прп. Силуан Афонский
Знай, что когда случится беда народу, и душа заплачет пред Богом за этот народ, то он будет помилован. Для этого Дух Святой коснулся души и дал ей молитву за людей, чтобы они были помилованы. Так Милостивый Господь любит создание Свое.
Возможно, что кто-нибудь подумает: как же я буду молиться за весь мир, когда сам за себя не могу молиться? Но так говорят те, кто не познал, что Господь слушает наши молитвы и приемлет их.
Молись просто, как дитя, и Господь услышит твою молитву, ибо Господь наш настолько Милостивый Отец, что мы ни понять, ни вообразить этого не можем, и только Дух Святой открывает нам Его великую любовь.
Кто любит скорбящих, тому Господь дает пламенную молитву за людей. Они молятся со слезами за народ, который любят и за который скорбят, но скорбь эта — угодная Богу.
Господь избирает молитвенников за весь мир. Киевскому подвижнику Парфению, желавшему узнать, что есть схима монашеская, Божия Матерь сказала: «Схимник — это молитвенник за весь мир».
Знай, что когда случится беда народу, и душа заплачет пред Богом за этот народ, то он будет помилован. Для этого Дух Святой коснулся души и дал ей молитву за людей, чтобы они были помилованы. Так Милостивый Господь любит создание Свое.
Возможно, что кто-нибудь подумает: как же я буду молиться за весь мир, когда сам за себя не могу молиться? Но так говорят те, кто не познал, что Господь слушает наши молитвы и приемлет их.
Молись просто, как дитя, и Господь услышит твою молитву, ибо Господь наш настолько Милостивый Отец, что мы ни понять, ни вообразить этого не можем, и только Дух Святой открывает нам Его великую любовь.
Кто любит скорбящих, тому Господь дает пламенную молитву за людей. Они молятся со слезами за народ, который любят и за который скорбят, но скорбь эта — угодная Богу.
Господь избирает молитвенников за весь мир. Киевскому подвижнику Парфению, желавшему узнать, что есть схима монашеская, Божия Матерь сказала: «Схимник — это молитвенник за весь мир».
🙏10🔥1
прп. Порфирий Кавсокаливит
Любовь к творению является важным этапом на пути к любви Христовой, но еще важнее любовь к ближнему. Поэтому, чтобы стяжать ее, мы должны посещать больницы, тюрьмы, детские приюты, дома престарелых и т. д. Тогда наша любовь будет искренней
Христос нас ждет, и как только мы хоть немного приоткроем для Него свое сердце, Он немедленно входит туда, и тогда у нас есть все.
Далеко отстоят от Христа скорби, уныние, нервозность, переживания, воспоминания о жизненных травмах, бранях и страданиях. Все это бывает в нашей жизни. Мы торопимся туда, бежим сюда, но все напрасно, и мы нигде не можем остановиться. Но где мы обретем Христа, пусть это будет даже пещера, там мы остаемся и боимся уйти, чтобы не потерять Его. Подвижники, которые познали Христа, не желали оставлять своих пещер, они хотели остаться там, где ощутили соприсутствующего им Христа.
Христос — это источник жизни, радости.
Христос — это все.
Любовь к творению является важным этапом на пути к любви Христовой, но еще важнее любовь к ближнему. Поэтому, чтобы стяжать ее, мы должны посещать больницы, тюрьмы, детские приюты, дома престарелых и т. д. Тогда наша любовь будет искренней
Христос нас ждет, и как только мы хоть немного приоткроем для Него свое сердце, Он немедленно входит туда, и тогда у нас есть все.
Далеко отстоят от Христа скорби, уныние, нервозность, переживания, воспоминания о жизненных травмах, бранях и страданиях. Все это бывает в нашей жизни. Мы торопимся туда, бежим сюда, но все напрасно, и мы нигде не можем остановиться. Но где мы обретем Христа, пусть это будет даже пещера, там мы остаемся и боимся уйти, чтобы не потерять Его. Подвижники, которые познали Христа, не желали оставлять своих пещер, они хотели остаться там, где ощутили соприсутствующего им Христа.
Христос — это источник жизни, радости.
Христос — это все.
❤15
Проповедь о необходимой осторожности для тех, кто полагает себя в безопасности.
Кто думает, что он стоит,
берегись, чтобы не упасть.
1Кор. 10:12
Апостол, дающий такой совет, превосходно знал человеческую природу и всю ее немощь. Изо дня в день опыт подтверждает ту горькую истину, что стоит лишь человеку подняться из болота грехов, как он снова в нем погрязает и падает. Едва исцелившись от порока сребролюбия, он впадает в порок славолюбия. Или стоит ему только отверзть руку, чтобы помочь бедняку, как уже гордость опрокидывает его на другую сторону. Или едва стяжав навык молитвы, он широко раскрывает свои уста к поношению тех, кто еще молиться не привык. Либо только-только ощутив, что Дух Божий наставляет его на путь спасения, он тотчас навязывает себя в учители всему міру, пока – увы! – совсем не отгонит Духа от себя.
Когда Господь предсказывал ученикам, что все они отрекутся от Него и разбегутся, Петр, уверенный в собственной стойкости, воскликнул: Если и все соблазнятся, но не я. Прозирая в самое его сердце и видя, что он уже впадает в самомнение и гордость, Господь ему ответил: В эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня! И если такое падение приключилось Апостолу, пребывающему в непосредственном общении с Господом, то как тогда не приключится и нам? Посему, братья, если поднимемся мы, и обратимся от какого-нибудь греха, и встанем прямо, то да припишем это Божией силе и милости, а не себе. И надлежит нам быть предельно осмотрительными, и блюсти себя, и молиться Богу, чтобы снова не упасть либо в одну, либо в другую сторону, но идти прямо по пути Господню.
