито, история которого сохранилась на удивление хорошо и почему-то забыта.

Всё началось с того, что в одном бродячем цирке скончалась старушка, которая чинила артистам нехитрые костюмы и варила кашу. А ещё дивно отравляла всем жизнь, потому поминки по ней начались сразу, тело не успело даже остыть.

Потому во время похорон акробаты резво прыгали через могилу, клоуны пели площадные частушки, а дрессировщица заставляла небольшую собачку танцевать на крышке гроба. Надо ли говорить, как недоволен был священник.

А вот другие, пришедшие проститься или навестить, остались в восторге, кто-то даже отметил, что похорон веселее у них не было. И заодно накидали артистам немного денег. Тем же вечером труппа решила, что хватит гастролировать по городам Улюлюйского края. Погостов всё равно больше.

Программа тоже сложилась довольно быстро. В гроб стали класть большое полено, украшенное париком и угольными усами. А в остальном же решили не отступать от первого показа, хорошо же получилось.

Шапито катало по Улюлюйскому краю года четыре и стало очень популярным. Некоторые даже оставляли своих мертвецов в ледниках, чтобы дождаться приезда труппы. Церковь эти дела не одобряла, но сделать ничего не могла, потому что у артистов всё равно нет души.

А вот армия смогла. Тогда началась очередная замятня со Стамбулом, и цирк полным составом отправили на фронт. Просто пришли люди капитан-урядника, окружили и выдали сапоги. И уже было не до реприз, трюков и маленьких собачек.

После выдающейся победы над султаном цирк собрался вновь почти полным составом и решил, что уже ушло их время, а потому надо подумать о вечном. И открыли цирковую школу, которая скоро слилась с цыганским хором. А уж их наследники покоряли рестораны Улюлюйска аж до окончания НЭПа.

Вчера в материнском канале вышла новость о запуске нового боевого искусства. И брейкданс там назван «древним танцем». У кого-то это может вызвать вопросы, конечно, мол, конец 80-х не такая уж древность. Но история всегда интересней любого романа.

При дворе Князя Михаила Туроладьева (ударение на «а») был отдельный отряд скоморохов. Одни играли на жалейках и гуслях, другие показывали всякие глупые гримасы на бояр и прочее потешное. Но особняком стояли танцоры, задачей которых было движением передать, как мучаются враги Туроладьева и как радостно улюлюйцам стало жить при Князе.

Правда, наступил момент, когда импровизация вошла в колею и прежние коленца Князя радовать перестали. Он даже однажды крепко и зевнул и пообещал отправить танцоров на двор крутить коровам хвосты и убирать за курами.

Всю ночь просидели скоморохи, но так и не придумали ничего. С горя они решили уйти со двора Князя сами и под утро сбежали из терема. Но далеко не ушли, потому что на первом же привале один из танцоров неудачно сел на муравейник и всех озарило.

Теперь перед номером артисты запихивали друг другу в разные места пригоршни муравьев и пытались их раздавить телом. Новый танец не напоминал приступ падучей, поскольку был более продолжительный и ритмичный.

Туроладьев остался доволен и велел расширить труппу, дабы отправлять её в подарок иностранным державам, чтобы они знали о настроениях улюлюйского народа.

Ну а потом вы знаете, что произошло: нашу обыденность вдруг изобрели и выдали за что-то новаторское. Эдак скоро они на коллективном Западе до троемыслия додумаются.

Позвонил давеча приятель и сказал: «Нектор! Мне тут от деда гараж достался, там могут быть ценные документы. Тем более дед мой был пират, он собственный сервер собрал для этого».

Я встрепенулся — это ж какой сервер мог собрать дед? На 286 процессоре и коробке дискет? Любопытство пересилило рассудительность, и я направился к гаражу.

Приятель уже был там и сходу указал мне на огромный куб, из которого торчала пара трубок и манометр. Далее был диалог.
— Это же самогонный аппарат! А не сервер.
— Самогоноварение — это тоже в некоторой степени пиратство…

Я развернулся и пошёл куда подальше. А вас оставляю с историей, как разбирал гаражи в 2019-м и прокатился верхом на подвесном баке.

https://vk.com/wall5926249_12666

Улюлюйск всегда был на острие гигиены. Ещё до открытия микробов у нас были заведены обычаи, которые в 2020-м назвали «социальной дистанцией».