Господи всевидящий, помоги нам выпрямиться духом к Тебе; и когда мы выпрямимся, поддержи нас, чтобы мы больше не падали. Тебе слава и хвала вовеки. Аминь.
Свт. Николай Сербский. Охридский пролог.
Кто думает, что он стоит,
берегись, чтобы не упасть.
1Кор. 10:12
Апостол, дающий такой совет, превосходно знал человеческую природу и всю ее немощь. Изо дня в день опыт подтверждает ту горькую истину, что стоит лишь человеку подняться из болота грехов, как он снова в нем погрязает и падает. Едва исцелившись от порока сребролюбия, он впадает в порок славолюбия. Или стоит ему только отверзть руку, чтобы помочь бедняку, как уже гордость опрокидывает его на другую сторону. Или едва стяжав навык молитвы, он широко раскрывает свои уста к поношению тех, кто еще молиться не привык. Либо только-только ощутив, что Дух Божий наставляет его на путь спасения, он тотчас навязывает себя в учители всему міру, пока – увы! – совсем не отгонит Духа от себя.
Когда Господь предсказывал ученикам, что все они отрекутся от Него и разбегутся, Петр, уверенный в собственной стойкости, воскликнул: Если и все соблазнятся, но не я. Прозирая в самое его сердце и видя, что он уже впадает в самомнение и гордость, Господь ему ответил: В эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня! И если такое падение приключилось Апостолу, пребывающему в непосредственном общении с Господом, то как тогда не приключится и нам? Посему, братья, если поднимемся мы, и обратимся от какого-нибудь греха, и встанем прямо, то да припишем это Божией силе и милости, а не себе. И надлежит нам быть предельно осмотрительными, и блюсти себя, и молиться Богу, чтобы снова не упасть либо в одну, либо в другую сторону, но идти прямо по пути Господню.
Господи всевидящий, помоги нам выпрямиться духом к Тебе; и когда мы выпрямимся, поддержи нас, чтобы мы больше не падали. Тебе слава и хвала вовеки. Аминь.
Свт. Николай Сербский. Охридский пролог.
🙏5🕊4👍1🔥1
Forwarded from Кызыльская епархия
pravtyva
Престольный праздник в храме в честь великомученика Георгия Победоносца г. Кызыла - pravtyva
6 мая 2025 года Преосвященный Ермоген, епископ Туранский, викарий Кызыльской епархии, в храме великомученика Георгия Победоносца г. Кызыла, который сегодня отмечает свой престольный праздник, возглавил Божественную Литургию. Владыке сослужил настоятель храма…
❤10
Священник Александр Ельчанинов
Все размышляю о тексте: «Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое»... Признак, что мы Христовы – наши страдания; и чем больше мы страдаем, тем больше, значит, мы «не от мира». Почему все святые, вслед за Христом, так страдали? Соприкосновение с миром и погружение в него дает боль последователям Христа, а безболезненными себя чувствуют только дети мира сего. Это – вроде безошибочной химической реакции.
Как бы ни был человек праведен и чист, а есть в нем стихия греха, которая не может войти в Царство Небесное, которая должна сгореть; и вот грехи наши горят и сгорают нашими страданиями.
Все размышляю о тексте: «Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое»... Признак, что мы Христовы – наши страдания; и чем больше мы страдаем, тем больше, значит, мы «не от мира». Почему все святые, вслед за Христом, так страдали? Соприкосновение с миром и погружение в него дает боль последователям Христа, а безболезненными себя чувствуют только дети мира сего. Это – вроде безошибочной химической реакции.
Как бы ни был человек праведен и чист, а есть в нем стихия греха, которая не может войти в Царство Небесное, которая должна сгореть; и вот грехи наши горят и сгорают нашими страданиями.
❤3
архимандрит Лазарь (Абашидзе)
Показательно, что в наставлениях святых отцов нашей Церкви есть ясное и подробное учение о тех добродетелях, том образе жизни, который должен проводить христианин в миру: ясно расписаны все его обязанности по отношению к семье, к окружающим его мирянам, государству и светским властям и т. п. Также четко и ясно сформулированы основные правила монашеской жизни: установлены чины, уставы, правила, советы для прохождения этого жительства. Но нет установленных четких форм для какой-либо средней, смешанной жизни, соединяющей монашеское и мирское в себе. Наоборот: отцы часто указывают, что смешение двух разных путей приводит к душевным расстройствам, к падениям, расслаблению. И ведь понятно: для того чтобы спастись, необходимо напряжение всех сил души, труды и внешние и внутренние, необходимо собрать все эти силы, подчинить одной цели, найти им ясную, благочестивую область приложения. Для мирянина эта область – семья, забота о близких людях, об обществе, стране, в которой он живет. Он должен здесь понести многие труды, лишения, скорби. Должен отдать, растратить себя ради Бога, от многого в себе отречься. И без частого обращения за помощью к Господу, без упования на Него, без ожесточенной борьбы в себе – мирянин не сможет устоять на христианском пути среди стольких лютых соблазнов, так что эти обстоятельства вокруг него заставят его постоянно бодрствовать, оживлять в себе веру, не расслабляться ни на минуту, если желает не падать.
Но если не желает христианин среди этой многопопечительности и молвы служить Богу, когда многие силы расточаются на пустое и только малая часть приносится Ему в жертву; если он желает более чисто и совершенно служить Ему, тогда пусть стремится к совершенству, пусть тогда расточит себя, отвержется себя, все силы свои принесет в монастырь, все интересы и желания свои сокроет в стенах обители, здесь «погубит душу свою», умертвит ее, то есть плотскую жизнь свою, за ради Бога, пускай здесь тогда в полную меру потрудится над сердцем своим
Показательно, что в наставлениях святых отцов нашей Церкви есть ясное и подробное учение о тех добродетелях, том образе жизни, который должен проводить христианин в миру: ясно расписаны все его обязанности по отношению к семье, к окружающим его мирянам, государству и светским властям и т. п. Также четко и ясно сформулированы основные правила монашеской жизни: установлены чины, уставы, правила, советы для прохождения этого жительства. Но нет установленных четких форм для какой-либо средней, смешанной жизни, соединяющей монашеское и мирское в себе. Наоборот: отцы часто указывают, что смешение двух разных путей приводит к душевным расстройствам, к падениям, расслаблению. И ведь понятно: для того чтобы спастись, необходимо напряжение всех сил души, труды и внешние и внутренние, необходимо собрать все эти силы, подчинить одной цели, найти им ясную, благочестивую область приложения. Для мирянина эта область – семья, забота о близких людях, об обществе, стране, в которой он живет. Он должен здесь понести многие труды, лишения, скорби. Должен отдать, растратить себя ради Бога, от многого в себе отречься. И без частого обращения за помощью к Господу, без упования на Него, без ожесточенной борьбы в себе – мирянин не сможет устоять на христианском пути среди стольких лютых соблазнов, так что эти обстоятельства вокруг него заставят его постоянно бодрствовать, оживлять в себе веру, не расслабляться ни на минуту, если желает не падать.
Но если не желает христианин среди этой многопопечительности и молвы служить Богу, когда многие силы расточаются на пустое и только малая часть приносится Ему в жертву; если он желает более чисто и совершенно служить Ему, тогда пусть стремится к совершенству, пусть тогда расточит себя, отвержется себя, все силы свои принесет в монастырь, все интересы и желания свои сокроет в стенах обители, здесь «погубит душу свою», умертвит ее, то есть плотскую жизнь свою, за ради Бога, пускай здесь тогда в полную меру потрудится над сердцем своим
❤3
Священник Александр Ельчанинов
Мнение о нас других людей – вот то зеркало, перед которым позируют почти все без исключения. Человек делает себя таким, каким хочет, чтобы его видели. Настоящий же, как он есть на самом деле, неизвестен никому, включая часто и его самого, а живет и действует некая выдуманная и приукрашенная фигура. Это стремление к обману так велико, что человек в жертву ему приносит, искажая свою природу, даже самого себя – единственное и неповторимое, чем является каждая человеческая личность.
Зато как пленяет всякий раз встреча с человеком, свободным от этой язвы, и как мы любим в детях, не вошедших еще в полосу сознательности, их полную простоту и непосредственность. Но возможна и сознательная борьба, приход к простоте от этой осложненности. Во всяком случае – осознать в себе присутствие этого зла – половина дела.
Мнение о нас других людей – вот то зеркало, перед которым позируют почти все без исключения. Человек делает себя таким, каким хочет, чтобы его видели. Настоящий же, как он есть на самом деле, неизвестен никому, включая часто и его самого, а живет и действует некая выдуманная и приукрашенная фигура. Это стремление к обману так велико, что человек в жертву ему приносит, искажая свою природу, даже самого себя – единственное и неповторимое, чем является каждая человеческая личность.
Зато как пленяет всякий раз встреча с человеком, свободным от этой язвы, и как мы любим в детях, не вошедших еще в полосу сознательности, их полную простоту и непосредственность. Но возможна и сознательная борьба, приход к простоте от этой осложненности. Во всяком случае – осознать в себе присутствие этого зла – половина дела.
🙏7❤2
Помните ли Вы, как плакал Св. пророк Иеремия над гибелью Иерусалима, как изливалась на землю печень его и перевертывалось сердце его? Страшно было горе, которое он оплакивал; и много, много еще было в истории человечества невыразимых страданий и горя; море слез пролили глаза человеческие в длинной цепи веков, перевитой мучениями, омоченной кровью, потоками крови, пролитой Чингиз-ханом и Батыем, Тамерланом, гуннами.
Когда читали мы в истории об ужасах этих давних времен, об инквизиции и Варфоломеевской ночи, то содрогалось сердце наше, и думали мы с благодарением Богу: «Какая радость, что мы живем не в эти страшные времена, что глаза наши не видят этого невыносимого!»
А теперь… Как мне изгладить из памяти четыре страшных фотоснимка всей процедуры повешения пяти подростков и юношей, срывающихся с петли и опять вешаемых? Кто остановит сердце мое, рвущееся из груди при мысли о миллионах братьев и сестер наших, истребленных немцами так, как не истребляли людей и дикие монгольские орды? Стоят перед глазами груды трупов заживо сожженных людей, слышится из-под земли стон живыми зарытых детей, женщин и стариков, идут толпы угоняемых в рабство людей.
Кто поднимет голову мою? Она низко опустилась и не может подняться от тяжкого гнета воспоминаний о двухстах пленных красноармейцах, заживо сожженных в Верейском соборе, в алтаре и на амвоне, о разрушении святой Киево-Печерской лавры, Новгородского собора Св. Софии и сотен храмов наших, о руинах и пепле тысяч городов и селений, о миллионах разоренных, ограбленных и обреченных на голод людей, детей, маленьких, милых наших детей. О, как страшны их страдания, с каким недоумением смотрят огромные невинные глазки трехлетнего ребеночка с оторванной бомбой ножкой!