С Начальством не здоровались за руку, а исключительно ему кланялись, чтобы не передать какую сиволапую заразу. Люди же попроще просто поднимали руку или кивали, потому что в этой жизни уже виделись и чего тратить время на пожимания рук или объятия.

Конечно же, бани были широко рассыпаны по всему краю, будто небесный пахарь широкой ладонью взял их из мешка и раскидал с высоты своего многоаршинного роста.

Один из моих предшественников оставил очень ёмкое описание бань. Видно, что человек провёл там недели жизни:

Входяш в баню старик с мысью полной тьмы и порока. А вышед юнец с чинопочитанным духом.

Но однажды любовь к чистоте вышла Улюлюйску боком, хотя как посмотреть. В 1964 году у нас решили построить самый большой подземный общественный нужник. Планировалось, что там будет около 50 посадочных мест в каждом отделении, стены украсят картины из нашего героического прошлого и будет стоять аппарат с лотерейными билетами.

В процессе стройки выяснилось, что туалет надо углубить на пять метров от проекта, но на это с радостью пошли, потому что ещё один рекорд. Но вот когда котлован докопали, выяснилось, что туалет стал размером с хорошую станцию метро. Но вот денег на него не было. Огромная яма почти в центре города захватила сознание прожектеров.

Предлагали бассейн для водолазов, убежище на случай нападения саранчи, музей крота, пусковую шахту…

Почему никому не пришло в голову достроить туалет, неясно. Но однажды в яму свалился кто-то из Среднего Начальства и провел там почти всю ночь. Что уж он там думал себе, нам не узнать. Однако совсем скоро яму перекрыли бетонными плитами, и туда стали заносить множество банок с различным содержимым.

По слухам, там устроили коллективный погреб для хранения всяческих солений и варений. Однако через несколько лет грунт подвел, и конструкция осыпалась, похоронив под собой труды множества жен, тещ и бабушек улюлюйского начальства. Восстанавливать ничего не стали, и скоро о проекте вообще забыли.

Так что, если вы ищете клад, присмотритесь к району Губернаторской — Ехидновой. Где-то там вы можете найти бесценные закатки домашнего томатного сока.

Раз уж рассказал про царь-погреб, уместно вспомнить и другой пример улюлюйской гигантомании.

В 1873 году моряки патрульного катера «Неоспоримый» вернулись раньше срока и очень сильно напуганные. По их словам, намедни под их катером прошла огромная тень, которую однозначно оставил гигантский кальмар. А это очень опасно, ведь последние достижения науки, месмеризма и гипноза могут заставить кальмара действовать против нашего благословенного края.

Военные на угрозу внимания не обратили, а вот купец Трошкин очень даже. Купец мгновенно открыл акционерное общество «Украдение кальмара» и предложил следующий план обогащения: вы даете деньги, мы добываем головоногое, делим между всеми или продаем бродячему цирку.

Надёжный, как швейцарские часы, план мгновенно захватил умы улюлюйцев, и они побежали забирать паи из железнодорожных и монгольферных акционерных обществ, что застопорило на пару лет развитие этого транспорта.

На собранные деньги наняли того же «Неоспоримого», но придали ему десяток гарпунщиков. А тем временем на окраине Улюлюйска стали строить огромную бадью для добычи. Газетчики с насмешкой назвали его «гробом Посейдона».

Но что самое удивительное, дней через восемь после отплытия «Неоспоримый» вернулся с добычей! Правда, оказалось, что вместо гигантского кальмара экипаж приволок огромную сеть с тюками, набитыми сырым хлопком, пробкой и отрезами разных тканей. Может быть, их принёс шторм, а может, гарпунщики предались каперству.

Когда акционеры пошли к Трошкину, то оказалось, что в городе его уже нет. Как нет его коллекции ложек, десятка шуб и той самой бадьи для кальмара.