Безмерны, неописуемы страдания наши и всех народов Европы, четыре года живущих в кровавом мраке фашистской оккупации и зверских насилий разбойников-немцев и их союзников, их прислужников, Квислингов, лавалей, павеличей. Горе, горе бесчисленного множества людей и их семейств, горе целых народов!
Бывало подобное, хотя и в гораздо меньших масштабах, и прежде, но никогда не было такого ужасного горя всего человечества.
Нужны потоки слез, подобные Волге и Енисею, чтобы оплакать это всечеловеческое горе, это попрание надежд и чаяний всех христианских народов.
Германский народ, более тысячи лет считавшийся христианским народом, народ, родивший Лютера, Гете, Канта и Гегеля, Гельмгольца и Вирхова, явил всему миру, народам-братьям во Христе и народам нехристианским неслыханно страшное лицо варвара, топчущего ногами св. Евангелие, вторично распинающего Христа. Как нам теперь проповедывать Евангелие любви и братства людям, не знающим Христа, но видящим дьявольское лицо немца, числящегося христианином?
Нам, пастырям Христова стада, надо вспомнить слова Св. Пророка Исаии: «Утешайте, утешайте народ Мой, – говорит Бог наш». «Горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его» (Пл. Иер. I, 2). Плачут даже суровые воины-красноармейцы, глядя на творимые немцами жестокости, на страдания народа под игом их. Дошла до колен кровь человеческая, затопили людей потоки беззакония, грабежа и разбоя, и жаждет народ высшей правды, суда Божьего над варварами и суда человеческого.
Пусть карающая Десница Божия скорее опустит свой грозный меч над главой извергов рода человеческого и да сбудется над ними правда евангельских слов: «Взявший меч, от меча погибнет».
Свт. Лука (Войно-Ясенецкий)
Кровавый мрак фашизма.
Когда читали мы в истории об ужасах этих давних времен, об инквизиции и Варфоломеевской ночи, то содрогалось сердце наше, и думали мы с благодарением Богу: «Какая радость, что мы живем не в эти страшные времена, что глаза наши не видят этого невыносимого!»
А теперь… Как мне изгладить из памяти четыре страшных фотоснимка всей процедуры повешения пяти подростков и юношей, срывающихся с петли и опять вешаемых? Кто остановит сердце мое, рвущееся из груди при мысли о миллионах братьев и сестер наших, истребленных немцами так, как не истребляли людей и дикие монгольские орды? Стоят перед глазами груды трупов заживо сожженных людей, слышится из-под земли стон живыми зарытых детей, женщин и стариков, идут толпы угоняемых в рабство людей.
Кто поднимет голову мою? Она низко опустилась и не может подняться от тяжкого гнета воспоминаний о двухстах пленных красноармейцах, заживо сожженных в Верейском соборе, в алтаре и на амвоне, о разрушении святой Киево-Печерской лавры, Новгородского собора Св. Софии и сотен храмов наших, о руинах и пепле тысяч городов и селений, о миллионах разоренных, ограбленных и обреченных на голод людей, детей, маленьких, милых наших детей. О, как страшны их страдания, с каким недоумением смотрят огромные невинные глазки трехлетнего ребеночка с оторванной бомбой ножкой!
Безмерны, неописуемы страдания наши и всех народов Европы, четыре года живущих в кровавом мраке фашистской оккупации и зверских насилий разбойников-немцев и их союзников, их прислужников, Квислингов, лавалей, павеличей. Горе, горе бесчисленного множества людей и их семейств, горе целых народов!
Бывало подобное, хотя и в гораздо меньших масштабах, и прежде, но никогда не было такого ужасного горя всего человечества.
Нужны потоки слез, подобные Волге и Енисею, чтобы оплакать это всечеловеческое горе, это попрание надежд и чаяний всех христианских народов.
Германский народ, более тысячи лет считавшийся христианским народом, народ, родивший Лютера, Гете, Канта и Гегеля, Гельмгольца и Вирхова, явил всему миру, народам-братьям во Христе и народам нехристианским неслыханно страшное лицо варвара, топчущего ногами св. Евангелие, вторично распинающего Христа. Как нам теперь проповедывать Евангелие любви и братства людям, не знающим Христа, но видящим дьявольское лицо немца, числящегося христианином?
Нам, пастырям Христова стада, надо вспомнить слова Св. Пророка Исаии: «Утешайте, утешайте народ Мой, – говорит Бог наш». «Горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его» (Пл. Иер. I, 2). Плачут даже суровые воины-красноармейцы, глядя на творимые немцами жестокости, на страдания народа под игом их. Дошла до колен кровь человеческая, затопили людей потоки беззакония, грабежа и разбоя, и жаждет народ высшей правды, суда Божьего над варварами и суда человеческого.
Пусть карающая Десница Божия скорее опустит свой грозный меч над главой извергов рода человеческого и да сбудется над ними правда евангельских слов: «Взявший меч, от меча погибнет».
Свт. Лука (Войно-Ясенецкий)
Кровавый мрак фашизма.
❤4
Боже Великий и Непостижимый, спасаяй погибающия, животворяй мертвыя,/ вся творяй по воли Твоей, и дивным Твоим промыслом управляяй всяческая!/ Приклони ухо Твое с высоты святыя Твоея и приими от нас, смиренных и недостойных рабов Твоих,/ сердцем и усты возносимая Тебе благодарственная сия моления, исповедания и славословия.