Ну а при дележе добычи выяснилось, что расходов покрыть не удастся, даже если попытаться втюхать их кочевым зурбаганцам. Потому хлопок и ткани отдали в дома призрения, а из пробки понаделали поплавков, которыми пользовались аж до наступления научного коммунизма.

В 1867 году зурбаганский князь Баурсак обратился к Губернатору с необычной просьбой: прислать 20, а лучше 30 самых талантливых инженеров и архитекторов. Князь чуял, что сочтены его года, и хотел гробницу-сокровищницу, но обязательно с ловушками, потому что делиться накопленным с родней отчаянно не хотел.

Губернаторская канцелярия посчитала, что лучшие им самим нужны для мостов, дамб и прочих вокзалов. А потому собрали революционных и отстающих студентов, выписали им липовые аттестаты и пообещали прощение за молчание.

Зурбаганский князь удивился, что ему прислали безусых юнцов, но решил, что времени нет, потому и эти сойдут. Студенты в свою очередь внимательно выслушали техническое задание и отправились проектировать мавзолей приключений.

По итоговому проекту выходило, что строительство займет пару-тройку лет. Но за это время надо будет вырастить поколение особо ядовитых змей, наладить производство кованых стрел для ловушек и смастерить огромный шар, который раздавит незадачливого грабителя. Но вот часть работ можно будет выполнить только после ухода князя к Тенгри.

Зурбаганский начальник посмотрел на проект и пообещал оплатить всё, лишь бы работы начались поскорей, потому что на заре его уже стали звать голоса.

А дальше случилось неожиданное. Студенты закончили работы в оговоренный срок, а князь всё ещё оставался бодрым и не подавал никаких мортальных сигналов. Студентов поселили в большом доме рядом с мавзолеем и положили небольшое жалование.

Прошёл год, второй, третий, а князь успел сходить в рейд на Ербохомохоль и пополнить свою сокровищницу. Студенты начали обзаводиться жёнами, а князь продолжал навещать гарем.

Гробница стала потихоньку приходить в упадок, и тогда один из инженеров предложил остроумный способ собрать денег на её поддержание: позволять смельчакам заплатить, чтобы добраться до сокровищницы. И если у них это получалось, они бы получали деньги обратно, а ещё чашу с сурьмой из рук князя. Последний план одобрил, и скоро из Улюлюйска понаехали любители острых ощущений.

Развлечение продлилось ещё два года и никто не смог его пройти. Чаще всего ломались на озере с зыбучими песками, откуда их вытаскивали длинной палкой.

Когда князь всё-таки преставился, студенты (теперь уже серьёзные бородатые мужи) честно закончили гробницу и решили остаться в Зурбагане. По разрешению Губернатора они открыли свой университет и заложили основы будущего зурбаганского высшего образования.

Нектарина нашла где-то раскрашенный даггеротип с той стройки. Считается, что на ней изображен студент Михрютин, революционер и несостоявшийся веснописец.

Слева — не полотенцесушитель, а зурбаганский символ в виде змей. Считалось, что они помогают защитить дом от лишнего налогообложения и чесотки.

Ещё справа можно разглядеть якобы розетку, но это охранный символ вроде мезузы.

Особенно интересно выглядят защитные очки и намордник. Из чего они сделаны установить не удалось.

Вчера в материнском канале опубликовали новые гимны Улюлюйска, и я вспомнил про инженера Маркина, который на рубрику ЖЗЛ не очень тянет, но многие меломаны о нём помнят.

Маркин беззаветно любил в жизни две вещи: кильку в томатном соусе и пластинки. Причём Маркин отрицал почти любые проигрыватели-усилители-колонки, даже токийские. Ему казалось, что всё, что из них раздаётся, — жалкое подобие сидения на третьем ряду филармонии. Но там никогда не сыграют «Пинк Флойд». Так что Маркин решил создать систему полного погружения, проще говоря, костюм для индивидуального прослушивания винила, благо образование и холостой образ жизни позволяли.

Около года он питался только килькой и ржаным хлебом, чтобы улучшить проигрыватель и выкупить списанный компрессионный костюм лётчика-истребителя. Ещё он посчитал, что лучше всего для пластинок подойдёт игла дикообраза, и подружился со сторожем улюлюйского зоопарка.

Наконец, когда всё было подготовлено, Маркин приступил к созданию своего костюма, суть которого сводилась к простому — музыка должна воздействовать не только на уши, но и на всё тело. Для этого надо было проложить проволоку, которая передавала вибрации, и собрать компрессор, чтобы он дополнительно сжимал костюм в такт музыке.

Отдельно Маркин заморочился с басовой частью. Он значительно усилил нижнюю и, так сказать, заднюю часть костюма. Шлемофон Маркину не отдали ни за какие деньги, так что и наушники Маркин спаял сам.

А потом перестал появляться на работе. Этого долго никто не замечал, но тут настала пора ехать в подшефный колхоз, и Маркина хватились. Дверь он не открывал, и с помощью участкового её удалось взломать.

Маркин лежал вниз лицом на полу в окружении сотен банок от кильки. Проигрыватель крутил пластинку. Но коллеги и участковый сразу обратили внимание, что нижняя задняя часть почившего была как следует разорвана и сквозь плотную ткань костюма пробивались ситцевые семейники.

Следственный эксперимент показал, что Маркин прибавил басов, когда слушал Immigrant Song от ВИА «Свинцовый дирижабль». Случилось внутреннее кровотечение, и дальше события развивались с очевидной неизбежностью.

Хоронили Маркина коллеги. А Улюлюйское сообщество коллекционеров записей собрало пустые банки и сделало из них памятник. Маркин надолго стал легендой, и считалось хорошим тоном приносить ему на могилу не только кильку, но и гибкие пластинки из журнала «Кругозор».

Однажды в Улюлюйском крае была найдена деревня без названия. А случилось это так.

В Улюлюйск приехали парижские авиаторы, чтобы показать, как они управляют планерами и воздушными шарами. Когда парижане предложили найти среди публики смельчака и подняться на монгольфьере над Улюлюйском, первым же вызвался Сивушкин из Малого Начальства.

Но как только шар поднялся, подул ветер и канат, который удерживал конструкцию, порвался. Ветер не останавливался и понёс Сивушкина с парижанином в голубые и зеленые дали.

Через час или около того перепуганный Сивушкин заметил под собой деревеньку на полсотни домов. Что удивительно, крыши были обиты крашеной жестью, где-то виднелась черепица. Очень уж похоже на немецкое поселение, но точно не оно. Совсем скоро шар остыл и мягко приземлился. Парижанин остался стеречь воздухоплавательное средство, а Сивушкин пошёл в деревню.

Она его поразила. Дома из крупных и хорошо просмоленных бревен в два этажа. Колодцы с деревянными помостами. И ни единого следа, что здесь проходили коровы. Навстречу Сивушкину вышел крепкий бородатый крестьянин в домотканой рубахе и синих портках. На ногах у него были сапоги, а не лапти.

Сивушкин решил узнать, что за диво он видит, а мужик и не стал врать. Оказывается, в этой деревне закрепился эволюционный признак, который позволял избегать рекрутского набора. Попросту говоря — рудиментарные хвосты. Они же, правда создали и санитарную зону вокруг безымянной деревни — никто не хотел жениться и женихаться на хвостатых, ибо на чертей похожи, так что деревня стала прирастать за счёт случайных прохожих.

А поскольку про деревню забыли уже давно и крепко, то и налогов они не платили с чуть ли не дедовских времен. После рассказа мужик предложил Сивушкину остаться, тем более что и невесты были на подходе. Но представитель Малого Начальства отказался. И незамедлительно получил по голове.

Сивушкин очнулся уже в шаре. Один глаз его заплыл и стал наливаться синяк. Парижанин смог раздобыть дров и запустил машину заново. Так что парочка возвращалась в Улюлюйск. У парижанина, к слову, никаких травм на лице не было, а вот улыбка до ушей и необычный вышитый платок присутствовали.

По прибытии Сивушкин сразу же побежал к капитану-уряднику с докладом. Но тот посчитал, что Сивушкин повредился умом вследствии страха от полета и травмы головы. А потому попросил пару сотрудников проводить посетителя домой. Сивушкин отказываться не стал.