Яко не по беззаконием нашим сотворил еси нам, Господи, ниже по грехом нашим воздал еси нам./ Ты глаголал еси древле сыновом Израилевым, яко, аще не послушают гласа Твоего хранити и творити вся заповеди Твоя,/ наведеши на них язык безстуден лицем, иже сокрушит их во градех их, дондеже разорятся стены их./ И мы ведехом, яко исполнился глагол сей страшный на народе нашем./
Но Ты, Господи Боже, Щедрый и Милостивый, Долготерпеливый и Истинный/ и правду храняй и творяй милость, милостию велиею помиловал еси/ и, посетив жезлом неправды наша, ущедрил еси нас победою на сопостаты./ Темже утвердися серце наше в Господе нашем,/ вознесеся рог наш в Бозе нашем, возвеселихомся о спасении Твоем./ Благодарим Тя за избавление Отечества от врага лютаго./ Даждь нам, Господи, память сего славнаго Твоего посещения/ твердо и непрестанно имети в себе,/ еже всегда благодарити и славословити:/ слава Тебе, Богу, Благодетелю нашему, во веки веков.
Аминь.
Яко не по беззаконием нашим сотворил еси нам, Господи, ниже по грехом нашим воздал еси нам./ Ты глаголал еси древле сыновом Израилевым, яко, аще не послушают гласа Твоего хранити и творити вся заповеди Твоя,/ наведеши на них язык безстуден лицем, иже сокрушит их во градех их, дондеже разорятся стены их./ И мы ведехом, яко исполнился глагол сей страшный на народе нашем./
Но Ты, Господи Боже, Щедрый и Милостивый, Долготерпеливый и Истинный/ и правду храняй и творяй милость, милостию велиею помиловал еси/ и, посетив жезлом неправды наша, ущедрил еси нас победою на сопостаты./ Темже утвердися серце наше в Господе нашем,/ вознесеся рог наш в Бозе нашем, возвеселихомся о спасении Твоем./ Благодарим Тя за избавление Отечества от врага лютаго./ Даждь нам, Господи, память сего славнаго Твоего посещения/ твердо и непрестанно имети в себе,/ еже всегда благодарити и славословити:/ слава Тебе, Богу, Благодетелю нашему, во веки веков.
Аминь.
❤7
Из древнего патерика:
Авва Антоний сказал: от ближнего нам и жизнь и смерть. Ибо если приобретем брата, то приобретаем Бога; если же соблазним брата, то согрешим против Христа.
Сказал авва Исаия: любовь есть размышление о Боге с непрестанным благодарением; благодарению же радуется Бог, оно есть знак успокоения.
Брат спросил старца, говоря: «Есть два брата, один безмолвствует в келье своей, продолжая пост до шести дней в седмицу и много налагая себе трудов, другой же служит больным. Которого дело более приятно Богу?» Говорит ему старец: «Хотя бы тот брат, который держит пост в течении шести дней, за ноздри повесил себя, и тогда он не может сравняться с тем, который услуживает больным».
Спросил некто старца, говоря: «Каким образом некоторые трудятся в городах и не получают благодати, как древние?» Старец сказал ему: «Тогда была любовь, и каждый увлекал ближнего своего горе; а ныне, когда охладела любовь, каждый влечет ближнего своего долу, и потому мы не получаем благодати».
Брат вопросил старца, говоря: «Как может человек получить дар любить Бога?» Он же ответствуя, сказал: «Если кто видит брата своего в прегрешении и возопиет о нем к Богу, тогда получает разумение, как должно любить Бога».
Сказал старец: приобретем главнейшее из благ – любовь. Ничто пост, ничто бдение, ничто труд при отсутствии любви, ибо написано: «Бог любы есть» (1Иоан. 4, 8).
Еще сказал: говорили отцы, что диавол всему может подражать; посту – он никогда не ел, бдению – он никогда не спал, а «смирению и любви подражать не может». Итак, великий подвиг да будет для нас иметь в себе любовь, и ненавидеть гордость, чрез которую диавол ниспал с небес.
Авва Антоний сказал: от ближнего нам и жизнь и смерть. Ибо если приобретем брата, то приобретаем Бога; если же соблазним брата, то согрешим против Христа.
Сказал авва Исаия: любовь есть размышление о Боге с непрестанным благодарением; благодарению же радуется Бог, оно есть знак успокоения.
Брат спросил старца, говоря: «Есть два брата, один безмолвствует в келье своей, продолжая пост до шести дней в седмицу и много налагая себе трудов, другой же служит больным. Которого дело более приятно Богу?» Говорит ему старец: «Хотя бы тот брат, который держит пост в течении шести дней, за ноздри повесил себя, и тогда он не может сравняться с тем, который услуживает больным».
Спросил некто старца, говоря: «Каким образом некоторые трудятся в городах и не получают благодати, как древние?» Старец сказал ему: «Тогда была любовь, и каждый увлекал ближнего своего горе; а ныне, когда охладела любовь, каждый влечет ближнего своего долу, и потому мы не получаем благодати».
Брат вопросил старца, говоря: «Как может человек получить дар любить Бога?» Он же ответствуя, сказал: «Если кто видит брата своего в прегрешении и возопиет о нем к Богу, тогда получает разумение, как должно любить Бога».
Сказал старец: приобретем главнейшее из благ – любовь. Ничто пост, ничто бдение, ничто труд при отсутствии любви, ибо написано: «Бог любы есть» (1Иоан. 4, 8).