Сказочных вам выходных, улюлюйцы.

В одном из постов читатель верно заметил, что вместо «дома прИзрения» я написал «дома прЕзрения». Уважаемый читатель был абсолютно прав и я благодарю его, что он поправил позорную ошибку, которую я пропустил.

Однако история Улюлюйска такова, что орфографическая ошибка может быть просто описанием прошлого, реальности или будущего. Потому что дом прЕзрения в Улюлйюске был.

Веснописи не дают установить, кто из Начальства откопал труды Иеримии Бентона и решил внедрить их в нашем крае. А Бентам придумал паноптикум — идеальную тюрьму, где нужно мало служителей, а заключенные думают, что за ними постоянно следят.

Наш доморощенный паноптикум должен был иметь не округлую форму, как в оригинале, а вытянутую. Причем стена, которая смотрела на улицу, должна быть из стекла. Суть в том, что жители будут проходить мимо и всячески клеймить заключенных, а те в ответ как можно быстрей вставать на путь исправления.

На удивление, проект получил финансирование, и тюрьму построили за пару лет. А вместо решеток натянули по диагонали колючую проволоку.

Для первой подобной тюрьмы выбрали наиболее приличных заключенных, вроде растратчиков и владельцев поддельных паспортов. Но оказалось, что постоянное нахождение на публике вызывает у них огромное желание показать срамные места, начать прыгать нагишом, как животное обезьяна, а то и вовсе начать изображать походку Губернатора.

Некоторым несознательным улюлйцам эти поганые зрелища пришлись по вкусу, так что скоро дом прЕзрения в дом поощрения. Сидельцы стали получать обильные посылки. А один даже смог нарисовать колбасой и варёной картошкой что-то невнятное, потому декаденты признали его за своего.

Собственно, этот факт и стал последним камнем, который вызвал лавину. Окна скоро закрасили, а потом вообще отдали тюрьму техническому факультету Улюлюйского университета. Там устроили общежитие, где студенты предавались в целом тому же, что и растратчики, но уже за деньги родителей.

Немного замотался с веснопиями. Но я хочу, чтобы узнали историю фото, которое я прикрепил к прошлому посту. Такое можно было снять только один раз. И этот раз был использован на все 200%.

Нектарина разбирала на работе архивы и обнаружила забытый рисунок Кисти Сонина. Пора восстановить славу этого творца.

Когда Улюлюйск накрыли волны Перестройки, многие художники андеграунда наконец-то вышли из подполья. Причем буквально: большая часть из них снимали подвалы, а некоторые вырыли полуземлянки на окраине и обитали там, потому и рисовали в основном собак.

Первая такая выставка поразила улюлюйцев. Интеллигенция шептала, мол, Хрущёва на них нет. А люди попроще поминали Сталина. Так что первая выставка подпольной живописи воистину сплотила все классы улюлюйского общества.

Однако среди всех выделялся Кисть Сонина, про которого неизвестно почти ничего. Установить, был это художник или художница, нельзя. Редко Кисть Сонина появлялся (или появлялась) на выставках с накладной бородой, мешковатых штанах, кедах и штормовке, чей капюшон был надвинут глубоко на глаза. Но очевидно, что это был коллектив анонимных авторов. Так что Кисть Сонина — это Пастух Пегасов от живописи.

Картины Кисти были очень просты и понятны: приготовление яичницы, мытьё окон, курение в неположенном месте, выгул кота. Однако были и примеры фантастической живописи: Алиса Селезнёва верхом на мамонте спрашивает у трёх богатырей дорогу или высадка Чебурашки на Луну.

Техника Кисти Сонина тоже была примечательна. Он использовал простые копеечные альбомы для рисования, карандаши, ручки и школьную гуашь.

Западные коллекционеры работы Кисти не оценили, а вот улюлюйцы оценили за простоту, понятность и душевность. Но года с 98-го новых работ Кисти не появлялось. Так что о нём мало кто помнит, хотя его рисунки оказались во многих домах.

Я очень надеюсь, что читатели посмотрят вглубь антресолей. Возможно, там будет приятный подарок из прошлого.