Еще сказал: говорили отцы, что диавол всему может подражать; посту – он никогда не ел, бдению – он никогда не спал, а «смирению и любви подражать не может». Итак, великий подвиг да будет для нас иметь в себе любовь, и ненавидеть гордость, чрез которую диавол ниспал с небес.
❤13
С. И. Фудель
Записки о Литургии и Церкви
Приобщение к Божественному миру, вхождение через преодоление естества в свою, человеческую, но уже преображенную и обожествленную Вечную жизнь, есть путь и цель христианства. И реальность этого вхождения еще здесь, на земле, в иной, уже не только земной мир, действительность второго рождения человека всегда пугала людей.
«Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем... Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?.. С этого времени многие из учеников Его отошли от Него... Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти?» (Ин. 6:56, 60, 66, 67)
Тут испытание веры и любви, а не только веры, и испытание не только апостолов, но и всех нас. «Симон Петр отвечал Ему: Господи! к кому нам идти?» Это поразительно, что он так именно начал свой ответ и что это именно так для нас записано. Он мог бы сказать что-нибудь совсем благополучное, например: «Мы не так, как те, маловерные, мы все понимаем». Он как бы так начал свой ответ: «Да, конечно, и в нас есть сомнение, но, Господи! В нашей любви к Тебе сомнения нет». [Затем] Петр сказал: «Ты имеешь глаголы вечной жизни» (Ин. 6:68). Может быть, именно от этого евангельского места возникло у Достоевского его исповедание веры, такое, по существу, богословски неграмотное и такое всесильное для многих людей: «Если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной».
«Господи! к кому нам идти?» Любовь к личности Христа – вот та огненная печь, в которой сгорают все сомнения, в которой очищается золото веры. За Христом можно идти только с любящей верой, и тогда эта вера перестает бояться того, что сверх нашего естества, того, что ему еще непостижимо, перестает бояться невидимого мира, зная, что в этом невидимом мире
живет в Своем человеческом теле – сейчас, теперь, в нашу страшную эпоху, – Господь Иисус. Только через это обретение Его в этой невидимости мы начинаем понимать, что жизнь веры – это тайна, которую надо принять через любовь. Эйнштейн сказал: «Самая прекрасная и глубокая эмоция, какую мы можем испытывать, – это ощущение тайны. В ней источник всякого подлинного знания. Кому эта эмоция чужда, тот утратил способность удивляться и замирать в священном трепете, того можно считать мертвецом».
Записки о Литургии и Церкви
Приобщение к Божественному миру, вхождение через преодоление естества в свою, человеческую, но уже преображенную и обожествленную Вечную жизнь, есть путь и цель христианства. И реальность этого вхождения еще здесь, на земле, в иной, уже не только земной мир, действительность второго рождения человека всегда пугала людей.
«Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем... Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?.. С этого времени многие из учеников Его отошли от Него... Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти?» (Ин. 6:56, 60, 66, 67)
Тут испытание веры и любви, а не только веры, и испытание не только апостолов, но и всех нас. «Симон Петр отвечал Ему: Господи! к кому нам идти?» Это поразительно, что он так именно начал свой ответ и что это именно так для нас записано. Он мог бы сказать что-нибудь совсем благополучное, например: «Мы не так, как те, маловерные, мы все понимаем». Он как бы так начал свой ответ: «Да, конечно, и в нас есть сомнение, но, Господи! В нашей любви к Тебе сомнения нет». [Затем] Петр сказал: «Ты имеешь глаголы вечной жизни» (Ин. 6:68). Может быть, именно от этого евангельского места возникло у Достоевского его исповедание веры, такое, по существу, богословски неграмотное и такое всесильное для многих людей: «Если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной».
«Господи! к кому нам идти?» Любовь к личности Христа – вот та огненная печь, в которой сгорают все сомнения, в которой очищается золото веры. За Христом можно идти только с любящей верой, и тогда эта вера перестает бояться того, что сверх нашего естества, того, что ему еще непостижимо, перестает бояться невидимого мира, зная, что в этом невидимом мире
живет в Своем человеческом теле – сейчас, теперь, в нашу страшную эпоху, – Господь Иисус. Только через это обретение Его в этой невидимости мы начинаем понимать, что жизнь веры – это тайна, которую надо принять через любовь. Эйнштейн сказал: «Самая прекрасная и глубокая эмоция, какую мы можем испытывать, – это ощущение тайны. В ней источник всякого подлинного знания. Кому эта эмоция чужда, тот утратил способность удивляться и замирать в священном трепете, того можно считать мертвецом».
❤3👍2
С. И. Фудель
Воспоминания
Истинное монашество есть вечно живое и никогда не прекращающееся первохристианство.
Мои первые воспоминания о монастыре переплетены с первыми детскими радостями и с первым чувством родины. Когда мне было лет пять, отец взял меня с собой в Оптину пустынь. В памяти остались безоблачные летние дни и крестный ход вокруг монастыря, кажется, на Казанскую, когда я почувствовал торжество праздника под голубым небом и среди полей. Есть особое чувство детского благополучия, когда "все хорошо" и "папа с мамой рядом". Вот это чувство живет у меня от этого крестного хода среди полей под широкий монастырский благовест...
Особый мир скита, дорожки среди цветов и деревянная церковь - все это было пережито мной уже во второй приезд в Оптину, а от первого помню еще дорогу в Шамордино, под вечер, в удобной пролетке, - я сижу в ногах у отца, а кругом все те же широкие калужские поля. Какие-то богомолки при встрече с нами кланяются, и отец им отвечает, а я опять охвачен этим чувством детского благополучия.
Потом, до семнадцати - восемнадцати лет, все было у меня связано с другим монастырем, с Зосимовой пустынью. Туда мы ездили часто и чуть ли не всей семьей по нескольку раз в год.
Вот уходит поезд, из которого мы вылезаем в Арсаках по Ярославской ж.д. И так уж тихая станция совсем затихает, и тишина охватывает нас. Знакомая пролетка, и знакомый кучер монах, и знакомая лесная дорога, по которой мы устремляемся в еще большую тишину мимо елей и берез и болотистых канав с незабудками.
Природа здесь не та, что в Оптиной,- здесь север, и кругом монастыря густой еловый лес. Удивительно, как раскрывается человеку природа, когда она у церковных стен. Один ряд номеров гостиницы выходил окнами прямо в лес. И вот я помню, как зимой откроешь широкую форточку и чувствуешь запах снегов среди елей и среди такой тишины, которая уму непостижима. Все живое и нетленное и благоухающее чистотой.
Там, где монахи - истинные ученики Христовы, там около них расцветают самые драгоценные цветы земли, самая теплая радость земли около их стен.
Воспоминания
Истинное монашество есть вечно живое и никогда не прекращающееся первохристианство.
Мои первые воспоминания о монастыре переплетены с первыми детскими радостями и с первым чувством родины. Когда мне было лет пять, отец взял меня с собой в Оптину пустынь. В памяти остались безоблачные летние дни и крестный ход вокруг монастыря, кажется, на Казанскую, когда я почувствовал торжество праздника под голубым небом и среди полей. Есть особое чувство детского благополучия, когда "все хорошо" и "папа с мамой рядом". Вот это чувство живет у меня от этого крестного хода среди полей под широкий монастырский благовест...
Особый мир скита, дорожки среди цветов и деревянная церковь - все это было пережито мной уже во второй приезд в Оптину, а от первого помню еще дорогу в Шамордино, под вечер, в удобной пролетке, - я сижу в ногах у отца, а кругом все те же широкие калужские поля. Какие-то богомолки при встрече с нами кланяются, и отец им отвечает, а я опять охвачен этим чувством детского благополучия.
Потом, до семнадцати - восемнадцати лет, все было у меня связано с другим монастырем, с Зосимовой пустынью. Туда мы ездили часто и чуть ли не всей семьей по нескольку раз в год.
Вот уходит поезд, из которого мы вылезаем в Арсаках по Ярославской ж.д. И так уж тихая станция совсем затихает, и тишина охватывает нас. Знакомая пролетка, и знакомый кучер монах, и знакомая лесная дорога, по которой мы устремляемся в еще большую тишину мимо елей и берез и болотистых канав с незабудками.
Природа здесь не та, что в Оптиной,- здесь север, и кругом монастыря густой еловый лес. Удивительно, как раскрывается человеку природа, когда она у церковных стен. Один ряд номеров гостиницы выходил окнами прямо в лес. И вот я помню, как зимой откроешь широкую форточку и чувствуешь запах снегов среди елей и среди такой тишины, которая уму непостижима. Все живое и нетленное и благоухающее чистотой.
Там, где монахи - истинные ученики Христовы, там около них расцветают самые драгоценные цветы земли, самая теплая радость земли около их стен.
❤9
св. прав. Иоанн Кронштадтский
Если будешь иметь христианскую любовь к ближним, то будет любить тебя все небо; если будешь иметь единение духа с ближними, то будешь иметь единение с Богом и со всеми небожителями; будешь милостив к ближним, а к тебе будет милостив Бог, равно и все Ангелы и святые; будешь молиться за других, а за тебя все небо будет ходатайствовать. Свят Господь Бог наш, и ты будь таков же.
Если будешь иметь христианскую любовь к ближним, то будет любить тебя все небо; если будешь иметь единение духа с ближними, то будешь иметь единение с Богом и со всеми небожителями; будешь милостив к ближним, а к тебе будет милостив Бог, равно и все Ангелы и святые; будешь молиться за других, а за тебя все небо будет ходатайствовать. Свят Господь Бог наш, и ты будь таков же.
❤9
С. С. Аверинцев
Уже во времена святого Симеона Нового Богослова были люди, которые полагали, что мера святости, некогда возможная, стала невозможной, а потому приходится понизить требования к себе. Великий мистик XI века учил, что такое мнение не просто ересь, а всем ересям ересь. Апостол Павел напоминает: «Иисус Христос вчера, и сегодня, и вовеки». Это самое главное: христиане всех времен современники друг другу потому, что они призваны быть современниками Христа. Все в христианстве: и вероучительные догматы, и таинства, и обряды, и Церковь как таинство таинств – должно быть реальностью личного отношения к живому Христу. Христианин это тот, кто ответил на слова Христа: «Ты иди за Мною».
Уже во времена святого Симеона Нового Богослова были люди, которые полагали, что мера святости, некогда возможная, стала невозможной, а потому приходится понизить требования к себе. Великий мистик XI века учил, что такое мнение не просто ересь, а всем ересям ересь. Апостол Павел напоминает: «Иисус Христос вчера, и сегодня, и вовеки». Это самое главное: христиане всех времен современники друг другу потому, что они призваны быть современниками Христа. Все в христианстве: и вероучительные догматы, и таинства, и обряды, и Церковь как таинство таинств – должно быть реальностью личного отношения к живому Христу. Христианин это тот, кто ответил на слова Христа: «Ты иди за Мною».