#кистьсонина

Не все старожилы вспомнят, что у главного управления ГАИ Улюлюйска когда-то сбоку было две башни. Во-первых, их всегда скрывали высоченные липы. А во-вторых, мало кто хотел добровольно подходить к этой цитадели мзды.

Точно также мало кто из улюлюйцев опишет вам стационар нашего кожно-венерологического, особенно изнутри. Хотя у меня есть одна личная история про кожвен, но в другой раз.

Так вот в этих двух башнях сидело два Начальника — один отвечал за выдачу прав и проведение техосмотров, а второй — за безопасность на дорогах Улюлюйска. И в 1994 году они поссорились. Причиной, как говорят, стало жульничество одного из Начальников во время игры в нарды.

Скоро знакомые безопасника столкнулись с неожиданными проблемами — оказалось, что их машины в принципе не могут пройти техосмотр, потому что троит карбюратор и фары недостаточно ярко светят. Безопасник нанёс ответный удар, и около домов ближайших родственников техосмотрщика появились дополнительные патрули с радарами и трубочками.

Оппонент ответил ассиметрично и запретил своим сотрудникам любые нерабочие контакты с безопасником. Под угрозой отправки в автошколы инструкторами. И вообще, вы у меня погоны в два кармана положите.

Безопасник же выдал совсем неожиданное. В качестве квартальной премии наиболее отличившиеся сотрудники получили именные переносные запрещающие и ограничительные знаки.

И вот на таком внезапном посту однажды тормознули помощника заместителя Губернатора, который ехал на машине приятеля. Новость быстро разнеслась и Губернатор принял два решения, мудрость которых должна стать притчей: снести обе башни и переселить обоих начальников в один кабинет, а также запретить им играть в нарды.

Тут кто-то может возразить, что ГАИ Губернатору не подчиняется. Но только выдаст в себе жителя Ербохомохля — Губернатору даже звери и птицы подчиняются, только он этой силой не пользуется.

Конфликт затих через месяц и скоро техосмотрщик и безопасник подрались на банкете в честь введения новых регламентов. Но это уже было дело их личное.

Свободных вам дорог на выходных, улюлюйцы.

Часто можно встретить мнение, откровенно опасное, что уделяется слишком много внимания славлению Губернатора. А как же народ? Вот я писал первое предложение, и было неприятно очень. Потому как без Губернатора и народа не будет. А виной тому древние волхвы.

Во времена, когда прочие народы ещё не сбросили звериных шкур и, может быть, даже хвостов, в Улюлюйском крае появилось несколько мудрецов, которые ведали, когда придёт миру конец и лампочка в небе погаснет. А узнали они это, потому что создали очень хитрую головоломку.

Это куб, на каждой грани которого 64 квадрата. Одни разного цвета, на других изображены черты и резы древнеулюлюского, а ещё всякие птицы, звери и злаки. Мудрецы постановили: надо двигать грани куба так, чтобы на каждой стороне собрался цвет, злак или буква. Да-да, будущая будапештская головоломка — суть повторение нашей сакральной. Только убогая, разумеется.

И однажды удалось собрать одну сторону! В то лето не уродился хмель, но зато попер долгоносик, рождалось много рыжих детей, а брат отказался выходить за брата на смену. Сами понимаете, времена настали тяжелые.

И тогдашний Князь, имя которого не сохранило предание, отправил семерых самых смелых витязей из своего круга. Они нашли пещеру волхвов и когда те уснули, кубик-то им попутали, покрутили грани! Ломать и похищать не стали, потому что волхвов уважали всё-таки.

И сразу на следующий день попер хмель, долгоносик исчез, рыжие дети облондинились, а братья стали драться друг с другом, лишь бы подменить на работе.

Собственно, одна из задач губернатора — чувствовать, когда кубик близок к сборке, и отправлять смельчаков на опасное задание по предотвращению новых тёмных годов. А чувствовать такое не каждый может. Да и сил отнимает много.

А кто думает иначе, пусть вспомнит слова из гимна нашего:
Здесь свобода и сила цветут, как цветы.
Мы едины, как гусь и вода!