❤11
прп. Симеон Новый Богослов
Невозможно христианину обрести милость у Бога, если не познает... благодати. Ибо как Христос не мог творить знамений и чудес для неверов, так не может Он никого и из тех помиловать, которые, хотя веруют в Него, но не познали прежде, что благодать Христова, Им и чрез Него подаемая, она самая и есть милость и спасение. Никому невозможно другим образом спастись, если не получит Божественной благодати, имеющей обожить его, или соделать богом по благодати.
Невозможно христианину обрести милость у Бога, если не познает... благодати. Ибо как Христос не мог творить знамений и чудес для неверов, так не может Он никого и из тех помиловать, которые, хотя веруют в Него, но не познали прежде, что благодать Христова, Им и чрез Него подаемая, она самая и есть милость и спасение. Никому невозможно другим образом спастись, если не получит Божественной благодати, имеющей обожить его, или соделать богом по благодати.
❤5
свт. Амвросий Медиоланский
Господь говорит: «Охотно прощаю, с готовностью милую, милость предпочитаю жертве, ибо жертва свидетельствует о праведнике, милость искупает грешника, не пришел Я призвать праведных, но грешников. В законе жертва, в Евангелии милость, Закон дан чрез Моисея, Мною — благодать».
Господь говорит: «Охотно прощаю, с готовностью милую, милость предпочитаю жертве, ибо жертва свидетельствует о праведнике, милость искупает грешника, не пришел Я призвать праведных, но грешников. В законе жертва, в Евангелии милость, Закон дан чрез Моисея, Мною — благодать».
❤5
Forwarded from Обитель в Туве
прп. Исаак Сирин
Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви! И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение вящшее всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, страшнее всякого возможного наказания
Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви! И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение вящшее всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, страшнее всякого возможного наказания
🔥5
Из книги В. Н. Лосского
"Оптинские старцы"
До революции в Оптинском монастыре было около трехсот монахов; ни у кого не было своей собственности. Монахи получали в монастыре все необходимое для жизни: пищу, одежду, обувь. У каждого из них, даже у послушника, была своя келия, где он мог проводить время в молитве, чтении и научении или же заниматься рукоделием. День распределялся в зависимости от церковных богослужений, занимавших от семи до восьми часов в сутки. Никакое формальное правило не принуждало насельников присутствовать на всех службах-каждому предоставлена была свобода поступать по своей монашеской совести. Та же духовная свобода позволяла, как монахам, так и послушникам, располагать по своему усмотрению временем, не занятым каким-либо «послушанием», наложенным настоятелем. В монастыре никогда не прибегали к наемному труду: все работы-полевые, лесные и прочие, так же как послушания по кухне, трапезам и всяким другим нуждам, несли монахи или послушники. В жизни оптинской общины не ощущалось никакого принуждения, никакого сковывающего контроля: дисциплина, основанная на доверии, осуществлялась непосредственно сама собой. Во всем ощущалось присутствие старцев, живших в безмолвии скита среди леса: оно создавало в жизни монастыря ту особую атмосферу сосредоточенности и тишины, которая сразу же охватывала прибывавших в Оптину паломников.
Маленькая лесная дорожка вела от монастыря к скиту. Внешний вид его довольно точно изображен Достоевским в «Братьях Карамазовых». Небольшая розовая колоколенка из кирпича возвышалась над вратами; с двух сторон, вне ограды, расположены были «хибарки» – род приемных, куда выходили старцы для беседы с женщинами: вход в скит был им запрещен. В нем царило безмолвие. Это был прекрасный сад, полный многокрасочных цветов, растущих вокруг церкви и келий. В такой обстановке русское старчество взращивало свои лучшие духовные плоды в течение почти целого столетия.
"Оптинские старцы"
До революции в Оптинском монастыре было около трехсот монахов; ни у кого не было своей собственности. Монахи получали в монастыре все необходимое для жизни: пищу, одежду, обувь. У каждого из них, даже у послушника, была своя келия, где он мог проводить время в молитве, чтении и научении или же заниматься рукоделием. День распределялся в зависимости от церковных богослужений, занимавших от семи до восьми часов в сутки. Никакое формальное правило не принуждало насельников присутствовать на всех службах-каждому предоставлена была свобода поступать по своей монашеской совести. Та же духовная свобода позволяла, как монахам, так и послушникам, располагать по своему усмотрению временем, не занятым каким-либо «послушанием», наложенным настоятелем. В монастыре никогда не прибегали к наемному труду: все работы-полевые, лесные и прочие, так же как послушания по кухне, трапезам и всяким другим нуждам, несли монахи или послушники. В жизни оптинской общины не ощущалось никакого принуждения, никакого сковывающего контроля: дисциплина, основанная на доверии, осуществлялась непосредственно сама собой. Во всем ощущалось присутствие старцев, живших в безмолвии скита среди леса: оно создавало в жизни монастыря ту особую атмосферу сосредоточенности и тишины, которая сразу же охватывала прибывавших в Оптину паломников.
Маленькая лесная дорожка вела от монастыря к скиту. Внешний вид его довольно точно изображен Достоевским в «Братьях Карамазовых». Небольшая розовая колоколенка из кирпича возвышалась над вратами; с двух сторон, вне ограды, расположены были «хибарки» – род приемных, куда выходили старцы для беседы с женщинами: вход в скит был им запрещен. В нем царило безмолвие. Это был прекрасный сад, полный многокрасочных цветов, растущих вокруг церкви и келий. В такой обстановке русское старчество взращивало свои лучшие духовные плоды в течение почти целого столетия.
❤11